Часть вторая 3 страница. У Дэвида Линча игра. Но некоторые молодые и самовлюбленные режиссеры губили себя, с серьезным видом нагружая свои работы путаной «символятиной» à la

Остроумно.

У Дэвида Линча игра. Но некоторые молодые и самовлюбленные режиссеры губили себя, с серьезным видом нагружая свои работы путаной «символятиной» à la Тарковский. Как сказала о подобных претензиях невеста Дашенька в чеховской «Свадьбе»: «Они хочут свою образованность показать и всегда говорят о непонятном».

Многофункциональная деталь.

Чаша в «Иване Грозном» была здесь представлена как 1) фабульная деталь, 2) как деталь, имеющая особый смысл, но она же являет собой и… 3) символ. Да, деталь может быть многофункциональной.

Как и пианино в картине Джейн Кэмпион: этот музыкальный инструмент находится в центре развития фабулы, он — раскрывает образ героини, он — метафора, и он же наделен труднообъяснимым символическим смыслом.

_____________________________

Задания по фильмам к данной теме: свето-теневые, цветовые и композиционные решения отдельных кадров и сцен; преобладающее использование крупностей; подчеркнутые ракурсы; виды движения камеры; характер использования пространства; виды движения времени, способы его преобразования; детали — их функции.

Фильмы, рекомендуемые для просмотра: «Летят журавли» (1957, реж. М. Калатозов), «Страсти Жанны д`Арк» (1927, реж. К.-Т. Дрейер), «Затмение» (1961, реж. М. Антониони), «Пианино» (1993, реж. Д. Кэмпион).

Часть третья

ЗВУЧАЩЕЕ ИЗОБРАЖЕНИЕ

Самый внешний слой содержательной формы современного кинопроизведения состоит не только из изображения — в него входит и звук.

Звучащее изображение — тоже кинематографический эксклюзив. Ни в одном другом виде искусства нет изображения, которое бы звучало. Разве только в кукольном театре, где персонажи в отличие от обычного театра суть не живые существа, а их изображение.

Звук присутствует в кино в виде трех слагаемых:

- речь (звучащее слово),

- шумы,

- музыка.

Нас, в первую очередь, интересует первое из этих слагаемых — речь.

1. ЗВУЧАЩАЯ РЕЧЬ

1.1. Содержание речи

Для чего кинематографу понадобилась речь?

Ведь немое изображение является самым мощным выразительным средством кинематографа. Любое человеческое чувство — от самых сильных до самых глубоко запрятанных — немое изображение может выразить полностью, не прибегая к словам. Последние порой в таких случаях только мешают.

«Мне кажется, что у любви правдивой

Чем меньше слов, тем больше будет чувства».

(У.Шекспир. «Сон в летнюю ночь»)

Лицо, особенно глаза человека, могут передать на экране тончайшие душевные движения — вспомните лицо Андрея Рублева в сцене покаянной исповеди Кирилла. Целую гамму противоречивых эмоций мы можем прочитать на крупном плане неподвижного лица Эстер (Ингрид Тулин) — героини фильма И.Бергмана «Молчание», когда она уходит из гостиничного номера, где находится ее сестра с любовником. Тончайшая нюансировка

смены чувств — прерогатива киноизображения, ее не добьешься никакими словами.

Еще в ранние годы существования кинематографа знаменитый русский писатель Леонид Андреев писал в «Киногазете»: «Экран, передавая зрителям переживания действующего лица, обходится без маклеров: без слов, которые обкрадывают чувство. Слово «люблю» одно. А переживаний, выражающих это чувство миллионы. Экран приносит душе человека (зрителя) всю полноту, глубину, богатство другой души (переживающего лица) в чистом виде. Только музыка в этом могуществе своем могла бы угнаться за искусством экрана, если бы ей принадлежал тот же волшебный инструмент, каким пользуется экран: живое человеческое лицо, живые человеческие глаза, живая душа человека»[26].

