Линия огня 13 страница

— Нормально, Хемуль, — она попыталась улыбнуться, но вышло криво. — Порядок. Они что… глушанули меня чем-то?

— Похоже, — сказал я. Достав из кармана ПДА Динки, я аккуратно защелкнул его на руке моей милой девочки. — Что-нибудь помнишь?

— Помню, как доехали до Периметра, а потом все. Отрубилась. — Динка поежилась, обхватила колени руками.

— Тебя не били? — поинтересовался я.

— Нет, — ответила подруга. — Даже удивительно. Я ведь их и пинала, и крыла по-всякому, трехэтажно. Терпели. В машине блокировали жестко, но не грубо…

— Ты на кой черт из бара-то выскочила, идиотка? — спросил я, убедившись, что она уже вполне способна адекватно общаться. — Шустрая, поганка, не угонишься! Знала ведь, чем это может закончиться. Думала, утром с нами в игрушки играли?

— Мне написал отец, — тоскливо проговорила Динка.

— И ты, разумеется, поверила, дура, — тяжело вздохнул я.

— Хемуль, я не дура, — окрысилась девочка. — То есть дура, конечно, чего уж отрицать. Но не идиотка. Мне действительно пришло сообщение от отца.

Видимо, моя физиономия выражала все, что я думаю о ее мыслительных способностях, поэтому Динка щелкнула своим ПДА, быстро нашла нужное сообщение и показала мне.

«Червячок, срочно жду тебя возле бара „Шти“. Папа».

— Тонко сработано, — оценил я, прочитав. — Куда тоньше, чем сработал тот зомби, когда пытался выдать себя за меня. Обратный адрес, разумеется, не определен. Червячок, значит?

— Так папа называл меня в детстве, — пояснила Динка. — Я как это увидела, у меня словно крышу сорвало. Даже в голову не пришло, что это может быть ловушка…

— Ну, в общем, понимаю тебя, — нехотя признал я. — Не настолько распространенное словцо, которым называют маленьких девочек, чтобы с первого раза удачно попасть пальцем в небо. Тот, кто прислал сообщение, знал его наверняка, иначе написал бы что-нибудь более общепринятое — «котенок» там, или «птичка», или «доченька». — Я задумался. — Ты никому о нем не рассказывала?

— Нет, конечно, — возмущенно фыркнула Динка. — Это было очень давно, и это никого не касается. Даже ты узнал о нем только что.

— Верно, — сказал я. — Выходит, этот человек знал твоего отца. Тот ему и рассказал про Червячка.

— Либо мой отец жив, — угрюмо проговорила подруга.

— Либо так, — согласился я, в уме уже прикидывая список подозреваемых. Кроме заветного слова, паскуда должен был знать, что Динка судорожно разыскивает отца, иначе одно это слово не выманило бы ее из бара — наоборот, насторожило бы. Разумеется, ее поиски не секрет, но и не настолько общеизвестная вещь, чтобы о ней сплетничала вся Зона. Итак, Бубна и Че — основные фигуранты. Патогеныч, безусловно. Муха и Енот? Вполне возможно, они мои близкие друзья, и Динка вполне могла ненароком разоткровенничаться с ними в мое отсутствие. Болотный Доктор — по просьбе Динки я лично наводил у него справки насчет ее отца. Снова Доктор. Ай, как нехорошо-то. В который раз Доктор всплывает в связи с этим делом. А ведь он очень плотно общается с темными, они его кормят и выполняют всякие его поручения. И твари Зоны его слушаются. Неужели все-таки Доктор?! Но какой ему интерес?.. Или же мы сейчас идем в команде с предателем, с одним из тех, кто организовал похищение Динки, или как минимум активно помогал ему?..

Н-да. Погано как-то все. И Черный Сталкер непонятно себя ведет.

— Ладно. — Я полез в карман, достал «хай пауэр» погибшего Храпа, показал подруге. — Умеешь?

Динка взяла пистолет, оттянула затвор, проверила обойму.

— Стандарт… — Она подняла на меня огромные глазищи.

