Экономическая эффективность инвестиционных проектов

План

Лекция 9. Социальные изменения и социальный прогресс.

1. Модели динамики социальной системы.

2. Социальные критерии прогресса.

3. Эволюционный, революционный и циклический характер развития.

4. Концепции и прогнозы развития российского общества.

Социальная система – это особый класс систем (наряду с техническими, биологическими, биологическими, кибернетическими, экологическими и другими), состав которых представлен людьми, а также возникающими между ними отношениями.

В самом общем смысле динамика (изменение) социальной системы представляет собой наиболее общую форму бытия всех материальных объектов и духовных явлений, связанную с частичным или полным преобразованием внешних или внутренних форм организации объектов, их местопребывания в той или иной точке пространства, в том или ином интервале времени.

Если в обществе не происходит изменений, то оно поги­бает, начинает стагнировать (загнивать). Общество - жи­вая динамическая система, подвергающаяся воздействиям как внутренних, так и внешних сил. Структурные элементы общества (социальные группы, социальные институты, об­щности) вступают в различные сложные взаимодействия. Это постоянное взаимодействие естественно приводит к из­менениям в обществе, которые могут происходить как на микроуровне, то есть обусловлены влиянием роли отдель­ной личности, изменением статуса этой личности, так и на макроуровне.

Социальные изменения, происходящие в обществе, мо­гут включать в себя прирост населения, изменения в отно­шениях между социальными группами, в избирательной системе, в правах личности и т.д. Изменения могут отно­ситься к области изобретений, к правилам русского языка, нормам морали и т. д.

Социальные изменения различаются не только масш­табом, но и глубиной. Из всей совокупности социальных изменений можно выделить линейный и нелинейный типы.

Линейный тип

Линейный тип социальных изменений рассматривает всю историю человечества как единый и главное - направ­ленный процесс. Линейный тип социальной динамики воз­ник как результат влияния библейской историософии, иудейско-христианской традиции и превратился в обще­ственном сознании в идею эволюционизма, в идею прогрес­са. Линейный прогресс направлен в будущее, воспринима­ется как движение вперед во времени и пространстве.

Особенность линейной динамики заключается в том, что каждый этап общественного прогресса, каждый этап дви­жения выступает моментом генетического продолжения предшествующего этапа. Линейные процессы частично по­глощают в себя свойства предшествующих, обогащают и развивают их. Наиболее ярким выражением линейных представлений являются идеи социального эволюционизма. Теории соци­ального эволюционизма, несмотря на все их многообразие, представляют собой стремление осмыслить исторический процесс как единую линию, как часть общей разнообраз­ной линейной космической эволюции, вбирающей в себя сложные эволюционные процессы Земли и всей планетной системы.

Во второй половине XX века широкую известность и дальнейшее развитие получают теории «постиндустриаль­ного общества», которое называют также «информацион­ным обществом». Все развитие человеческого общества, с точки зрения авторов этих концепций, проходит три ста­дии: доиндустриальную (аграрную), индустриальную и по­стиндустриальную. В постиндустриальном обществе основ­ной ценностью становятся знание, интеллект, информация, творческая деятельность, воплощенные в человеке.

Нужно сказать, что линейная динамика предполагает не только прогресс, не только движение вперед, в будущее, но и регресс, то есть воспринимается как нисходящая линия в изменениях общества. Однако регресс не должен понимать­ся как простое повторение в обратном порядке уже прой­денных этапов. Абсолютное повторение прошлого невоз­можно в новых, изменившихся условиях, поэтому коррект­нее говорить об асимметричности линейных процессов. Линейный прогресс и регресс сменяют друг друга в истори­ческом процессе. История не бывает полностью обратимой.

Социологи выделяют также виды социальных измене­ний. Особое значение имеют инновационные изменения, которые превращаются в фактор социального развития. К ним относятся различные открытия и изобретения. Чело­вечеству известно множество открытий, изменивших его судьбу и облик планеты (колесо, азбука, паровой двигатель, автомобиль, учение об условных и безусловных рефлексах, таблица Менделеева, выборная демократия и др.).

