Особенная часть 11 страница

Указанное обстоятельство не означает, что частные субъекты не могут защитить свои права, как налогоплательщиков, при неверном определении органами исполнительной власти учетной стоимости. В частности, кадастровая стоимость земельных участков может быть оспорена (определения КС РФ от 1 марта 2011 г. № 274‑О‑О – № 281‑О‑О, постановление Президиума ВАС РФ от 28 июня 2011 г. № 913/11).

Также следует учесть, что вопрос регулирования налоговых правоотношений нормативными правовыми актами органов исполнительной власти существенно зависит от того, что включать в круг данных правоотношений. Например, в определении КС РФ от 15 января 2003 г. № 3‑О разъяснено, что законодателем именно в рамках законодательства о налогах и сборах установлены обязанности налогоплательщика по представлению в налоговый орган бухгалтерской отчетности в соответствии с Федеральным законом «О бухгалтерском учете», обеспечение в течение четырех лет сохранности данных бухгалтерского учета, а также ответственность за грубое нарушение правил учета доходов и (или) расходов и (или) объектов налогообложения (подп. 4 и 8 п. 1 ст. 23 и ст. 120 НК РФ). Соответственно, не исключена квалификация в качестве налоговых тех правоотношений, в рамках которых организации (в основном – коммерческие) ведут бухгалтерский учет и представляют в налоговые органы бухгалтерскую отчетность. Но в этом случае неизбежен вывод – такие правоотношения в основном регламентируются нормативными правовыми актами Минфина РФ, которому соответствующее (практически неограниченное) право предоставлено законодательством о бухгалтерском учете.

Кроме дискуссионного вопроса об отнесении обязанности по ведению бухгалтерского учета к обязанностям налогоплательщиков – организаций следует отметить и прямое влияние актов Минфина РФ на исчисление, например, налога на имущество организаций. Данный налог иногда называют «бухгалтерским», поскольку в силу п. 1 ст. 374 НК РФ им в общем случае облагается имущество, учитываемое на балансе в качестве объектов основных средств в порядке, установленном для ведения бухгалтерского учета. В п. 2 информационного письма Президиума ВАС РФ от 17 ноября 2011 г. № 148 «Обзор практики разрешения арбитражными судами дел, связанных с применением отдельных положений главы 30 Налогового кодекса Российской Федерации» фактически признано, что изменение Методических указаний по бухгалтерскому учету основных средств (утв. приказом Минфина РФ от 24 декабря 2010 г. № 186н) повлекло изменение правил исчисления налога на имущество организаций. Таким образом, применительно к данному налогу законодатель косвенно делегировал полномочие по определению момента возникновения объекта налога и его размера органу исполнительной власти – Минфину РФ.

В последнее время при разрешении споров в судах значительно возросла роль судебных актов и разъяснений высших судебных органов. В частности, как справедливо считает А.В. Демин, рассматривая оценочные понятия в налоговом праве, юридическая практика является вспомогательным источником налогового права. Норма с оценочным понятием может рассматриваться как своеобразное приглашение к нормотворчеству, законодатель при этом уступает часть своих полномочий правоприменителю[256]. При этом судебная практика высших судебных органов предусматривает правовые позиции, которые уже не могут игнорироваться иными правоприменителями в сходных ситуациях.

Современный квалифицированный юрист, как правило, анализирует не только нормативные правовые акты, но и соответствующие правовые позиции судов (используя для этой цели справочные правовые системы и Интернет), а также ссылается на них при формулировании собственной позиции по конкретному вопросу. И.В. Цветков отмечает, что с практической точки зрения источники правового регулирования налоговых отношений можно разграничить на две большие группы: нормативные и судебные[257]. Тот же автор полагает, что де–юре правовая система России не является прецедентной, однако никто не станет спорить, что де–факто современный арбитражный процесс давно стал прецедентным[258]. Ж.–Л. Бержель приводит сведения о том, что и в романно–германских, и в англосаксонских правовых системах как закон, так и судебная практика с некоторого времени используются в качестве конкурирующих друг с другом и взаимодополняющих источников права. Даже если учесть, что такая характеристика закона и судебной практики не признается за ними всеми специалистами, она достаточно хорошо отражает конкретную важность этих феноменов в процессе формирования и эволюции права в разных странах[259].

