Вопрос 1. Первые категории неоинституционализма

Лекция 5. Неоинституционализм: основные направления исследований

План лекции

Вопрос 1. Первые категории неоинституционализма;

Вопрос 2. Неоклассическая экономическая теория, традиционный институционализм, неоинституционализм: общее и различное;

Представители неоинституционализма, направления в экономической науке, бурно развивающегося с середины XX столетия, как и сторонники традиционного институционализма, признают, что институты играют большую роль в процессе экономического развития, и так же, как и представители последнего, пытаются связать воедино экономическую теорию, право, социологию, политологию. Однако, …

между «старыми» и «новыми» институционалистами имеются существенные различия. Важнейшее заключается в том, что новый институционализм подходит к анализу институтов через использование инструментов экономического анализа.

В наиболее яркой форме этот подход обнаруживается в работах американского экономиста Г. Беккера, который применил экономический подход к решению социальных проблем и на важнейшие социальные вопросы (семейные отношения, образование, преступность и т. д.) взглянул с позиции методологического индивидуализма, представляющего фундамент господствующего направления экономической науки.

Методологический индивидуализм объясняет поведение человека не традициями, обычаями и привычками, т. е. не наличием институтов, а его (человека) стремлением к собственной выгоде на основе формализованного сопоставления эффекта и потерь (затрат). В таком контексте, институты – лишь способ более простого и быстрого достижения оптимального результата.

Используя такие важнейшие в экономической теории понятия, как предельная выручка и предельные издержки, и положение, что максимизация выгоды (прибыли или полезности) достигается при их равенстве, Беккер попытался объяснить механизм принятия решений индивидов в сфере социальной. Отличительная черта его подхода – рассмотрение любого социального явления и любой сферы общественной жизни как области приложения экономического анализа. Исходный пункт рассуждений таков: среди возможных альтернатив действия человек выбирает то, что, согласно его ожиданиям, наилучшим образом соответствует его интересам.

Так, Беккер был первый, кто попытался применить экономические понятия издержек и прибыли к пониманию поведения нарушителей закона. Уголовные преступления трактовались им как результат рационального выбора в условиях неопределенности. Экономический подход подразумевал, что существует прямая зависимость между нарушением преступником закона и его выгодой и обратная – между выгодой от преступления и его затратами, под которыми понимается возможность раскрытия преступления и вероятность наказания. Беккер утверждает, что преступники – расчётливые люди, которые, прежде чем нарушить закон, сопоставляют предельные издержки и предельную выгоду. И становятся преступниками из-за финансовой выгодности преступления в сравнении с легальными занятиями с учётом вероятности поимки и осуждения, а также суровости наказания.

Не случайно данная теория, являющаяся одним из направлений неоинституционального анализа, получила название «теория рационального выбора».

Теория рационального выбора предполагает, что субъект при любом объёме имеющейся у него информации всегда будет действовать в соответствии с принципом методологического индивидуализма.

Как видим, Беккер применил известный экономический подход к тем областям деятельности, в отношении которых поведение человека в рамках традиционного институционализма обычно рассматривалось с точки зрения воздействия традиций, привычек или отклонений от принятых норм. Это позволило анализировать политические, правовые и другие проблемы человеческого взаимодействия методами неоклассической экономической теории и, прежде всего, с применением аппарата современной микроэкономики, идя от общих принципов неоклассической экономической теории к объяснению конкретных общественно-экономических явлений.

При этом важно отметить, что, в отличие от неоклассического направления в экономической науке, Беккер, как и другие представители теории рационального выбора, не считает анализ вкусов и предпочтений «запретной зоной», отданной на откуп другим социальным наукам; просто предполагается, что вкусы постоянны во времени и одинаковы у разных индивидов и групп. И это не случайно, поскольку именно стабильность предпочтений является надежной основой для предсказания реакций.

Это позволило утверждать, что при принятии решений человек руководствуется соображениями экономического порядка. В рамках данного подхода принцип максимизации полезности получает универсальное значение. Иными словами, целевая функция не зависит от того, где протекает деятельность человека: в фирме или семье, в бизнесе или на избирательном участке. При этом вовсе не требуется, чтобы люди осознавали свое стремление к максимизации полезности. По выражению Г. Беккера, экономический подход является всеобъемлющим, он применим ко всякому человеческому поведению. Таким образом, учёный стремится утвердить экономический подход в качестве общезначимого, объясняющего для всей социальной теории. Именно этот подход получил название «экономический империализм».

Экономический империализм – это теория, абсолютизирующая универсальность экономических подходов для объяснения и формирования любых типов социальных отношений.

Не удивительно, что в рамках данных представлений неоинституциональная экономическая теория рассматривает появление и развитие институтов как результат спонтанной самоорганизации, проистекающей из интересов рациональных субъектов.

