Новости 3 страница

Вот как комментирует высказывания Адорно Лонни Вольф: «Сериал “Наша мисс Брукс” представляет собой популярный ситком о сложных взаимоотношениях между школьной учительницей и директором школы. Самыми смешными в этой комедии Адорно считает те эпизоды, где страдающая от маленькой зарплаты учительница выманивает еду у своих подруг. Адорно “расшифровывает” скрытое послание этих эпизодов следующим образом: “Если вы добродушны, жизнерадостны, остроумны и очаровательны, как мисс Брукс, вам незачем беспокоиться о величине зарплаты — с голоду вы в любом случае не умрете. Чувство юмора и ум помогут вам не только справиться с материальными лишениями, но и выбиться в лидеры, оставив других позади себя”. Этот месседж окажется весьма востребованным в последующие годы, когда экономика рухнет, и примет форму “циничного антиматериализма” — на первой волне контркультуры, поднятой “потерянным поколением” 1960-х»²⁰⁶. Если экстраполировать эту мысль, то чем более сложной становится жизнь, пишет Адорно, «тем сильнее люди цепляются за стереотипы, чтобы привнести хоть какую-то упорядоченность в меняющийся мир, который в противном случае стал бы совершенно непостижимым».

В другой своей статье Адорно предсказывал, что «креативные женоподобные мужчины займут важное место в обществе». И действительно, такие артистичные, чувственные, женственные мужчины заполонили телевидение. «Это согласуется с утверждениями Фрейда о том, что художественное творчество черпается из подавляемой или реализованной гомосексуальности. Эти женственные, чувствительные мужчины обычно противопоставляются более грубому, мужественному образу мачо (например, образу ковбоя), которому креативность не свойственна»²⁰⁷.

Ііарство животных и мы

Еще один метод промывания мозгов связан с отождествлением человека и животного. Не только в детских мультфильмах, но также в кино и на телевидении мы видим животных, которые по своему поведению уподобляются людям. Исследования показывают, что со временем дети теряют способность проводить различие между животными и людьми. Этому способствуют фильмы вроде «Лесси», где животное выступает в образе «героя», помогающего своим друзьям-детям бороться с разными злодеями. «Это отождествление человека с животным и размывание границ между ними способствовало развитию движения “зеленых”, которое постепенно приобрело характер массового безумия»²⁰⁸.

Подобное аудиовизуальное воздействие на неокрепшие детские умы началось еще задолго до появления телевидения. Источником такого иррационального воздействия послужили полнометражные анимационные фильмы Уолта Диснея, такие как «Белоснежка», «Золушка», «Спящая красавица», «Пиноккио», а в более поздние годы — «Русалочка» и «Красавица и чудовище». Даже не подозревая об этом, взрослые и дети на протяжении 60 с лишним лет подвергались пагубному воздействию самой ужасной пропаганды в человеческой истории. «Моральный месседж, который ребенок получал при просмотре этих фильмов, закреплялся в его сознании на всю оставшуюся жизнь — и это можно сказать о нескольких поколениях»²⁰⁹.

Мало кто знает о том, что Уолт Дисней и его брат занимались производством откровенно пропагандистских фильмов в годы Второй мировой войны, работая под надзором Комитета по нравственности, где доминировали та- вистокцы. «Диснеевские мультфильмы приучают зрителей не думать, а чувствовать, стремятся объединить детей и их родителей на эмоционально инфантильном уровне, как об этом говорил сам Дисней»²¹⁰. Дисней и дегенераты из Франкфуртской школы и Тавистока идут здесь рука об руку: вспомните, как Адорно говорил об использовании массмедиа и эмоционально заряженных образов для насильственной задержки умственного развития общества. «Воспринимаемые телезрителями картинки и звуки призваны порождать в сознании зрителей ментальные образы, которые воспринимаются как реальность благодаря приданию персонажам эмоционального измерения»²¹¹. В таком состоянии грез люди с большей готовностью принимают яркие мультипликационные образы как реальный мир. Послушайте Диснея, и, если вы человек, а не двуногое животное, его слова должны задеть вас за живое: «Если бы все люди на свете мыслили и вели себя как дети, у нас не было бы никаких проблем. Жаль, что даже дети становятся взрослыми»²¹².