Акты КС РФ уже давно применяются на практике как источники права, поскольку в соответствии со ст. 6 Федерального конституционного закона от 21 июля 1994 г. № 1–ФКЗ «О Конституционном Суде Российской Федерации» правовые позиции данного Суда (в том числе по вопросам налогообложения) являются обязательными для всех представительных, исполнительных и судебных органов государственной власти Российской Федерации, органов местного самоуправления, предприятий, учреждений, организаций, должностных лиц, граждан и их объединений, а их преодоление при установлении нового правового регулирования недопустимо. Существенная часть профессионального сообщества оценивает акты КС РФ, именно как источники права[260]. Как отмечает Л.В. Власенко, в последнее время КС РФ использует в своих актах применительно к правовым позициям термин «нормативно–доктринальный подход». Это, в частности, свидетельствует о том, что правовые позиции КС РФ, по мнению данного Суда, являются нормативными, то есть имеющими регулятивное значение и претендующими на роль источника налогового права[261].

Исключительно важную роль также играют решения ВС РФ и ВАС РФ по вопросам налогообложения. В силу ст. 304 АПК РФ одним из оснований для изменения или отмены в порядке надзора судебных актов арбитражных судов является нарушение единообразия в толковании и применении арбитражными судами норм права. Т.А. Гусева отмечает, что, несмотря на отсутствие официального признания судебного нормотворчества в качестве источника российского права, оно фактически существует на уровне высших российских судов. Если с позиции обязательности рассматривать решения любых российских судов, то мы увидим, что определенные признаки обязательности для нижестоящих судов присущи лишь судебным постановлениям высших российских судов[262]. Представляет интерес и позиция С.В. Запольского: суды и другие правоприменительные органы не только вправе, но и обязаны формировать системы (ряды) правовых позиций как одно из средств обеспечения единообразной судебной практики[263]. Л.В. Власенко приводит существующую точку зрения, в соответствии с которой судебный прецедент в налоговом праве есть совокупность налоговых правовых позиций[264]. Кроме того, О.Ю. Соминым высказывается справедливое мнение о том, что постановления ВАС РФ по своей сути – акты инструктивного характера, предназначенные для применения судьями. Таким образом, правовая позиция, выраженная в постановлениях ВАС РФ, может формально рассматриваться, как норма для судей[265].

Обязанность судов по формированию системы (рядов) правовых позиций во многом предопределена отсутствием у суда права на отказ от рассмотрения спора, относящегося к его компетенции. Если законодатель, как показывает практика, может длительное время бездействовать и уклоняться от адекватного урегулирования требующих этого общественных отношений, то у суда возможности бездействовать нет. В случае подачи заинтересованными лицами иска (заявления), вне зависимости от наличия и ясности соответствующих норм права суд обязан в установленный срок вынести решение по делу. Таким образом, недостаточная степень нормативного регулирования актуальных общественных отношений неизбежно порождает системы (ряды) судебных правовых позиций в силу активности субъектов права, требующих у суда разрешении спора и связанности суда сроками рассмотрения дел. Существующая на сегодняшний день разветвленная система правовых позиций КС РФ, ВАС РФ и ВС РФ, во многом является результатом как фрагментарности новейшего налогового законодательства, принятого в начале 90–х годов, так и недостаточной точностью и системностью современных налоговых норм. Свою роль сыграл и ранее имевший место принудительный «перенос» в суды дел, которые на сегодняшний день уже не требуют обязательного судебного порядка (взыскание в суде всех доначислений с индивидуальных предпринимателей, а также штрафов с организаций до 1 января 2007 г.). По тексту настоящего учебного пособия неоднократно упоминаются продолжающие сохранять актуальность акты высших судебных органов, особенно КС РФ, принятые десять и более лет назад.