— Пусть у тебя будет, — сказал я. — На всякий противопожарный случай. И вот это… — Я придвинул к ней скатанный ССП. — Наденешь после завтрака. На территории могут быть горячие пятна. Я тебе помогу.

— Э, Ромео и Джульетта! — позвал Муха. — Жрать идите! И будем выдвигаться потихоньку.

Мы расселись вокруг почти потухшего костра. Патогеныч выделил нам нашу долю — натовский армейский сухпай в термопакете на двоих. Я выдернул из пакета вощеную нить, раздался негромкий хлопок, и термопленка ощутимо нагрелась. В воздухе запахло сублимированным мясом и вареной кукурузой.

Енот тем временем колдовал над двумя флягами с водой, которую собрали малолетки. В каждую он бросил по голубоватой обеззараживающей таблетке, после чего закрутил крышки и начал энергично трясти фляги, словно безумный бармен, приготовляющий два коктейля одновременно.

— Водой не увлекаемся, — распорядился он, передавая одну из фляг Патогенычу. Тот открутил крышку, и из горлышка с шипением вырвался зеленый дымок. — Глотка по четыре максимум. Мало того что пьем неизвестно что, так еще и почки после этой химии неизменно отваливаются…

— Почки надо лечить пивом, — авторитетно заметил Патогеныч, прикладываясь к фляге. — Здорово выходит.

— Ребята, спасибо вам большое, — проговорила Динка, принимая у Патогеныча флягу. — За то, что выручили. Прямо и не знаю, что сказать…

— Значит, ничего не надо, — разрешил Муха, протирая очки. — А спасибо нам будет вот этот вот тип говорить, который сидит слева от тебя. Долго будет говорить, пока не скажем, что хватит.

— Обещал же, что отплачу, — отмахнулся я. — Не заржавеет. Муха, не старайся выглядеть большим дерьмом, чем ты есть. Жри давай.

Выброс закончился вместе с завтраком. Борода выглянул в щель, подозвал Вову, и они вдвоем отвалили от входа громоздкое железное корыто.

— Пора выбираться, — заявил москаль. — Время дорого.

— До Периметра пойдем отрядом, — распорядился Патогеныч. — Видали, какая кутерьма творится? Нужно подстраховать Дину с Хемулем. Пес его знает, кому еще взбредет в голову на них напасть. А вы, ребята, — он повернулся ко мне, — как пересечете Периметр, сразу валите из города. Я бы на вашем месте залег где-нибудь подальше на дно, пока мы разбирательство проводим.

— Черт, — с сожалением проговорил Борода. — Самая ведь грибная пора. Выброс закончился. Сейчас только артефакты и собирать…

— Тебя, в общем-то, не заставляет никто, — напомнил Муха. — Вы с малолетками и так уже сделали больше, чем должны были.

— Не. — Борода тряхнул головой. — Если уж взялся за дело, нужно доводить его до конца. Как говорится, назвался сталкером — полезай в Зону. А выброс на нашем веку, даст бог, не последний.

— Ну, славно, — сказал Патогеныч. — Значит, консенсус. Тогда двинули, бродяги.

Глава 13 Мертвый город

Оперативно экипировавшись, мы выбрались на улицу. Высоко над нами в небе гасли последние переливающиеся полосы северного сияния. Я глубоко втянул в себя холодный утренний воздух. Как всегда сразу после выброса, пахло странно, но не сказать чтобы совсем неприятно. Пахло озоном, разогретым парафином и топленой канифолью. Патогеныч с Мухой быстро обшарили местность датчиками и ожесточенно заспорили насчет возможного смещения аномальных полей и оптимального маршрута для возвращения обратно к Периметру.

Варвар подошел сзади, подергал меня за куртку:

— Хемуль, теперь мне лучше исчезнуть.

— Уверен? — спросил я. — Вместе нам будет проще добраться до Мертвого города.

— Уверен, — покачал головой Варвар. — Думаешь, я нашел Ковригина в Зоне, а меня никто не найдет? Точно так же и найдут, если захотят. Лучше, если вас со мной при этом не будет, иначе на кой черт я тогда головой рисковал?