Концепция спонтанной эволюции институтов является развитием логики методологического индивидуализма. Эта концепция исходит из предположения, что институты возникают в результате действий людей, но не обязательно в результате их желаний, т. е. спонтанно.

Что любопытно, это характерно уже для представителей австрийской экономической школы. В частности, по К. Менгеру, новые экономические институты возникают вследствие понимания частью предпринимателей выгодности каких-то хозяйственных форм. Остальные имитируют их успешные действия, которые затем подкрепляются мощными силами привычки и закона. В этом наглядно проявляется принцип «методологического индивидуализма», который является несущей конструкцией классического и неоклассического направлений в экономической теории.

Вопрос 2. Неоклассическая экономическая теория, традиционный институционализм и неоинституционализм: общее и различное.

Итак, в рамках неоинституционального направления налицо стремление дать нормам (так же как правилам и институтам) рациональное объяснение, точнее, увидеть в них не заданный извне детерминант поведения, а результат осознанного выбора. И это не удивительно, поскольку понимание нормы как внешнего ограничителя поведения людей исключает свободу их выбора. «Экономический» же человек, по определению, свободен в своём выборе и рационален, а рациональное действие направлено на достижение результата, в отличие от действия, регулируемого социальными нормами. Для представителей неоинституционального направления, как и для неоклассиков – рациональное поведение индивида является исходной предпосылкой анализа. Поэтому есть веские основания утверждать, что…

…неоинституциональная теория является в значительной мере развитием неоклассической экономической теории.

Имеет смысл вспомнить предпосылки последней и проследить, какие изменения были в неё внесены в рамках неоинституционального анализа и насколько они существенны.

Как уже отмечалось, основным методологическим принципом неоклассической теории стал принцип методологического индивидуализма. Он же представляет собой несущую конструкцию неоинституциональной теории, хотя она и посвящена исследованию институтов. Иными словами, принимается положение, что индивиды имеют свои цели и преследуют свои интересы, а формальные и неформальные институты, как и институциональные изменения, являются результатом преследования людьми своих эгоистических интересов, осуществляемых в условиях ограниченных ресурсов.

Таким образом, неоинституциональная теория изучает в качестве реально действующих участников социального процесса отдельных индивидов, которые осуществляют свой выбор рационально и предпочтения которых стабильны и носят эндогенный характер, т. е. на них не влияют внешние факторы. Иными словами, модель «экономического» человека остается важнейшей предпосылкой экономического анализа. И, как увидим в дальнейшем, отношения между данными индивидами, складывающиеся внутри организации (фирм, государства и т.д.), являются определяющим фактором для объяснения существования различных организационных структур и объектом изучения неоинституциональной теории.

В то же время некоторые предпосылки неоклассического анализа в неоинституциональной теории были смягчены, или ослаблены.

Сравнение различных направлений неоинституциональной теории можно дать, среди прочего, через степень ослабления в них предпосылок неоклассического анализа. В наименьшей степени смягчение этих предпосылок характерно для теории «рационального выбора», речь о которой шла выше.

В первую очередь это касается допущения о полной информированности субъектов экономического процесса. Неоклассическая модель «экономического» человека опирается на предпосылку о рациональности индивида на основе полной его информированности и исходит из того, что человек ищет лучшие варианты до тех пор, пока издержки поиска не превысят ожидаемую выгоду от получения дополнительной информации.

Современная неоинституциональная теория использует введённое американским экономистом Г. Саймоном понятие ограниченной рациональности, вытекающей из признания как принципиальной неполноты информации о внешней среде, так и ограниченных способностях индивида в отношении сбора и обработки информации.

Ф. Хайек добавляет, что люди не обладают совершенной информацией ни о том, что они на самом деле знают, ни о том, чего на самом деле хотят.

Последнее означает, что поведение рационального индивида невозможно вывести из объективной информации об окружающей среде; требуются ещё сведения о его умственных способностях. Таким образом, введено понятие когнитивной, или познавательной, ограниченности.

Как следствие, ограниченная рациональность, по мнению Саймона, будет характеризоваться не понятием «максимизация», а понятием поиска «удовлетворительного результата». Иными словами, человек ведёт себя вполне рационально, но его интеллект и вычислительные способности ограниченны. Зачастую он не доходит до оптимального решения, останавливаясь на каком-либо приемлемом для него варианте. Как следствие, действия индивида характеризуются не совершенной, а ограниченной рациональностью.

Но какое отношение имеет введение понятия ограниченной рациональности к выяснению природы институтов? Самое непосредственное. Дело в том, что …

неопределённость внешней среды и познавательная ограниченность побуждают индивидов использовать готовый набор правил поведения, применимый к наиболее часто встречающимся в жизни ситуациям (в том числе экономическим).

