Я знал, что ей надо двигаться. Ингаляционные отравления пройдут через 6-8 часов. А впереди была очередная ночь

Наступило время смятения, когда надеяться стало не на кого. Семью истязали безнаказанно.

Лишь это послужило причиной того, что я решился на широкую демонстрацию физикам, биологам, биохимикам, медикам небывалых возможностей многополярной энергетики. Ещё жила иллюзорная вера в заботу о нуждах народа высших слоёв руководства. Мне ещё предстояло узнать, что истязание ребёнка – это хладнокровный зверский расчёт. Меня можно «убрать» в любую минуту, но невозможно подчинить. В этой шайке неплохие психологи и они искали уязвимое место. Ребёнок. Жена. Девочке 1 год 8 месяцев в день первой госпитализации. Опухший от каждодневных истязаний детский организм пресытился. Личико стало неузнаваемым.

- Папа я устала, - говорила она, начав есть, и жаловалась на животик.

- Я устала, - говорила она, пройдя 15-20 метров по дороге в детсад и садилась на корточки.

Жена пожелтела и осунулась, но относилась к зверствам как к стихийному бедствию. Ни жалоб, ни упрёков, хотя уже поговаривала о завещании. Ей было двадцать восемь лет. Растаяли крепость и здоровье.

- Лучше бы убили, - часто говорила она безжизненным голосом, просыпаясь утром покалеченная.

История с подложным диагнозом в больнице Скорой Медицинской Помощи кое о чём говорила. Был во время первой госпитализации ещё один настораживающий момент. В моём присутствии врач-психиатр, кандидад медицинских наук Людмила Владимировна Серебрякова, в негодовании сказала своему бывшему сокурснику по институту, теперь главному токсикологу Алма-Аты, Владимиру Ивановичу Немолчеву:

- В коем-то веке нам представилась возможность защитить талантливого человека и мы вновь должны подчиниться указаниям.

На следующий день – это было перед выпиской из больницы – она подозвала меня.

- Вот смотрите, я у вас на глазах пишу: опрятен, тактичен, выдержан, контактен, повышенные интеллектуальные способности, за время пребывания в клинике отклонений от нормы в поведении не имел, психически здоров.

Я удивился. Её твёрдость и решимость были похожи на спор и протест. Но с кем она спорила? Против кого бунт? Был кто-то, кто принуждал её поставить мне диагноз психического нездоровья. Мне не повезло и в последствии никто не рискнул поставить мне диагноз шизофрении. Может быть шизофреника оставили бы в покое?

Спустя некоторое время моя тётка Нина Романовна сообщила, что КГБ распространяет слухи, будто бы я шизофреник. Меня это удивило: с каких это пор КГБ не признаёт диагноз специалистов, а ставит свой? Трагическое положение семьи стало вырисовываться. Я стал понимать, что мутантом, наоборот, нужен СПИД. Им нужны средства уничтожения и держания людей в болезнях и страхе. Они получали к тому финансирование, звания, зарплату, привилегии.

Дата добавления: 2015-06-28