Вы подвергаетесь воздействию сверхбольших доз жут- чайшей юнгианской символики посредством развлекательных массмедиа, «создающих мифологические миры “супергероев” и “суперзлодеев”, которые олицетворяют собой архетипы Великой Матери, Мудрого Старца, Девы, Вечной Молодости и т. д. Едва ли можно назвать совпадением то, что наибольшая концентрация юнгианцев в Соединенных Штатах приходится именно на Голливуд, іде многие продюсеры, режиссеры, сценаристы, актеры и актрисы регулярно проходят юнговскую “терапию сном”. Кроме того, к юнгианству тяготеют и привносят юнгиан- скую символику в свои песни рок-музыканты, которые имеют большой опыт употребления ЛСД.

Наиболее яркое воплощение юнгианские архетипы находят в мультфильмах Диснея. Его персонажи полностью соответствуют концепциям Юнга, и особенно это касается нравственной стороны его мультфильмов, где напрочь отсутствуют какие-либо ссылки на иудеохристианское учение о добре и зле. Если добро в его фильмах торжествует, то только благодаря магическому могуществу фей, которое превосходит силы зла. В этом и заключается смысл духовности, о которой говорит Юнг, — в символической борьбе “темных” и “светлых” сил, не подвластных человеческому разуму»²¹³.

Но есть еще более пугающий аспект, граничащий с могильным ужасом. На протяжении свыше 60 лет самой популярной детской телевизионной программой остается «Клуб Микки-Мауса», представляющий собой синтетическую смесь реальных людей, живой музыки, мультяшных персонажей и живое общение между обычными людьми и людьми, одетыми в костюмы персонажей мультфильмов. Многие ли понимают, что эта передача представляет собой жестокий эксперимент по массовому промыванию мозгов у детей посредством телевидения? «Каждый ребенок, сидящий перед телевизором, прямо на дому проходит ритуал посвящения в члены клуба, после чего дети под руководством лидера телевизионной группы распевают песни, читая слова, появляющиеся на экране телевизора. При этом они надевают на себя “мышиные уши”, чтобы более полно отождествлять себя с Микки-Маусом. В конце программы они выслушивают проповедь лидера группы. Все это время дети, находящиеся по обе стороны экрана, носят мышиные уши и обмениваются “приветствием мышкете- ров”. Многие ли люди понимают, что речь идет о создании новой языческой религии, где богом является мышь?»²¹⁴

Если экстраполировать ситуацию еще больше, можно сказать, что родители отошли в тень и позволили мыши или, точнее, телевидению посредством Микки-Мауса внушать подрастающему поколению некую систему ценностей, которую они затем передадут своим детям, а потом и внукам. Мы видим перед собой три поколения людей, которые подвергаются телевизионному промыванию мозгов и уже не помнят ничего другого, не знают жизни без телевидения. Некоторое время назад в одной европейской стране «целому поколению детей тоже прививали определенную систему ценностей, и это тоже делали вовсе не родители. Так возник гитлерюгенд. У них тоже были свои ритуалы, своя форма, свои песни. У них тоже были свои вожатые, которые читали им проповеди. Их тоже призывали слушать родителей, быть патриотами, быть вежливыми и хорошо себя вести»²¹⁵. Нацисты исчезли, но их идеалы сохранились. Нацистское государство и нацистская система ценностей без нацистского багажа. Микки- Маус и Гитлер. Видите параллель?

Невидимая империя

За всеми эти разговорами о Данте и Диснее, Микки- Маусе и сдвиге парадигмы, иудеохристианской культуре и Аристотеле, Фрейде и Юнге, Тавистокском институте и Франкфуртской школе мы едва не забыли о главной теме данной главы. Предоставим слово Эдварду Бернейсу, племяннику Фрейда:

«Сознательное и умелое манипулирование устоявшимися привычками и вкусами масс является важной составляющей демократического общества. Приводит в движение этот невидимый общественный механизм невидимое правительство, которое является истинной правящей силой в нашей стране.

