Социология и психология

План

Тема 8. Социология и другие науки

1. Социология и философия.

2. Социология и история.

3. Социология и психология.

4. Социология и экономическая наука.

1.Социология и философия.

Соотношение философии и социологии зависит в предметном поле рассмотренной темы особое место. Особенность эта обусловливается тем, прежде всего, что в данном случае в отличие от них, что будут рассмотрены нами далее, речь идет о выяснение соотношений дисциплины является, по-своему эпистомологическому статусы наукой (конечно общественный со всеми характеристиками) и дисциплиной, не являющееся по узкому ряду характеристики собственно наукой, хотя и представляет собой, вне всякого сомнения, весьма важную отрасль (или область)человеческого знания.

Под первой мы подразумеваем социология, под вторым конечно же философию. Первое, с чего следовало бы начать прояснение вопроса о соотношении социологии и философии – это констатация того, что в отличие от социологии философия не является в точном смысле слова наука. Разумеется, не всякая т социология является наукой- по крайней мере- не совсем является наукой. Социология, представляющая собой не науку, а квазинауку, квазисоциологию. И, тем не менее, философия еще в большей мере не является наукой.

Мы бы предложили обратится к суждениям, некоторых весьма авторитетных философов, насчет того, является ли философия наукой в точном смысле этого слова. Хотя, конечно же, нельзя не сказать прежде о том, что есть и такие философы, которые считают что философия вполне вправе считаться наукой. Так, например, Аристотель считал что философия - это «наука наук», «мать всех наук», Гегель называл философию царицей среди всех наук. Как науки интерпретируют философию такие знаменитые философы, как В.Виндельбанд (1848-1915) и Э.Гуссерль (1859-1938). Э.Гуссерль, например, писал в своей работе «Кризис европейского человечества и философия», что элементы науки приобретают в философии. Аналогичного мнения придерживаются представители аналитической философии, трактующее философию в духе неопозитивизма и сциентизма как анализ применения языковых средств и выражений.

Между тем, уже с А.Сен-Симона и О.Конта начинается иное отношение к философии, разумеется к философии, в её классическом понимание, оно основано было на позитивизме. О.Конт отвергал истинность философских знаний, поскольку они, по его мнению, имеют априорный, доопытный характер. Исходя из этого, он ставит задачу создать философию, которая имела бы характер точной науки, наподобие естественных наук.

Затем появились философы, которые без каких- либо оговорок объявляли философию не наукой. Так Н.Грот основатель и один из редакторов известного и довольно популярного в своё время в России журнала «Вопросы философии и психологии» писал: «Откажемся же от тысячелетней иллюзии, что философия есть наука и преклонимся перед нею в новой, более идущей к её лицу одежде». Такого же взгляда на философию придерживается известный русский философ Н.Бердяев, писавший, что «философия не есть наука о сущностях. А есть творческое осознание духов смысла человеческого существования». Известный русский философ П.С. Юшкевич в статье «О сущности философии»[53] писал: «философия не наука, но только наукообразие».

Теперь, что касается того, что пишут на этот счет современные философы в учебниках и учебных пособиях по поводу того, является ли философия наукой. Так, например, известный автор учебных книг по философии П.С. Гуревич пишет в одной из своих работ: «Однако в общественном сознании XX столетия все больше укрепляется другая идея: «философия – это не наука, а вполне самостоятельная, уникальная форма постижения мира. Философия имеет такие черты, которых нет у науки. Можно, вероятно, говорить о том, что у философии есть признаки науки, точнее сказать, научности, что она руководствуется научными критериями. Но для того, чтобы понять философию, необходимо помнить о ее своеобразии, отличии от науки. Философия в целом относится к гуманитарному знанию, т.е. знанию о человеке, человеческом духе, человечестве[54]. И в XX веке многие исследователи проводили различие между естественнонаучным (его еще называют конкретным) и гуманитарным знаниями. В первом – множество формул, аксиом, доказательств; второе в этом смысле более свободно, в нем нет окончательных выводов. Естественные науки требуют точности, гуманитарное знание - строгости[55].

В данном случае, да и в целом ряде других случаев, смотри, например, учебник для студентов высших учебных заведений «Философия», авторами которого являются Рычков А.К. и Яшин Б.Г.[56] такая характеристика философии, как области гуманитарного знания, дается в сравнении с естественными науками. Но ведь существует различие также и между самими гуманитарными отраслями знания, в частности и особенно между философией и конкретными научными обществоведческими или человеловедческими дисциплинами, среди которых и социология, хотя и не частная, а общая, комплексная, но все же гуманитарная дисциплина, дисциплина пускай и со своими особенностями, не во всех, может быть, своих частях, являющаяся наукой все же научная дисциплина. Нам важно подчеркнуть именно это, так как недостаточно указать на отличие философии от естественных наук. Важно найти и подчеркнуть отличие общественных, гуманитарных наук, как именно наук от философии – области гуманитарного знания, но области знания, не являющегося все же в строгом смысле наукой.