— Варвар, — проговорил я. — Спасибо за все, брат. Я отплачу хабаром, имей в виду. Слово.

— Если жив останусь, разочтемся. — Темный сказал это таким тоном, что мне стало ясно: его подвиг встанет мне в копеечку. В хорошую такую копеечку. Впрочем, за спасение Динки я готов был отдать ему все, что у меня было, и еще недель шесть после этого бесплатно лазить в Зону, за еду и прозрачное. Оно того стоило. — Ребят только похороните по-человечески, когда будете возвращаться.

— О чем речь, организм. Надеюсь, когда Клещ выйдет в тираж и ты станешь главой клана, мы с тобой славно поладим, — сказал я.

— Посмотрим, — проворчал Варвар. — Будьте здоровы, радиоактивное мясо. — Он развернулся, потом адресовался лично ко мне: — И ты будь здоров, организм. Надеюсь, у вас все будет в порядке.

Он неторопливо зашагал на восток.

— Ты уверен, что нам это надо? — поинтересовался Борода, глядя вслед Варвару. — Что он никого на нас не выведет? После вчерашнего я не слишком доверяю темным. Впрочем, никогда особо не доверял, если честно.

— Брось, — сказал я. — Какого черта он тогда вообще помогал спасти Динку? Чтоб тут же сдать своим?

— Ну, как же, — возразил москаль. — Получается, чужими руками завалил Ковригина и Сотового — самых реальных соперников на пост главы клана. Клещ — слабый атаман, ковырнуть — и опрокинется вверх тормашками. Красиво все сделано, не подкопаешься. А под конец еще и Дину сдать заказчику…

— Брось, — повторил я. — Не ерунди.

— Почему он не пошел с нами? — жестко спросил Борода. — Почему он идет на Болото?

— В бар ему больше ходу нету, — пояснил я. — По крайней мере, пока ситуация не прояснилась. А Болотный Доктор, может, что и посоветует…

— Я ему не верю, — отрезал москаль.

Я пожал плечами. Ничем не могу помочь типа.

Через несколько минут мы двинулись в дорогу. Теперь ведущими шли Муха с Патогенычем, время от времени в сомнительных местах высылая вперед кого-нибудь из отмычек. Несмотря на то что сейчас мы двигались раза в три медленнее, чем вчера, я сразу обратил внимание, как то и дело оскальзывается и начинает прихрамывать Динка: туфли на каблуках — плохая обувь для пересеченной местности.

Выбравшись из ложбины, мы вернулись на то место, где вчера произошла битва монстров. Смердящие кучи дохлого радиоактивного мяса так и валялись между деревьев — ночью падальщики пережидали выброс, а не занимались зачисткой территории. Мы все же вспугнули осторожную псевдоплоть и пару слепых собак, пытавшихся позавтракать, но, если бы не выброс, здесь сейчас черным-черно было бы от пирующих мутантов. А еще скорее, все трупы сожрали бы еще ночью.

Мясорубка, убившая Барсука, после выброса рассосалась, и на ее месте остался «бенгальский огонь», артефакт средней ценности, который практичный Муха сразу определил в свой контейнер. Если такую штуку положить в карман или сунуть за пазуху, она здорово повышает выносливость и придает сил, однако в то же время понижает естественную сопротивляемость организма к воздействию электрического тока, так что небольшая мясорубка, с которой без проблем справилась бы защита ССП, превращается в серьезную головную боль. Поэтому пусть уж лучше «огонь» едет в герметичном контейнере из инертного материала, меньше проблем.

— Не надо завидовать, брат, — проникновенно сказал Муха Еноту. — Все равно ведь вместе пропьем.

— Да не завидую я…

— А чего тогда рожу кривишь?

— Мутит чего-то после завтрака…

Сняв с поясов саперные лопатки, ребята Бороды во главе с ведущим принялись рыть могилу для Барсука. Я тем временем отыскал возле кустов труп Мармелада, присел на корточки и начал неторопливо расшнуровывать заплесневелые шнурки на его берцах. Динка молча наблюдала за моими действиями.