Нами правят, наше сознание программируют, наши вкусы предопределяют, наши идеи нам предлагают — и делают все это люди, о которых мы никогда и не слыхивали...

Очень часто наши невидимые правители ничего не знают о других членах собственного узкого круга.

Как бы мы к этому ни относились, факт остается фактом: совершая практически любое действие в повседневной жизни, будь то в сфере политики или бизнеса, социального взаимодействия или этики, мы действуем по указке сравнительно небольшой группы людей, которые... разбираются в мыслительных процессах и в социальной структуре масс. Это они дергают за ниточки, идущие к общественному сознанию, это они управляют старыми общественными силами и изобретают новые способы связывать мир воедино и управлять им»²¹⁶. Может ли человек, находящийся в здравом уме, отрицать это? Можно ли отрицать, что у предыдущих двух поколений произошел грандиозный сдвиг парадигмы в системе моральных ценностей? Оглянитесь вокруг! Кто-то руководит всем этим из-за кулис, неужели не ясно?!

Разобравшись с Микки-Маусом, давайте обратимся к другой любимой детьми передаче — «Улице Сезам». Цель этого шоу, впервые увидевшего свет в 1966 году, состояла в том, чтобы «взять под контроль аддиктивные качества телевидения и использовать их во благо, например помогать детям готовить школьные уроки»²¹⁷. Первое, что видит ребенок в этом шоу, — это знаменитые Маппеты, соединяющие в себе качества животных и людей. Прежде чем мы разберемся, как это связано с промыванием мозгов, давайте послушаем одного из самых известных тавис- токцев Малкольма Гладуэлла: «Программа “Улица Сезам” строилась на одной фундаментальной идее: если вы способны здержать внимание ребенка, то способны его чему- нибудь научить»²¹⁸. Согласно «Википедии», «Улица Сезам» стала «первой детской программой, где каждый эпизод построен на стремлении завладеть вниманием ребенка, а затем максимально долго удерживать его, для чего в каждый сегмент передачи, по словам Гладуэлла, вносятся “мелкие, но критически важные коррективы”²¹⁹. По окончании первого сезона “Улицы Сезам” критики вынудили продюсеров и исследователей более четко очертить эмоциональные цели программы, такие как социальная компетентность, толерантность к различиям, неагрессивные методы разрешения конфликтов, экологическое мировоззрение, и демонстрировать эти качества в живом общении между персонажами программы»²²⁰.

Это один из скрытых месседжей. Улавливаете? «Улица Сезам» проповедует свою собственную разновидность дегенерации, где Маппеты открыто морализируют на темы охраны природы, социальной компетентности, толерантности и т. д. Еще один скрытый месседж состоит в том, что любая проблема имеет единственно правильный ответ, который заключается в необходимости искать компромиссы и учиться толерантности. Все это проповедуется между прочим, в то самое время, когда Маппеты учат детей читать и писать. Но для тех, кто стремится к познанию универсальной истины и видит в этом высший смысл жизни, никаких компромиссов со злом быть не может. Именно такая нравственная непреклонность и сила характера отличают великих людей и великие нации.

«Вскоре после выхода в эфир “Улицы Сезам” продюсеры программы приступили к разработке так называемой “модели детского телевизионного семинара” — системы планирования, производства и анализа, которая приобрела окончательные очертания только к концу первого сезона программы²²¹. Модель детского телевизионного семинара состояла из четырех элементов: “тесное взаимодействие между продюсерами и опытными педагогами, создание конкретной и соответствующей возрасту учебной программы, исследования с целью необходимой корректировки программ и независимый анализ приобретенных зрителями знаний и навыков”»²²².

Но все это сплошная ложь. Исследования показывают, что в плане учебы от этой программы толку не было никакого; «во многих случаях программа даже препятствовала восприятию детьми сложных идей. Еще важнее и опаснее то, что у детей развивается “привыкание” к программе, а значит, к телевидению вообще»²²³. Как пишет в своей книге «Развлекаемся до смерти» («Amusing Ourselves to Death») Нейл Постман, профессор Нью-Йоркскою университета, «если в чем и винить программу “Улица Сезам”, так это в том, что она неоправданно позиционирует себя как союзника школы... На самом деле она приучает детей любить вовсе не школу, а телевидение».

