Промышленность и торговля в первой половине XIX в

Интересные и важные изменения происходили в первой поло­вине века в промышленности и торговле. С 1790 по 1825 г. общий оборот внешней торговли вырос более чем в 3 раза, значительно увеличился оборот ярмарок. С 1804 по 1825 г. число рабочих, заня­тых в обрабатывающей промышленности, выросло с 95 тыс. до 210 тыс. Менялись состав владельцев мануфактур и социальная структура промышленных предприятий: появлялось все больше крестьянских заведений, органически вырастающих из сельских промыслов, постоянно росло количество вольнонаемных работни­ков. В 1825 г. передовая хлопчатобумажная промышленность име­ла 95% вольнонаемных рабочих, шелковая — 83%; в четырех ос­новных промышленных губерниях вольнонаемные рабочие составляли от 73 до 87%.

Несмотря на то, что 16 марта 1797 г. появился Указ «О дозволе­нии покупать к заводам и фабрикам крестьян и об отобрании оных в казну в случае уничтожения оных заведений», предприятия с принудительным трудом явно проигрывали вольнонаемным заве­дениям. С 1797 по 1816 г. было зафиксировано лишь 6 случаев покупки крестьян к промышленным предприятиям лицами недво­рянского звания и 6 ноября 1816г. появился Указ «О недозволении покупать крестьян к фабрикам и заводам, Министерству внутрен­них дел подведомственных, ни с землею, ни без земли». Поначалу этот запрет предполагался как временный, но со временем стал окончательным. Посессионные и крепостные мануфактуры в зна­чительной степени существовали за счет льгот и заказов государст­ва. Даже суконные заведения этого типа проигрывали вольнонаем­ным по качеству продукции, цене и быстроте выполнения заказов, и полагающиеся им привилегии, сохранявшиеся под давлением дворян, владевших ими, наносили большой урон казне.

В 1799 г. из 81 747 рабочих, занятых в обрабатывающей промы­шленности, подведомственной Мануфактур-коллегии, 41% состав­ляли приписные и покупные крестьяне. А в середине 1830-х годов имелось 132 посессионных предприятия с 45 212 рабочими, абсо­лютная их численность выросла в 1,32 раза, но удельный вес со­кратился до 14% численности рабочих обрабатывающей промыш­ленности. Но посессионные заводы оставались крупными предприятиями — они составляли 2% общего числа заводов и фа­брик при 14% рабочих. Больше всего посессионных предприятий было в производстве тканей (82%) и в том числе в производстве сукна (приблизительно 41% всех посессионных). Это объясняется большими потребностями государства в сукне для армии и паруси­не для флота. Поэтому эти предприятия имели существенные при­вилегии.

К 1830-м годам относится начало промышленного переворота в России. К началу 1860-х годов были полностью механизированы бумагопрядение и в большой степени ситцепечатание, все больше машины использовались в бумаготкачестве, производстве полот­няных, шерстяных и шелковых тканей. В 1824—1826 гг. в Россию ввозилось в год в среднем 74 тыс. пудов хлопка и 337 тыс. пудов хлопчатобумажной пряжи, которая шла на изготовление материи. А в 1848—1850 гг. ввозилось уже более 1,25 млн. пудов хлопка, а пряжи — всего лишь 281 тыс. пудов. Это свидетельствует о резком росте прядильного производства наряду с ткацким. В 1843 г. было 40 прядильных фабрик с 350 тыс. веретен, а в 1853 г. — около 1 млн. веретен. К середине века начинает сказываться узость внутреннего рынка для российской, механизированной в значительной степени, текстильной промышленности, что было одной из причин уси­ления проникновения России в Среднюю Азию и на Кавказ и при­соединения новых территорий во второй половине XIX в.