— На, — я бросил ей один ботинок. — Надевай.

Она брезгливо подняла трофей двумя пальцами. С сомнением посмотрела на меня.

— Надевай-надевай, — подбодрил я. — Ничего лучше я тебе предложить все равно не могу.

Я не стал ей ничего втолковывать. Не маленькая, сама должна понимать, что к чему. Уже небось все ноги посворачивала. Без ботинок в Зоне долго не протянешь. Тяжело, конечно, вот так с непривычки обуться с мертвой ноги, девочке надо собраться с духом…

— Хемуль, — сказала Динка, качая головой, — я эту дрянь не надену.

Я вздохнул.

— Послушай, красавица, — веско произнес я, — честное слово, я не задумываясь отдал бы тебе свои ботинки, а себе взял эти. Но они на пару размеров меньше, чем мне надо. Это как минимум.

— Хемуль, мне не холодно, — заявила Динка. — Я смогу…

— Да тебя через километр на спине придется нести! — рявкнул я. — Быстро надевай, варить твою кашу! Все ноги изувечишь к чертовой бабушке!

Динкины глаза сузились, однако она молча подобрала второй ботинок. Покрутила его в руках. Я хотел насильно помочь ей обуться, но она отпихнула меня. Опустилась на бетонный блок, скинула туфлю, сунула ногу в ботинок. Начала затягивать высокую шнуровку.

— Болтается, — с трудом проговорила она, жалобно посмотрев на меня.

Я вытащил нож, вспорол куртку Мармелада и быстро откромсал от тельняшки покойника два больших квадрата полосатой ткани — спереди и сзади.

— Мотай портянки, — распорядился я. — Давай покажу…

Динка обулась снова, теперь с портянками. Ничего, так даже лучше: теплее будет.

— Нигде не жмет, не трет? — озабоченно поинтересовался я. — Смотри, сотрешь ногу — кранты. Идти не сможешь. А идти нам долго.

— Нормально, — чужим голосом проговорила подруга. — Очень удобно. — Мне показалось, что ее сейчас стошнит, но она удержалась. Молодец девочка.

— Попрыгай-ка на месте.

Она зыркнула на меня черными глазищами, но молча подчинилась.

— Не трет? В ногу не впивается? Ну, отлично.

В защитном комбинезоне, сталкерской куртке, высоких армейских ботинках и с расплескавшимися по плечам черными волосами Динка была исключительно хороша. Необыкновенно мужественная, как крутые мускулистые бабцы в голливудских боевиках, и одновременно женственная до одурения. Мне страшно захотелось стиснуть ее в объятиях, но в присутствии коллег следовало держать себя в руках. Еще расстроятся от прилива гормонов, чего доброго, идти не смогут.

Когда Барсук был погребен, я потребовал, чтобы темных тоже зарыли. Борода запротестовал, тогда я отобрал у него лопатку и сам начал кромсать дерн. Кто сможет меня переупрямить, когда я уперся рогом? Ветераны сменили выдохшихся отмычек и присоединились ко мне. Я, конечно, сам с удовольствием бы бросил трупы похитителей на съедение собакам, но я обещал Варвару. Вышло бы западло.

— Ёшкин кот! Ведь чуть не забыл, — проговорил я, ковыряя сырую глину. — Черный Сталкер приходил сегодня, велел кланяться.

— Ну? — оживился Патогеныч. — Чего сказал?

— Да ничего жизненно важного, — произнес я. — Только тайник себе новый сделай. Дима сказал, разорят его снорки на этой неделе.

— Надо же, — покачал головой Патогеныч, вгрызаясь лопаткой в землю. — С чего бы это он моим имуществом озаботился?

— Значит, в следующий раз оно тебе жизнь спасет, — рассудил я. — Или мало ли еще какие у него соображения. Короче, он тебя предупредил, а дальше как знаешь.

— Спасибо, брат.

— Муха, — сказал я, — когда будешь перебираться в следующий раз через железнодорожную насыпь, посмотри сначала направо, родной. Останешься в живых.