С принятием постановления КС РФ от 21 января 2010 г. № 1‑П позиция о наличии в нашей стране прецедентного права получила новый импульс. Суд отметил, что в российской судебной системе толкование закона высшими судебными органами оказывает существенное воздействие на формирование судебной практики. По общему правилу, оно фактически – исходя из правомочий вышестоящих судебных инстанций по отмене и изменению судебных актов – является обязательным для нижестоящих судов.

Согласно п. 5 ч. 3 ст. 311 АПК РФ определение либо изменение в постановлении Пленума ВАС РФ или в постановлении Президиума ВАС РФ практики применения правовой нормы может служить основанием для пересмотра вступившего в законную силу судебного акта по правилам гл. 37 АПК РФ (при наличии соответствующего указания ВАС РФ – п. 11 постановления Пленума ВАС РФ от 30 июня 2011 г. № 52). Таким образом, определение (изменение) практики на уровне ВАС РФ происходит, в том числе в постановлениях Президиума данного Суда по конкретным делам, что сближает их с судебными прецедентами. Примеры попыток такого пересмотра приведены в постановлениях Президиума ВАС РФ от 16 ноября 2010 г. № 10914/09, от 24 мая 2011 г. № 7854/09.

Кроме того, при разрешении споров продолжает возрастать роль актов ЕСПЧ. Во многих судебных актах высших судебных органов в качестве оснований для их принятия сделаны ссылки на акты ЕСПЧ, объем таких ссылок в последнее время значительно возрос. Как следует из постановления КС РФ от 5 февраля 2007 г. № 2‑П, ратифицируя Конвенцию о защите прав человека и основных свобод, Российская Федерация признала юрисдикцию ЕСПЧ обязательной по вопросам толкования и применения Конвенции и Протоколов к ней в случаях предполагаемого нарушения Российской Федерацией положений этих договорных актов (Федеральный закон от 30 марта 1998 г. № 54–ФЗ). Таким образом, как и Конвенция о защите прав человека и основных свобод, решения ЕСПЧ – в той части, в какой ими, исходя из общепризнанных принципов и норм международного права, дается толкование содержания закрепленных в Конвенции прав и свобод, включая право на доступ к суду и справедливое правосудие, – являются составной частью российской правовой системы, а потому должны учитываться федеральным законодателем при регулировании общественных отношений и правоприменительными органами при применении соответствующих норм права.

Поскольку далеко не все налоговые споры рассматриваются на уровне Президиума (Пленума) ВАС РФ, практика иных арбитражных судов может иметь определяющее значение в конкретном случае. Соглашаясь с И.В. Цветковым, можно утверждать, что судебные акты федеральных арбитражных судов округов имеют силу убеждающего прецедента[266]. В п. 7 постановления Пленума ВАС РФ от 20 декабря 2006 г. № 65 «О подготовке дела к судебному разбирательству» разъяснено, что судье необходимо в каждом случае при подготовке дела к судебному разбирательству проанализировать судебную практику применения законодательства, регулирующего спорные правоотношения.

С учетом того, законодательство и правовые позиции по его применению находятся в постоянном совершенствовании, представляет интерес постановление Президиума ВАС РФ от 17 января 2012 г. № 10034/11. В данном судебном акте в обоснование выводов применен интересный термин «общая тенденция развития правового регулирования». Ранее, в постановлении Президиума ВАС РФ от 6 сентября 2011 г. № 4275/11 в обоснование выводов применялся термин «законодательная тенденция». Появление подобного термина в актах ВАС РФ в данном качестве, как представляется, свидетельствует о том, что понимание правоприменителем (в том числе судом) данных тенденций важно для принятия верных решений. Такая информация сродни сведениям о законодательном процессе и тех законопроектах, которые планируются к принятию.

Д.М. Щекин применяет интересный термин – реально действующее налоговое право как совокупность не только правовых норм, но и судебных подходов к решению проблем налогообложения[267]. С.В. Запольский не без оснований считает, что время говорить о возникновении особого судебного права как интерпретации законов, других источников права через мировоззрение судей как некого замкнутого социума, для которого закон – скорее информация о праве, нежели само право[268]. Г.П. Толстопятенко, рассматривая европейское налоговое право, отмечает, что суд не только защищает закон от неправильного его понимания, но и дает такое толкование его статьям, которое корректирует его содержание и в конечном итоге направляет развитие законодательства[269]. Sententia facit jus, et legis interpretatio leges vim obtinent – судебное решение создает права, ибо толкование закона имеет силу закона[270].