Нередко инновации оказываются несовместимыми с су­ществующей культурой, и тогда проходит немало времени, прежде чем инновация будет принята обществом. И все же бывает так, что инновация отвергается обществом. Так, например, в российском обществе вызывают недоверие та­кие ценности либеральной демократии, как экономический индивидуализм, неприкосновенность частной собственно­сти и др. Если технические, материальные изобретения мож­но испытать и проверить достаточно быстро, то социальные инновации доказывают свою целесообразность длительное время. Поэтому социальным новшествам, например, даже нужным законам, приходится преодолевать сопротивление, а порой и протест социальных групп, прежде чем эти зако­ны докажут свою работоспособность.

Каковы причины социальных изменений? С некоторой долей условности можно выделить два основных подхода, которые противоположным друг другу образом отвечают на этот очень сложный вопрос. Источник социальных из­менений, с точки зрения большей части социологов, нахо­дится внутри самого общества, то есть кроется во взаимо­действии его структур, сфер, групп и т. п. Решающую роль в изменении, развитии общества играет социальный конф­ликт. При этом марксисты выделили в основе социальных изменений конфликт между противоположными классами, партиями, идеологиями. Вся социальная история в марксиз­ме предстает как история борьбы классов угнетаемых и уг­нетателей. Социальные противоречия в марксистской кон­цепции есть источник развития. Немарксистская современная теория конфликта в лице Л. Козера, Р. Дарендорфа, Л. Гумпловича, Э. Гидценса и других тоже рассматривает конфликт как естественное яв­ление, как способ движения, развития общества. Конфликт неотъемлемая черта социальной жизни. Задача общества - научиться разрешать конфликты, рационально регулиро­вать их, а не подавлять. Консервация конфликта неминуе­мо приведет к высокому напряжению в обществе и в конеч­ном итоге - к взрыву социально-политической активности и разрушению социальной системы.

Иной подход в социологии связан с таким направлени­ем, как функционализм. Функционалисты не отрицают не­обходимости социальных изменений в обществе, в том чис­ле и глубоких. Но они предполагают, что такие изменения не должны нарушать «подвижное равновесие» социальной системы. Функционалисты предпочитают больше говорить о равновесии социума, чем о конфликтах в нем. Общество должно снижать вероятность конфликта. Именно за эту «бесконфликтность» критикуют функционалистов предста­вители конфликтологического направления.

Нелинейный тип

Переход общества от одного состояния к другому не всегда носит детерминированный характер, и направление движения может быть непредсказуемо. Истори­ческий процесс - это веер возможных альтернатив, это мно­говариантность общественного развития, источником кото­рого является энергия, воплощенная в поведении людей.

Идея прогресса стара как мир. Уже в Библии она нашла свое место. В ней описана конечная цель человеческого пути, которая выглядит как достижение священной рай­ской обители. Однако истоки этой идеи можно отыскать гораздо раньше - в трудах древнегреческих мыслителей, та­ких как Платон, Аристотель. И затем, в последующей исто­рии человечества идея прогресса с каждым новым поколе­нием получала свое особое выражение, новый импульс к развитию. Ф. Бэкон, И. Кант, Г. Спенсер, М. Вебер, Э. Дюркгейм, К. Маркс, Ф. Теннис, У. Ростоу, Д. Белл - вот только самый малый перечень выдающихся мыслителей, не толь­ко писавших о социальном прогрессе, но и выдвигавших свои критерии прогресса. В качестве таковых выступали уровень материального благосостояния членов общества, степень социальной справедливости и равенства, индиви­дуальной свободы и нравственности, развития науки и тех­ники, солидарности членов общества и др. Классические представления о прогрессе рассматривают его как постепен­ное движение человечества ко все более высоким уровням цивилизации. Причем движение носит неизбежный харак­тер, продолжается, несмотря на все перипетии истории, от­клонения, случайности. Полное процветание общества, до­стижение этого состояния во всех структурах общества - вот цель прогрессивного движения.

