Лучшая оборона — наступление

Чем внимательнее присматривался Сергей Ермолаевич к тому, что происходит на Кисловке, тем тревожнее становилось у него на душе.

«Это ж подумать только, что за каких четыре месяца с Сашкой сделалось,— бормотал он себе под нос, вытирая с аквариумов пыль.— Хороший ведь парнишка был... А нынче неонов вывел — и вроде бы задохнулся от жадности. Вскружили голову шальные деньги. Школу бросил, много он в той вечерней научиться, если целыми днями с аквариумами возится. И не замечает, чума болотная, что эти рыбки уже не радостью, бедой для него оборачиваются... А теперь еще Лене против родной матери идти приходится. Легко это?»

Разволновался Сергей Ермолаевич, бросил тряпку, сел в кресло, задумался.

Нет, надо что-то делать.

Дядю Васю можно победить только его же «оружием»: жемчужками, барбусами, неонами... Чтоб собрать столько «оружия», нужно объединить всех аквариумистов города, была ведь у него эта мысль, он о ней и Юрке говорил. Нужно создать клуб аквариумистов. Сейчас каждый возится со своими аквариумами и каждый зависит от дяди Васи, от Анны Михайловны, Сашки Короля. А тогда можно будет увести от них мальчишек, учить их правильно ухаживать за аквариумами... Мальчишки и корма сколько хочешь добудут, и рыбок досмотрят. И не нужно будет им втридорога платить за каждую малявку, бесплатно сможет клуб раздавать мальков любителям. Тогда Кисловка лопнет, только тогда...

Сергей Ермолаевич сердито дернул себя за ус. Что же надо, чтоб лопнула Кисловка? Главное — помещение. Одна-две большие солнечные комнаты. Остальное; аквариумы, рыбки, водоросли — приложится. На первый случай из своих можно выделить. Да и другие не поскупятся, всем дядя Вася поперек горла стал. И за помощниками остановки не будет.

Помещение, помещение... А где же его взять?..

Кожар достал из письменного стола чистую тетрадку и сел писать письмо. Написал обо всем, что тревожило его, положил листок в конверт. Долго думал, какой адрес надписать, потом решил: пошлю-ка я это в горком комсомола. Ведь больше всех от спекулянтов страдают дети. Вот комсомол и должен прийти им на помощь!

Хотел он. написать в этом письме и о трудной судьбе Сашки Королева, но потом подумал: не стоит. Надо попробовать самому еще раз поговорить с Королем. Не может такого быть, чтоб рубли вконец замутили его душу! Ведь не случайно Сашка готов был поделиться с ним своей «тайной», и, может, зря он, старый ворчун, тогда так резко ответил... А теперь затаил на него парень обиду, попробуй подступись к нему.

— А вот и попробую! — упрямо проговорил Кожар и принялся одеваться.

Он трясся в полупустом автобусе и думал о том, что если бы удалось перетянуть на свою сторону Сашку, одно это было бы уже победой над Кисловкой. Лучшего аквариумиста, чем Сашка, в городе нет, он мог бы так наладить в клубе дело, что все даже дорогу на рынок забыли бы. Только нелегко будет с ним договориться, он ведь теперь единственный хозяин неоновых рыбок, самые опытные любители перед ним заискивают... Но — попытка не пытка, так, кажется, говорят...

Сашка жил в старом деревянном доме, крытом красной, кое-где потрескавшейся черепицей, с высокой железной трубой и синими ставнями на трех больших, выходивших на улицу окнах. Одна ставня болталась на ветру с оборванной петлей, в невысоком заборе перекосились доски, перила на крыльце были обломаны, и Кожар с горечью подумал о том, как это заметно, когда в доме нет мужчины. Сашка пацан еще, да и голова у него только рыбками забита, а Василь Федорович что... квартирант... Дело ему до перекошенного забора с подгнившими столбами да до оборванных петель на ставнях!.. Не свое, чужое...