При этом, как справедливо отмечает И.Б. Михайловская, являясь частью государственного механизма и вынося свои решения от имени государства, суд ограничен рамками действующего законодательства; судебная политика лишь в течение достаточно короткого периода времени может находиться в противоречии с политикой других ветвей власти[271]. Так, п. 20 постановления Пленума ВАС РФ от 28 февраля 2001 г. № 5 исключал начисление пени (ст. 75 НК РФ) при неуплате в срок так называемых «оценочных» авансовых платежей (например, по НДФЛ с предполагаемого дохода индивидуальных предпринимателей – п. 9 ст. 227 НК РФ). Законодатель, по всей видимости, не согласился с этой позицией, внес изменения в ст. 58 НК РФ и с 1 января 2007 г. специально установил в п. 3 обязательность уплаты пени при просрочке авансовых платежей. Соответственно, в настоящее время пени подлежат уплате при несвоевременном внесении налогоплательщиком любых авансовых платежей, в том числе «оценочных». Другой пример – в п. 20 постановления Пленумов ВС РФ и ВАС РФ от 11 июня 1999 г. № 41/9, в п. 12 постановления Пленума ВАС РФ от 28 февраля 2001 г. № 5, в постановлении Президиума ВАС РФ от 24 июля 2001 г. № 3246/01 суды расценили в качестве пресекательных (то есть не подлежащих восстановлению) сроки, установленные в п. 3 ст. 48 и в п. 1 ст. 115 НК РФ на обращение налогового органа в суд с иском о взыскании с налогоплательщика налогов (пеней, санкций). Федеральный законодатель с 1 января 2007 г. предусмотрел, что данные сроки могут быть восстановлены судом по ходатайству налогового органа. Кроме того, то же положение было внесено в п. 3 ст. 46 и в п. 1 ст. 47 НК РФ для случая судебного взыскания налога с организации (индивидуального предпринимателя) при пропуске налоговым органом срока на внесудебное взыскание.

В этой связи представляют интерес сведения, приведенные Д. Бирком: если Высший Финансовый Суд Германии выносит решение не в пользу налоговых органов, реакция законодателя может быть незамедлительной. Через пару месяцев может вступить в силу закон, нивелирующий последствия решения Суда[272].

Но не следует, однако, полагать, что законодатель, отслеживая правовые позиции высших судебных органов, в любом случае пытается их преодолеть – в некоторых случаях нормы права уточняются в соответствии с новыми правовыми позициями. Более того, преодоление правовой позиции КС РФ прямо запрещено в ст. 79 Федерального конституционного закона от 21 июля 1994 г. № 1–ФКЗ «О Конституционном Суде Российской Федерации». Так, действующая с 1 января 2007 г. редакция ст. 113 НК РФ «Срок давности привлечения к ответственности за совершение налогового правонарушения» согласована с правовой позицией, изложенной в постановлении КС РФ от 14 июля 2005 г. № 9‑П, а непосредственно в указанном судебном акте законодателю рекомендовалось внести изменения в данную статью. Другой пример – в п. 16 информационного письма Президиума ВАС РФ от 17 марта 2003 г. № 71 сделан вывод, что в случае невнесения или неполного внесения авансового платежа по какому–либо налогу с налогоплательщика не может быть взыскан штраф, предусмотренный ст. 122 НК РФ. Законодатель с данной правовой позицией согласился и с 1 января 2007 г. скорректировал п. 3 ст. 58 НК РФ: нарушение порядка исчисления и (или) уплаты авансовых платежей не может рассматриваться в качестве основания для привлечения лица к ответственности за нарушение законодательства о налогах и сборах.