Быстро росло также применение машин на писчебумажных и свеклосахарных предприятиях. Металлургические заводы стали заменять отсталое кричное производство пудлингованием и уста­навливать усовершенствованные прокатные станы. Шире стали применяться паровые машины, на уральских горных заводах по­явились первые водяные турбины. К началу 1860-х годов в России было проложено 1626 км железнодорожных путей (Петербург — Царское Село, Петербург — Москва). Движение пассажиров и гру­зов по старым грунтовым дорогам было медленным, неудобным и опасным, кроме того, прерывалось во время весенней и осенней распутицы. Шоссейных дорог к 1840-м годам было всего 780 км. Перевозка по рекам с помощью бурлаков осуществлялась еще медленнее. Но против широкого строительства железных дорог вы­ступали крупные извозопромышленники, боявшиеся потерять большие доходы, царские сановники во главе с достаточно дально­видным и дельным министром финансов Е. Канкриным. Говори­ли, что движение паровозов по обледенелым, занесенным снегом рельсам будет невозможным, что постройка железных дорог грозит неисчислимыми убытками, «порчею нравов» и потрясением суще­ствующего порядка (в последнем, пожалуй, были правы, но суще­ствующий порядок уже неизбежно требовал изменений).

Паровое судоходство к середине XIX в. широко распространя­лось по основным рекам Волжского бассейна. Характерно, что пароходы были частными: государство не оценило вовремя досто­инства и выгоды нового типа судов, и военный флот России оста­вался в основном парусным.

Появились первые машиностроительные заводы, в основном в Петербурге. В 1849 г. для постройки пароходов был создан круп­ный частный завод в Сормово около Нижнего Новгорода.

К 1860 г. в обрабатывающей промышленности вольнонаемные составляли уже 80% общей численности рабочих, горнозаводская промышленность была технически более отсталой, но и здесь к этому времени вольнонаемные составляли 20% рабочих. Крепост­ные свеклосахарные заводы тоже были вынуждены нанимать до­полнительных рабочих. Но вольнонаемные рабочие в это время — в основном те же крепостные крестьяне являлись отходниками. Это приводило к удорожанию рабочей силы (нанимателю такого рабо­чего приходилось оплачивать не только поддержание его жизнен­ных сил, но и оброк помещику, который к тому же в любой момент мог отозвать своего крепостного в имение).

По мере механизации труда среди рабочих росла доля женщин и детей. В середине 1850-х годов на Гусевской бумагопрядильной фабрике из 893 рабочих большинство составляли женщины. В 1849 г. на свеклосахарных заводах около трети рабочих были жен­щины. В 1840-х годах на московских бумагопрядильных и шерсто­прядильных фабриках работало около 3 тыс. детей.

О темпах и характере экономического развития России в пер­вой половине XIX в. говорят следующие данные. Рост выплавки чугуна в расчете на душу населения составлял: в 1830 г. — 3,270 кг., в 1840 г. — 2,887, в 1850 г. — 3,323, в 1860 г. — 4,023 кг и всего за 30 лет увеличился на 0,753 кг. Производство сахара на душу насе­ления составляло: в 1830 г. - 0,009 кг, в 1840 г. - 0,034, в 1850 г. -0,254, в 1860 г. — 0,751 кг и всего увеличилось на 0,742 кг, или более чем в 83 раза. Ввоз хлопка в 1830 г. составлял 0,33 кг на душу населения, в 1840 г. - 0,104, в 1850 г. - 0,287, в 1860 г. - 0,687 кг и всего увеличился на 0,357 кг, или приблизительно в 2 раза. Явно бросается в глаза отставание в темпах роста металлургического производства, которое было в это время сосредоточено на горных заводах Урала, где сдвиги в составе рабочих, в средствах труда и технологии были минимальны. Одновременно бурно развиваются отрасли, где широко применяются вольный труд, машины, среди владельцев которых много недворян, работающих не на казну.

Для того чтобы верно оценить успехи российской промышлен­ности и определить, догоняла ли она западноевропейские страны, необходимо сравнить эти успехи с тем, что происходило в евро­пейских странах.

Во второй половине 1840-х — начале 1850-х годов выплавка чугуна на душу населения составляла (в русских фунтах): в Анг­лии — 21,1, во Франции — 37,5, в Пруссии — 18,3, в Австрии — 13,5, а в России (без Финляндии и Польши) — 8,7. Таким образом, Россия производила чугуна меньше Франции в 4,3 раза, Англии — в 2,7, Пруссии — в 2,1, Австрии — в 1,5 раза.

За 1812—1856 гг. объем промышленного производства в России удвоился, но во Франции за это время число паровых двигателей выросло в 5 раз, обороты банков — в 8, в Англии объем выпуска промышленной продукции — более чем в 30 раз. Удельный вес России в мировом промышленном производстве в 1860 г. равнялся 1,72% и уступал Франции в 7,2 раза, Германии — в 9, Англии — в 18 раз.

