Клеймо Зоны 19 страница

Центробежные силы моментально потянули его в разные стороны, красная пластиковая гильза лопнула, и полсотни железных шариков брызнули веером. Часть из них завертелась в аномалии, но большинство вынесло за пределы ее действия, разметав по окрестностям. Дробины одновременно распечатали две или три контактные пары, заставили новорожденную жарку полыхнуть длинным языком пламени и разрядили пару мясорубок, исторгнувших ослепительные фиолетовые молнии.

Неистовая какофония звуков ударила по ушам, вакханалия разрядов, огненных всполохов и взрывов едва не ослепила Ксанту даже сквозь прикрытые веки. Она крепче зажмурилась, надеясь, что Москиту сейчас не до них двоих.

— Вперед! — проорал над самым ухом Скай, рванув ее за плечо.

Она вскочила, перемахнула следом за ним через полуразрушенный подоконник и бросилась вперед. На месте гибели Кузнеца споткнулась о край вдавленного асфальтового круга и едва не упала, но сумела удержаться на ногах. Как и многие аномалии Зоны, хлоп срабатывал только один раз либо ему требовалось время на перезарядку.

В считаные секунды они промчались через улицу и скрылись за углом. С противоположной стороны не донеслось ни единого выстрела, там все еще рвались одинокие аномалии, но бывший проводник, надо думать, уже разобрался, что к чему.

— Красиво, Скай! — крикнул он. — Молодца! А теперь куда, умник хренов?

— Это тебе знать не обязательно, — буркнул следопыт себе под нос.

Скай высунул из-за угла ствол АКМК и нажал на спуск. Эхо длинной очереди еще продолжало метаться между стен домов, когда Москит выстрелил в ответ. Пуля чиркнула об асфальт и, взвизгнув, ушла в равнодушное низкое небо.

— Сиди и не высовывайся! — сказал Скай, сбросив под ноги Ксанте рюкзак и разгрузку. — Одна все равно далеко не уйдешь.

Она не успела даже моргнуть — он выкатился из-за угла и залег за грудой битого кирпича. Москит выстрелил, заметив движение, и новая пуля не пропала зря: где-то недалеко взорвалась нестерпимым зноем очередная жарка. Волна горячего воздуха заставила девушку прикрыть рот ладонью, чтобы не обжечь легкие очередным вдохом.

Скай не глядя метнул в поле аномалий еще один патрон. Не слишком мощный трамплин отбросил боеприпас в сторону Москита, а очередная мясорубка с оглушительным треском развалила гильзу прямо в воздухе. Град железных шариков в шипении, грохоте и ослепительном блеске разрядов замкнул контактную пару. Под прикрытием этого фейерверка Скай перекатился еще дальше и скрылся из виду.

Ни один из сталкеров, ставших из коллег смертельными врагами, больше не произнес ни слова. Судя по доносящимся звукам, они медленно кружили в развалинах, экономно и прицельно стреляя одиночными.

Москит сначала попытался прижать Ская к южной кромке фронта аномалий, короткими очередями отсекая ему дорогу назад. Но следопыт не поддался на уловку и оживил несколько жарок рядом с противником, сбив ему прицел.

Они долго рыскали вокруг, а потом звуки боя сместились в сторону, и теперь Ксанта угадывала, где происходит схватка, по вспышкам разбуженных аномалий. Выстрелы раздавались все реже, пару раз взметнулись взрывы осколочных гранат — противники перешли на режим строжайшей экономии, у обоих заканчивались патроны.

Ксанта вдруг сообразила, что крепко сжимает рукоять «узи». У нее мелькнула мысль помочь Скаю с боеприпасами, но, вспомнив приказ не высовываться, девушка решила не дергаться. Похоже, он сам знает, что делает.

И тут она вздрогнула, увидев, как в конце улицы во весь рост поднялся Скай. Раздались несколько выстрелов, и сталкер бросился на асфальт. Москит выстрелил еще раз и умолк. И тогда Скай поднялся снова, только теперь в руке у него поблескивал нож. У помощника ведущего закончились патроны, однако он внимательно считал патроны противника и едва ли рисковал зря.

На противоположном конце улицы поднялся Москит. Да, похоже, его магазин теперь тоже был пуст, но и у него имелся при себе нож.