Все классические представления основывались на пони­мании необратимости линейного времени, линейного типа развития, когда прогресс определяется логикой предшеству­ющего развития и оценивается как положительная разница между прошлым и настоящим или настоящим и будущим. Однако после первой мировой войны появились сомнения в прогрессивности развития и особенно сомнения в нравствен­ном прогрессе. Стало наглядным и бесспорным, что прогресс в одной области приводит к регрессу в другой. Отсутствие роста «реальной моральности» демонстрирует история войн, распространение наркомании, насилия, проституции. Кро­ме того, рухнуло утопическое мировоззрение, рисовавшее в лучших красках коммунистическое общество. Человечество оказалось в ситуации, когда у него уже нет больше проектов будущего, способных увлечь массы и объединить коллектив­ные усилия ради реализации подобных проектов.

Социальные науки подвергли критике оптимистическую идею линейно-поступательного развития человечества, ле­жащую в основе парадигмы социокультурного прогресса. XX век с его невиданными ранее катастрофами - полити­ческими, экологическими, военными, породил сомнения и разочарования в идее прогресса. Идея кризиса, охватившаяумы миллионов людей, ставшая лейтмотивом обществен­ного мнения, способствует закреплению пессимистических прогнозов будущего человечества. Если раньше ситуацию кризиса рассматривали как временное явление, то теперь о кризисных процессах говорят и пишут как о норме. Кризи­сы «нормализовались», социологи, политологи, культуро­логи обнаруживают кризисы везде и во всем. Утрачивается вера в прогресс, не оправдываются оптимистические рас­суждения о социальных эволюциях и изменениях.

Но можно ли утверждать, что идея прогресса, единствен­ной альтернативой которой может быть только всеобщее отчаяние, исчерпала свое предназначение, ведь «ни одна идея не была важной или такой же важной, как теория про­гресса» (Р. Нисбет) в течение трех тысячелетий? Какие же есть аргументы у критиков линейных, поступательных тео­рий развития? Во-первых, факты противоречат утвержде­ниям о существовании каких-либо универсальных и вечных линейных тенденций, универсальных стадий эволюции, от­носящихся ко всему человечеству, к любым общностям и странам. И в самом деле, исследования историков, архео­логов, этнографов показали, что большинство человечес­ких обществ существовали и исчезали, находясь на началь­ных стадиях развития. И сегодня есть общества, до сих пор остающиеся на самых ранних ступенях эволюции. Лишь некоторые народы смогли создать великие цивилизации. Во-вторых, подверглась критике упрощенная схема: Древ­ний мир - Средние века - Новое время. Точно так же пере­осмыслена марксистская теория «общественно-экономических формаций», стремившаяся вместить сложный, противоречивый ритм разных культур в рамки единой схемы. Кроме того, в ХХ веке наступило полное осознание того, что события, имевшие решающее значение для Европы, вовсе не были таковыми для других народов. Этапы истории различных цивилизаций не вписываются в концепцию европоцентризма, что подчеркивает наличие разных исторических периодов и культур, наличие культурного плюрализма в мире.

Существуют также альтернативные классическим концепции прогресса, возникшие в русле постмодернистского направления мысли.

Итак, изменилось как само понятие прогресса, так и оценка его социальных критериев. «Прогресс человечества, - как писал Н. Данилевский, - состоит не в том, чтобы идти в одном направлении, а в том, чтобы все поле, составляющее поприще исторической деятельности, исходить в разных направлениях».

Циклический тип

Социология уделяет внимание повторяющимся цикли­ческим процессам. В общественной жизни циклические про­цессы имеют такое же распространение, как и в природе. Существуют, как известно, астрономические циклы (день, ночь, времена года), биологические циклы (рождение, дет­ство, юношество, зрелость, старость, смерть). Выделяются также циклы в повседневной жизни (выходные и рабочие дни) и др. В обществе отчетливо проявляются политичес­кие, экономические, социальные циклы: политические кри­зисы сменяются политической стабильностью, за экономи­ческим процветанием наступает упадок, повышение уров­ня благосостояния населения чередуется с его снижением и т.п. Иными словами, социальная жизнь похожа на круго­ворот. Каждый из процессов в обществе сменяет другой. Каждый из процессов исчерпывает свой потенциал. Соци­ально-историческое развитие идет по кругу, что позволяет говорить о его определенной обратимости.