— Я в Зоне всегда башкой кручу, что твой вентилятор, — отозвался Муха. — Особенно когда пересекаю насыпь.

— Значит, в этот раз вправо надо будет посмотреть особенно внимательно. Все-таки поимей в виду. Вдруг да увидишь что-нибудь особенное. Знаешь же, что Черный Сталкер зря шухер не поднимает.

— Замазали.

Наконец мы покончили с похоронами и снова двинулись в путь. За спиной у нас остались два неуклюжих земляных холмика, увенчанные крестами из палок, скрученных колючей проволокой, — у темных получилась братская могила, делать каждому индивидуальную нам было некогда. Пусть поблагодарят Варвара хотя бы за такую.

Длинная полоса сросшихся после выброса гравиконцентратных плешей наглухо отрезала нас от Янтарного озера. Можно было даже не пользоваться датчиками: прерывистая линия раздавленных деревьев, вмятых в землю кустов и размазанной по грунту травы, петлявшая по местности, была издали видна невооруженным глазом. Чертовски не хотелось возвращаться через Мертвый город и территорию темных, но выбора у нас, похоже, не оставалось. То есть выбор имелся — вслед за Варваром идти в обратную сторону, к Болоту. Нет, спасибо. Этот маршрут вышел бы еще рискованнее.

— Ладно, — сказал Патогеныч. — От темных отобьемся в случае чего. Восемь стволов все-таки. А вот на Болоте я ничего не гарантирую…

— Девять стволов, — вежливо поправила его Динка. — Я у Бубны в тире каждый день по две обоймы высаживаю.

— Девять стволов, — легко согласился Патогеныч. — Тем более отобьемся, чего уж там.

Ну, я как-то приблизительно так и подумал. Не стоит без особой необходимости соваться туда, куда слепая собака хрен не сунет, а в Мертвом городе и спрятаться можно в случае неприятностей, в отличие от Болота.

В итоге мы выбрались из Рыжего леса в паре километров от озера Глубокое и медленно, останавливаясь через каждые двадцать метров и тщательно изучая местность, двинулись к окраине города. Миновав частный сектор, мы по железобетонному мосту полувековой давности двинулись через небольшую речушку, впадавшую в озеро. На берегу озера, окутанная ядовитым туманом, вздымалась серая бетонная громада Саркофага ЧАЭС с торчащей в небо полосатой трубой, украшенной многометровыми, покачивавшимися на ветру космами ржавых волос. Казалось бы, вот он, заветный Четвертый энергоблок, только руку протяни. Сорок минут пешком. Ага, щас вот…

— Смотрите, там люди! — вдруг указала пальцем вниз Динка. — Рыбаки! Это темные?..

— Нет тут людей, — буркнул Патогеныч. — Пошли, пошли давай, пока не долбануло…

Действительно, когда мы добрались до середины моста, уже можно было понять, что стоявшие с удочками на бетонном парапете под мостом рыбаки странно неподвижны, словно манекены. И у них были зеленые лица. Как говорит один страус, если чаще бывать на свежем воздухе, кожа лица неизменно приобретает здоровый цвет и улучшается пищеварение.

— А если нам обогнуть берег прямо по озеру, чем переть через аномалии? — предложила Динка. — Здесь наверняка можно найти пару лодок. Спустимся по реке. Это рискованно, конечно, но кто не рискует…

Я молча указал вниз, туда, где под бетонными опорами моста ржавел полузатопленный буксир.

— Рискованно — это идти пешком, — сказал я. — Плыть по воде не рискованно — это верная смерть. На воде прекрасно долбает. Как ты думаешь, почему никто не пытается добраться до АЭС по озеру?.. Потому что дураков нет, а тех, что когда-то и были, давно уже тоже нет — в живых. Кстати, на мосту мы тоже не в безопасности. Мне приходилось видеть, как с поверхности воды долбает вертикально вверх метров на двадцать пять, поэтому рекомендую особо тут не задерживаться…

Один из рыбаков рывками, механически повернул голову, слегка приподнял удилище, и стало отчетливо видно, что на его удочке нет лески.