Все так же молча, без единого знака, Москит и Скай двинулись навстречу друг другу. Со стороны это выглядело жутко — стремительно и безмолвно сближающиеся опытные бойцы, готовые убивать не задумываясь.

Если Скай рассчитал неправильно и у противника осталась хоть одна граната, защитнику Ксанты конец.

Скай рассчитал правильно. Но вместо привычной для дешевого 3D-боевика эффектной схватки на ножах Ксанта увидела нечто странное. Сблизившись, сталкеры грозили друг другу обманными финтами, угрожающе взмахивали клинками, но не приближались на расстояние прямого удара, танцуя смертельное танго среди обступивших их смертоносный аномалий, стремясь заставить противника попасть в невидимую ловушку. Вычислять коварные плеши и электры при помощи детекторов у них не было возможности — приходилось внимательно следить за соперником, чтобы не пропустить внезапный бросок. Теперь они могли полагаться только на собственную наблюдательность и чутье.

Пара поединщиков медленно смещалась вдоль улицы, прямиком в самую гущу аномального поля.

Один раз Москит чуть не вляпался в птичью карусель, но вовремя вывернулся из ловушки, оставив в ней только сорванный капюшон, который начал стремительно вращаться в полутора метрах над асфальтом. Затем Скай с трудом, не глядя перепрыгнул через мгновенно раскалившуюся жарку, от огненного дыхания которой затлела его одежда и едва не вспыхнули ботинки.

Ксанта зажмурилась. Ей показалось, что вот сейчас он влетит в какую-нибудь невидимую аномалию, и страшный гравитационный удар впечатает его в землю или вывернет наизнанку. Воронка, такая же, какая осталась от Кузнеца, всосет его в себя, сокрушив хрупкие человеческие кости.

Картина, вставшая перед глазами, была невероятно отчетливой. Сердце захлестнула ледяная безысходность, как за мгновение до гибели Дениски. Не имея времени разбираться, было ли это одно из озарений, ставших уже привычными за последние сутки, или просто проекция ее потаенных страхов, Ксанта выдернула из рюкзака Ская армейский бинокль. Она никак не могла поймать поединщиков в фокус, руки у нее тряслись, отчего картинка бешено металась и уходила в сторону. Наконец она справилась с нервами, сумела навести на резкость и увидела Ская.

Он стоял в угрожающей позе, поводя перед собой лезвием ножа, а в полуметре за его спиной медленно раскручивалась птичья карусель. Пока еще слабо, тихо, сейчас она не способна была разорвать даже ворону. Но через несколько минут она наберет силу, и тогда… Ксанта не знала, как быстро заряжаются аномалии. Но она успела разглядеть, как вспыхнули торжеством глаза Москита.

Тогда она пронзительно закричала, срывая голос:

— Сзади!

От неожиданности обернулись оба. Скай сразу отступил в сторону, спираль новорожденной карусели становилась все заметней, у самой земли уже мелькали в круговерти грязные снежные комья, опавшая листва, сломанные ветки, куски дерна с пучками еще зеленой травы. Москит же сделал ненужный шаг в другую сторону, замешкался на мгновение, глянув под ноги, и тут Скай подловил его. Нож следопыта распорол ведущему плечо, тот схватился свободной рукой за глубокий кровавый разрез и вдруг упал навзничь. Ксанта успела решить, что он потерял сознание от болевого шока, но опытный враг лишь нырнул, стремясь уйти от следующего удара. Он перекатился через здоровое плечо и выкинул вперед руку с ножом — так быстро, что стало ясно: убрать ногу Скай уже не успеет. Левая рука против левой ноги — похоже, Москит совершил неплохой размен. С поврежденной нижней конечностью Скай потеряет маневренность, и при равенстве сил, которое уже продемонстрировали поединщики, игра будет быстро окончена. Кроме того, если Москиту удастся зацепить одну из крупных бедренных артерий, Скай истечет кровью раньше, чем прибудут подельники предателя…

Однако бывший ведущий не успел завершить удар. Он успел только закричать. Надсадно, страшно, как кричит человек, внезапно заглянувший прямо в глаза собственной смерти.

Ловушка захлопнулась.