Особенно заботилось российское правительство о горнозавод­ской, оружейной, суконной отраслях, чья продукция шла на нуж­ды армии, но именно они оказались наиболее отсталыми к Крым­ской войне. Александр I и Николай I много внимания уделяли

армии, любили парады и разводы, но общая экономическая отста­лость, консерватизм внутренней и внешней политики, боязнь пе­ремен привели к тому, что к настоящей войне Россия оказалась не готова. Армия была вооружена гладкоствольным оружием, значи­тельно уступавшим по дальности и точности стрельбы нарезным английским и французским ружьям и пушкам. Англо-французский военный паровой флот легко справился с российским парусным. Поражение в Крымской войне выявило необходимость ускорен­ной технической модернизации прежде всего в интересах государ­ства. Все российское общество, конечно же, нуждалось в модерни­зации, в развитии промышленности, в переходе сельского хозяйства на интенсивные методы хозяйствования. Но это процес­сы длительные, связанные с перемещением людей из одних сфер занятости в другие, с коренной перестройкой форм собственности, с выработкой новых правил экономического поведения, с измене­ниями в психологии и поведении массы людей и со многими дру­гими процессами. Искусственное подстегивание этих процессов ни к чему хорошему не приводит. Например, одним из главных усло­вий развития промышленности в России, вообще ее модерниза­ции, было расслоение, разложение старого полунатурального кре­стьянского хозяйства, обезземеливание большей части крестьян и превращение их в сельский и промышленный рабочий класс. Как мы видели, этот процесс шел в России и до 1861 г. На самом деле, не только и не столько помещикам, а всей России и в конечном счете в отдаленной перспективе это было на пользу и самим кре­стьянам, которые мучились на своих клочках земли. Но обычно человек не думает о дальних перспективах, о счастье далеких по­томков, он хочет жить нормально здесь и сейчас. Поэтому попытка освобождения крестьян сверху и без земли неизбежно вызвала бы огромные социальные потрясения, а следовательно, была невоз­можна в тот момент. Хозяйств, регулярно использовавших наем­ную рабочую силу, было немного, мгновенно появиться они не могут по объективным экономическим причинам, помещичьи хо­зяйства не способны быстро перестроиться из-за отсутствия капи­талов, и в результате в отношениях землевладельцев и безземель­ных крестьян все осталось бы по-прежнему — барщина в виде отработок за землю, оброк. Свобода есть, а улучшения жизни нет, и отсюда следует взрыв недовольства. Преждевременность, форси­рованное развитие промышленной модернизации России, начавшейся с отмены крепостного права в 1861 г., которая велась в интересах государства, во многом предопределили и характер реформ 1860-х годов, и дальнейшую судьбу России.

ЛЕКЦИЯ XII

РОССИЙСКОЕ ГОСУДАРСТВО:

ОСНОВНЫЕ ТЕНДЕНЦИИ РАЗВИТИЯ И СОСТОЯНИЕ К СЕРЕДИНЕ XIX В.

Планы и дела Александра I. Государство в период правления Николая I. Бюрократия и самодержцы. Революционное и общественное движение

Новые явления в российской действительности, наметившиеся уже в последние десятилетия XVIII в., — вольнонаемный труд, втягивание России в европейские рыночные связи и начало складывания внутреннего рынка в экономике, распространение про­свещения, изменения в мышлении и поведении пока еще только верхних слоев общества, проникновение в Россию идей естествен­ного равенства всех людей, рост и усложнение государственного аппарата — все это требовало серьезных изменений в политичес­кой и социальной сферах. Можно по-разному относиться к лично­сти и государственной деятельности Павла I в период его краткого правления, но, даже признавая некоторые положительные момен­ты в его замыслах и поступках, следует сказать, что размышления о том, как Павел I служил своему Отечеству, как «подтягивал дис­циплину», невольно рождали мысль не только о необходимости его свержения, но и об ограничении самодержавия законами и кон­ституционными учреждениями.

Проекты преобразований политической системы России и по­пытки их осуществления начинаются с первых дней царствования Александра I и продолжаются весь XIX век. Споры о смысле и значении проектов и реформ XIX в. продолжаются до настоящего времени. Что задумывалось верховной властью и что получалось на деле?

Дата добавления: 2014-01-03