Сашка встретил Кожара настороженно. Резко задернул шторки на аквариумах с неоновыми рыбками, отошел к окну и засунул руки в карманы. «Ну что вам надо? — всем своим видом, казалось, говорил он.— Зачем пришли?»

Сергей Ермолаевич уже несколько раз бывал у Сашки: приезжал посоветоваться с ним и с дядей Васей, когда вдруг начали болеть рыбки, однажды купил вуалевых скалярий. Знакома была ему Сашкина комната — длинная, узкая, с широкой кроватью, на которой высилась горка подушек, с диваном и маленьким письменным столом, заляпанным чернилами и уставленным банками с настоем для инфузорий, с длинной трехъярусной полкой у стены — там стояли Сашкины аквариумы, и щелястыми, рассохшимися половицами. Стена, у которой стояла полка, была разрисована потеками; краска на полу лупилась — всякий раз, когда Сашка чистил аквариумы или отлавливал рыбок, вода выплескивалась наружу, а у него, видно, не всегда были время и охота подтирать лужицы.

В комнате пахло застоявшейся водой, резко, въедливо: когда выкармливаешь мальков, вода обычно хоть немного да портится, а у Сашки мальки были в девяти аквариумах из двенадцати: парень упорно догонял дядю Васю. Да и от банок с инфузориями душок такой шел, хоть нос затыкай. А Сашке хоть бы что — привык.

Кожар не спешил начинать разговор, неторопливо осматривался. В аквариуме с барбусами у Сашки вода была изумрудно-зеленой. Сергей Ермолаевич знал, что такой нежный зеленый цвет она приобретает от лекарства трипофлавина. Неужели у Сашки болеют рыбы? Не выносил ли он их на рынок? Это уж такая подлость была бы — хуже не придумаешь... Правда, Лена говорила, что он больными рыбками не торгует, но у Юрки-то погибли барбусы... А вон в том аквариуме что за мошкара кишит! Да это ж тернеции! Крохотные, видно, дня три, как выклюнулись. А сколько их там — тьма-тьмущая! Штук пятьсот, не меньше.

Кожар тут же прикинул, что, если все рыбки у Сашки выживут, к весне за одних только тернеции он сможет на рынке выторговать рублей двести пятьдесят — очень большие не только для мальчишки, но и для взрослого деньги,— и запыхтел трубкой. Сизое облачко дыма поплыло в открытую форточку, Сашка досадливо отмахнулся от него.

— Помнишь, ты черных телескопов с рубиновыми глазами мечтал завести,— негромко сказал Кожар.— Не достал еще?

Сашка оживился.

— Нет. За ними в Москву надо ехать. Дядя Вася все собирается, да никак не соберется, а у нас на рынке я ни разу не встречал. А что, может, кто продает?

— Не знаю,— пожал плечами Сергей Ермолаевич.— Но я сам, видно, скоро подъеду в Москву к сыну, могу поискать.

— Правда? — Сашка отошел от окна. Казалось, он забыл о недавней стычке, так обрадовался словам Кожара.— Привезите парочку, Сергей Ермолаевич, я вам за них любых рыбок дам, каких захотите.

— Ну ладно уж, хватает у меня своих рыбок,— улыбнулся Кожар и обвел взглядом Сашкину комнату.— Как-то неуютно ты живешь, Саша, поскорей бы уж твоя мать вернулась... В аквариумах у тебя и то чище, чем в комнате.

— Так то в аквариумах.— Сашка окончательно погасил в себе чувство тревоги, возникшее при появлении Кожара.— Сами знаете, рыбки в грязи жить не могут. Враз эпидемия...

— А человек — может? — глубоко затянувшись дымом, сказал Сергей Ермолаевич.— Грязь брат,— штука липкая... Ты на работу устраиваться не собираешься?