Чем шире разрыв между способностью человека расшифровывать стоящие перед ним проблемы и трудностью выбора наиболее предпочтительных альтернатив, тем скорее люди выработают упорядоченные и очень немногочисленные стереотипы реакций на окружающий мир.

По мнению Саймона, созданные людьми организации могут рассматриваться как устройства для расширения возможностей человека понимать и вычислять в условиях сложности и неопределённости. Поэтому, кстати, процедурная рациональность, определённая в основном организационной структурой, более значима, нежели целерациональность индивидуальных решений. Таким образом, …

Таким образом, как и в традиционном институционализме, в рамках неоинституционального направления признаётся, что создание институтов представляет собой реакцию на «неопределённость» окружающего мира.

Человек легко принимает решения, поскольку его взаимодействие с окружающим миром институционализировано таким образом, чтобы снизить неопределённость. Возвращаясь к вопросу значения институтов в обществе, ещё раз подчеркнём, что значительная часть институтов – традиций, обычаев, правовых норм – призвана уменьшить негативные последствия ограниченной рациональности.

Вышеназванные допущения представляют собой определённый шаг навстречу традиционному институционализму, но тем не менее оставляют в силе важнейшую предпосылку неоклассического анализа – постулат о рациональном поведении индивида.

Однако в рамках данных ограничений уже представляется возможным трактовать нормы не только как результат рационального выбора, но и как предпосылку рационального поведения. Дело в том, что рациональное поведение требует от индивида сложных расчётов в условиях неопределённости. И может быть, в этих условиях, при ограниченной познавательной способности, рациональнее следовать нормам.

Действительная рациональность требует сложных расчётов в условиях неопределённости. В связи с чем, субъект следует сложившимся нормам, чтобы не допустить собственную ошибку. Поэтому если ранее норма, появившаяся на основе расчётов субъекта, являлась результатом его рационального выбора, то теперь следование сложившейся ранее норме есть предпосылка (условие) рационального поведения.

Эту позицию разделяют такие оригинальные мыслители, как Л. Мизес и Ф. Хайек. Они считают, что в рациональное существо человека превращают институты, научая его определённым правилам поведения, создавая условия для сотрудничества с другими людьми и открывая доступ к огромному массиву информации, который он был бы не в силах сам аккумулировать и переработать. Иными словами, для неоавстрийцев рациональность поведения – продукт определённых институциональных условий.

Любопытно отметить, что, по мнению Хайека, рационализм может быть ошибочным, и традиционная мораль может обеспечить в некотором отношении более верное руководство для человеческих действий, чем рациональное знание.

Принимая во внимание отмеченные допущения, мы приходим к выводу, что рациональное поведение и поведение, ориентированное на нормы, не противоречат друг другу. В жизни, в том числе и в экономической сфере, условием рационального действия зачастую становится выполнение нормы, не являющейся (или необязательно являющейся) результатом рационального выбора. Сюда относится класс ситуаций, описываемый в экономической литературе с помощью «дилеммы подсудимых».

Ситуации, описываемые этой дилеммой, возникают там, где преследование собственного интереса не ведёт к эффективной координации действий. Напомню, что с помощью «дилеммы подсудимых» моделируется поведение двух обвиняемых в совершении одного и того же преступления, помещенных в разные камеры. У каждого есть две стратегии: обвинять другого или отрицать вину. Если оба отрицают вину, то, возможно, они будут освобождены. Если оба обвиняют друг друга, то получают по большому сроку. Наконец, если один обвиняет другого, а последний отрицает совершение преступления, то первый выходит на свободу, а второй получает максимальный срок. Парадокс заключается в том, что рациональной стратегией для обоих является взаимное обвинение, т. е., в конечном счете, длительное заключение.

В этих условиях норма рассматривается в качестве предпосылки для взаимной интерпретации намерений участников сделок. Иными словами, индивиды выполняют норму не потому, что она является абсолютным детерминантом их поведения, а для снижения неопределённости во взаимодействии, следовательно, для достижения своих рационально поставленных целей. И значит, именно следование нормам создаёт предпосылки рационального выбора.

Процедура рационального выбора в рамках представлений неоинституциональной теории по-прежнему остаётся естественной нормой поведения индивида. Согласно типологии социального действия М. Вебера основу действия на рынке представляет собой целерациональное действие, предполагающее продуманное использование условий и средств для достижения поставленной цели.

Кроме целерационального, Вебер выделил ещё три идеальных типа социального действия, различающихся по способу мотивации: ценностно-рациональное (основанное на вере в самодовлеющие ценности, коими могут быть религиозные, эстетические и т.д.); аффективное (обусловленное эмоциональным состоянием индивида); традиционное (основанное на длительной привычке или обычае).