В том, что «Улица Сезам» является детищем истеблишмента и служит его интересам, нет никаких сомнений. Финансируется она за счет контролируемых Рокфеллерами фондов Карнеги и Форда, которые распространяют ее по всему миру. Фонд Форда получает средства от ЦРУ, которое едва ли озабочено вопросами образования детей, от контролируемой Дэвидом Рокфеллером Трехсторонней комиссии, от Совета по международным отношениям и от компании «Carlyle Group», в числе партнеров которой — бывший президент США Джордж Буш-старший, бывший министр обороны Дональд Рамсфельд, не говоря уже о менее известных членах семейства бен Ладена и тайного общества «Череп и кости» Йельского университета. Вы ведь об этом не знали, не так ли? Контролируемый Дэвидом Рокфеллером Фонд Карнеги является одним из ключевых игроков могущественной Бильдербергской группы, которая из- за кулис ведет подрывную деятельность против образования, стремясь низвести человечество до скотского уровня.

«Улица Сезам», как и телевидение вообще, — в первую очередь бизнес, и так было всеща. Этот бизнес получает баснословные прибыли якобы во имя просвещения детей. Воспитываемые на такой дряни дети помогли «Улице Сезам» превратиться в целую индустрию и заработать 1,5 миллиарда долларов, причем, в отличие от остальной экономики, этот бизнес продолжает расширяться из года в год.

Не согласны? Тогда позвольте задать вопрос. Не считаете ли вы странным, что ваша маленькая дочка хочет, когда вырастет, быть похожей на мисс Пигги или Большую Птицу?

Мелиаластик

А как насчет промывания мозгов у взрослых? Один из самых популярных телесериалов испанского телевидения — «Расскажи, как это было», «который впервые вышел в эфир на первом канале испанского общественного телевидения 13 сентября 2001 года. Фильм, сюжет которого начинается в апреле 1968 года, отслеживает судьбу современной Испании на этапе перехода от франкистской диктатуры к демократии на примере жизненных перипетий семейства Алькантара, принадлежащего к среднему классу»²²⁴. Звучит неплохо. Однако на каких реальных ужасах того времени сосредоточено внимание создателей фильма? На наркотиках, разрушении традиционной системы ценностей, сдвиге общественной парадигмы? Отнюдь. Вместо этого нам предлагают очередную душещипательную историю из серии «мальчик любит девочку», и драматизм фильма не выходит за рамки банальных внутрисемейных перебранок. Смерть Франко и последовавшие за этим перемены трактуются с позиций деградирующего морализма.

Сериал «Расскажи, как это было» является типичным примером «контролируемых воспоминаний» для поколения беби-бумеров. «Шестидесятые годы изображаются такими, какими поколению шестидесятников нравится видеть их с сегодняшних позиций. При этом создатели фильма пичкают вас самыми инфантильными и банальными эмоциями, провоцируя чувство ностальгии. Скрытый месседж здесь таков: в эти трудные времена лучше всего держаться за дорогие сердцу воспоминания и ценности из нашего инфантильного прошлого. Телевидение можно сравнить с большим ластиком, стирающим реальную память о прошлом и заменяющим ее искаженными представлениями, которые апеллируют не к разуму, а к инфантильным эмоциям. Идея переписывания истории при

8 Зак. 3484

помощи средств массовой информации не нова. Но впервые это делается тоща, когда люди, пережившие переписываемое прошлое, в большинстве своем все еще живы»²²⁵.

Мир рекламы

Телевидение — самый эффективный метод промывания мозгов, но не единственный. Нью-йоркская Мэдисон- авеню, где находится мировой эпицентр рекламы, тоже внесла свою лепту в продвижение «культа знаменитостей» и распространение тех идей, которые желает внушить нам Тависток. В 1920-е годы Эдвард Бернейс перевел пропаганду на мирные рельсы и ввел в оборот понятие «связь с общественностью» (PR или «пиар»). Пиар способствовал созданию общества потребления, поэтому его называли вишенкой на торте свободного рыночного капитализма. Он консолидировал в себе теории массовой психологии и методики корпоративного и политического воздействия на систему убеждений человека непосредственно, «минуя разум», апеллируя к его эмоциям и инстинктам.