Цикличность означает повторение тенденций прошло­го, но с некоторыми новыми вариациями. Каждый из циклических процессов обладает сходством между повторяющимися состояниями системы, количеством повторений в цикле. Продолжительность цикла может быть короткой и длинной. Циклы различаются количеством фаз, ритмикой, ускорением или замедлением интервалов. Циклические про­цессы способствуют воспроизводству социальной системы, воспроизводству ее функций (производство материальных благ, их распределение, регламентация поведения людей и др.), воспроизводству социальных общностей (этносы, на­ции, классы, страты), воспроизводству устойчивых форм деятельности (научная, производственная, художественная и т. д.), социальных ролей (врач, юрист, воспитатель, воен­ный). Цикличность придает ритм общественным процессам, является способом существования и сохранения общества. При этом очень важно знать, что каждый новый цикл не является абсолютным повторением прежнего. Воспроизвод­ство социума не означает полного содержательного тожде­ства фаз цикла, начала и конца цикла.

Следовательно, циклические изменения не есть в чис­том виде круговые процессы. Поэтому неверными являют­ся европоцентристские представления об абсолютном зас­тое в XVII - XVIII веках восточных стран, как, например, Китай, история которого долгое время была типичным при­мером циклического развития, отторгавшего культурные и технические нововведения. И все же нынешний динамичный Китай воспроизводит в значительной степени традицион­ные отношения.

Современные социологи считают возможным выделить формы циклических изменений. Такими формами цикличес­ких процессов называют изменения по типу маятника, вол­новые движения, спиралевидные. Движения, или изменения, по типу маятника считаются наиболее простой формой цик­лического процесса. В качестве примера такого движения можно привести инвестиционную социальную политику, когда средства на развитие социальной сферы общества то увеличиваются, то, наоборот, сокращаются, то есть возвра­щаются к первоначальной сумме. Иллюстрацией волновых процессов в обществе служит, скажем, цикл технических нововведений, который достигает своего волнового пика и вновь идет на убыль, как бы затухает.

Спиралевидный тип является наиболее сложной фор­мой циклических изменений. Спиралевидная динамика определяется по ставшей классической формуле - «возврат к якобы старому, повторение старого на ином уровне». Это такой процесс изменений, когда обновление и уста­ревание являются лишь частичными. Каждый цикл изме­няющегося явления (процесса) как бы отрицает предше­ствующий, превращаясь в свою противоположность, в другое качество и в то же время как бы возвращается в свое прежнее состояние. Но этот возврат к старому осу­ществляется на новом уровне, с обнаружением новых свойств. Спиралевидная модель является образом соци­альной преемственности. Спиралевидные процессы реа­лизуются в обществе как по восходящему типу, так и по нисходящему. Это означает, что спиралевидный цикл из­менений нельзя понимать только как поступательный, восходящий. Есть и нисходящие спиралевидные процес­сы, свидетельствующие о дисфункциях в обществе, о его гибели, упадке. Примером спиралевидного процесса яв­ляется отношение человека к природе. В первобытные времена природа воспринималась человеком как слепая господствующая сила. С Нового времени по XX век че­ловек благодаря научно-техническому прогрессу обрел новые технологические возможности и счел себя ее поко­рителем и властелином. И лишь теперь он осознал свою органическую связь с природой и необходимость гуман­ного к ней отношения.

Кроме циклических изменений, происходящих в рам­ках качественно одной социальной системы, социологи и культурологи особенно выделяют циклические изменения, происходящие в циклической динамике социокультурных систем. Поэтому уместно кроме системно-функционально­го цикла, о котором до сих пор шла речь, говорить об ис­торическом цикле. Исторический цикл, выделяемый таки­ми мыслителями, как Д. Вико, Н. Данилевский и др., отра­жает единство процесса возникновения, расцвета и распа­да социокультурных систем, подчеркивает определенный срок жизни общества. Концепции названных культуроло­гов стремятся показать единство всемирной теории, ее по­вторяемость, сопряжение восходящей и нисходящих линий, либо рассматривают историю как совокупность различных культурно-исторических типов, имеющих свой жизненный срок (цикл).