— Хватает у меня работы.— Сашка сделал вид, что не понял вопроса.— Целыми днями с этой мелюзгой вожусь. К зиме дело, корм добывать все труднее.

— Разве это работа? Это развлечение, отдых... А у каждого человека главная работа должна быть, иначе какая ж это жизнь?! Я, например, карусельщик, другой — инженер, третий — летчик... Пора, Саша, и тебе про главное дело подумать. Нельзя до седых волос в аквариумистах ходить. Если, скажем, тебя рыбки интересуют, значит, учиться надо. Институт закончить. Как это он называется?

— Ихтиологический,— снова отвернувшись к окну, ответил Сашка, и Кожар не узнал его голоса: тихо, хрипло упало слово.

— Вот-вот, ихтиологический,— подхватил Кожар.— А ты перед собой, я вижу, одну цель поставил — дядю Васю переплюнуть. Зачем это тебе? Разве с тебя пенсии да денег, что квартирант платит, мало, что ты всю свою жизнь на рынке растолочь готов?

Сашка стремительно повернулся:

— А вам какое дело?

Сергей Ермолаевич понял, что поторопился, но и отступать не хотелось: не ребенок уже, паспорт скоро получит человек, до каких же пор на корточки перед ним становиться, в прятки играть?

— Самое прямое,— ответил он, чувствуя, как, закипает от гнева.— Знаешь, как это называется — то, что ты с рыбками делаешь? Спекуляция, вот как. А за это, брат, по головке не гладят.— Он постучал кулаком по колену и сказал мягче, заглушая в себе ненужную резкость: — Голод тебя на рынок гонит? Любовь к рыбкам? Может, хочешь ты, чтоб у всех такие неоны да скалярии были, как у тебя? Черта с два! Жадность тебя заела. Из жадности ты дома такое болото развел и с неонами возишься из жадности, а не из интереса. Только одно мне непонятно — что ты с деньгами делаешь? На машину копишь или просто так, в чулок, словно темные бабки, складываешь?

«Долги дяде Васе плачу!» — хотел крикнуть Сашка, но вместо этого резко ответил:

— Чего это вы чужие деньги считаете?

— А глупее ты ничего не мог придумать? — Кожар изумленно посмотрел на Сашку.— Нет мне никакого интереса чужие деньги считать. А дело это — наше общее, не только твое. Если бы, скажем, жил ты на необитаемом острове, тогда другой разговор. А ты же среди людей живешь, значит, всем до тебя дело. Думаешь, людям безразлично, каким ты человеком станешь?

Сашка резко вздернул подбородок, и мелко-мелко задрожал тоненький шрам у него над губой.

— Отчего ж вы мне этого не сказали, когда я из больницы вернулся? Когда у меня даже рубля не было, чтоб матери банку компота купить? Когда я в подранных ботинках остался...

Он выкрикивал эти слова и сам чувствовал, что они несправедливы: откуда было Кожару знать, что у него стряслось? — но сдержаться уже не мог. И не хотел.

— Вам до меня дело, да?! До моих рыбок вам дело, до моих секретов, вот до чего!

Сергей Ермолаевич побледнел.

— Неправда,— глухо сказал он.— Ты не кричи, Сашка, давай обо всем спокойно поговорим. Это куда лучше.

— Не о чем нам говорить.— Сашка снял верхнее стекло с небольшого аквариума и принялся внимательно рассматривать мальков.— Я свое дело знаю: неонов разводить да на рынок носить. А на остальное мне начхать.

— Отцу бы ты эти слова сказал...— Сергей Ермолаевич достал из кармана берет и расправил на колене.— Ты меня послушай, я к тебе не ругаться пришел, это — штука не хитрая. Я тебе, дураку, помочь хочу, потому что теперь ты мне вроде родного сына, потому что ты в трех соснах заблудился. Я всей вашей Кисловке с сегодняшнего дня беспощадную войну объявляю и хочу, чтоб ты со мной заодно воевал, а не против меня.

