Сцена вторая

На сцене Владимир Даль.

ДАЛЬ. В начале 1826 года в моей жизни произошли значительные

изменения. Первого января этого же года я уволен с морской службы

в чине лейтенанта флота, почувствовав необходимость в основательном

учении, вышел в отставку и вступил в Дерптский университет

студентом.

В центре зала стол сидят студенты, беседуют

КАРЛ ГРИФФ. Господа, вы помните прошлую лекцию профессора Ивана

Филипповича Мойера?

ПАВЕЛ КАЗАРИН. Конечно, блестящая речь. Как точно, толково и

вразумительно Иван Филиппович описал труднейшую

операцию по удалению опухоли

ЛЕОН ЛИПГАРДТ. Ничего удивительного нет, господа. Ведь профессор был

учеником знаменитого на всю Европу Антонио

Скарпы, неужели и мы достигнем такого

совершенства.

КАРЛ ГРИФФ. С таким профессором, как Мойер всё возможно.

Даль у в хода в комнату негромко стучит в дверь.

ДАЛЬ. Господа бурши можно войти? Прошу прощения,дверь у вас не заперта

КАРЛ ГРИФФ. Входите.

Входит Даль, останавливается

ПАВЕЛ КАЗАРИН. Позвольте вас спросить. Вы кто?

ДАЛЬ. Отставной лейтенант Российского императорского флота, а ныне студент

Дерптского университета, хирургического факультета, школы профессора

Ивана Филипповича Мойера. Пока вольный слушатель.

КАРЛ ГРИФФ (С восторгом). Так вы наш коллега, давайте знакомится,

) присаживайтесь.

ДАЛЬ (присаживаясь к столу). Благодарю.

ПАВЕЛ КАЗАРИН (с интересом). Позвольте вас спросить, что же привело

отставного лейтенанта флота в студенческое содружество

буршей, будущих хирургов?

ДАЛЬ. Господа я старше вас. Изведал многое: учился в Петербургском морском

кадетском корпусе, крейсировал в Черном море, закончил службу на Балтике.

ПАВЕЛ КАЗАРИН. Какова же причина отставки?

ДАЛЬ. Знаете, как в народе говорят? «На море и ноги жидки».

КАРЛ ГРИФФ. Понятно, морская болезнь. И что же семь лет вы ею страдали?

ДАЛЬ. Пытался преодолеть, но не получилось. Поэтому последние два года

служил военным чиновником на Балтике. Не по душе пришлась такая

служба и я вышел в отставку.

ПАВЕЛ КАЗАРИН. А чем, простите, вызван интерес к медицине?

ДАЛЬ. Здесь несколько причин. Я вырос в семье врача, мой отец Иван Матвеевич

Даль закончил курс медицинских наук в Германии в Иенском университете.

Служил полковым лекарем в Гатчине, врачевал в Петрозаводске, а затем

судьба его перенесла в Луганск, где я и родился. Поэтому медицинская наука

мне знакома с детства. И ещё я хочу помочь своему младшему брату он

очень серьёзно болен. К этому ещё могу добавить, что я имею большой

интерес к естественным наукам.

КАРЛ ГРИФФ. Простите, а где сейчас служит ваш отец?

ДАЛЬ. К сожалению его уже несколько лет как нет в живых. А службу он

закончил главным врачом медицинской управы Черноморского флота.

КАРЛ ГРИФФ. Господа, довольно любопытства. Мы и так достаточно много

узнали о новом коллеге пора и честь знать (Обращаясь к Далю.)

Может быть у вас есть к нам вопросы? Извольте, ответим.

ДАЛЬ. Вопросов-то много, но я кое- что уже сумел узнать, вот хожу,

осматриваюсь. Господа, у меня к вам просьба, не сочтите за труд покажите

мне университет, расскажите о нем.

ПАВЕЛ КАЗАРИН (Показывая на Липгардта). Никто лучше Леона не

расскажет вам историю нашей Alma mater.

ЛЕОН ЛИПГАРДТ (Поворачиваясь к Далю). С удовольствием. Дерптский

университет один из древних университетов Европы. Ему более

трехсот семидесяти лет. В грамоте короля Швеции говорилось,

что пусть университет существует в веках и пусть там

возникнет неиссякаемый источник учености, изобилие которого

пусть черпают все, кто хочет основательно приобщиться к

сокровищницам науки.

КАРЛ ГРИФФ. Наш университет является соединительным звеном между

Западной и Восточной Европой, сюда стекаются лучшие ученые

силы.

ПАВЕЛ КАЗАРИН. Здесь один из лучших анатомических театров,

современные клиники. А главное, здесь каждый располагает

собою и временем своим, как ему лучше, удобнее, наконец,

как хочется. Радушно приемлется достойными наставниками

каждый алчущий знаний – и ради науки, как ради Христа, во

всякое время, подают ему милостыню познаний и

откровений.

КАРЛ ГРИФФ. Ну, что ж, господа. Покажем сначала нашему коллеге святая

святых хирургического факультета анатомический театр, затем

библиотеку и диссертационный зал университета.

Студенты уходят.