Шедший передо мной Енот вдруг остановился, и я едва не врезался ему в спину. Тыльной стороной дрожащей руки он размашисто утер лоб.

— Брат, что случилось? — Я развернул его лицом к себе. Мой приятель выглядел совсем больным — лицо приобрело землистый оттенок, под глазами залегли едва заметные темные мешки, губы высохли и потрескались. — Да ты горячий весь!

— Вода! — проскрипел Енот и закашлялся. — Второй источник, мать его, — пояснил он, справившись с приступом кашля. — Ни к чему было пробовать на язык. Кретин. Возникли сомнения — значит, не надо трогать… — Он неуклюже открыл аптечку, подцепил инъектор, всадил его в запястье. Закрыл глаза. — Ничего, сейчас попустит…

— Народ, давайте не растягиваться! — крикнул нам Борода уже с того берега.

— Идти можешь? — озабоченно спросил я. — Или пособить?

— Нормально. — Енот открыл глаза. — Пара кубиков армейского антидота еще и не такие проблемы решала. — Он снова решительно двинулся вперед.

— Ну, смотри, — проговорил я. — Мы тебя с Динкой сзади подстрахуем. Только не вздумай упасть, паскуда.

— Не дождешься, — отозвался Енот, упрямо шагая к другому берегу.

Вскоре ему действительно полегчало, и он даже перестал крениться на левую сторону.

Развернувшись спиной к АЭС, мы углубились в городские кварталы. Строго говоря, сейчас мы находились на территории «Монолита», и в свете того, что сказали Варвар и умирающий Ковригин, ухо следовало держать востро. Однако монолитовских заслонов не было здесь с тех пор, как эти фанатики окончательно убедились, что озеро и Радар сами по себе прекрасно сдерживают и вольных бродяг, и военных сталкеров. Теперь основной рубеж обороны «Монолита» пролегал по противоположному берегу — там его членам приходилось защищать вдвое меньшую территорию. Однако тот ужас, который они посеяли среди бродяг за предыдущие годы, до сих пор не давал темным или другим сталкерским кланам присоединить эту часть Мертвого города к своим владениям. Собственно, статус-кво в соотношении сил на сегодняшний день всех устраивал, как и то, что эта территория продолжала оставаться ничейной.

Клан «Монолит» первоначально был образован из романтиков и маньяков, разыскивавших по всей Зоне заветный артефакт, исполняющий желания. Сначала его называли Золотым Шаром, но потом, когда выяснилось, что настоящие золотые шары никаких желаний не исполняют, мифический артефакт стали называть Монолитом. Понемногу среди членов клана утвердилось мнение, что раз Монолит способен воплотить какую угодно мечту, значит, он сам — всемогущее локальное божество, управляющее происходящими в Зоне процессами. Клан уходил все глубже в Зону и в дебри мистицизма, постепенно приближаясь к своему божку. В какой-то момент они отказались от его поиска и объявили своей целью охрану центральной части Зоны, где наверняка и располагался Монолит, от посягательств извне. Уже тогда многие подозревали, что клан зомбирован, если не полностью, то частично. Монолитовцы закупали за бешеные бабки самые совершенные защитные костюмы и оружие, и вскоре на окраинах Мертвого города ретивых сталкеров, пробившихся через толпы зомби и рвущихся на север, к ЧАЭС, начали встречать монолитовские заслоны и засады. Понемногу эти парни вообще перестали выходить из Зоны, так же как темные сталкеры, хотя в отличие от них и не были полумутантами. Для темных постоянное пребывание за Периметром было вопросом жизни и смерти — монолитовцы же сами обрекли себя на постоянное проживание на вредоносной и враждебной человеку территории. Они обменивали в баре «Сталкер» редкостные артефакты из труднодоступных или наглухо закрытых верхних уровней на продукты и спецснаряжение. По моим сведениям, Бубна имел с ними очень неплохой бизнес.