«Вот уже более 55 лет люди смотрят рекламу, которая благодаря хитроумному сочетанию музыки и визуальных образов пытается манипулировать подсознательными влечениями и инстинктами людей в коммерческих целях. Продолжительность большинства рекламных роликов меньше минуты, но визуальный ряд очень насыщенный и мелодия зачастую захватывающая»²²⁶. Формула простая. Если вы молодой человек, принадлежащий к западной культуре, содержание рекламных роликов отвечает вашим информационным потребностям. Если проанализировать содержание рекламы, то можно увидеть, что с точки зрения апеллирования к эмоциям в обход разума реклама ничем не отличается от прочих телевизионных программ. В обоих случаях вам продают некую точку зрения. Никаких лекций. Никаких уроков. Никаких разговоров о пра- сильном и неправильном. Вам просто показывают — через жизненный опыт других людей, — какой является или может быть жизнь целевой аудитории. Сплошной постмодернизм и обман. Реальность такова, какой ее изображают.

Одной из хорошо продаваемых точек зрения является ностальгия. Ностальгия, которой заряжен сериал «Расскажи, как это было», — очень интересная вещь; она служит общим знаменателем для тех, кто жил в определенную эпоху или принадлежит к определенному поколению. Если ею умело пользоваться, она может быть очень эффективным инструментом манипулирования людьми. Рекламщи- ки поняли это уже давно, в чем, собственно, и состоит одна из причин возвращения некоторых веяний моды и трендов, казалось бы, окончательно канувших в прошлое еще лет тридцать назад.

Из того, что происходит в рекламе в наши дни, я делаю вывод, что креативные, изобретательные и лишенные нравственных ограничений специалисты постоянно стараются вычислить, что люди ценят больше всего, а потом ищут способы привязать к этой системе ценностей ту продукцию, которую им поручено рекламировать и продавать.

На самом деле ни один из продуктов по самой своей природе не способен исполнить те обещания, которые дает нам реклама, будь то сплочение семьи, личная власть, повышение самооценки, улучшение социальных навыков, обеспечение безопасности, повышение сексапильности или умение лучше ориентироваться в постоянно усложняющемся мире.

Реклама — это процесс производства гламура. Гламур — это состояние, вызывающее у окружающих чувство зависти. Таким образом, реклама обещает людям то состояние счастья, которое возникает, когда другие тебе завидуют. Но у зависти есть обратная, темная сторона, о которой в последнее время стали забывать. В средние века зависть считалась одной из серьезных причин человеческих страданий. Как и отчаяние, она коренится ц отлучении индивида от объекта его желаний, сочетаемом с чувством беспомощности, невозможности получить Желаемое. Когда человеком овладевает зависть, то стремление к созиданию и обретению превращается в стремление к разрушению.

Зависть сопряжена с ненавистью, и все же в сердце этой ненависти — удивительная глубина и простота человеческих желаний и устремлений: жажда жизни, стремление к идеалам, ценностям, любви, к воссоединению и красоте. И все эти устремления оптимистически проецируются через символы, образы и идеализированные концепции.

Реклама представляет собой версию мифологии, присущую потребительской культуре. Ни одно общество Н<; может существовать без той или иной разновидности мифов. Поэтому не приходится удивляться тому, что общество, основанное на экономике массового производстве), развивает собственную мифологию в форме рекламы. Как и другие формы мифов, реклама затрагивает все аспекты нашей жизни и применяет сказку к повседневной были.

Почему же производителям рекламы так хочется воз • буждать в людях ненависть и зависть? Говард Гарднер пишет в своей книге, посвященной Пиаже и Леви-Строссу: «Мифы призваны решать те проблемы человеческого существования, которые кажутся неразрешимыми. Они олицетворяют и выражают их в связной и последовательной форме, что делает их интеллигибельными. Посредством структурной схожести с определенными ситуациями из “реального мира” мифы создают точку равновесия отталкиваясь от которой людям удается разобраться в главных причинах проблемы. Это делает миф интеллектуально удовлетворительным и социально укрепляющим».