Сталкеры зовут их газировками — кислотные вспышки едкой дряни, родственной гнилому туману Агропрома. Над истошно вопящим Москитом стремительно воздвигся прозрачный мутно-зеленый купол, который мгновение спустя рухнул на человека водопадом дымящихся капель. Кислота, вырабатываемая аномалией, имела невероятную концентрацию — прямо на глазах она стала проедать глубокие черные оспины и каверны в пластинах бронежилета, ноже, одежде и теле бывшего ведущего. Сталкер неистово забился на асфальте словно в припадке падучей болезни, захлебываясь собственным криком. Отступив, чтобы не угодить под летящие во все стороны едкие капли, Скай опустил нож и с угрюмой брезгливостью наблюдал за агонией противника.

Все тело Москита дымилось, словно огромный кусок сухого льда, вытащенный на солнцепек. Кожа лопалась с неприятным влажным треском, обнажая ярко-красное обожженное мясо. Ядовитый кислотный дым плавно скатывался с тела и утекал в ближайшую решетку дождевого слива.

Очертания фигуры умирающего сталкера начали оплывать, как истекающая воском свеча, лицо превратилось в кровавую маску, мученический крик превратился в хриплое бульканье. Ксанту замутило, и она не стала смотреть, что будет дальше. Опустила бинокль и отвернулась.

Наверное, правильно было бы досмотреть до конца казнь того, кто обрек на ужасную смерть Дениску. Но это было выше ее сил.

Глава 21

Подавленная и убитая, она не услышала, как вернулся Скай. Лишь осторожное прикосновение ладони к волосам заставило ее прийти в себя.

— Надо идти, — сказал сталкер. — Скоро тут станет тесно от посторонних.

Пока он натягивал жилет и разгрузку, ожил датчик движения. В далекой дымке среди бесконечного белого поля вдруг что-то мелькнуло.

— Скай! Там кто-то есть!

Он коротко глянул на экран ПДА, кивнул и выхватил у нее бинокль.

— Что называется, не поминай черта к ночи… Уходим! Быстро!

Отобрав «узи», он рванул с места так резко, что Ксанта с трудом поспевала за ним.

Улицы Припяти кончились, асфальтовые джунгли сменились бесконечной заснеженной равниной, через которую шла широкая, некогда ухоженная дорога к электростанции.

К удивлению Ксанты, они резко свернули и бросились почти перпендикулярно шоссе, в мешанину кирпичных развалин и гнилых деревянных срубов.

— Напрямик нельзя, — тяжело дыша, пояснил Скай на бегу. — Ловушек прорва. А здесь затеряемся…

Датчик движения равномерно пульсировал. Ксанта обернулась, едва не полетев вверх тормашками, и бросила взгляд назад — теперь черные точки преследователей можно было разглядеть и без бинокля.

В пригороде почти не было жилых домов, в основном здесь располагались технические постройки, мелкие мастерские и гаражи. Сейчас от них мало что осталось, зато, как справедливо заметил Скай, в этом лабиринте мусорных куч, железного лома и каменных фундаментов отыскать беглецов будет не так-то просто.

Но теперь они не могли уходить с той же скоростью, что и раньше. Между строений попадались одиночные аномалии, на ржавых останках гаражей победно реяли длинные хвосты жгучего пуха, так что двигаться приходилось очень осторожно, полагаясь на интуицию Ская и детекторы — на проверку трассы маркерами времени категорически не было.

Первый выстрел раздался, когда они пересекали развороченный хоздвор какой-то ремонтной мастерской. Тяжелая пуля с грохотом воткнулась в ржавую створку ворот, обрушив на землю целый пласт рыжей трухи.

— Гаусс, — сказал Скай, когда они укрылись за углом. — Богато воюют.

Метки на детекторе движения мерцали с трех сторон. Враг окружал.

Они залегли, когда у полурассыпавшейся стены склада их снова обстреляли. Гаусс-пули вонзились в кладку, но вместо того, чтобы выбить кирпичную пыль, чавкнули и исчезли. Ксанта отстраненно наблюдала, как кусок кладки пошел волнами, вспучился и вдруг потемнел, медленно теряя рисунок. Словно кто-то выключил проектор, и тот, медленно остывая, притушил изображение на экране.

Пострадавший гриб-невидимка отцепился от стены и скатился вниз бесформенной кляксой, напоминающей комок грязных тряпок. В другой ситуации Ксанта была бы счастлива увидеть, как реагирует на физическое воздействие один из самых экзотических представителей местной мутагенной фауны, однако сейчас было не до научных изысканий.

