Тюрьмоведение»

Введение.

Тема 3. Лекция 3. Пенитенциарная наука и тюремная система Временного правительства России

Пенитенциарная наука в России на рубеже XIX—XX вв. не представляла особого интереса для общества. По мнению профессора Познышева, в России не было спроса на пенитенциарные знания, потому что вся сложность, психологическая глубина и громадное социальное значение пенитенциарного вопроса не осознавались. Тюрьма в России, лишь несколько изменяя свою внешность, по существу, все время оставалась «мертвым домом», по образному выражению Ф. М. Достоевского. «Для несложных целей и примитивной грубости этого мертвого дома, — писал С. В. Познышев, — особых пенитенциарных знаний не требуется. Строгий и распорядительный начальник, крепкие замки и решетки, наружная дисциплина и отсутствие побегов — вот все, что, казалось, нужно нам для хорошей постановки пенитенциарного дела». Такое положение сохранялось практически до конца XIX в.

Тюрьмоведение, по общему признанию большинства русских ученых конца XIX — начала XX в., зародилось и первоначально развивалось в качестве составной части уголовного права. Эта позиция наиболее четко выражена в дореволюционных трудах С. В. Познышева, который писал, что тюрьмоведение «не составляет особой науки, а есть особый и быстрорастущий отдел уголовного права. Он обнимает целый круг разнообразнейших вопросов, при решении которых — постоянно приходится обращаться к заимствованию к целому ряду наук (психологии, психиатрии, гигиены и т. д.)».

Между тем следует заметить, что впоследствии Познышев одним из первых ученых-пенитенциаристов в работах послереволюционного периода стал использовать термин «пенитенциарная наука», относя ее к отрасли знаний, которые освещают «сделанные опыты общими научными идеями». Он видел ее назначение «в проверке этих идей, объяснении и оценке их, а также подготовке на этой основе предложений по улучшению работы пенитенциарных учреждений».

Несколько иной подход к определению места тюрьмоведения в системе правовых наук был у профессора И. Я. Фойницкого. Признавая относительную самостоятельность этой науки, зарождающейся в России, он рассматривал ее как особую отрасль политико-юридических наук, получающую все большее развитие, основывающуюся на данном опыте и стремящуюся к философско-практическому (позитивному) осмыслению карательной системы. «Содержанием своим, — пишет он, — она имеет определение институтов, способных оказать в полезную для общежития сторону воздействия на преступный класс, путем тщательного изучения особенностей преступного населения и действительного влияния на него практикуемых мер. Примыкая одною своею стороною к уголовному праву, тюрьмоведение близко соприкасается другими сторонами с народ­ным воспитанием и народным призрением^».

Российское законодательство в борьбе с преступностью постепенно среди других видов уголовного наказания стало отдавать предпочтение тюремному заключению. Эта точка зрения получила научное обоснование в ряде теоретических работ. Так, Н. С. Таганцев утверждал, что, изолируя преступника от общества на определенный срок, тюрьма уже тем самым обеспечивает охрану общества от этого лица. «Тюрьма, — считал он, — может приучить арестанта к порядку, к надлежащему распределению своего времени, к физической и нравственной чистоплотности. Тюрьма может приучить и приучать человека к труду...» Он обращает внимание на то обстоятельство, что тюремное заключение имеет одно весьма существенное преимущество — приспособляемость к особенностям характера заключенных, «оно дает возможность назначения наказания сообразно с индивидуальными свойствами преступника, с его характером, наклонностями». При всем при этом лишение свободы должно сохранять свое репрессивное значение. Осуществление карательного права, по твердому убеждению Н. С. Таганцева, неминуемо должно причинять страдания физические и нравственные лицу, посягнувшему на запреты или не исполнившему требования закона.

Под тюремной системой, в широком смысле слова, профессор И. Я. Фойницкий понимал совокупность всех мероприятий, осуществляемых тюрьмой в целях реализации кары и исправления заключенных; в узком понятии — способ размещения заключенных в стенах тюрьмы, как фактор наказания, безотносительно прочих тюремных мероприятий.

В отношении характера и целей тюремного заключения в уголовно-правовой литературе стали складываться две точки зрения. Так, обосновывая преимущества тюремного заключения в системе мер уголовного наказания, Таганцев в то же время признает нереальность достижения в условиях тюрьмы цели нравственного исправления заключенного. По его мнению, «для этого и сам арестант представляется материалом непригодным и орудия — органы управления, за редкими разве изъятиями, недостаточно подготовленными».