Реклама, заряженная ценностными образами, которые не имеют непосредственного отношения к рекламируем ніому товару, может отчуждать нас от тех самых ценностей, которые она эксплуатирует, поскольку, сбивая с толку в отношении того, как этих ценностей достичь, закладывает фундамент для отчаяния, обиды и апатии.

Так как рекламируемые продукты не обеспечивают дам обещанной психологической отдачи, мы начинаем сомневаться в достижимости того, о чем мечтаем. И если дать волю этим сомнениям, то можно оказаться в таком состоянии сознания, где практически любой продукт окружен черной дырой негативного излучения — черной дырой невыполненных обещаний.

И в эту черную дыру, разрастающуюся за счет использования в рекламе множества идеальных образов, проникает любая религия, обещающая разорвать порочный круг идолопоклонства и соединить нас с одним великим идеалом, который превосходит все остальные, — с Богом, бессмертием, космическим сознанием, просветлением, духовным миром, глубинным Я или как еще «это» ни называй. Используя фундаментальные религиозные методы, реклама неотвратимо рекламирует религию.

Если смотреть на рекламу с точки зрения религии, она приучает людей верить в то, что самые яркие и зовущие идеалы нашей культуры легкодостижимы, если вы купите правильный продукт или обратитесь к правильной философии, церкви, гуру, культу или даже к помощи наркотического допинга.

Все это вызывает тревогу, но гораздо более серьезной проблемой является то, что мы создаем поколение, которое не верит ни в какие идеалы — потому, что в наиболее яркой и убедительной форме эти идеалы находят отражение в рекламе, ще цинично служат торгашам. Что, если мы виновны в воспитании самого разочарованного поколения в человеческой истории? Поколения, которому трудно будет не питать ненависти к красоте того рода, которая используется в рекламе для манипулирования ими? Хуже

того, не возненавидят ли они по этой причине настоящую красоту, когда столкнутся с ней в реальной жизни? Сохранят ли эти люди способность надеяться, ставить цели и верить в существование чего-то такого, что выше их?

По иронии, большинство рекламных роликов не отличается сексуальной откровенностью, но при этом они рассказывают сексуальную историю, ще соблазнение, обман и страсть изображаются как приемлемые средства самореализации.

Наши идеи и фантазии в отношении собственного тела неотделимы от одежды, которую мы носим, и употребляемых продуктов. Косметические продукты придают ритуалу приведения себя в порядок характер трансцендентных мистерий, а диетические продукты вызывают в памяти религиозные образы вины и спасения. Само тело подвергается систематическим манипуляциям с целью превращения его в средство саморекламы женщины.

Красота не всегда считалась такой сложной вещью. Со времен древних греков до начала XX века красота у философов и поэтов ассоциировалась с такими возвышенными понятиями, как истина и гармония. Для Данте эти идеалы были светом, озаряющим существование. Вспоминаются заключительные строки «Оды к греческой вазе» Китса:

Краса есть правда, правда — красота,

Земным одно лишь это надо знать.

Обложка журнала, с которой на нас смотрит соблазнительная женщина, или комикс, в котором ясность изложения абсорбирует все творческие импульсы автора, вызывают презрение не из-за их акцента на сексапильности или сосредоточенности на анекдоте (Тициан и Буше могли бы соперничать в первом аспекте, а Джотто и Гойя — во втором), а из-за внутренней бедности. Они пустые — по той самой причине, по которой пусты и незначительны. абстрактные художники.

Успех современной рекламы является отражением культуры, которая предпочитает иллюзию реальности.

Сверхъестественные образы совершенства, которыми потчуют нас СМИ, достойны некоторых раздумий, потому что направляющие образы любого рода имеют двойственную природу. Идеализированные образы могут воодушевлять и указывать путь. В погоне за недостижимым люди достигают великих свершений. Воодушевляющий идеал может быть образцом любви, как Иисус Христос, сочувствия, как Будда, и мудрости, как Конфуций. В западном мире «равных возможностей», даже если вам не удается достичь идеала, вас вознаграждают за приложенные усилия. Культурой XXI века движут недостижимые идеалы свободы, равенства и счастья. Благородная неудача, которую человек терпит, стремясь осуществить эти идеалы, является центральной темой нашего донкихотского романтизма. Для большинства современных жителей гиперреальность представляет собой лишь способ размышлений о будущем, которые превосходят самые необузданные идеи фантастов.