B эпоху глобализации и международной конкуренции, принявшей тотальный характер, совершенно естественными должны быть самостоятельные усилия России за выживание и достойное место в интеграционном процессе «Взгляд на XXI век, - как высказывается В. Третьяков на страницах При­ложения к «Независимой газете» (11 апреля 2001 г.), - как на время эйфории всемирной дружбы... смешно обсуждать, по­тому что это все равно, что говорить, что ты сейчас можешь выйти на Садовое кольцо и пересечь его туда-сюда 10 раз, и тебя никто не сшибет из-за того, что ты вышел на «зебру». Там «зебра» нарисована. Там не сшибают! Походи час, по­смотрим, спасет ли тебя эта «зебра» и всякие прочие мифы». Каким может быть российский проект в глобальном контексте? Ответ на этот вопрос невозможно поместить в прокрустово ложе, ибо он не в состоянии вобрать в себя реалии, характеризующие взаимодействие субъектов миро­вого сообщества, их интересы и сложнейшие противоречия. Россия, несмотря на тяжелейший кризис, поразивший все без исключения сферы общества, несмотря на утрату госу­дарством способности планировать и руководить, не может пребывать в положении банкрота, которого либо только терпят, либо только используют как сырьевой придаток или регион для захоронения отработанных ядерных отходов. Место России в мировом сообществе в течение ближайших лет будет определяться, с одной стороны, ее внутренним ослаблением, а с другой - ее усилиями, направленными на преодоление этой внутренней слабости. Ответом на систем­ный кризис должна быть системная стратегия (а не частные, пусть даже правильные решения), которая объединила бы весь народ России, в том числе правящий класс вокруг по­добного цивилизационного проекта выживания и развития. Иными словами, необходимо многомерное, всестороннее видение дальнейшего пути, а не выстраивание проблем в по­рядке очередности их решения (энергетический кризис в При­морье, война в Чечне, пенсионная реформа и т.д. и т, п.).

В настоящее время внутри российской политической элиты идет ожесточенная борьба между двумя подходами или, условно говоря, двумя проектами выживания и разви­тия России. Причем тот и другой подчеркивают, что добиваться выживания России в нынешнем мире придется в бо­лее сложных условиях, чем после 1917 года. Так, по подсче­там экономистов, даже при устойчивом ежегодном прирос­те ВВП на 5% (чего, кстати говоря, страна много лет не до­стигала) Россия к 2010 году вернется к масштабам своего народного хозяйства, существовавшим в 1991 году. Понят­но, что мировое сообщество и особенно высокоиндустри­альные страны не будут все это время стоять на месте. Си­туация усугублена также тем, что произошло ущемление национального самосознания. Крушение нашей традицион­ной державности - символа государства, с которым счита­лись за его пределами, разрушение трех поясов безопаснос­ти: соцстраны, Варшавский договор, Советский Союз; рас­ширение НАТО на восток и вступление в него бывших со­юзников подорвали не только наши геополитические инте­ресы, но и психологическое здоровье населения, вселив в массовое сознание страхи и подозрения по отношению к другим государствам.

Но что представляют из себя эти два мнения о выжива­нии России и ее модернизации? Или можно вопрос поста­вить иначе - как России войти в Запад, как встроиться в меж­дународное разделение труда, занять место на этажах тех­нологической пирамиды?

Первый проект - проект либералов. Второй - держав­ников. По каким линиям идет раскол между ними? Либера­лы настаивают на том, что Россия должна во всем следо­вать примеру Запада, перестроить систему национальных интересов и внешнеполитических ориентиров, как того тре­буют США. При этом ничего неизвестно о том, какие шан­сы получит от этой перестройки Россия. Не исключено, что Россия окончательно превратится в страну - изгоя. Против­ники либерального подхода говорят о том, что логическим завершением такого проекта будет развал государства. Либеральный проект, можно сказать, не придает особого зна­чения национальному суверенитету и национальной без­опасности, считая, что в условиях глобализации они утра­чивают свою ценность. Либералы предполагают, что рос­сийские власти должны способствовать безболезненному ос­воению Западом территории и ресурсов России. Кратко суть этого взгляда состоит в том, что Россия может быть вклю­чена в глобальное целое, в мировое сообщество только как территория и ресурсы, а не как самостоятельный субъект, не как самостоятельное государство. В этом есть своя логи­ка, так как хозяева сырья и других ресурсов уже являются продолжением существующих мировых структур. И они мыслят иными категориями. Для них понятия «государ­ство», «страна», «народ» в значительной степени потеряли прежний смысл. Новые либералы прекрасно знают цинич­ность западной демократии, но они рассчитывают «лечь под Запад» и таким образом добиться выживания. Они не при­знают национальных границ и границ России, но помнят о приоритетах западного мира.