Уже в наше время, в эпоху расцвета звукового кинематографа, многие видные режиссеры используют немое изображение как самое сильное выразительное средство. Ибо в присутствии звука оно стало более немым, чем было в немом кино. Французский режиссер Робер Брессон так сформулировал сей парадокс: «Главное изобретение звукового кино — это тишина»[27]. Фильм И.Бергмана так и называется — «Молчание» (1963 г.). В картине «Андрей Рублев» одна из новелл тоже называется «Молчание» (в первом варианте — «Любовь»); главная героиня этой новеллы — немая Дурочка, герой фильма Рублев, принявший обет безмолвия, молчит, и разговоры наехавших в монастырь татар не переводятся. Сюжет другой картины И.Бергмана «Персона» построен на том, что одна из двух главных героинь — актриса — тоже молчит. Важнейшим обстоятельством в фильме «Пианино» является немота героини. В картине корейского режиссера Ким Ки Дука «Пустой дом» (2004) прекрасная любовная история молодых юноши и девушки изложена без единого произнесенного ими слова.

В фильме русского режиссера И.Вырыпаева «Эйфория» (2006) хотя мы и слышим диалоги, но их мало, и часто они записаны так, что их трудно различить, а в одной из главных сцен картины — сцене близости любовников — героиня довольно долго произносит что-то вообще беззвучно. И верно: слова там не нужны — вся вещь о сокрушительной силе плотских любовных чувств. Зато изобразительные краски картины довлеют своей необыкновенной выразительностью.

Другая героиня бергмановского фильма «Молчание» — Анна, в эротической сцене говорит своему любовнику-иностранцу, не проронившему в картине ни одного слова: «Хорошо быть с тобой. Как прекрасно не понимать друг друга». Они не понимают друг друга на вербальном уровне, но прекрасно понимают на уровне чувственном, на уровне плоти. Как тут не согласиться с Леонидом Андреевым, что выражение чувств действующих лиц вполне может обходиться без слов, «которые обкрадывают чувство».

Итак, общение между персонажами в кино может обходиться без слов. Более того, сцены подобного рода, построенные на отсутствии речи, выглядят более выразительными и впечатляющими.

В чем же дело? Для чего же тогда кинематографу понадобилось звучащее слово? Почему киноискусство к нему обратилось?

Только из-за возникшей технической возможности записи и воспроизведения звука на экране? Новый аттракцион? Да. Движущиеся картинки запели и заговорили, появилось звучащее изображение, и народ с новой силой повалил в кинотеатры.

Еще большее подтверждение кинематографической условности? Тоже верно: условность кино состоит в его иллюзорности — это как бы сама жизнь. А ведь в жизни люди говорят, и речь их звучит.

Но для нас с вами важнее другое. Есть в человеке и в круге его общения нечто такое, что нельзя выразить одним движущимся изображением.

Это — мысль!

Ведь в сферу человеческой жизнедеятельности входят не только эмоциональные, но и интеллектуальные слагаемые. В процессе общения люди обмениваются мыслями и понятиями, подчас достаточно сложными. А мысли существуют, как правило, в словесной форме.

Недаром, например, говорят: «Он думает по-английски». Известный абхазский писатель Фазиль Искандер как-то в интервью признался: «Я думал и в детстве по-русски».

Очевидно, мысли лучше всего выражаются словами. Не случайно греческое «логос» одновременно означает и «слово», и «понятие». «Словесная речь человека, — писал Владимир Даль, — это видимая, осязаемая связь, союзное звено между телом и духом: без слов нет сознательной мысли, а есть только чувство и мычанье». [28]

Немое кино пыталось возместить свою словесную недостаточность.

Как известно, в нем довольно широко использовалось написанное слово. Оно существовало в раннем кинематографе в трех видах:

- надпись повествовательная («Прошел месяц». «В штабе белых»);

- надпись комментирующая («Не туда бьешь, Иван!» - фильм «Иван» Александра Довженко), или последняя надпись в картине Чарли Чаплина «Парижанка»: «Время лечит, а опыт учит быть счастливым в служении людям»);

- титры разговорные («Я вас люблю. — Неужели?»).