Итак, поговаривали, что монолитовцы в конце концов подверглись зомбирующему облучению Радара и стали рабами Хозяев Зоны. Может быть, и так; по мне, так они просто по жизни были кланом отмороженных фанатиков, отравлявших своими гнилыми идеями мозги отдельным желторотикам. Как бы то ни было, они оказывали довольно серьезное сопротивление военным сталкерам, пытавшимся пробиться к Четвертому энергоблоку, причем зачастую используя для этого тяжелое армейское вооружение, неведомо как и откуда полученное. С тех пор как «Монолит» перекрыл подступы к Радару и Четвертому энергоблоку, почти никто не сумел добраться до полуразрушенной Чернобыльской АЭС. Немногочисленные бродяги, которым удалось унести ноги от монолитовцев, утверждали, что узнали в рядах противников некоторых известных и даже легендарных сталкеров, когда-то бесследно исчезнувших в Зоне. Если это было правдой, а не фантазиями пустозвонов, приходилось признать, что ряды «Монолита» действительно пополняются при помощи зомбированных вольных бродяг. В любом случае абсолютно все признавали, что из сталкерских кланов «Монолит» представляет собой наиболее организованную, мощную и грозную силу. Хвала Черному Сталкеру, его члены постоянно были заняты собственными высосанными из пальца религиозными проблемами и почти не встревали в клановые войны.

Но с кем-то они все-таки подписались на то, чтобы похитить мою Динку. И использовали для этого дурачков темных, каким-то образом внушив им, что такова воля Хозяев Зоны. Использовали темных, извините за каламбур, втемную.

Вывернув на центральный проспект из-за угла, возле которого на тротуаре лежал изуродованный и закопченный остов рухнувшего с высоты боевого вертолета, шедший впереди Патогеныч тут же метнулся обратно. Прижался к стене, осторожно выглянул снова.

— Темные? — поинтересовался Борода, автоматически передергивая затвор «калаша».

Патогеныч мотнул головой.

— Кабаны, — проговорил он, не прекращая наблюдений. — Стадо. Шесть, семь… Девять особей. Секач, три подсвинка, пять маток. Ну и мелочь пузатая. Поросята.

— Много, — вздохнул Муха. — Патронов до фига уйдет. Надо бы обойти…

Патогеныч снова помотал головой. Развернул датчик аномалий в сторону Мухи, потыкал пальцем в монитор.

— Мы и так фактически идем по самому краю аномальных полей, — пояснил он. — Короче, как нам аномальный фронт позволяет, так и идем, и скажи спасибо, что пока он оставляет проходы в том направлении, в котором нам надо. Справа точно не обойдем, разрывов в цепи ловушек нет до самого моста. Слева вроде бы есть проход обратно к озеру, но потом какую петлю придется закладывать. И не факт еще, что там дальше не перекрыто все наглухо.

— Кабаны, — тоскливо проговорил Енот. — Ненавижу этих тварей.

— Кто ж их любит. — Патогеныч, не отрываясь, изучал обстановку на мониторе. — Всем видно? Центр проспекта чист, но возле следующего дома я бы покидал болты на всякий случай. Не нравится мне вот этот перекресток… — Он быстро чертил пальцем по экрану своего монитора, и на наших электронных картах появлялись светящиеся точки, линии и кресты. — И вот эти две телефонные будки. Странные пятна на датчике. Что угодно может там прятаться. Вова, пойдешь с левого фланга: главное, не мельтеши, твоя единственная задача — эти две будки. Нет, лучше Гусь, у него снайперка. Слышишь меня, Гусь? Глаз не своди, а лучше сразу целься. И контролируй, пока не пройдем. Движемся плотной группой по центру трассы, четыре человека в авангарде. Я, Муха, Енот и Хемуль. Борода, держи арьергард. Вова с Бахчем — один справа, один слева, держим перекресток, следим за окнами и по возможности помогаем огнем авангарду. Динка в центре, старается не мешаться, в случае чего тоже поддерживает огнем. Если кто-нибудь попадет мне в задницу, шкуру спущу. Диспозиция ясна?

Мы дружно отозвались в том смысле, что да, ясно, без базара.