Державники настаивают на особенном пути России и на­зывают себя патриотами. Они полагают, что можно игнори­ровать реалии сегодняшнего мира и по-прежнему считать Россию великой державой, хотя она уже утратила продоволь­ственную и военную безопасность. Державники говорят, что Россия - мировая держава по следующим обстоятельствам. Во-первых, она одна из основных мировых цивилизаций, ко­торая либо граничит, либо пересекается со всеми остальны­ми мировыми цивилизациями. Во-вторых, России удалось вы­работать государственную модель интеграции на православ­ной основе. И в-третьих, Россия - наследница советского ва­рианта глобализма. Поэтому она должна быть готова к очень жесткому противостоянию по всем вопросам, затрагиваю­щим ее интересы и возможности на вхождение в мировую систему. Державники отстаивают ценность национального суверенитета и в эпоху глобальной интеграции.

Однако оба эти проекта не озвучены публично. Они не­известны населению России, обсуждаются в узком кругу по­литиков и не переходят в стратегии и тактики, которые бы хорошо осознавались имеющими власть.

Интересной и более конкретной выглядит идея, разраба­тываемая Институтом проблем глобализации под руковод­ством М.Г. Делягина, которая, по мнению ее авторов, долж­на наилучшим образом способствовать возрождению России и привлечению на сторону ее интересов других стран. Идея состоит в том, чтобы гармонично связать долгосрочные ин­тересы России со стратегическими интересами развитых стран. Формой ее воплощения может быть формирование нового евразийского экономического пространства, а имен­но - строительство трансевразийской железнодорожной магистрали на базе реконструкции Транссиба. Задача Рос­сии в данном контексте определяется как выход из непосиль­ного для нее индивидуального противостояния на позитив­ные позиции. С этой целью необходимо немедленно начать работу по расширению регионального евразийского сотруд­ничества. Этот механизм устойчивой региональной интегра­ции даст России реальный шанс выйти из изоляции, подкре­пит суверенитет реальными ресурсами и сделает Россию зна­чимой и нужной в глазах мирового сообщества. Осуществле­ние подобного глобального проекта позволит привлечь пря­мые иностранные инвестиции, так жизненно важные для Рос­сии. Возникающая привязка к экономике инвестора жестко и однозначно обеспечит зависимость благополучия инвесто­ра от благополучия России. Это условие, с точки зрения раз­работчиков данной идеи, окончательно исключает американ­ские идеи «международного освоения» Сибири и Дальнего Востока, ведущие объективно к расчленению России и уничтожению ее как субъекта мировой политики и экономики. Итак, вопрос стоит о том, сможет ли Россия стать стержнем евроазиатской интеграции.

Но, чтобы выйти из изоляции, России необходимо впи­саться не только в региональное, но и в отраслевое, функци­ональное разделение труда, чтобы успешно развиваться да­лее. Поэтому ключевая задача России - определить свое на­правление в системе разделения труда и создать конкретные механизмы выхода из «ловушки глобализации». Кроме ре­шения этих стратегических задач Россия может компенсиро­вать негативные последствия реформ другими факторами. В частности, эффективным планированием и управлением, активной внешней политикой, проявляя максимально воз­можное дружелюбие и стремление к сотрудничеству с могу­щественными государствами, Россия должна изменить харак­тер своего участия в международной жизни. Ибо новый ми­ровой порядок, типичный для периода глобализации, ком­пьютерных технологий, все в большей степени складывается без прямого участия России. Наконец, необходимо научить­ся отвечать на информационную агрессию, которую предпри­нимают США и другие страны, навязывая свои краткосроч­ные интересы другим государствам. Разъяснение позиции России по конфликтным вопросам международной полити­ки должно вестись регулярно и с опережением.