А, как увидим в дальнейшем, в рамках неоинституциональной экономической теории при признании того, что следование нормам во многих случаях является условием рационального поведения, акцентируется внимание на том, что само происхождение норм, так же как правил и институтов, является результатом рационального выбора индивидов. Это означает, что хотя новая институциональная теория и ориентирована на ослабление жёстких предпосылок неоклассической теории относительно поведения человека, она твёрдо стоит на принципе методологического индивидуализма, распространяя данный подход на анализ любых социальных (общественных) явлений. Это даёт основание рассматривать неоинституциональную теорию как развитие и обобщение неоклассического подхода.

В то же время в отличие от неоклассической теории представители неоинституционального направления считают, что институты имеют значение для объяснения поведения экономических агентов. Не в последнюю очередь это связано с признанием, что экономические процессы, в частности обмен, сопровождаются издержками, которые получили название трансакционных издержек.

В самом общем определении они сводятся к издержкам получения информации о потенциальном контрагенте и издержкам обеспечения условий обмена.

Неоинституционализм в отличие от неоклассической теории помимо производственных издержек признаёт и включает в анализ трансакционные издержки, в общем виде – издержки, связанные с взаимодействием экономических субъектов.

Неоклассическая же теория полагала, что структура рынков совершенной конкуренции позволяет сторонам без издержек прийти к решениям, которые максимизируют совокупный доход независимо от первоначальных институциональных условий, т. е. обеспечивают Парето-оптимальное состояние рынков. Действительно, мир совершенной конкуренции не нуждается в институтах именно потому, что обмен, а значит, и выгоды от торговли, реализуются с нулевыми трансакционными издержками. Однако реальный мир экономических взаимодействий далеко отстоит от этой идеальной модели, трансакционные издержки в нем положительны, и институты имеют значение.

О важности институтов много писали представители традиционного институционализма, однако они не выработали эффективного инструментария для их изучения. Неоинституционалисты же подошли к осмыслению институтов, в том числе правовых, посредством использования понятий издержек и выгод, тем самым резко расширив горизонты экономического анализа. Иными словами, их отличие от традиционного институционализма заключается в утверждении, что институты поддаются исследованию с помощью инструментария неоклассической теории. Представители неоинституционализма высказали достаточно очевидную мысль, что создание и поддержание правил игры, или институтов, неизбежно сопряжено с определёнными издержками. И здесь пролегает чёткая граница, отделяющая неоинституциональную экономическую теорию от старого (традиционного) институционализма. Именно осознание того, что функционирование институтов обходится обществу не бесплатно, и сделало возможным их включение в экономический анализ в качестве внутренних, а не внешних переменных.

Кроме того, в отличие от традиционного институционального подхода, в рамках неоинституционального направления институты рассматриваются не столько как таковые, сколько через их влияние на решения, которые принимают экономические агенты. Здесь институты выступают в виде факторов, ограничивающих набор альтернатив, из которых индивид может выбрать в соответствии со своими предпочтениями, а не набора правил и норм, определяющих всецело поведение человека. И, кроме того, в рамках неоинституционального подхода сами институты являются результатом рационального выбора индивидов.

Заметим, что в традиционном институционализме отсутствовала, как объект анализа, рабочая модель выбора в принятии решений.

Если в традиционном институционализме особое внимание обращалось на неформальные правила или институты, то в неоинституцонализме объектом анализа в первую очередь становится совокупность формальных институтов как явных и потому более легко поддающихся экономическому анализу ограничителей человеческого поведения.

Что касается отличий неоинституционального направления от неоклассической теории, то, кроме уже отмеченных, они сводятся к следующему.

Во-первых, в рамках неоинституциональной теории институциональные альтернативы сравниваются друг с другом, а не только с идеальной моделью, в качестве которой выступает модель совершенной конкуренции, что имеет место в неоклассическом анализе.

Во-вторых, в рамках неоинституционального анализа произошло смещение исследований в сферу, которая не затрагивалась неоклассической теорией. Как уже отмечалось, пришло понимание, что экономические результаты производства существенно зависят от социальных и политических правил, или институтов, регулирующих хозяйственную деятельность. И это поставило перед экономической теорией следующие вопросы.

В частности, как альтернативные наборы правил (в первую очередь, прав собственности) и видов экономической организации воздействуют на поведение экономических агентов, размещение ресурсов и т.д.? Почему разным типам экономической деятельности соответствуют разные формы экономической организации даже в одних и тех же правовых рамках? В чем экономическая логика разнообразных видов контрактного устройства (фирм), используемых для организации производства и обмена? Какая экономическая логика стоит за фундаментальными социальными и политическими правилами, регулирующими производство и обмен, и как меняются эти правила?

Ответы на эти вопросы предлагают разработанные в рамках неоинституционального анализа теория трансакционных издержек, теория контрактов, теория общественного выбора, новая экономическая история и, не в последнюю очередь, теория прав собственности.

Дата добавления: 2014-01-03