КАТЕГОРИИ: Архитектура-(3434)Астрономия-(809)Биология-(7483)Биотехнологии-(1457)Военное дело-(14632)Высокие технологии-(1363)География-(913)Геология-(1438)Государство-(451)Демография-(1065)Дом-(47672)Журналистика и СМИ-(912)Изобретательство-(14524)Иностранные языки-(4268)Информатика-(17799)Искусство-(1338)История-(13644)Компьютеры-(11121)Косметика-(55)Кулинария-(373)Культура-(8427)Лингвистика-(374)Литература-(1642)Маркетинг-(23702)Математика-(16968)Машиностроение-(1700)Медицина-(12668)Менеджмент-(24684)Механика-(15423)Науковедение-(506)Образование-(11852)Охрана труда-(3308)Педагогика-(5571)Полиграфия-(1312)Политика-(7869)Право-(5454)Приборостроение-(1369)Программирование-(2801)Производство-(97182)Промышленность-(8706)Психология-(18388)Религия-(3217)Связь-(10668)Сельское хозяйство-(299)Социология-(6455)Спорт-(42831)Строительство-(4793)Торговля-(5050)Транспорт-(2929)Туризм-(1568)Физика-(3942)Философия-(17015)Финансы-(26596)Химия-(22929)Экология-(12095)Экономика-(9961)Электроника-(8441)Электротехника-(4623)Энергетика-(12629)Юриспруденция-(1492)Ядерная техника-(1748) |
Лев Толстой и сушки
Я уже писал о том, как Юрий Никулин, великий выдумщик, разыграл меня сперва с орденом Трудового Красного Знамени, а вслед за тем пригласил сниматься в Голливуд. Ну, думаю, больше ты меня, Владимирыч, не купишь! Проходит несколько дней, раздается звонок. — Дуров? — спрашивают. — Дуров, — говорю, — Дуров. Чего надо? Мужик объясняет: — Это звонят из «Совинфильма». С вами хочет встретиться Питер Устинов. Не могли бы вы... И я перебиваю: — У меня к вам предложение, «Совинфильм». — Да? — заинтересовался дядька. — Какое же? — Не пойти ли вам вместе с Питером Устиновым!.. — уточняю куда. А дядька не уступает и все настаивает. Я, значит, адресую еще длиннее. Слышу, он кому‑то там говорит: — Он посылает... Поговори ты с ним. Трубку берет женщина. Ну я, конечно, опомнился. — Простите, — говорю, — пожалуйста, я думал, это Ширвиндт или Никулин. Она там упала сразу — она все вычислила и говорит: — На самом деле вас хочет видеть Питер Устинов. И я поехал на эту встречу, ничего не понимая, зачем и что. Хотя... Драматург Питер интересный, актер замечательный и дядька, как мне было известно, хороший. Значит, приезжаю. А этот Питер такой огромный, как баобаб, здоровый и бородища на всю грудь. Он увидел меня и как заревет: — Ле‑е‑ев!!! И весь «Совинфильм» вздрогнул: мол, чего притворялся, что не знаком! Тогда и я заорал: — Пи‑и‑итер!!! К его пупку ухом прижался, орем! Все обалдели, думают — озверели совсем. Думают, откуда у Дурова такие связи с Англией? Кто‑то смутился... Ну сели, чуть‑чуть дали, и я спрашиваю: — Чего тебе нужно, Питер? — По‑простому его спрашиваю. — Видишь ли, канадская телекомпания будет снимать по моей книжке многосерийную картину.