Таким образом, перед Россией стоит проблема разра­ботать и реализовать в кратчайшие сроки программу вы­живания и развития, связав в ней воедино программу со­здания собственных технологий производства, управления и стратегию формирования единого российского народа. Для решения этих и подобных им задач России предстоит пройти долгий и нелегкий путь. Но российской истории из­вестны примеры, когда катаклизмы сплачивали народ и давали мощный импульс развитию общества.

Понятия эффекта и эффективности.

Система показателей оценки эффективности инвестиционных проектов.

Содержание коммерческой, бюджетной и экономической эффективности.

Горизонт и шаги расчета.

Структура затрат на создание проекта.

Коэффициент дисконтирования. Его назначение.

Содержание коммерческой эффективности. Поток, приток и отток реальных денег от инвестиционной, операционной и финансовой деятельности предприятия.

Содержание и показатели оценки бюджетной и народно-хозяйственной экономической эффективности.

Методы отбора лучших инвестиционных проектов: метод чистого дисконтированного дохода; метод индекса доходности; метод внутренней нормы доходности.

Учет эффективности проекта в условиях риска и неопределенности.

Точка безубыточности: ее назначение, сущность, факторы.

Ожидаемый интегральный экономический эффект: его сущность, методы расчета.

Основные понятия и определения

Экономический эффект от реализации проекта — это разность результатов (Р) и затрат (З). Эффективность проекта оценивается соотношением финансовых результатов и затрат и характеризуется системой показателей, отражающих это соотношение.

При расчетах экономической эффективности инвестиционного проекта используется следующая система показателей:

показатели коммерческой (финансовой) эффективности, учитывающие финансовые последствия осуществления проекта;

показатели бюджетной эффективности, отражающие финансовые последствия реализации проекта для федерального, регионального и местного бюджетов; показатели экономической народно-хозяйственной эффективности, учитывающие затраты и результаты, связанные с реализацией проекта, выходящие за пределы прямых финансовых интересов участников инвестиционного проекта и допускающие стоимостное измерение. Для крупномасштабных (существенно затрагивающих интересы города, региона или всей России) проектов рекомендуется обязательно оценивать экономическую эффективность.

Продолжительность создания, эксплуатации проекта называется горизонтом расчета, который измеряется количеством шагов расчета (числом месяцев, кварталов, лет расчетного периода).

Затраты подразделяются на первоначальные (капиталообразующие инвестиции), текущие и ликвидационные на стадиях строительства, функционирования и ликвидации проекта без повторного счета (в частности, не допускается одновременный учет единовременных капитальных затрат на создание основных средств и текущих затрат на амортизацию).

Капитальные вложения (инвестиции) включают капитальные вложения:

в НИОКР;

в производство продукции:

в эксплуатацию (внедрение) новой техники;

в охрану окружающей среды;

в предотвращение и компенсацию потерь;

в смежные отрасли.

При оценке эффективности инвестиционного проекта соизмерение разновременных показателей осуществляется путем приведения (дисконтирования) их ценности к начальному году. Для приведения разновременных затрат, результатов и экономического эффекта используется норма дисконта (Е _д), равная приемлемой для инвестора норме дохода на капитал (Н _д).

Коэффициент дисконтирования (a _t) равен:

α _t = 1 / (1 +Е_д)^t,

где t — расчетный шаг дисконтирования, лет.

Коммерческая эффективность проекта (К _э), определяемая от инвестиционной, операционной и финансовой деятельности предприятия, должна обеспечивать требуемую норму доходности (Н _д):

где Pt — результаты в t- м шаге; З_t — затраты в t- м шаге.

Инвестиционная, операционная и финансовая деятельность предприятия составляют основу коммерческого эффекта, определяемого потоком реальных денег (П рд) с учетом притока (П д) и оттока (О д) денежных средств от этих видов деятельности:

П _рд = П _д – О _д.