— Чем же это вы воевать против Кисловки будете? — не без ехидства спросил Сашка.— Вот такими речами? Да там никто вас и слушать не станет. Там люди деловые...

— А я и не думаю речей произносить. Мы клуб аквариумистов организуем. Соберем всех любителей, вместе начнем рыбок разводить, обмениваться друг с другом, ребятишкам мальков бесплатно раздавать. Кому ж вы тогда рыбу продавать будете? Ты дяде Васе, а он тебе? — Кожар насмешливо посмотрел на Сашку.— Да вы ж через день друг другу в горло вцепитесь. Так что, пока не поздно, идем к нам. Назначим тебя главным научным руководителем, будем рыбок для радости разводить, для интереса, а не для денег. Я тебя на наш завод определю, профессию получишь, человеком станешь. Вот так-то!

Сашка отвел глаза и сел на кровать.

— Чепуха все это, Сергей Ермолаевич,— сказал он,— детские сказочки. Делать вам нечего, вот вы клубы и придумываете... Ничего у вас не выйдет. Пацаны рыбок, конечно, бесплатно разберут, а потом сами же на рынок понесут, чтоб продать и новых купить.

Кожар вздохнул и покачал головой.

— Дурак ты, Сашка,— наконец негромко сказал он,— совсем не знаешь людей. Забил тебе рынок голову мякиной, вот ты и возомнил себя кисловским королем. А мы, брат, не таких королей с тронов сковыривали. И клуб у нас будет, попомнишь мое слово, и неонов научимся разводить, и всю вашу лавочку прикроем. Жалко, что не получилось у нас хорошего разговора, да только знай: моя дверь для тебя всегда открыта. Тошно станет — постучи. Останешься ты, друг милый, у разбитого корыта, и ни дядя Вася, ни Анна Михайловна руки тебе не протянут... Попомнишь мое слово, Сашка...

— А это мы еще посмотрим, кто у разбитого корыта останется,— огрызнулся Сашка.

— Посмотрим, посмотрим.— Кожар выбил в блюдечко трубку и сунул ее в карман.— А сейчас дай-ка молоток и гвозди да куртку набрось — пойдем ставню приводить в порядок да забор подлатаем. Ну, чего сидишь?

Король растерянно поморгал глазами, потом вдруг густо покраснел, насупился и пошел в кладовку за инструментом.

Глава третья

«РЫБЬЯ ХОЛЕРА»

Укрепив петли на ставнях и перила, Сергей Ермолаевич ушел, а Сашка сел за. стол, подпер кулаком подбородок и задумался. Вот ведь настырный старик. И чего лезет не в свое дело? Чужое крыльцо ему ремонтировать надо, рыбок бесплатно раздавать! Ну и чудак! Сколько у него этих рыбок — сотня, две?

Раздаст, так это ж им даже на руку. Больше аквариумистов станет, больше покупателей на Кисловку потянется...

Правда, Анну Михайловну эта история краем зацепить может. У нее ведь всю рыбу Ленка разводила, а теперь что-то закапризничала она, Анна Михайловна жаловалась, что на аквариумы даже глядеть перестала. От этого у них целая стая мальков мраморных гурами подохла — ничего Анна Михайловна сама делать не умеет. Просила Сашку потолковать с Ленкой, уговорить ее за ум взяться. Он-то пообещал, а толку... Знает давно, если Ленка что-нибудь задумала, кол на голове теши — от своего не отступит. Придется Анне Михайловне на одних живородок переходить, с ними она с грехом пополам справится. Вот тут-то Кожар ей своим клубом вполне может свинью подложить: они ведь тоже первым делом, наверно, за живородок возьмутся.