Теория права исходит из того, что судебная практика должна быть стабильной. Cursus curiae est lex curiae – практика суда есть закон для него[273]. De similibus idem est judicium – по сходным делам выносятся одинаковые решения[274]. В постановлении КС РФ от 21 января 2010 г. № 1‑П разъяснено, что закрепленным Конституцией РФ принципом независимости судей при осуществлении правосудия во взаимосвязи с принципами верховенства Конституции РФ и федеральных законов в российской правовой системе и равенства всех перед законом и судом обусловливается требование единообразного применения норм Конституции РФ и основанных на ней федеральных законов всеми судами.

Получение информации о правовых позициях судов невозможно без доступа к текстам соответствующих судебных актов и разъяснений. Следует отметить, что п. 1 ст. 15 Федерального закона от 22 декабря 2008 г. № 262–ФЗ «Об обеспечении доступа к информации о деятельности судов в Российской Федерации» предусматривает, что тексты судебных актов, за исключением приговоров, размещаются в сети Интернет после их принятия. Тексты приговоров размещаются после их вступления в силу.

В п. 61.9 Регламента арбитражных судов Российской Федерации (утв. постановлением Пленума ВАС РФ от 5 июня 1996 г. № 7) разъяснено следующее: арбитражным судам следует иметь в виду, что со дня размещения постановления Президиума ВАС РФ в полном объеме на сайте ВАС РФ практика применения законодательства, на положениях которого основано данное постановление, для них считается определенной. Аналогичные правила применяются при установлении даты, когда считается определенной практика применения законодательства по вопросам, разъяснения по которым содержатся в постановлениях Пленума и информационных письмах Президиума ВАС РФ. Соответственно, арбитражные суды обязаны учитывать практику ВАС РФ со дня размещения документа на официальном сайте. То, что момент размещения акта ВАС РФ на сайте влечет правовые последствия не только для арбитражных судов, но и для иных лиц, следует из п. 12 постановления Пленума ВАС РФ от 30 июня 2011 г. № 52: с этого дня начинают исчисляться процессуальные сроки, установленные в АПК РФ.

Указанные тенденции в доведении до заинтересованных лиц актов судов позволяют предположить, что официальная публикация любых нормативных (судебных) актов в периодических печатных изданиях с течением времени может быть полностью заменена их размещением в информационных системах (в Интернете). Исходя из постановления КС РФ от 24 октября 1996 г. № 17‑П можно утверждать, что днем обнародования акта следует считать презюмируемый день получения информации о содержании акта его адресатами. Подтверждение данного вывода – с 10 ноября 2011 г. в соответствии со ст. 4 Федерального закона от 14 июня 1994 г. № 5–ФЗ «О порядке опубликования и вступления в силу федеральных конституционных законов, федеральных законов, актов палат Федерального Собрания» официальным опубликованием федерального конституционного закона, федерального закона, акта палаты Федерального Собрания считается первая публикация его полного текста в «Парламентской газете», «Российской газете», «Собрании законодательства Российской Федерации» или первое размещение (опубликование) на «Официальном интернет–портале правовой информации» (www.pravo.gov.ru).

Также следует отметить, что признание значительной роли судебных актов и разъяснений высших судебных органов в разрешении налоговых споров само по себе не означает абсолютной роли судебной практики. «Проверка» заинтересованным лицом некоторой правовой идеи на практике, и даже получение соответствующего решения суда (в том числе и высшего), автоматически не означает правильности идеи. Практика применения норм права, в том числе и судебная, может не соответствовать нормам или даже принципам права. Как обоснованно отмечает В.А. Белов, одним из недостатков современных научных исследований по гражданскому праву является преклонение юридической науки перед практикой; оправдание практики; поверка научных выводов незаконной практикой[275]. Данный вывод вполне применим и к налоговому праву. Судебная практика должна исследоваться со всех позиций, в том числе с критических. Пример ситуации, в которой КС РФ под давлением юридического сообщества фактически изменил свою правовую позицию, сформулированную в определении от 8 апреля 2004 г. № 169‑О – впоследствии принятое определение от 4 ноября 2004 г. № 324‑О.