Однако надписи и титры не могли возместить отсутствие живого звучащего слова в кино:

- они рвали непрерывность движущегося изображения;

- вступали с ним в визуальный конфликт: в средства одного искусства вторгалось в непретворенном виде средство другого — литературы;

- по необходимости краткие и быстро читаемые надписи и титры выражали мысли односложные и примитивные.

Широкое использование немым кинематографом средств другого искусства — литературы — свидетельствовали о его ущербности как самостоятельного вида искусства. Написанное слово выглядело рядом с мастерски выполненным движущимся изображением чем-то устаревшим. В 20-е годы, в период расцвета немого кино, писатель Илья Эренбург в своей книге «Материализация фантастики» заметил, что литературные надписи в кино — это московский извозчик при наличии автомобиля.

Попытки чисто кинематографическими средствами — с помощью изобразительных метафор и ассоциаций выразить отвлеченные идеи (теория «интеллектуального кино» С.Эйзенштейна) были интересными, но малоплодотворными, не имеющими успеха.

Надписи в кино остались; порой они занимают в некоторых фильмах заметное место. Но существуют они в современном кинематографе в качестве дополнительного средства.

С приходом в кино звука и, главное, звучащей человеческой речи, увеличилось жизненное пространство, доступного киноискусству: словесные поединки, обмен аргументами и рассуждениями, речевые характеристики персонажей, диспуты, живое человеческое общение, комментирующие авторские вторжения в течение сюжета и так далее.

Следует, однако, заметить, что органично использовать в фильмах звучащую речь и звук вообще мастерам кино удалось не сразу (об этом будет более подробно рассказано ниже). Но теперь уже мы вправе дополнить ответ на вопрос «что такое кино?»

К и н о —это движущееся и звучащее изображение.

Уже было сказано, что звучащее изображение присуще только кино. Однако, ради истины следует оговориться: были и есть внекинематографические попытки сочетания музыки с изображением. Вспомним опыты создания выдающимся русским композитором А.Скрябиным «цветомузыки». А в наши дни — разного рода художественные инсталляции, исполнение музыкальных произведений в сопровождении картин, отбрасываемых на плоскости зданий и стен интерьеров пучками лазерных лучей. Однако все это выглядит, на наш взгляд, пока чистым аттракционом, лишенным внутреннего художественного единства и собственной органики. Для кино же сочетание движущегося изображения со звуком, наоборот, является ограниченым, смыслово оправданным и глубоко специфичным.

1.2. Формы и виды звучащей речи в кино.

Существуют три формы звучащей речи в кинематографе:

1) внутрикадровая речь — она звучит в пространстве сцены, и источник ее находится в кадре;

2) внекадровая речь — она звучит в пространстве сцены, но источник ее не находится в кадре;

Схема №5

3) закадровая речь — источник ее может находиться или не находиться в кадре, но речь не звучит в пространстве сцены, ее слышат только зрители.

Виды звучащей речи в кино.

1. Диалог

Д и а л о г (от греческого «di» — два, «logos» — слово)- обмен мыслями и сообщениями двух или нескольких персонажей сценария или фильма.

2. Монолог

М о н о л о г (от греческого «monos» — один, единственный, «logos» — слово) — пространное сообщение одного из персонажей фильма или его размышление вслух.

Монолог может быть обращен к другим персонажам, к самому себе, к зрителям.

Различаются два вида монологов:

- монолог-сообщение (заключительное объяснение психиатром феномена Бейтса в «Психо» А.Хичкока);

- монолог-размышление (монолог Ивана Грозного у гроба царицы Анастасии; классический монолог-размышление — «Быть или не быть» Гамлета);

Монолог-сообщение может переходить в размышление: в фильме «Сталкер» А.Тарковского монолог жены героя, обращенный непосредственно к зрителям, начинается с ее рассказа о том, как и почему она полюбила такого непутевого человека, а заканчивается рассуждениями о том, что «если бы не было в нашей жизни горя… счастья не было бы тоже, и не было бы надежды».

Виды закадровой речи.