Где-то справа бухнула басом невидимая собака бойцовой породы. Ксанта вздрогнула — опыт последних дней приучил ее к тому, что в Зоне обычные собаки не водятся. Пес гулко взлаял снова, и тут же отозвался еще один, с противоположной стороны. Над головой зло прожужжала очередная пуля.

В какой-то момент Ксанта даже подумала о цепных псах, каких показывают в 3D про тоталитарный СССР: дождь, блестящие черные плащи энкаведешников и рвущиеся с привязи натасканные звери-людоеды.

— Откуда тут собаки? — спросила она. — Это ищейки?

Словно в ответ вдалеке снова загавкали псы — два или три разом.

— Это гаусс. Он почти бесшумный, но из-за сопротивления воздуха на расстоянии кажется, будто лает собака. Значит, они уже близко… — Скай снова говорил так, словно думал сейчас совершенно о другом. — Черт, да где же наши?! — Он торопливо отстучал что-то на ПДА, нажал «отправить», потом еще и еще раз, дублируя сообщение. — Смотри, — он показал Ксанте экранчик детектора — многочисленные засветки почти взяли их в кольцо. — Видишь тот проход? Между заборами? Он чистый, аномалий нет. Быстро беги туда. Справа там будет небольшая канава, перепрыгнешь ее — именно перепрыгнешь, вниз не суйся — и постарайся спрятаться на пятачке. Дальше не ходи, навернешься. А я их пока займу делом.

— Но они же вокруг…

— Давай беги. Не спорь. У нас мало времени. — Он посмотрел на часы, поморщился. — У меня есть отличный план, но надо, чтобы ты не путалась под ногами. Я справлюсь.

— Но как же…

— Беги! — В голосе Ская звякнул металл. Он довольно грубо толкнул Ксанту в бок. — Быстро!

Она поднялась на ноги, проскочила узкую тропинку между заборами, перемахнула канаву, споткнулась на противоположном берегу и упала на колени, больно оцарапав ладони. Совсем рядом оказалась какая-то ржавая железная бочка, черная от копоти, и Ксанта, чуть помешкав, спряталась за ней. Укрытие было так себе, даже она это понимала, но другого все равно не имелось.

В просвет было видно, как залегший Скай поудобнее пристраивает автомат на бетонном порожке и как вырастают из снежной полумглы огромные черные фигуры. Она никак не могла понять, что он затевает. Отсюда его затея отстреливаться от многократно превосходящих сил противника выглядела чистым безумием.

Наверное, это и в самом деле были монолитовцы — Ксанта слышала, что только их клан может позволить себе одеть всех бойцов в редкие и безумно дорогие экзоскелеты. Сидевший на месторождениях наиболее важных и ценных артефактов «Монолит» денег не считал, а входящие в его состав зомбированные фанатики, по слухам, не имели вредных привычек, так что все заработанные ими деньги уходили исключительно на оружие и экипировку.

Издалека человек в экзоскелете, с непропорционально маленькой головой и слоновьими ногами-тумбами, в которых прятались гидравлические приводы искусственных мышц, напоминал персонажа футуристической компьютерной игры. Жерла длинных черных труб на поясных креплениях то и дело озарялись призрачными синими вспышками — собачий лай бухал так часто, словно у забора сходила с ума целая свора озверевших мастифов.

Обхватив рукоять «узи» обеими руками, Скай отвечал короткими экономными очередями: Ксанта видела, как от отдачи вздрагивают его плечи. Черные с серебром фигуры неумолимо приближались, и ни одна даже не пошатнулась, хотя Оксана была уверена, что несколько раз Скай попал. Вокруг укрытия, где лежал следопыт, то и дело взметались фонтанчики из снега и земли, но пока, насколько Ксанта могла судить, он еще не был ранен.

— Ну что же ты, — прошептала она. — Отходи! Назад! Пока не поздно…

Впрочем, она сама понимала, что отходить ему уже некуда.

Монолитовцы приближались с каждой секундой, но он оставался на месте. «Узи» огрызался на многоголосый собачий лай все реже и реже: Скай экономил патроны.

— Уходи!