СЦЕНА ТРЕТЬЯ

Из зала на сцену поднимаются, оживлённо беседуя, студенты

ДАЛЬ (С восхищением). Я потрясен, восхищен и безмерно счастлив, что имел

удачу посетить одну из лучших библиотек Европы. Сам себе не верю, что

держал в руках рукописи Ломоносова, видел его труды, перелистывал

страницы описания первого русского ученого путешественника

мореплавателя Крузенштерна

ПАВЕЛ КАЗАРИН. Я понимаю, вас как бывшего морского офицера

путешествие Крузенштерна очень заинтересовало, а другое?

ДАЛЬ. Господа, минуточку внимания, позвольте я продолжу. Все что я увидел в

библиотеке, а особенно в диссертационном зале, привело меня к мысли стать

не только классным хирургом, но и посвятить себя науке. Здесь все для этого

есть.

ЛЕОН ЛИПГАРДТ. В науку путь нелегкий, тут одних знаний недостаточно.

Нужно обладать страстью к науке, силой воли и большим

трудолюбием. (Обращаясь к Далю.), Даль, если все это в вас

есть, то вы будете ученым.

КАРЛ ГРИФФ. Вольдемар! А клиники, анатомический театр разве вас не

заинтересовали?

ДАЛЬ. От чего же, напротив. Все очень ново, любопытно и весьма необычно. Я

даже немного оробел, глядя на анатомические пособия

КАРЛ ГРИФФ. Крови испугались?

ДАЛЬ. Похоже, что да.

ПАВЕЛ КАЗАРИН (Похлопывая по плечу Даля). Все мы через это прошли,

одолеется, ведь это не морская болезнь

Студенты подходят к Далю, дружественно похлопывают его по плечу.

«Вот увидите, все будет хорошо», «Вы справитесь».

ЛЕОН ЛИПГАРДТ. Господа, а не устроить ли нам сегодня вечеринку с пуншем, в

честь нового друга.

СТУДЕНТЫ. Конечно, устроить, хорошая мысль!

Все уходят.

СЦЕНА ЧЕТВЕРТАЯ

Из зала на сцену выходят студенты, оживленно обсуждая вечеринку.

«Пунш был замечательный!», «Охмелели немного, зато веселья прибавилось».

ПАВЕЛ КАЗАРИН. А не пора ли нам позабавиться, помните, как в прошлый

раз, мы поменяли два крыльца местами. И городские жители

судачили и смеялись по этому поводу очень долго.

КАРЛ ГРИФФ.. Это

что! Вот в Москве студенты поменяли вывески полицейской части и

роддома. Так буянов тащили в роддом, а рожениц к приставу.

Представляете?

ЛЕОН ЛИПГАРДТ. А наши за проказы попали в карцер.

ДАЛЬ (С удивлением). А что, здесь наказывают?!

КАРЛ ГРИФФ. Да. Есть карцер, но это пустяки, а вот быть вычеркнутым из

университетского альбома, либо подвергнуться суду – это грозит

изгнанием из университета.

ПАВЕЛ КАЗАРИН. Пустое это, все ведь в прошлом. И все же, чем сегодня

позабавимся?

ЛЕОН ЛИПГАРДТ. Господа, я предлагаю проучить скупердяя портного и

недобросовестного сапожника.

ПАВЕЛ КАЗАРИН. А каким образом?

ЛЕОН ЛИПГАРДТ. Очень просто. Ночью поменяем местами вывеску мастерской

портного и сапожника. Вы представляете, какое утром будет

веселье!

СТУДЕНТЫ. (Уходя). Согласны, согласны, идемте же скорее.

Студенты, смеясь и подбадривая друг друга, уходят.

СЦЕНА ПЯТАЯ

Входят студенты в руках книги, конспекты, пособия. Входит профессор хирургии Иван Филиппович Мойер.

МОЙЕР (Строго). Здравствуйте, господа студенты.

СТУДЕНТЫ (Не весело). Здравствуйте, господин профессор.

МОЙЕР. Что-то вы не весело отвечаете, господа бурши. Слыхал, слыхал про

ваши вчерашние проказы. Придется ответ держать, ведь ректор

университета, уважаемый господин Паррот не жалует таких студентов.

Да и я, господа, буду весьма строг с вами.

ДАЛЬ. Ваш предмет, уважаемый профессор, основа будущей специальности,

поэтому знать мы его обязаны изрядно хорошо.

МОЙЕР. Отрадно, отрадно, а вот это скоро мы вместе с вами и выясним

(жестом приглашает студентов пройти.) прошу, господа, пройти в

аудиторию, пора начинать экзамен. Кто первый?

ДАЛЬ. Позвольте мне.

Профессор садится за стол, достает из портфеля книги, документы, за другой стол садится Даль, готовится к экзамену.

МОЙЕР (Обращаясь к Далю). Господин Даль, вам достаточно времени для

сочинения ответа?

ДАЛЬ. Я готов отвечать.