«Ты мне вроде сына родного»,— вспомнил Сашка слова Сергея Ермолаевича и до боли прикусил губу. И чего он лезет куда не просят? Разводил бы своих рыбок тихонько, Сашка б ему и тайну неонов открыл, и помогал во всем... А если б Кожар к нему вот так, например, полгода назад пришел, когда он еще к дяде Васе в кабалу не попал, может, он с удовольствием махнул бы рукой на этот рынок и стал бы «главным научным руководителем» клуба аквариумистов. Очень уж не хочется со стариком воевать. А сейчас — что ж, сейчас надо дяде Васе чуть не сто рублей долга выплатить, где, спрашивается, такие деньги взять, если закрыть «рыбью лавочку»? У Сергея Ермолаевича попросить? Он, может, и дал бы, но не повернется у Сашки язык просить.

Дядя Вася пришел не скоро. Сашка успел прибрать в комнате («Действительно, в аквариумах чище!» — зло подумал он, размазывая тряпкой по полу липкую грязь), от скуки полистал засаленную книгу про аквариумы, долго лежал на кровати, вслушиваясь в тишину, пока не услышал наконец на дорожке у крыльца шаркающие шаги квартиранта. Еще немножко подождал и вышел в коридор. Дверь в комнату дяди Васи была приоткрыта. Сашка вошел не постучав. Постоялец сидел за столом, розовый, видно, ходил в баню, до синевы выбритый, в голубой своей пижаме. Перед ним стояла бутылка водки, закуска — собирался ужинать. Сашка незаметно усмехнулся: тоже артист, на рынок всю осень в потрепанном пиджачишке ходит, в такой шляпе, что на пугало надеть стыдно, а сам, случается, по полсотни за воскресенье выручает. Как барин, в этой пижаме...

После того как Сашка наотрез отказался открыть дяде Васе тайну неонов, он не заходил к квартиранту.

Теперь дяде Васе самому приходилось чистить свои аквариумы, добывать для рыбок корм, но он и вида не подавал, что обижается. Вот и сейчас, едва Сашка зашел, квартирант растянул в улыбке тонкие губы:

— Привет его королевскому величеству! Садись за стол, дорогой, гостем будешь.

Дядя Вася весело подмигнул Сашке, суетливо затоптался вокруг стола, подвигая стул, вилку, тарелку, и Король вдруг подумал, что он все-таки надеется, наверно, выпытать про неонов, иначе не стал бы так себя утруждать. Подумал — и прыснул в кулак.

— Ты чего? — растерянно спросил дядя Вася и подозрительно глянул на Сашку — уж не над ним ли смеется? Но Сашка так невинно посмотрел ему в глаза, что квартирант успокоился.

А Король только этого и ждал.

— Да вы не хлопочите, дядя Вася,— насмешливо протянул он.— Все равно вам с меня пользы как с козла молока. Про неонов я вам не расскажу, за аквариумами вашими ухаживать больше не буду.

Дядя Вася густо побагровел и закашлялся. На глазах у него выступили слезы. Он вытер их кулаком и, брызгая слюной, зло крикнул:

— Ты что, шутки шутить надо мной пришел? Ты смотри, браток, не зарывайся, а то даром, что у меня одна рука, как куренку, голову сверну. Ясно-понятно?

Сашка сообразил, что переборщил.

— Ясно-понятно, дядя Вася. Да вы не злитесь, ну сболтнул я. Я вам новость одну принес.

— Тоже дружка-приятеля нашел, чтоб шутить.— оттаивая, проворчал дядя Вася.— Давай выкладывай, что за новость.

— Ко мне недавно «профессор» приходил,— улыбнулся Сашка, довольный, что не схлопотал по уху.— Объявляет он нам, дядя Вася, беспощадную войну.— И Сашка, посмеиваясь, пересказал весь свой разговор с Кожаром.

Против его ожиданий дядя Вася внимательно выслушал рассказ и ни разу даже не улыбнулся. Наоборот, он стал совсем хмурым и отодвинул от себя налитую рюмку.