Я охотно переуступил свои командирские права Патогенычу, который до этого как бы выполнял при мне обязанности сержанта. Командовать должен ведущий, а мне на обратном пути приходилось плотно опекать Динку и следить, чтобы не совалась, куда слепая собака это самое. Тем более что у Патогеныча, как ни крути, больше опыта по уничтожению кабаньих стад.

Мы вышли из-за угла, уже выстроившись в боевой порядок. Проспект был просторным, в самом начале его с двух сторон обступали старые здания полувекового возраста — одинаковые бетонные ульи с крошечными квартирками и узкими грязными лестницами. В одной из таких я вырос — правда, не здесь. Неширокая улица Киргизская в Харькове, неподалеку от Одесской и проспекта Гагарина, с ее вьетнамскими общежитиями, разрушающимися от ветхости торговыми подвалами, непролазной грязью и дорогами словно после массированной гуманитарной бомбардировки миротворцев…

Между домами виднелись одноэтажные магазинчики, облупившееся здание почты и чахлый скверик, за прошедшие годы превратившийся в уродливые джунгли. Я показал на него Бахчу: особое внимание. Татарин кивнул. Возле тротуаров кое-где стояли легковые машины и грузовые «ЗИЛы», в одном месте поперек трассы расположился какой-то древний автобус с развороченным прямым попаданием из миномета бортом — кажется, эту модель наши предки называли «ПАЗ». Над унылым пейзажем висела удушливым облаком атмосфера всеобщего разложения, заброшенности и разрухи. Одним словом, пасторальная идиллия.

Возможно, картина не была бы настолько удручающей, если бы не внешний вид зданий. Когда произошел Второй взрыв на ЧАЭС, основная часть аномальной энергии выплеснулась прямо на город. Рассказывают, тогда здесь творились абсолютно дикие вещи. Не уверен, что сталкерские легенды во многом правдивы — едва ли осталось достаточно живых свидетелей, чтобы рассказать о том, что происходило во время самого первого в Зоне выброса. Однако поразительные следы катастрофы говорили сами за себя.

Многие дома на улице растрескались так сильно, что через трещины, сквозь весь массив здания, было видно небо. Однако они не рассыпались и продолжали стоять вертикально, удерживаемые неведомыми науке физическими силами. Некоторые дома наклонились над дворами или над тротуаром проспекта, словно поставленные вертикально и разогретые бруски пластилина, которые сначала потекли, а потом застыли в самых неустойчивых положениях. Правда, с тех пор ни одно из таких зданий не осыпалось и не рухнуло, так что насчет неустойчивого положения — это еще как сказать. Впрочем, желающих заходить внутрь все равно не находилось.

Одно из зданий прямо посередине было плавно развернуто на девяносто градусов: первые четыре этажа смотрели фасадом на юго-запад, а верхние четыре — на северо-запад. Этаж между ними оказался искорежен и вытянут по горизонтали, словно был построен не из железобетона, а из эластичной пены-утеплителя или начинки от шоколадного батончика. Создавалось впечатление, что какой-то новоявленный бог — или, скорее, дьявол — пробовал здесь свои новые возможности и способности. Не исключено, что именно так все и было.

Стая кабанов мирно паслась посреди проспекта, наполовину заслоненная от нас печально обвисшими лопастями сбитого вертолета. То есть паслась — это я неправильно выразился. На самом деле в Зоне нет травоядных мутантов. Подсвинки с девочками лениво рвали два трупа, валявшиеся на тротуаре. На одном покойнике был камуфляж, но я не сумел разглядеть никаких опознавательных знаков и в конце концов решил, что это зомби — в Мертвом городе их было полно, они стекались сюда со всех концов Зоны, словно на ярмарку. Другой был абсолютно голый, полуразложившийся и уже настолько растерзанный, что я с большим трудом признал в нем молодого кровососа. Матерый вепрь-секач, видимо сытно отобедавший самым первым, по льготному тарифу, бесцельно бродил по противоположной стороне улицы, обнюхивая бордюр тротуара.

Дата добавления: 2015-06-28