Еще один немаловажный аспект. Представляется вполне корректной позиция О.О. Журавлевой о том, что неизбежное негативное последствие признания актов судебных органов в качестве источника права – усложнение действующего законодательства, а как следствие – его понятности и предсказуемости для широкого круга лиц, в том числе и не обладающих специальными познаниями в области права[276]. Интересна и позиция А.В. Демина о том, что в настоящее время имеет место гипертрофированная (по сравнению и иными отраслями права) роль высших судебных инстанций в формировании новых налогово–правовых норм, а подчас и крупных нормативно–логических конструкций[277]. Кроме того, как справедливо отметил Е.В. Тарибо, если закон или правовой акт органа исполнительной власти может быть проверен и отменен судом, в том числе и при конституционном контроле, для регулятивных разъяснений по вопросам судебной практики внешняя проверка не предусмотрена[278].

Можно отметить, что значительный объем и сложность современного налогового законодательства, в совокупности с высокой степенью централизации налоговых органов (ст. 2 Закона РФ «О налоговых органах Российской Федерации») и наличия у них контрольных и принудительных возможностей, а также по причине установления обязанности налоговых органов учитывать в своей деятельности разъяснения органа, возглавляющего систему (в т.ч. подп. 5 п. 1 ст. 32 НК РФ), роль указанных разъяснений существенно повышается. А.В. Демин справедливо отмечает, что ни в одной иной отрасли права институт официального толкования не получил такого практического значения^[279]. По вопросам, четко в законодательстве не урегулированным, до формирования устойчивой судебной практики особую роль в планировании частными субъектами своей деятельности играют разъяснения ФНС России (Минфина России), после ее формирования – решения и разъяснения судебных органов. По этой причине в специальной литературе и в справочно–правовых системах весьма популярны публикации не только в виде судебной практики, но и в виде разъясняющих писем ФНС России (Минфина России), либо в виде неофициальных мнений должностных лиц данных органов исполнительной власти. Даже в том случае, если доступное для ознакомления разъяснение органа исполнительной власти будет противоречить сложившейся судебной практике, налогоплательщик, по меньшей мере, сможет понять, что ему, скорее всего, придется прибегнуть к судебной защите своих прав.

1.4. АКТЫ НАЛОГОВОГО ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВА. СРОКИ В НАЛОГОВОМ ПРАВЕ

В соответствии с п. 1 ст. 12 НК РФ в России устанавливаются федеральные, региональные и местные налоги.

Федеральные налоги исчерпывающим образом регулируются федеральными законами (в настоящее время – преимущественно главами части второй НК РФ), в них содержатся все нормы, позволяющие любому лицу однозначно определить, является ли оно налогоплательщиком данного налога, и если является – то определить основания возникновения обязанности, правила исчисления и уплаты налога. Как указано в постановлении КС РФ от 21 марта 1997 г. № 5‑П, федеральный законодатель устанавливает федеральные налоги и сборы в соответствии с Конституцией РФ, самостоятельно определяя не только их перечень, но и все элементы налоговых обязательств. Согласно п. 2 ст. 12 НК РФ федеральными налогами и сборами признаются налоги и сборы, которые установлены НК РФ и обязательны к уплате на всей территории Российской Федерации.

В редких случаях федеральный законодатель предоставляет (делегирует) отдельные права по регулированию федеральных налогов (а также указывает пределы регулирования) федеральным органам исполнительной власти, региональным и местным органам власти. Следует отметить, что федеральный законодатель дает органам власти иного уровня только такие полномочия, которые не затрагивают федеральный бюджет. Так, в соответствии с п. 1 ст. 284 НК РФ налоговая ставка по налогу на прибыль организаций устанавливается в размере 20 %. При этом сумма налога, исчисленная по налоговой ставке в размере 2 %, зачисляется в федеральный бюджет; сумма налога, исчисленная по налоговой ставке в размере 18 %, зачисляется в бюджеты субъектов РФ. Налоговая ставка налога на прибыль организаций, подлежащего зачислению в бюджеты субъектов РФ, законами субъектов РФ может быть понижена для отдельных категорий налогоплательщиков. При этом указанная налоговая ставка не может быть ниже 13,5 %.

Соответственно, Законом Нижегородской области от 14 марта 2006 г. № 21–З «О предоставлении льгот по налогу на прибыль организаций» снижена на 4 % ставка налога на прибыль организаций, установленная для зачисления в бюджет Нижегородской области, в том числе для организаций почтовой и курьерской деятельности при условии, если выручка от почтовой и курьерской деятельности составляет не менее 50 % (п. 1 ст. 1).