Но идеализированные образы способны воодушевлять только тогда, когда действительно существует способ двинуться оттуда, где вы есть, в направлении изображаемых ценностей. Если ничто не связывает нас с идеальным образом, тоща идеал кажется недостижимым и мы отстраняемся от него, и получается, что реклама способствует не сближению с идеалом, а, напротив, отторжению от него. Окружая нас образами недостижимого совершенства, реклама вызывает в нас лишь чувство отчаяния. В такое же состояние она приводит нас и тогда, когда называет рекламируемый продукт идеальным, а он таковым не является.

Набоков тонко заметил: «При нашей любви к полезным, материальным благам жизни мы становимся легкой добычей рекламного бизнеса. Пошлость подобной рекламы заключается не в ложном преувеличении достоинстн того или иного полезного предмета, а в предположении, что наивысшее счастье может быть куплено и что такая покупка облагораживает покупателя. Конечно, та атмосфера, которую порождает реклама, довольно безвредна сама по себе — ведь все понимают, что ее создали продавцы, словно договорившись с покупателем принять участие в этой игре понарошку. Забавно не то, что в их мире не осталось ничего духовного, кроме восторга людей, продающих или поедающих манну небесную... а то. что мир этот только тень, спутник подлинного существования, в который ни продавцы, ни покупатели в глубине души не верят».

Реклама — это современный миф, выполняющий ту же функцию, что и мифология древних народов. Если реклама представляет собой настоящую мифологическую систему, то она явно не справляется со своей главной задачей — придать личную идентичность и духовный смысл тем, на кого она нацелена.

«Погружение в классическую культуру, — пишет Харли Шлангер, — помогает разобраться в мировой истории, в идеях, которые скрываются за битвами, и это, как ничто другое, помогает подготовиться к исполнению роли лидера в наши дни. В произведениях поистине великой классической культуры автор демонстрирует, что трагическая судьба не является неизбежной, что существует путь, двигаясь по которому трагедии можно избежать»²²⁷.

* * *

Таким образом, основным условием для понимания нашего истинного места во Вселенной являетесь вы сами, мой читатель. Так встаньте же, выключите телевизор и держитесь от него подальше, памятуя обо всех представленных здесь доказательствах злонамеренной деятельности Тавистока.

КИБЕРНЕТИКА

ак рождается утопия?» — вопрошает закадровый голос в немецком документальном фильме «Сеть». Как она возникает: случайно или за ней кто-то стоит?

В Массачусетском технологическом институте проходит подготовку американская и международная научноинженерная элита. Это учебное заведение поддерживает тесные партнерские отношения с военными и другими университетами. Такое сотрудничество началось еще в годы Первой мировой войны и продолжилось во время Второй мировой войны, когда высокие технологии стали решающим фактором победы.

Тринадцатого августа 1940 года немецкие ВВС начали Битву за Британию. Вскоре после начала немецких бомбардировок чикагский математик и физик Норберт Винер (1894—1964) предложил свои знания и опыт для борьбы с фашизмом. Пионер информатики и изобретатель термина «кибернетика», Винер работал в Массачусетском технологическом институте и уже в годы Первой мировой войны занимался вопросами баллистики и выполнял математические расчеты для артиллерии. Его увлекла проблема создания машины, которая могла бы заранее просчитывать движение вражеских истребителей, чтобы их легче было сбивать.

Для этого необходимо было принять в расчет природу технологической войны, где люди, корабли и самолеты представляли собой лишь абстрактные движущиеся точки на экране радара. Пилот представляет собой одно целое с самолетом, граница между человеком и машиной размывается, и в результате возникает механизированный анонимный противник, действия которого можно моделировать в лабораторных условиях. Хотя машины Винера были доработаны только по окончании войны, интересы военных дали толчок к развитию кибернетики.

Дата добавления: 2015-06-28