Если в построении видов внутри (вне) кадровой речи кино использовало традиции театральной драматургии, то в построении видов закадровой речи используются, прежде всего, традиции прозы и поэзии.

Хотя и в театральной драматургии, особенно в прошлые времена, включая XIX век, широко практиковался особый способ выражения внутренних мыслей и чувств героев пьесы: имеются в виду реплики «aparte» (франц.) — сказанные «в сторону», как бы «про себя» или для зрителей. Вот у А.Чехова, например, в «Предложении»:

«Ломов …Неоднократно я уже имел честь обращаться к вам за помощью, и всегда вы, так сказать… но я, простите, волнуюсь. Я выпью воды, уважаемый Степан Степаныч. (Пьет воду.)

Чубуков (в сторону). Денег приехал просить! Не дам! (Ему.) В чем дело, красавец?»

Итак, виды закадровой речи:

1. Голос автора.

2. Голос одного или нескольких персонажей.

3. Внутренний монолог (или диалог) персонажей.

4. Дикторский текст.

5. Стихи и песни.

1. Голос автора — человека, не участвующего в действии фильма, но повествующего о нем («Берегись автомобиля» Э.Рязанова).

2. Голос одного или нескольких персонажей, участвующих в действии картины («Приговоренный к смерти бежал» Робера Брессона, «Психо» А.Хичкока). Очень интересно и тонко использована закадровая речь от лица персонажа в английском фильме «Короткая встреча» (1945, сценарий Ноэла Коурда по его же пьесе, режиссер Дэвид Лин): героиня как бы рассказывает мужу, сидящему против нее у камина и разгадывающему кроссворды, о своей любви к другому человеку и о ее окончании. На самом же деле женщина молчит. Только мы, зрители, слышим ее голос.

3. Внутренний монолог — мысли, возникающие в душе персонажа в данный момент, но не высказываемые им вслух; поток его сознания («Мужчина и женщина» Клода Лелюша, «Тема» Г.Панфилова).

Относительно кино этот вид речи впервые на теоретическом и сценарном уровнях разработал в начале 30-х годов С.Эйзенштейн. Правда, он включал во внутренний монолог не только слова, но и зримые образы-видения.

Построение речи «во внутреннем монологе» во многом не схоже с построением «голоса персонажа». Если последний являет собой чаще всего рассказ о прошлом и пишется, как правило, в прошедшем времени синтаксически законченными предложениями, то внутренний монолог — это настоящее время, и спонтанный характер сиюминутного «бега мысли» героя фиксируется в нем «то вдруг чеканкой интеллектуально формулируемых слов… то бессвязной речью одними существительными или одними глаголами»[29].

Очень своеобразно формулируется особенность этого вида закадровой речи в прологе фильма «Пианино». Внутренний монолог Ады начинается словами: «То, что вы сейчас слышите, это не настоящий мой голос, это голос моей души …» При этом звучит не голос актрисы Холи Хантер, исполняющей роль немой героини, а детский голос — ведь Ада перестала говорить, когда ей было шесть лет.

4. Дикторский текст — отличается от голоса автора тем, что он по своему содержанию и по своей функции подчеркнуто информационен; в нем нет выраженного авторского отношения к происходящему в фильме, и потому этим текстом не создается образ автора («Освобождение» Ю.Озерова, «Семнадцать мгновений весны» Т.Лиозновой).

5. Стихи и песни, звучащие за кадром и соотносящиеся с действием фильма («Зеркало» А.Тарковского — стихи Арсения Тарковского, прочитанные их автором; «Ирония судьбы…» Э.Рязанова — стихи и песни известных авторов; «Баллада о доблестном рыцаре Айвенго» С.Тарасова — баллады Владимира Высоцкого в его исполнении).

Мы можем встретиться на экране со случаями, когда разные виды закадровой речи совмещаются или переходят один в другой. В фильме «Мой друг Иван Лапшин» А.Германа повествование ведет автор, но он же в детстве является одним из персонажей фильма; в «Бойцовском клубе» Дэвида Финчера закадровый голос героя порой переходит в его внутренний монолог, а подчас и в открыто произносимую речь, как бы обращенную к зрителям.

