Игорь Петрович был немногомловен , но точен

Здесь, в Москве, начался процесс установления моих взаимоотношений на высших уровнях с различными советскими и зарубежными представительствами.

Из Алма-Аты выехали на большой скорости.

Было уже известно как вывозили одного из секретарей Узбекистана. Я не стал больше задавать вопросов.

В условленное время я и Т.Шашута, пересаживаясь из одного такси в другое, прибыли на ВДНХ КССР. Там сообщили, что машина ждёт возле гостиницы «Казахстан».

За рулём сидел крепкий парень. Ко мне подошёл бледный худощавый мужчина.

- Виктор Иванович, - представился он. Лицо было небритое усталое. – Трое с половиной суток без остановки, - сказал он на мой изучающий взгляд.

Мы молча подошли к машине. В углу лобового стекла «Жигулей» был бланк с красной полосой по диагонали. «С правом въезда на Красную Площадь», - успел я прочитать на бланке.

- Жми, Олег, - сказал Виктор Иванович парню.

Было жарко. Машина мчалась к Фрунзе. Ехали молча. Олег и Виктор Иванович, наблюдая в зеркало, тихо и коротко переговаривались. Олег увеличил скорость. Машина легко обгоняла транспорт; мне было видно, что сзади на такой же скорости идут три машины. Внимание моих спасителей было обращено на них.

- Оторвёмся во Фрунзе, - сказал Виктор Иванович Олегу, -Не давай пока им приближаться.

Был август 1989 года. Жара звенела над киргизской и казахстанской степью. Москвичам было сильно не по себе, но машина мчалась днём и ночью без остановок. Маршрут, видно, был разработан заранее. В крупных городах Виктор Иванович куда-то исчезал на несколько минут, возвращался и спешно давал указания Олегу. В кзылординских степях Олег заболел, начал температурить.

Напоминая мягкого робота, Виктор Иванович вёл машину бессменно. Жара спала лишь в уральской местности. Приближаясь к Москве, мои спутники повеселели. Напряженности четырёх суток гонок словно не бывало.

- А куда смотрит КГБ – спросил в Кремле на протест относительно истязаний моей семьи лётчика-космонавта И.П.Волка заместитель председателя Военно-Промышленной Комиссии Юрий Петрович Мацак.

- У меня есть сведения, что одна линия КГБ спасает Ленского, а другая уничтожает, - коротко ответил Волк.

Поразительные качества совместились в этом человеке: скромность и твёрдость, деловитость и чуткость, дипломатичность и напористость, деликатность и нетерпимость к халатности. Говорили, что после полёта «Бурана» он входит в Кремль «левой ногой». И тут же можно услышать, что орден Героя Советского Союза он достаёт из кармана и одевает только перед дверью бюрократа. Несмотря на внешнюю непроницаемость, мне он понравился сразу. Видно было, что за этим скрываются доброта и отзывчивость. Впоследствии мне не раз приходилось наблюдать как Игорь, будучи крайне перегружен, помогал одарённым, но попавшим «под каток» государственной машины людям. Этим можно объяснить его участливое отношение ко мне. Подробностей моих разработок и заключений он не знал. Но у него были научные протоколы рабочих комиссий. Возможно поэтому он прямолинейно вмешался в борьбу вокруг новых видов энергии. У Волка на руках были сухие научные протоколы физиков, биофизиков, биологов, медиков. Из осторожности в них не были занесены некоторые факты. Например, жизнь обескровленного животного с полным дыханием, серцебиением и активноми реакциями. Но в протоколах стояли: «нарушение известных законов физики»; «чередование семикратного поражения до клинической смерти одной и той же крысы и полное восстановление её жизненных функций, с завершением эксперимента, на восьмой раз, биологической смертью»; «современные физические приборы не фиксируют многополярные потоки поля»; «ускорение жизнедеятельности биологических объектов на 500-600%»; «активное воздействие на синегнойную палочку и вирулентные микроорганизмы» и другие, где каждый из пунктов сенсационен сам по себе.

За всем этим – качественно новый подход к условиям жизнедеятельности Человека. Но, прежде всего, это – решение энергетических, экологических, продовольственных и здравоохранительных проблем. С рождением многополярности современные формы энергии и её преобразования морально устарели.

Морально устарели и все виды оружия. С одной стороны, можно искоренить СПИД, создав систему энергоинформационного обмена, выводящую его за пределы жизненных условий, а, с другой, можно управлять человеческими функциями на любых расстояниях. Можно выращивать 3-4 урожая в сезон за счёт ускорения собственного биологического времени растений, а можно планово мутировать человека.

Думалось, что после ядерного оружия никого и ничем больше не удивишь. Но…

Ядерное оружие – это предел. И не более. Уничтожить человека можно и кирпичом, но речь пошла о глобальных силах. С этих позиций мнится, что «ядерщики» достигли чего-то огромного. На деле, нить построений, приведших к этой идее очень скудна по содержанию. На базисе несложных интеллектуальных построений сделан, как бы «прострел» до одной из возможностей массового поражения. Но именно здесь, в отражении на людей, владеющих таким правом, мы приходим к парадоксу, когда это право у них фактическим исключается. Под поражение попадают и они сами. Это равнозначно самоубийству.

Дата добавления: 2015-06-28