И тут вдруг Ксанту осенила мысль, от которой похолодели руки, а разогнавшееся сердце дало сбой. С внезапной стопроцентной уверенностью она поняла, что Скай и не надеялся победить — обычная автоматная пуля не пробивает броню экзоскелета. Перестрелка с «Монолитом» изначально была обречена: это только в греческих легендах простой человек может выступить против неуязвимых полубогов и одержать победу.

Скай просто отвлекал внимание врагов на себя, выводя ее из-под удара.

Она хотела приподняться, заорать во все горло, замахать руками, чтобы те, черные и неумолимые, заметили ее, но в этот момент «узи» умолк. Почти сразу стих и надсадный собачий лай гауссов.

Над местом, где лежал Скай, стояли сразу несколько монолитовцев.

Ксанта хотела закричать, но горло, сжавшееся горечью новой утраты, не послушалось. Тогда она привстала, уперлась руками в бочку, чтобы оттолкнуть ее в сторону, и даже зарычала от ненависти ко всему темному.

Она уже ждала, что вот сейчас снова забрешут безумные псы, шевельнутся и рванут в ее сторону толстоногие тени, но вместо этого сверху раздался протяжный скрежет — словно где-то за облаками разрывали на кусочки огромную многокилометровую простыню.

Темные зашевелились, Ксанта подняла голову, но больше никто ничего не успел сделать.

Потому что чудовищной силы гром пнул землю в самое подбрюшье. Она дрогнула, безуспешно стараясь прикрыться от удара нескольких сотен реактивных снарядов. Но внутри раскаленных железок уже сработали взрыватели, и припятский пригород утонул в огненной буре.

Ударная волна опрокинула бочку прямо на Ксанту, придавила девушку к земле, раскатала, словно блин. Сверху полетели комья глины, а через мгновенье по ржавому боку бочки зазвенели осколки. Горячий металлический дождь пролился на снег, и теперь тот шипел и плавился в нескольких шагах от Ксанты. Пришедшая было в себя земля снова застонала от боли под ударами сотен злых и смертоносных ос.

Ксанта закричала, но в почти физически осязаемом водовороте грохота, визга и скрежета не расслышала собственного голоса. Потом в какой-то момент внезапно заложило уши, и впереди с отдаленным зловещим гулом поднялись огромные кусты разрывов.

Потерявшая сознание Ксанта уже не видела, как взрывы беспощадно разметали черные фигуры в экзоскелетах и как с севера в зловещем молчании двинулись в атаку бойцы «Последнего рубежа».

— …ень!

Ксанте показалось, будто только что ее позвал знакомый голос. Она шевельнулась, попробовала раскрыть веки. Получилось неожиданно легко — она ожидала, что для этого придется приложить неимоверные усилия. Она встряхнулась, пытаясь разогнать дурноту и слабость, но тут же сморщилась: все тело пронзила боль, а контуженная голова снова загудела.

— Осень!

Только два человека на свете называли ее так, но один совсем недавно погиб у нее на глазах, а второй…

Костик склонился над ней — осунувшийся, небритый, встревоженный, но живой. В армейском штурмовом бронекостюме он выглядел крайне воинственно и по-мужски уверенно. На груди у него болтался расстегнутый респиратор.

Больше всего на свете он боялся ее потерять. Боялся с тех пор, как узнал, что она проникла в Зону. И, увидев безжизненное тело, страшно испугался. Неужели все было напрасно?..

Она вскинула руки, обхватила его за шею. Тошнит от контузии?! Да плевать! Вот он, Костик — живой, целый, невредимый… Она все-таки нашла его.

— Живой! Живой…

Он неловко стянул перчатки, взлохматил ей волосы. Заметил мимолетную гримасу на ее лице и попридержал руку, опасаясь причинить ей боль.

— Да что со мной сделается? Конечно, живой.

— Почему ты пропал? Тебя взяли в плен? В заложники?..

Костя не ответил. В отдалении бухнул выстрел, но он даже не обернулся — похоже, там уже все было кончено, и бойцы «Последнего рубежа» добивали раненых врагов.

— Выходит, я шла спасать тебя, а тебе пришлось спасать меня? — проговорила Ксанта.

— Выходит.

К счастью, она не обратила внимания, что его голос дрогнул, а улыбка вышла кривоватой.