У него тогда вышла книжка «Моя Россия». — Слышал, — говорю, — о книжке, но не читал. — Подарю. И тогда я спрашиваю: — А я при чем? — Я, — говорит, — буду играть самого себя, Питера Устинова. А ты будешь Львом Толстым. — Ты что, обалдел? — спрашиваю. — Какой из меня Лев Толстой? Погляди на меня получше. — Нагляделся, — говорит. — Ты вылитый Толстой. Давай гримироваться. Я и опомниться не успел, как гример уже взял меня в оборот. Мудрил он надо мной, мудрил, а когда закончил... нас всех разбил паралич! Меня первого. Поглядел я в зеркало: один к одному! А гример спокойно так: — Думаю, больше ничего не надо делать. Я говорю: — Братцы! Да что ж это такое? Я ведь хотел отмотаться! Куда же теперь? И они провели опыт. Сфотографировали меня, и гример ходил с двумя фотографиями — моей и Толстого — и всех спрашивал: — На одной фотографии не Толстой. Где не Толстой? И все тыкали пальцем в фотографию Толстого. Хотя бы кто‑нибудь ткнул в меня! Оказалось, я чуть‑чуть «толстее» Толстого. Ну, деваться было некуда, и повезли меня сниматься в Ясную Поляну. И по дороге произошла история. Я, конечно, при бороде. И Питер со мной. А ехали мы на «Чайке», списанной машине начальства. На той самой, которую у нас прозвали «членовоз». А выехали мы раа‑ано! И тут посреди дороги жутко жрать захотелось. Смотрю — слева сельмаг, справа — пост ГАИ. И я говорю водителю: — Притормози. Он притормозил, а на посту — милиционер. Он как увидел... Конечно, подумал, что какую‑то правительственную машину пропускает, а его не предупредили. И он ссыпается по лесенке и несется к нам. А я забыл, что я — Лев Николаевич‑то... Открываю дверцу и вылезаю. Господи, что тут с бедным милиционером сделалось! У него лицо судорогой свело, вот клянусь! И слова не может сказать, только: — Ва!.. Э!.. — и отмахивается, как от пчел. А я решил подыграть и говорю:
— Подожди, милейший, граф есть хочет. В сельмаге есть что‑нибудь? Он трясется, как осиновый лист, и ртом воздух хватает. — Нет!.. То есть да! И как дунул через дорогу! Питер трясется от смеха, а я ему говорю: — Ты молчи! Ты мой слуга из Англии. А в сельмаге действительно и «нет» и «да»: одни сушки. И на том спасибо, моему «слуге» понравились. Потом мне рассказывали, что, когда Питер улетал в Англию, он увез с собой целый чемодан этих сушек. Между прочим, министерству внешней торговли следовало бы задуматься над этим фактом. Не умеем мы торговать! В общем, приехали мы в Ясную Поляну и все, что нужно было, отсняли... Там был замечательный момент. Посадили меня за стол Толстого, и вдруг операторы‑канадцы расхохотались, глядя куда‑то поверх моей головы. Я поворачиваюсь: за моей спиной фотография Толстого за этим же столом, и он тоже делает вид, что работает, как и я. И вот отсняли мы все и возвращаемся в Москву. Глядим — на том самом месте, у поста, пять милиционеров стоят. — Питер, — говорю, — это нас ждут. Притормаживаем, я вылезаю из машины, и гаишники начинают хохотать. — Дуров, — говорят, — твой на бюллетене! — Кто это? — спрашиваю. — Утренний. Он пришел к начальству и говорит: «С ума сошли! Толстой без охраны едет! А вы — ничего. Не приняли никаких мер! „ Начальник спрашивает: „Вася, какой Толстой?“ А он: „Писатель! Знать надо!“ Начальник говорит: „Спокойно, Вася, сними портупею и сдай оружие...“ Разоружили его на всякий случай, позвонили домой и сказали: «Клава, твой — плохой, едет домой, вызывай врача“. Выяснилось, что у него был нервный шок. Дали бюллетень на десять дней. Но оказалось, что это еще не конец этой истории. Когда Питер Устинов был уже в Англии, в журнале «Иностранная литература» вышел его рассказ «Лев Толстой и милиционер». Рублей семь получил, наверное, за него. А после того, как у них там, в Англии, показали по телевидению сериал, мне прислали оттуда газету с рецензией. Серия, где я снимался в Ясной Поляне (она называлась «Бородино»), была признана лучшей. Пустячок, а приятно. А что? Не было бы Васи и сельмага с сушками, я, может, и не вошел бы так органично в образ великого писателя.
Дата добавления: 2015-06-28; Просмотров: 308; Нарушение авторских прав?; Мы поможем в написании вашей работы! Нам важно ваше мнение! Был ли полезен опубликованный материал? Да | Нет |