Что касается региональных и местных налогов, то в этом случае в силу п. 3, 4 ст. 12 НК РФ в федеральных законах предусматриваются нормы, определяющие обязанных лиц, основания возникновения обязанности по уплате налога и пределы налогового бремени, а также право органов власти субъектов РФ (муниципальных образований) ввести соответствующий налог. Права региональных и местных органов законодательной (представительной) власти в части установления региональных и местных налогов в значительной степени сходны, поскольку имеют рамочный характер, определенный федеральными законами. Кроме того, право любого субъекта РФ (муниципального образования) на введение регионального (местного) налога зависит только от Российской Федерации, но не от воли какого–либо иного публично–правового образования. Так в определении ВС РФ от 31 марта 2004 г. № 58–Г04‑1 сделан вывод о незаконности установления законом субъекта Российской Федерации льгот по местным налогам.

Однако нельзя не отметить, что в некоторых случаях региональные органы власти могут косвенно влиять на объем налоговых обязательств налогоплательщиков по местным налогам. Так, в силу ст. 390 НК РФ налоговая база по земельному налогу определяется как кадастровая стоимость земельных участков, признаваемых объектом налогообложения в соответствии со ст. 389 НК РФ. Кадастровая стоимость земельного участка определяется в соответствии с земельным законодательством Российской Федерации. Пункт 1 ст. 391 НК РФ устанавливает, что налоговая база определяется в отношении каждого земельного участка как его кадастровая стоимость по состоянию на 1 января года, являющегося налоговым периодом. В частности, в Нижегородской области принято постановление правительства Нижегородской области от 24 января 2005 г. № 6 «Об утверждении результатов государственной кадастровой оценки земель населенных пунктов Нижегородской области». Соответственно, нормативный правовой акт регионального органа исполнительной власти прямо влияет на размер местного налога (земельного).

В соответствии с п. 3 ст. 12 НК РФ региональными налогами признаются налоги, которые установлены НК РФ и законами субъектов РФ о налогах и обязательны к уплате на территориях соответствующих субъектов. При установлении региональных налогов законодательными (представительными) органами государственной власти субъектов РФ определяются в порядке и пределах, которые предусмотрены НК РФ, следующие элементы налогообложения: налоговые ставки, порядок и сроки уплаты налогов, если эти элементы налогообложения не установлены НК РФ. Иные элементы налогообложения по региональным налогам и налогоплательщики определяются НК РФ.

Сходная правовая позиция была выражена в постановлении КС РФ от 30 января 2001 г. № 2‑П: круг налогоплательщиков региональных налогов, а также существенные элементы каждого регионального налога (в том числе объект налогообложения, налоговая база, предельная ставка налога) должны регулироваться федеральным законом, с тем, чтобы не допускать излишнего обременения налогоплательщиков обязанностями по уплате налогов, устанавливаемыми законами субъектов РФ о региональных налогах, формирования доходной части бюджетов одних субъектов РФ за счет других, нарушения конституционных положений о единстве экономического пространства, равенстве прав человека и гражданина, свободном перемещении товаров, услуг и финансовых средств.

Исходя из определения КС РФ от 9 апреля 2002 г. № 68‑О, не соответствуют Конституции РФ положения Федерального закона от 31 июля 1998 г. № 142–ФЗ «О налоге на игорный бизнес» (утратил силу) о возможности установления законодательными (представительными) органами субъектов Российской Федерации конкретных ставок налога для игорных заведений, находящихся на территориях субъектов Российской Федерации, превышающих установленные указанным Федеральным законом минимальные размеры налоговых ставок без ограничения федеральным законом предельных размеров таких ставок. Отсутствие ограничений максимальных размеров ставок налога на игорный бизнес порождает возможность произвольного усмотрения законодательных органов субъектов Российской Федерации при установлении его конкретных ставок, что не согласуется с конституционными требованиями, относящимися к законному установлению налогов и сборов.

Дата добавления: 2014-01-03