— Да ты понимаешь, что это будет, если «профессор» пацанов соберет и начнет с ними рыбок разводить? — помолчав, хрипло сказал дядя Вася.— Он же нас погубит, подлец, как слепых щенят, перетопит!

Чего угодно ожидал Сашка, но не этих слов. Чтоб дядя Вася испугался угроз старого Кожара?.. Неужели все это серьезнее, чем он думал?

— Зря вы паникуете.— Сашка встал из-за стола и подошел к аквариумам.— Мы с вами целыми днями возле рыбок топчемся, а у них кто этим заниматься будет? Это же не для себя — для всех, а кому интерес для всех из кожи лезть, кроме нашего «профессора»? Хорошую рыбу им не развести, он сам еще не очень опытный. А на гуппешках да на меченосцах они далеко не уедут.

— Эх ты, чудак человек.— Дядя Вася провел ладонью по залысинам, покрытым потом.— Ни черта ты еще не понимаешь! Разве в том дело, какую они рыбу бесплатно раздавать начнут,— гуппешек или самых распрекрасных пельматохромисов крибензисов? Важно, что они к этому делу людское внимание привлекут. То мы жили себе тихо-мирно, никому до нас дела не было, а то вроде как под фары-прожекторы попадем. А под этими фарами-прожекторами нам полный каюк, это хоть тебе понятно? Да если он пацанов в клуб организует, к ним же и опытные аквариумисты потянутся — в этом деле возраст значения не имеет, все одинаково с ума сходят. А вместе они не только скалярий начнут разводить, они и твою монопольку на неонов прикроют, как нечего делать. Уяснил?

— Ничего не уяснил,— не сдавался Сашка.— А где они денег возьмут, чтоб толковое хозяйство завести, вы подумали? Каждый из своего кармана выложит, да? А помещение добыть — это просто, да?

Дядя Вася залпом выпил водку, потыкал вилкой в огурец и раздраженно заговорил:

— Вот уж не думал, что ты такой сосунок! Помещение они выхлопочут, я «профессора» знаю, настырный старик. Да и всякие такие выдумки теперь вон как поддерживают — или ты в газеты и не заглядываешь? А хозяйство — тьфу! Каждый из дому по нитке принесет, вот тебе и петля для нашего брата. Нет, друг ситный, дело тут керосином пахнет, надо его на корню рубить-рушить, пока не поздно.

На лице у дяди Васи выступили багровые пятна, быстрыми, подвижными пальцами с обломанными ногтями он сжал край скатерти и мял, мял ее, не замечая, что вилка и тарелка уже поползли по столу и вот-вот свалятся на пол.

— Как же его порушить? — растерянно воскликнул Сашка и потянул за скатерть, чтоб удержать на столе посуду — дядя Вася спохватился и отдернул руку.— В клуб мне к ним записаться да потом всех рыб потравить? — Ему все казалось, что квартирант нарочно запугивает его, чтоб под шумок дознаться про неонов и заставить снова ухаживать за рыбками.

— Потом не потравишь,— насупился дядя Вася.— Потом нам от этого никакой пользы не будет — новых заведут.— Он встал и подошел к тумбочке, стоявшей возле тахты. Присел на корточки, отвернувшись к Сашке спиной, торопливо порылся на полках. Затем встал, сжимая в кулаке маленький пузырек с каким-то беловатым порошком.— Поздно будет потом,— жестко повторил он.— Сейчас надо это сделать.— Сел за стол, торопливо плеснул себе водки, выпил, двумя пальцами поддерживая рюмку и не выпуская из руки пузырек.— Он приглашал тебя прийти? Да? Вот ты и сходи.— Заметив, что Король отрицательно закрутил головой, настойчиво добавил: — Надо сходить. Раз он войну объявил, нападем на него первые. Лучшая защита — нападение, слыхал небось... Главное сейчас что? Всех его рыбок уничтожить. Чтоб люди не поверили в него, соображаешь? Скажут — чего ж он клуб затевает, если своих рыбок сохранить не смог? А вот тут,— дядя Вася потряс пузырек,— видишь порошочек? Я его «рыбьей холерой» именую. Попросишь, например, у него попить, он только из комнаты, а ты порошочка в аквариумы, в аквариумы!..— У дяди Васи сорвался голос, он захрипел и прижал руку с пузырьком к горлу.— Не бойся, растворится он сразу, ничего наш «профессор» не заметит. Штука надежная, проверенная. А через неделю-другую всех его рыбок как косой выкосит! Вот вы, Сергей Ермолаевич, товарищ Кожар, и отвоевались!