1.3. О специфике звучащего слова в кино

Что сближает произносимое слово в кино со словом в театре?

То, что в обоих случаях мы имеем дело с живым человеческим голосом: речь воздействует на нас не только (а порой не столько) смыслом слов, сколько интонацией, степенью звучания и энергией произношения.

Ученые утверждают, что сама устная речь передает только 20% информации, а остальные 80% мы получаем благодаря интонированию речи. Постоянно звучащая речь в американских фильмах «мейнстрима» часто производит впечатление на зрителей не словесной отточеностью и смысловой наполненностью диалогов (порой они довольно примитивны), а энергией, с какой ее произносят актеры. Именно благодаря этой энергии речевого звучания даже в излишне многословных и пустых сценах возникает некий увлекающий зрителей «драйв».

Профессиональные сценаристы помнят, что написанная ими реплика должна быть произнесена актером. Если даже автор во время работы над сценарием не читает вслух написанный им диалог, он должен слушать его внутренним слухом. В противном случае из-под пера сценариста могут возникать реплики, которые невозможно произнести. Вот пример неудачной реплики. Мать обращается к дочери: «Ксюша, чего ты совсем ничего не съела даже?» Это предложение невозможно выговорить. Именно в таких случаях актерам на съемочных площадках приходится изменять тексты своих ролей.

Существует рассказ о том, что великий русский драматург А.Островский порой не смотрел спектакли по своим пьесам, а слушал их за кулисами — так он, видимо, лучше оценивал для себя профессионально-художественный уровень написанного им диалога.

Очень полезно начинающим сценаристам прочитывать вслух свои работы хотя бы перед небольшой аудиторией или слушать чтение их кем- либо другим.

Чем же отличается речь в кино от речи в театре?

Относительной краткостью?

Большей жизнеподобностью?

Отсутствием живого контакта со зрителями?

Все это имеет место быть. Но они, эти отличия, не главные, а производные от главных.

Главные же можно сформулировать в четырех (не побоимся громкого слова) законах.

I закон — «закон необходимости»

Диалог в кино призывается как средство выражения только тогда, когда без него невозможно обойтись.

Драматургические задачи в сцене следует решать прежде всего визуальными средствами и лишь по необходимости прибегать к диалогу. У хороших сценаристов и режиссеров бывает в фильме несколько совершенно немых сцен.

Широко же распространенная ошибка неопытных кинодраматургов — сочинение вместо сценария некоего подобия радиопьесы: персонажи обмениваются репликами, а автор забывает сообщать, что в это время должен видеть на экране зритель будущего фильма.

Вообще на стадии написания сценария существует некоторая переоценка роли диалогов. И это понятно: в отличие от режиссера, у которого в руках целый арсенал средств выражения, у сценариста только одно из них — слово, и он невольно на него «налегает». Поэтому в ходе производства фильма часто происходит сокращение диалогов. Увы, как правило, без участия авторов.

II закон — «закон дополняемости»

Произносимая в фильме речь должна не повторять видимое на экране, а дополнять его, сообщать нечто новое — информацию, осмысление изображаемого, придание ему другого ракурса.

Особенно наглядно данный закон работает в такой форме речи в кино как закадровая речь.

III закон — «закон сочетаемости»

Реплика должна обязательно соотноситься с изображением, — на фоне которого она звучит, только в таком случае она не будет выглядеть театральной или прозаической.

Сценарист своим внутренним взором обязан как бы увидеть картинку, на которой должна зазвучать написанная реплика, тогда она у него получится «киношной».

Но что такое «реплика»?

Р е п л и к а (от фр. replique — возражение) — часть диалога, произнесенная одним из его участников.

Кинематографическая реплика часто по праву выглядит фрагментарной: соотнесенная с изображением она строится на недоговоренности — за нее договаривает изображение, на котором она звучит. Театральный спектакль можно вполне воспринять по радио («театр у микрофона»), ничего подобного о кинокартине сказать нельзя.