— Господи, какая же я дура… Поперлась без подготовки, угробила кучу людей. Дениска погиб, Скай погиб… А ты, оказывается… — Она подняла голову, внимательно посмотрела на него. — Погоди-ка… Но если ты никуда не исчезал…

Судя по ее сосредоточенному взгляду, разрозненные части головоломки понемногу начали складываться в общую картину. И картина эта, надо полагать, оказалась довольно странной. Сейчас надо было срочно бросить пару убедительных оправдательных фраз, снова смешать головоломку в ее сознании. Она ждала, чтобы он разрушил ее подозрения, она готова была поверить чему угодно. Но у него уже не осталось душевных сил даже на это. Не сейчас.

— Позже, Осень, — сказал он чужим голосом. — Я тебе все подробно объясню, но сейчас нам надо уходить. Мы договорились с артиллеристами полковника Сугорина о том, чтобы они отработали по указанным Скаем квадратам. Системы залпового огня «Шторм», обычно ими гасят прорывы. Штурмовой отряд «Монолита» уничтожен, но Дети Саркофага могут подтянуть свежие силы, и тогда здесь будет жарко.

Он не знал, как вести этот разговор. Он много раз репетировал его, но теперь понимал, что только зря потратил время. Он не сможет ей ничего правдоподобно объяснить. Потому что придется врать и выкручиваться. За последние дни он многократно проклял себя за то, что ему в голову вообще пришел такой чудовищный план. В теории все выглядело эффектно и разумно — но только в теории. Он уже столько раз рисковал своей головой ради высшей идеи, что это воспринималось им как само собой разумеющееся. Вот только он не учел, что рисковать собой куда проще, чем близким человеком. А сейчас почувствовал это как никогда остро — и понял, что в связи с этим весь его дальнейший план находится на грани срыва.

— «Монолит» хотел использовать тебя как приманку, чтобы добраться до меня, — с трудом выдавил он. — Мы вмешались, как только смогли…

Это была полуправда. Сталкеры из «Последнего рубежа» и лично Мут отслеживали прохождение группы Москита, но в происходящее не вмешивались. Если бы они забрали Ксанту на маршруте или хотя бы проявили себя, «Монолит» не дал бы им уйти далеко. Единственный шанс успешно перехватить суперэкстру и вместе с ней раствориться на просторах Зоны состоял в том, чтобы в последний момент силами дружественных военных нанести внезапный артиллерийский удар по штурмовому отряду противника, который явится за ценным призом.

«Последнему рубежу» были жизненно нужны экстры. В последнее время устоявшаяся система выбросов начала давать серьезные сбои. Часть энергии, вырабатываемой продолжающими функционировать несмотря ни на что блоками ЧАЭС, не попадала в пространство, как раньше, а куда-то уходила, накапливалась черт знает где, возможно, что и в каком-нибудь параллельном пространстве. Скорее всего, к этому были причастны Хозяева Зоны, загадочное «О-Сознание», которые, по оперативным данным, имели отношение к недавнему Большому Прорыву, когда Зона внезапно расширилась на тридцать километров. К счастью, тогда таинственным демиургам не хватило энергии, и зараженная территория быстро вернулась в свои прежние границы. Но в следующий раз им могло повезти больше. Чтобы сорвать их планы, а в идеале и уничтожить саму Зону, «Последнему рубежу» необходимо было пробиться к Четвертому энергоблоку, где у «О-Сознания», судя по всему, было основное логово. Однако сделать это в лоб, нахрапом, не представлялось возможным даже при содействии Сугорина. Чтобы противостоять аномальным полям, зомбирующим излучениям Радара и практически неуязвимой армии «Монолита», клан бывших военсталов нуждался в обладающих сверхъестественными способностями экстрах.

И основной фигурой в грядущей схватке, безусловно, была суперэкстра, способная точно предсказывать исход тех или иных действий «Последнего рубежа».