Поток реальных денег от инвестиционной деятельности предприятия включает все виды доходов и затрат, связанных с капитальными вложениями в основной капитал (в основные производственные фонды и нематериальные активы) и на прирост основного капитала (в оборотные производственные фонды (средства)).

Поток реальных денег от операционной деятельности включает все виды доходов и затрат от продажи продукции с учетом издержек производства, амортизации, кредита, налогов и сборов, а также внереализационные доходы. Поток реальных денег от финансовой деятельности включает приток и отток реальных денег, связанных с акциями, субсидиями, кратко- и долгосрочными кредитами, их погашением, а также с выплатами дивидендов.

Бюджетная эффективность определяется соотношением расходов и доходов от проектов, финансируемых из федерального и регионального бюджетов. Тогда бюджетный эффект (Б _э) будет определяться как разница между расходами (Р) и доходами от реализации проекта. В состав расходов включаются средства из бюджета на финансирование проектов, кредиты банков, выплаты по ценным бумагам, а также гарантии инвестиционных рисков:

Б _э = Д – Р.

Экономическая эффективность определяется системой показателей народно-хозяйственной эффективности путем приведения (дисконтирования) разновременных затрат к ценности в начальном периоде с помощью приемлемой для инвестора нормы дисконта (Е _д), т.е. коэффициента приведения капитальных вложений к начальному году (a _t).

Выбор лучшего проекта для реализации осуществляется путем сравнения различных инвестиционных проектов и их показателей.

При этом в совокупности используются различные критерии и методы выбора инвестиционного проекта: метод чистого дисконтированного дохода; метод индекса доходности; метод внутренней нормы доходности.

1. Чистый дисконтированный доход (ЧДД) — интегральный эффект — определяется за весь расчетный период при постоянной норме дисконта:

ЧДД = ()

где P_t — результат (выручка от реализации) в t -м шаге; З_t — затраты в t -м шаге; Т — горизонт расчета (расчетный период).

Инвестиционный проект считается экономически целесообразным для реализации, если ЧДД > 0.

2. Индекс доходности (ИД):

ИД =

где К — капитальные вложения; З ^хt — затраты за вычетом капитальных затрат.

Инвестиционный проект будет целесообразен при ИД > 1.

3. Внутренняя норма доходности (ВНД) представляет собой ту норму дисконта (Е _вн), при которой величина приведенных эффектов равна величине приведенных капиталовложений:

ВНД проекта определяется в процессе расчета и затем сравнивается с требуемой инвестором нормой дохода на капитал. В случае, когда ВНД равна или больше требуемой инвестором нормы дохода на капитал, инвестиции в данный инвестиционный проект оправданы и может рассматриваться вопрос о его принятии. В противном случае инвестиции в данный проект нецелесообразны.

В зарубежной литературе этот показатель носит название «чистая текущая стоимость» (NPV).

Если сравнение альтернативных (взаимоисключающих) вариантов проектов по ЧДД и ВНД приводит к противоположным результатам, предпочтение следует отдавать ЧДД.

Срок окупаемости капитальных вложений (возврата кредита) (Т _ок) — это период, начиная с которого первоначальные вложения и другие затраты, связанные с инвестиционным проектом, покрываются суммарными результатами его осуществления:

Оценка эффективности проекта с учетом факторов риска и неопределенности производится на основе расчета точки безубыточности и показателей ожидаемой эффективности.

Точка безубыточности (Т _б) характеризует такой объем производства продукции, при котором выручка от реализации равна валовым издержкам, а рентабельность равна нулю:

Ожидаемый интегральный эффект проекта (Э _ож) равен:

Э _ож = Эi Pi,

где Эi — интегральный эффект при i- м условии реализации; Рi — вероятность реализации этого условия.

В общем случае расчет ожидаемого интегрального эффекта определяется по формуле

Э _ож = qЭ _max + (1 – q) Э _min,

где Э _max и Э _min — соответственно наибольшее и наименьшее из математических ожиданий интегрального эффекта по допустимым вероятностным распределениям; q — специальный норматив для учета неопределенности эффекта (рекомендуется его принимать на уровне 0,3).

Дата добавления: 2014-01-03