Соотнесенность кинореплик с изображением предоставляет большие возможности для «игры» ими: не просто «вопрос — ответ, вопрос — ответ», а, к примеру «вопрос — нет ответа», «вопрос — ответ на другое, свое», «вопрос — но сам спрашивающий продолжает говорить, ибо и он, и зрители видят, что собеседник занят чем-то другим» и так далее…

Одна и та же реплика может по ходу фильма возникать рефреном: произноситься одним или несколькими персонажами в различных обстоятельствах. Так в фильме Джима Джармуша «Мистический поезд» разные персонажи, войдя в разные номера гостиницы, первым долгом произносят одну и ту же фразу: «Здесь нет телевизора».

IV закон — «закон прямой пропорциональности»

Чем больше в содержании картины элементов рационалистических, интеллектуальных, тем больше персонажам фильма приходится обмениваться мыслями, спорить — тем более оправданы в фильме пространные диалоги.

Само по себе многословие, говоря отвлеченно, является недостатком драматургической основы кинокартины. «При многословии не миновать греха», — говорил в своих притчах Соломон (Х. 19). Но порой большое количество диалогов просто необходимо для того, чтобы выразить своеобразие содержательной сути фильма. В таких картинах, как «9 дней одного года» М.Ромма, «12 разгневанных мужчин» С.Люметта, «Нюренбергский процесс» С.Крамера и других, где основные сцены построены на мировоззренческих спорах, на прениях сторон в судебных заседаниях и т.д., многословие отнюдь не является недостатком.

Существует в кино еще одна форма оправданного многословия кинодиалогов. Она возникла в 60-е гг. прошлого столетия и развивалась в последующие годы. В фильмах «Застава Ильича» («Мне двадцать лет») и «Июльский дождь» М.Хуциева, «Крылья» Л.Шепитько, «Мой друг Иван Лапшин» А.Германа и других — персонажи говорят, говорят, говорят… Подобное «многоглаголание» призвано осуществлять несколько функций. Во-первых оно усиливает жизнеподобие, «иллюзорность» происходящего на экране — ведь в действительности люди высказываются не только «по делу», очень много говорится лишнего, просто так. «Обычно всегда в сценарии текста многовато, — говорил в своей лекции Андрей Тарковский. — Но на мой взгляд, искоренение текста ведет к своего рода жеманности, манерности материала… Мне приходилось писать на съемочной площадке целые монологи специально для того, чтобы конкретный актер говорил какие-то слова. Просто говорил»[30].

Вторая функция подобного многословия, связанная с первой — создание некоего фона для главного действия, когда беспрестанная речь создает своего рода музыку среды. «Речь может быть использована как шум, как фон»[31].

И, наконец, еще одна функция: возможность характеристики персонажей, в душах которых за многословием скрывается порой духовная пустота. В картине «Июльский дождь» герой и героиня сбегают с вечеринки, участники которой соревнуются друг с другом в остроумии и эрудиции. В «Сталкере» один из персонажей — Писатель — постоянно и много говорит, и за этой словесной избыточностью ощущается его внутренняя ущербность.

В такого рода диалогах, существенные, ключевые по смыслу реплики, конечно, есть, только они погружены в речевой поток. Так, в первой сцене фильма А.Тарковского «Ностальгия» смыслообразующей репликой является фраза Горчакова, которую он говорит итальянской переводчице Эуджении: «Не хочу вашей красоты!.. Не могу больше… Хватит!» А во второй сцене, в храме, — реплика церковного пономаря, он указывает Эуджении на женщин, поклоняющихся статуе беременной Мадонны: «Посмотри, у них есть вера…»

Авторы подобных диалогов выстраивают их так, чтобы реплики, несущие основной смысл сцены, не выпирали, не выглядели главными. «Нельзя в высказанных персонажами словах сосредоточивать смысл сцены. «Слова, слова, слова…» — в реальной жизни это чаще всего лишь вода»[32].

2. СПОСОБЫ ПОСТРОЕНИЯ ЗВУКОЗРИТЕЛЬНОГО ОБРАЗА

2.1. Вертикальный монтаж.