Главной проблемой в разворачивающейся игре было выманить Ксанту в Зону прежде, чем ею вплотную займутся военные. Информация двойного агента о том, что сестра Костика — суперэкстра, застала клан врасплох. Необходимо было действовать быстро и решительно, не теряя ни минуты. Среди прочих хитроумных планов мнимое исчезновение Мута оказалось самым многообещающим. И он сработал на все сто процентов — узнав о том, что Костик пропал, Фрау Осень немедленно сорвалась с места. Эмиссары клана в Киеве тайно обеспечили беспрепятственное бегство Ксанты, нейтрализовав агентов Биоцентра, которые вели за ней скрытое наблюдение. Когда Биоцентр спохватился, она была в Чернобыле-4. Уже в военном городке ребятам пришлось снова подстраховывать ее, ввязавшись в бой с военными патрулями, которые едва не захватили ее в «О, крошке!», а потом обстрелять из снайперки и минометов натовцев, чуть не задержавших ее у самого Периметра, пока основные силы «Последнего рубежа» оттягивали на себя монолитовцев в окрестностях Мертвого города. Вечная вам память, ребята…

Увы, не представлялось возможным подсунуть ей своего проводника — тогда «Монолит» предпринимал бы отчаянные попытки захватить ее в Зоне, и это могло закончиться плохо. А так монолитовцы пребывали в полной уверенности, что девушка будет доставлена по назначению. Возможно, у них уже тоже была информация, что Оксана Риттер-Леженда представляет немалую ценность и сама по себе, вне зависимости от родственных связей с Мутом. Неоценимую помощь Муту оказал связавшийся с ним уже в Зоне Скай, который внедрился в группу Москита и корректировал ее продвижение в соответствии с планами «Последнего рубежа». Спасибо, вольный бродяга. Пусть тебе хорошо лежится…

Муту уже не раз приходилось терять боевых друзей, и Скай вполне понимал, что подписывается на смертельно опасное дело. Но вот не стало его — и тьма в душе, и нет сил размышлять логически, и нет никакой возможности выстраивать для Ксанты давно отрепетированную спасительную ложь.

Вместо того чтобы сказать что-нибудь правильное, способное утешить Оксану и вернуть ему ее доверие, которое улетучивалось на глазах, Костик выдавил:

— Если тебе будет легче… Мы пытались спасти Дениса. Но не успели…

Зря он это сказал. Стало только хуже — он понял это по ее глазам.

Ксанта молчала, глядя на него. Совсем недавно она уже слышала эти слова: «Если тебе будет легче…»

Неужели они похожи, два человека, которые произнесли их? Циничный, жестокий, подлый Москит — и ее Костик? Брат, который когда-то дрался из-за нее в школе, брал на себя все ее проказы и мужественно сносил предназначенные ей наказания?

Он никогда не врал ей, вообще никогда, он всегда приучал ее говорить правду — себе, родителям, учителям, друзьям. Нынешний Мут мало походил на того Костика, мудрого и доброго старшего брата, но она все еще хотела ему верить. Она отчаянно цеплялась за эту веру. Это все, что у нее осталось.

А он не мог объяснить ей, что без нее рухнет последняя надежда на то, чтобы победить «О-Сознание» и уничтожить Зону, омерзительную язву на теле родной земли. Он не мог открыть правду, что использовал ее, что заманил ее в Зону обманом. Не смел он рассчитывать на то, что убедит сестру присоединиться к ним добровольно. Он не мог сказать ничего из того, что был должен. По крайней мере, не сейчас.

Вместо того чтобы объяснить ей все это — и навсегда стать ей чужим человеком, даже если она после этого и согласится сотрудничать с «Последним рубежом», — он тихо произнес:

— Нам надо идти, Осень. У нас нет времени.

Она подняла голову, посмотрела сначала наверх, в унылое серое небо, потом вперед, через плечо Костика.

Подтаявшую корку снега сверху присыпало землей от взрывов, и он из белого стал неопрятно-бурым, какими бывают сугробы по весне. Кровавые капли добавили в палитру немного красного, а рядом валялись в изломанных позах серебристо-черные фигурки. Как будто невидимый кукловод передумал выступать, разом оборвал нити всех своих марионеток, и они, беспомощные и неуправляемые, рассыпались по сцене перед испуганными зрителями.

И над всем этим с севера нависала мрачная громада станции. Серые кубы энергоблоков проступали из дымки, как массивные крепостные стены. Облупленная труба в гигантских связках ржавых волос больше всего походила на смертельно больное дерево с осыпающейся кроной.

— Пошли, — суровый сталкер, известный по кличке Мут, помог сестре подняться. В глубине его глаз застыла тоска. — Нам еще предстоит о многом серьезно поговорить.

Дата добавления: 2015-06-28