Семья и Большой террор

Суть происходившего в стране точно уловил заехавший в Советский Союз Бернард Шоу, посоветовавший превратить музей Революции в музей закона и порядка: закостеневала жизнь, закостеневало и возвращающееся к академическому реализму искусство. Во времена оны Мейерхольда критиковал глава думских черносотенцев Пуришкевич (ему не нравилось, что на сцену императорского театра пустили декадента, к тому же он принимал его за еврея), теперь за него взялась советская критика. Времена изменились: до революции с Мейерхольдом беседовал директор императорских театров Теляковский, осторожно выпытывая, не злоумышляет ли он против трона, теперь же, когда участники критических дискуссий легко бросались словом "фашист", приходилось ждать самого худшего. В 1935 году недовольство властей обернулось полуопалой, Мейерхольду - единственному из народных артистов России - не дали звания народного артиста СССР. Затем его отстранили от руководства строительством нового здания для его театра, и это уже было предвестием большой беды. Семья чувствовала ее приближение. В разгар нападок на мужа Зинаида Райх заболела тяжелейшим нервным расстройством, связанным с полным помрачением сознания, и лечилась у психиатра.

Из-за ее трудного характера мейерхольдовским артистам приходилось нелегко. И все же это было в порядке вещей - в отличие от ссоры с Калининым на одном из приемов. Райх кричала ему: "Все знают, что ты бабник!" - всесоюзный староста бойко отругивался, рядом стоял ломающий пальцы Мейерхольд. Он знал, что его жена реагирует на все в четыре раза острей, чем обычный человек, и невинная шутка может показаться ей оскорблением. Поэтому он и превратил ее в актрису - на сцене Райх жила страстями героев "Леса", "Ревизора", "Горя от ума", "Дамы с камелиями". Она влюблялась, страдала, умирала в призрачном, созданном фантазией мужа мире - и после конца спектакля к нему возвращалась умиротворенная, разумная, способная на компромисс женщина.

Газетчики восторгались нечеловеческими криками ее героинь. Но дело в том, что на сцене Райх вела себя как в жизни. Однажды она обнаружила, что на базаре у нее вытащили кошелек, - и закричала. И это было так страшно, что потрясенный воришка вернулся, тихо отдал ей краденое и убежал.

В 1938 году большая история вторглась в историю семьи - Театр имени Мейерхольда был закрыт, и началась настоящая, обложная травля. Газеты рвали режиссера на куски, а в его доме металась терзаемая своими призраками женщина. Мнительный, ранимый, закрытый, загнанный в угол старый человек ухаживал за женой как нянька, а она билась, стараясь разорвать привязывающие ее к постели веревки. Врачи его не обнадеживали, а он - быть может, уже ни во что не веря - приносил ей питье и обтирал ее лоб влажным полотенцем. Чудеса случаются редко, но иногда они все-таки происходят: прикорнувшего в соседней комнате Мейерхольда разбудило невнятное бормотание, он вошел к жене и увидел, что она, приподнявшись на постели, разглядывает свои руки и вполголоса произносит:

- Какая грязь...

Он принес теплой воды, заговорил с ней - и понял, что к Зинаиде Райх вернулся рассудок.

Дата добавления: 2015-06-28