В основе специфики применения звука в кино, в том числе звучащей речи, лежит еще одна очень важная особенность кинематографа:

Только в кино звук оторван от источника звука.

Скрипач выступает на сцене — звук исходит из его инструмента; актер в театре произносит монолог — звучит в этот момент его голос; певица поет в опере — это поет в настоящее время она. В кино же над фиксацией изображения и звука трудятся люди разных профессий — оператор и звукорежиссер. Причем часто их работа происходит в разное время: сначала съемка, потом речевое озвучание, запись шумов, музыки. Достаточно долго в процессе производства картины пленки с изображением и пленки с его звучанием хранятся в разных местах и только потом, в постсъемочном периоде их совмещают.

На этой особенности соотнесения визуального и звукового рядов в кино построена, кстати, вся драматургия фильма Франко Дзеферелли «Калласс навсегда»: постаревшая и потерявшая голос великая оперная певица Мария Калласс соглашается сниматься в фильме-опере «Кармен» под свою, некогда записанную, потрясающую по красоте и выразительности фонограмму. Однако затем героиня картины отказывается от подобной формы использования записи своего исполнения партии в другой опере – в «Травиате». И верно — такой обман зрителей и слушателей для оперной певицы — унизителен. Не могла она уподобиться тем эстрадным исполнителям, которые имитируют пение под фонограмму, что в эстрадном обиходе называют «фанерой».

В самом же кино оторванность друг от друга двух важнейших средств выражения в процессе создания картины органично и таит в себе большое количество возможностей, ибо позволяет свободно сдвигать звук относительно изображения.

Опять-таки С.Эйзенштейну принадлежит разработка понятия и изобретение термина « вертикальный монтаж » [33].

Горизонтальный, в обычном понимании монтаж — это последовательное присоединение одного куска изображения или звука к другому:

Вертикальный же монтаж знаменует собой наложение разных выразительных кинематографических рядов друг на друга.

Известно, что в процессе производства фильма образуется большое количество пленок:

— изображение,

— реплики персонажей,

— говор толпы,

— шумы (много пленок с записью шумов),

— музыка (много пленок).

В ходе свед е ния и перезаписи всех звуковых пленок на одну происходит звукозрительный или «вертикальный» монтаж — соотнесение тех или иных кусков и слоев саундтрэка с кусками изобразительными, тоже таящими внутри себя смену самых разных акцентов.

2.1. Что такое «контрапункт»?

Когда в 1927 г. голливудская фирма «Уорнер бразерс» решилась выпустить на экраны Америки первый в мире звуковой фильм «Певец джаза» (премьера — 6 октября 1927 г.), успех его вопреки мрачным прогнозам превзошел все ожидания. Зрители ринулись на невиданный доселе аттракцион. Если в 1927 г. фильмы в США посмотрело 60 миллионов зрителей, то в 1929 г., когда на экраны стали выходить звуковые картины, посетителей кинотеатров насчитывалось уже 110 миллионов. Кинобизнес процветал, но истинных ценителей киноискусства и настоящих его художников приход звука в кино не очень-то радовал.

Перспектива превращения искусства кино (с его замечательным немым изображением и виртуозным монтажом) в заснятые на пленку театр и эстраду отвращала многих режиссеров от звукового и особенно от «говорящего» кино. Тем более что их опасения подтверждались практикой: диалоги в фильмах все больше приобретали театральный характер.

Некоторые мастера кинематографа объявили звучащему слову настоящую войну. В своей диссертации, посвященной проблемам речи в кино, преподаватель сценарного отделения ВГИК М.Касакина писала: «Борьба с превалированием звучащей речи в кино шла не только по пути смешения с другими компонентами звукового строя (с шумами, музыкой — Л.Н.), но и… по пути ее категоричного выдворения из мира звуков, вынесения за скобки звучания вообще. Не случайно Марсель Карне всячески заглушал звучащую речь в своем первом фильме, а Чарли Чаплин запускал фонограмму речи оратора в ускоренном темпе или исполняя песенку на «тарабарском» языке».

Дата добавления: 2015-06-28