Дядя Вася перевел дух и потянулся за сигаретой. Он дрожал от возбуждения, будто сейчас, в эту вот минуту, решалась вся его судьба.

И Сашке вдруг стало страшно. Вот черт однорукий! Он ведь и ему в аквариумы мог подсыпать этой «рыбьей холеры», мало ли оставлял когда-то Сашка его одного в своей комнате?! Господи, и какое ж это счастье, что у него теперь замок есть, что второй ключ не отдал!..

— Что ж это получается, дядя Вася? — негромко сказал Сашка.— Это ж выходит, что мы с вами форменными убийцами станем...

— И станем! — взвизгнул дядя Вася и ткнул зажженную сигарету в тарелку с огурцами.— Я к себе в карман никому забраться не дам. А он прямо на наши карманы нацелился, сам понимаешь. Я вон только к твоим неонам подойти хотел, ты враз занавески задернул, таким волком на меня глянул — хоть и не пугливый я, а оробел. Ну, думаю, сейчас банкой голову расколет. И правильно. Это и есть торговля. Ты раскрыл секрет, ты и пользуйся, я раскрою — я попользуюсь! За это самое мы и должны с ним воевать. А не хочешь — неволить не стану. Отдавай мне долг да иди к нему в подсобники. Только знай: вякнешь про «рыбью холеру» — прибью.

Сашка провел кончиком языка по пересохшим губам.

— Как я с вами без рынка рассчитаюсь? — сказал он.— Где я столько денег возьму?

— Вот я и говорю — одной мы веревочкой связаны.— Дядя Вася приподнял рюмку, расплескивая из нее водку.— Ну, будь здоров!

Выпил и подвинул к Сашке пузырек с беловатым порошком.

Сашка, прищурившись, смотрел на него и чувствовал, как к горлу подкатывает тошнота. О чем это он? Потравить рыбок Кожара?.. Порошок растворится... как косой выкосит...

А за что?..

За что-о!..

— Дядя Вася,— Сашка рванул на груди «молнию»,— помните, вы говорили: открой тайну неонов, весь долг с тебя спишу? Хотите, я вам все, все расскажу и первых мальков вывести помогу — спишите долг.

— Хитер Змитер, да и Савка не дурак,— хрипло засмеялся дядя Вася.— Да на кой черт они мне, твои неоны, при создавшейся, как* говорится, ситуации? Кому я их продавать буду? Анне Михайловне? (Даже вздрогнул Сашка, настолько точно повторил дядя Вася слова Сергея Ермолаевича.) Так ведь ей своих рыбок коту скормить надо будет, если Кожар над нами верх возьмет. Не хочешь за себя и за нас постоять — гони монету, да поскорее, надоело мне уже ждать.

Сашка сжал пузырек с тщательно притертой пробкой — будто уголь раскаленный сжал, так и обожгла ладонь.

— Хорошо,— глухо сказал он.— Я схожу к «профессору». Но коль так, не рассчитывайте — разводить неонов я вас все равно не научу.

— И не надо, и не надо,— поспешно ответил дядя Вася.— Если эта затея с клубом лопнет, хватит с меня и других рыбок, на кой шут мне твои неоны. Сам разводи, радуйся...

Эх, если б мог Сашка в ту минуту прочесть мысли дяди Васи!

Дата добавления: 2015-06-28