МОЙЕР. Вначале, разрешите просмотреть ваши записи. (берет листы, читает)

Изрядно, изрядно. И все же, продолжим дальше. Но, прежде экзамена

позвольте один философический вопрос. Что вы думаете о современно

натурфилософии, не происходим ли мы все от обезьян?

ДАЛЬ. Видите ли, господин профессор, хотя изыскания европейских ученых нас

к этой мысли и подводят, все же пока они недостаточно обоснованны. В

прочем, судя по внешности некоторых людских особей я готов допустить эту

мысль.

МОЙЕР (сквозь смех). Каков хитрец, а? С вами нужно держать ухо востро, а то,

пожалуй, отыщите в животном мире и моих предшественников.

ДАЛЬ. Что вы, господин профессор, как можно.

МОЙЕР. Полноте шучу. Перейдем, однако, к экзамену. Какова главная врачебная заповедь?

ДАЛЬ (Уверенно). Ноцере! Не навреди.

МОЙЕР. Бене! Правильно. Как же с учетом этого надо делать операции?

ДАЛЬ С большим чувством, с толком, с врачебной сноровкой и с большой

ответственностью

МОЙЕР. Похвально! Кто же из европейских хирургов, по вашему разумению

прославлен подобным?

ДАЛЬ. Я премного наслышан о вашем учителе Скарпе, Лангенбеке и других.

МОЙЕР. Прошу вас немного побольше о Ланбенгеке.

ДАЛЬ. Господин профессор я восхищен заповедью Лангенбека хирургам-

операторам «Не сила, только тяга, только движение» Скоро, научно,

оригинально.!

МОЙЕР. Отлично. Теперь перейдем к вещам более конкретным. Какую артерию

можно повредить при бедренном грыжесечении?

ДАЛЬ. Артерию эпигастрика.

МОЙЕР. Превосходно! Оказывается, кроме кутежей и легкомысленных забав вы

нашли время для серьёзной учебы. Весьма похвально. А как насчет

практики? В каких операциях вы преуспели?

ДАЛЬ. Трепанации черепа, офтальмогических.

МОЙЕР. Достаточно, я вами весьма доволен.

На первый план выходят студенты.

ПАВЕЛ КАЗАРИН. Ох, и прооперировал же профессор Вольдемера.

КАРЛ ГРИФФ. Ни чуть не бывало, Даль прилично знает этот предмет, я сам

много раз слыхал, как он толково дает ответы, на весьма трудные

вопросы хирургии. (С восхищением) а как он талантливо работает за

хирургическим столом., с каким рвением и старанием

познает науки медицины.

ПАВЕЛ КАЗАРИН. Вольдемар даже во время прогулок зубрит латынь, все же

настойчивый он и упорныйи непременно получит оценку

«изрядно хорошо».

ЛЕОН ЛИПГАРДТ. (Студентам) Тише, господа, ничего не слышно…

Студенты замолкают

МОЙЕР. Видите ли, я неоднократно наблюдал за вашими упражнениями с

господином Карлом Гриффом в анатомическом театре.

Все то, что вы с ним делали это не только профессионально, но и

талантливо. Я доволен, что в вас не ошибся и смело могу сказать, вы

достойная смена нашему поколению хирургов, вы даже выше нас.

ДАЛЬ. Благодарю, профессор. Здесь, в Дерпте, я принял окончательное решение,

посвятить себя хирургии и заняться наукой. Я оправдаю ваши надежды,

профессор.

Даль подходит к сокурсникам.

СТУДЕНТЫ (Хором). Ну, что здорово спрашивал?

ПАВКЕЛ КАЗАРИН. Что-то долго с тобой профессор беседовал. О чем не

скажешь?

ДАЛЬ. Как о чем, о хирургии.

КАРЛ ГРИФФ. Я знаю господа. Скорее всего, Мойер интересовался последней

работой,что мы делали с Вольдемаром (обращаясь к Далю) Я

угадал?

ДАЛЬ. Точно, Карл, угадал. Именно по этой теме профессор задал больше всего

вопросов.

ПАВЕЛ КАЗАРИН. И как всегда наш Даль выглядел достойно. Заслужить

похвалу такого мэтра, как профессор Мойер. О! Это дорогого

стоит. Ну что, господа бурши, экзамены завершены, всех

поздравляю.

ДАЛЬ. Господа, вы не забыли, что мы сегодня встречаемся на рауте в гостиной у

Ивана Филипповича Мойера. Там будет поэт Языков, из Петербурга

прибыл Жуковский.

ЛЕОН ЛИПГАРДТ. Я слыхал, что Василий Андреевич Жуковский привез в

Дерпт список новой поэмы Пушкина «Борис Годунов».

КАРЛ ГРИФФ. Я думаю, на вечере мы её услышим.

ДАЛЬ. И ещё я знаю точно, что моей матушке прислали из Петербурга ноты

новых романсов и песен…

ПАВЕЛ КАЗАРИН. Насладимся божественной игрой твоей матушки.

ДАЛЬ. А Языков будет читать свои последние лирические стихи

ЛЕОН ЛИПГАРДТ. Да! У Мойера всегда отменное общество, это самый

интересный дом в Дерпте.

Дата добавления: 2015-06-28