От «управляемой» к «цензурируемой» телевизионной политике

Телевидение – как «утешитель» и «антидепрессант».

2003 год со всей очевидностью обозначил новую тенденцию на информационном рынке – моду на «аполитичность». На содержательном уровне – дискуссии об infotainment и всесилии рейтинга, на отраслевом – дискуссии о взаимоотношениях владельцев, менеджеров и журналистов, на политическом – дискуссия об опасности «сужения» критической площадки в сфере СМИ и усиление государственной пропаганды, прежде всего на телевидении. То есть коммерческая логика в развитии медиасферы начала превалировать не только потому, что «развлекательные форматы» прибыльнее, но и потому, что они – безопаснее. Такая бизнес-логика прекрасно ужилась с расширением государственных возможностей в сфере СМИ.

К началу 2004 года, особенно после закрытия ТВС и появления влившегося в государственный холдинг канала «Спорт» на «шестой кнопке», который, по выражению главы ВГТРК Олега Добродеева, «обладает уникальным психотерапевтическим воздействием в такой сложной стране, как Россия, где много депрессии и проблем», с точки зрения содержания телевидение окончательно разделилось на «государственно-пропагандистское» и «развлекательное».

В сентябре 2004 на встрече с западными экспертами и политологами президент Путин произнес фразу: «власть, как мужчина, должна пытаться, а пресса, как женщина, должна сопротивляться». Через год, к лету 2005 года, сопротивление – во всяком случае, на телевидении – практически свелось к нулю. Были свернуты все дискуссионные площадки в прямом эфире, критически настроенные по отношению к государственной политике и государственным чиновникам программы закрыты с вручением напоследок национальной телевизионной премии «ТЭФИ». На телевидение, как и 20 лет назад, практически тотально вернулась предварительная запись. «Зачищено» НТВ – от былого информационного величия не осталось почти ничего, да и как полноценный игрок на рынке этот канал перестал претендовать на влиятельное место в тройке «больших» каналов, сосредоточившись на откровенно скандальной, криминально-агрессивной журналистике.

Именно в 2004 году произошли и очередные судьбоносные перемены на канале НТВ. В июне по сокращению штатов и «за нарушение корпоративной этики» был уволен Леонид Парфенов. Он сделал достоянием гласности, что сюжет в программе «Намедни» – интервью с вдовой одного из лидеров чеченских боевиков Яндарбиева не выпустили в эфир по распоряжению российских спецслужб. В июле по согласованию с главой ВГТРК Олегом Добродеевым НТВ возглавил Владимир Кулистиков, в разные годы работавший заместителем Добродеева на НТВ и в ВГТРК. Закрывая на НТВ рейтинговую программу «Свобода слова», Владимир Кулистиков предельно откровенно сформулировал отношение к либералам уходящей эпохи как к «маргиналам и неудачникам». По его словам, это был «клуб пикейных жилетов», которые в сущности доказывали один тезис: Путин – не голова. Голос большинства был в ней почти не слышен... Сложилась картина, обратная той, которая имеет место в обществе. Преобладающими стали голоса и оценки тех, кто потерпел неудачу в политике и бизнесе и склонен в этой неудаче винить кого угодно – президента, Россию и ее «отсталый народ».

В телекомпаниях появились «черные списки» – не написанные на бумаге имена угодных и неугодных политиков, бизнесменов, политологов. Трагедия Беслана сопровождалась информационным сдерживанием (государственные каналы не торопились выходить в прямой эфир после начала штурма, искажалась численность заложников). Дело «ЮКОСа», смена власти на Украине, монетизация льгот – все эти события сопровождались пропагандистскими кампаниями и специальными проектами. «Свои – чужие», «наши – не наши», «враги – друзья», «предатели – патриоты». Таковы отчетливые, фиксируемые и насаждаемые государственным телевидением идеологические формулы 2004– 2005 годов.

Ясно, что на российском телевизионном рынке первого пятилетия ХХI века удивительным образом ужилось несколько тенденций. С одной стороны, под прямой государственный контроль перешли все общефедеральные каналы, установилась авторитарная модель управления информационно-политическим вещанием, когда информационные потоки радикально контролируются, темы и участники немногочисленных дискуссионных программ согласовываются. С другой – выросла конкуренция, произошла естественная фрагментация аудитории, появились новые телевизионные проекты и технические способы распространения телевидения.

К 2005 году новая государственно-капиталистическая элита окончательно установила контроль над медиаактивами. Лояльного собственника крупных медиаактивов, прежде всего телевизионных, стали назначать, иностранцев если и допускали, то только по разрешению властей. Так, «накопителем медиасобственности» одной из питерских групп, связанных с контролем над газовой монополией (бывший глава президентской администрации, а потом вице-премьер Дмитрий Медведев – председатель совета директоров «Газпрома»), в итоге стал Газпромбанк, пост вице-президента получил сын министра обороны Сергея Иванова.

Были вынуждены отказаться от владения акциями канала РЕН ТВ «чужие» для правящей элиты акционеры и руководители другой сырьевой монополии – РАО «ЕЭС России». В результате акции РАО «ЕЭС России» были проданы группе «Северсталь», владелец которой Алексей Мордашов был доверенным лицом президента Путина на выборах. В свою очередь, 35% акций РЕН ТВ у «Северстали» уже через месяц выкупила компания «Сургутнефтегаз». Акции семьи Лесневских приобрела компания RTL, входящая в группу немецкого концерна «Бартельсман». Последующие скандалы со снятием сюжетов из информационных программ РЕН ТВ, уход ведущих сотрудников канала и демонстративное невмешательство немецких акционеров в конфликт доказали, что крупная телевизионная сеть в России рассматривается немцами как источник прибыли и перспективный успешный бизнес на бурно развивающемся рынке. Журналистами, заявившими о фактах цензуры, акционеры пожертвовали.

Иллюзии, будто иностранный капитал – это гарантия редакционной независимости рассеялись окончательно. История с РЕН ТВ подтвердила: иностранцы в России могут успешно развивать медиабизнес только в том случае, если из программных концепций принадлежащих им компаний исключены политика и новости («Стори ферст» и «СТС Медиа», MTG и ДТВ).

Дата добавления: 2014-01-03