К такому же выводу приходит и С. П. Мокрицкий, который утверждает, что тюрьме не по силам задача нравственного исправления взрослого преступника. По его мнению, уголовная репрессия по отношению к взрослому преступнику должна преследовать три основные цели: одну общую и постоянную — Психологического принуждения и две социальные постоянные — социального приспособления и механического обезвреживания.

Эта точка зрения является наиболее объективной, о чем свидетельствуют материалы, характеризующие деятельность тюрем. Однако нельзя согласиться с утверждением ее сторонников, что главными причинами невозможности достичь цели исправления являются недостатки в управлении тюремной системой и неподготовленность или слабая подготовка тюремной администрации. Недостатки, естественно, имели место, но ведь и они были производными от основной глобальной причины — системы общественно-экономических отношений, в основе которых угнетение и насилие занимали доминирующее место.

Разработке теоретических основ определения цели содержания понятия исправления заключенных уделяется значительное место в работах профессора С. В. Познышева. Он является сторонником иной точки зрения и полагал, что постановка вопроса о достижении цели исправления заключенных в условиях тюрьмы реальна. По его мнению, если исправление человека вообще возможно, то оно возможно и в тюрьме.

Однако, прежде всего, необходимо было разобраться в содержании понятия «исправление». Если под содержанием исправлением понимать превращение закоренелого, грубого, невежественного вора высоконравственного выдающегося человека, которому сама мысль о получении чего-либо незаработанного противна, то тюрьма этой задачи решить не в состоянии. И тем не менее «тюрьма,— считает Познышев, — должна исправлять: это значит, что подвергшегося ее режиму человека она должна выпустить настолько (изменившимся, социально годным, что он был способным жить непреступно честным трудом». Он раскрывает понятие нравственного и юридического исправления заключенных: под первым он понимает умение управлять собой, что в свою очередь предполагает достаточное развитие способности задерживать возникающие в их сознании идеей совершения тех или иных преступлений, всесторонне взвешивать «а» и «против», умение руководить своим поведением. С другой стороны, непременным элементом нравственного исправления является формирование практических двигателей поведения, «которые могли бы вложиться в процесс обдумывания поступка и предупреждать возникновение решимости совершить преступление».

В более поздних работах С. В. Познышев уточняет свои позиции в отношении нравственного исправления, под которым он разумеет «не превращение порочного человека в добродетельного, что недостижимо посредством наказания, а лишь некоторое изменение к лучшему психической конституции наказуемого, его характера, достаточное для предупреждения рецидива...». Что касается юридического исправления, то, по его мнению, достижение этой цели представляется менее сложным, ибо она заключается во внушении субъекту путем применения к нему наказания «сознания неизбежной связи известного поведения с данным невыгодным последствием неизбежности связи преступления и наказания».

Сообразно целям наказания складываются определенные направления научной мысли, формируются соответствующие школы, объединяющие приверженцев того или иного научного воззрения. И. Я. Фойницкий в своих исследованиях выделяет два основных теоретических направления, определяющих главную цель и содержание наказания, которые проявляются в абсолютных и относительных теориях.

Абсолютные теории видят в наказании самоцель, и их не интересуют конечные результаты применения наказания.

Относительные теории в обязательном порядке требуют достижения посредством наказания определенных целей. Если таких целей достичь невозможно, то наказание не имеет право на существование. Цель наказания, по утверждению Фойницкого, состоит в том, чтобы воздержать преступника от дальнейших противоправных деяний. Такая цель достигается частью угрозой наказания, частью самим исполнением наказания

Относительные теории включают в себя теории:

а) устрашения;

б) общего предостережения;

в) психического принуждения;

г) частного принуждения;

д) исправления.

Вывод:

В теории пенитенциарного дела России в конце XIX — начале XX в. начинают закладываться прогрессивные тенденции развития системы исполнения уголовного наказания в виде лишения свободы, разрабатываются основы классификации преступников, дифференциации и индивидуализации исполнения наказания, использования возможностей тюремной «общины» в поддержании порядка в местах заключения. В 1872 г. была опубликована работа Н. М. Ядринцева «Русская община в тюрьме и ссылке», автор которой на собственном опыте познал внутренний мир тюремного быта в течение трех лет содержания в Омском остроге. Главная мысль, пронизывающая все содержание книги, — видеть в преступнике человека, воспитывать его трудом, развивать его самосознание, используя в этом деле возможности тюремной артели, в которой жив дух общинной жизни, присущий русскому народу.

Дата добавления: 2014-01-03