В некоторых изданиях особенность философии, рассматриваемой в контексте вопроса философия и другие науки, ставится и анализируется как вопрос о соотношении философии и частных наук (на этот раз не гуманитарных, а именно частных наук). Смотри, например, «Философия: учебник для студентов высших учебных заведений. М.: Гуманит. Изд. Центр ВЛАДОС,2002. с. 25-26. «В действительности взаимоотношение философии и частных наук – говорится в этом издании, - предстает перед нами как символическое древо познания, ствол которого – философия, а крона – частные науки. Это значит, что философия как универсальное знание о сущем и месте в ней человека намечает основные направления исследований в этих науках, осмысливает их результаты, дает им интерпретацию в социокультурном контексте.

В отличие от философии частные науки изучают отдельные фрагменты действительности, но не постигают мир как целое и его универсальные законы. Частные науки служат эмпирической базой философии, без которой она может порождать «тощие» абстракции и схоластическое теоретизирование. Но это не означает, что она находится в полной и постоянной зависимости от этих наук. Философия не может ждать, пока они совершат новые открытия. У нее существует свой самостоятельный путь познания мира посредством умозрения и интуитивного озарения.

Поэтому неверно отождествлять философию с наукой, представлять ее только как логическую систему знаний, как это делают сторонники сциентистского подхода (Гуссерль и др.).

В философии, конечно, можно выделить область рационального знания, представленного, например, гносеологией, онтологией, теоретической этикой или историей философии. Более того, что сама она выросла из научных знаний, и никогда в последующие не теряла связи с ними.

Так, система Аристотеля, Декарта, Канта, Гегеля, Маркса и многих других философов вполне удовлетворяют таким критериям научности, как рациональность, объективность, системность, интерсубъективность.

Вместе с тем, было неверным относить философию в целом к одной из отраслей научного познания…

Следовательно, философия может быть представлена на разных уровнях познания: научном, обыденном, художественно- образном и мифологическом»[57].

Заметим, однако, что частные науки частным наукам рознь. Социология действительно по отношению к философии может рассматриваться как своего рода частная дисциплина, так как она является областью знания, связанной с изучением лишь одного из фрагментов мира, являющегося так же, как раз объектом осмысления философии – общества. Однако, мало того, что социология, пускай даже и как частная дисциплина, является гуманитарной наукой, она является частной наукой иного порядка нежели, скажем, экономическая теория, политическая теория, демографическая и т.д. У нее иной статус нежели у только что названных дисциплин. По отношению к ним выступает как общая комплексная наука, изучающая общество как таковое, общество в целом в отличие от той же, скажем, экономической теории, изучающей лишь одну, отдельную сторону общества как целостного образования, системы.

Таким образом, в одном, а именно первом случае, специфика философии определяется по отношению к естественнонаучным (негуманитарным) дисциплинам, в другом, то есть втором случае, она (специфика философии) фиксируется по отношению к частным наукам. Для прояснения вопроса о соотношении социологии и философии мало того первого и мало того второго. Дело в том, что социология – это не естественнонаучная дисциплина, а гуманитарная, что, кстати в данном случае не об отличии, а близости, общности философии и социологии (мы ведь сейчас выясняем не только отличие социологии от философии, но и общее у этих дисциплин, то что сближает социологию с философией). Одновременно социология является и частной наукой (менее общей) по сравнению с философией. Как уже говорилось, она в данном случае тоесть по сравнению с философией менее общая, а по отношению к другим гуманитарным (и общественным) дисциплинам является более общей наукой.

Важным для установления соотношения социологии и философии является выяснение природы, характера, особенностей самого знания, образующего с одной стороны философию, а с другой стороны социологию.

По сути речь идет об аргументации утверждения того положения, согласно которому философия не является собственно наукой или, что одно и то же, об ответе на вопрос – почему философия нельзя расценивать как науку, понимаемую в точном смысле этого слова.

Философия – это так же знание, или точнее, область человеческого знания. Но философию знание во многом отличается от знания, представляющего собственно науку. Мы обращаем внимание читателя на то, что мы не говорим: «Философия – это ненаучное знание»; мы говорим: «Образующее философию знание не научно, а логично». То есть мы говорим лишь, что философия не является в точном смысле наукой, наподобие, скажем, физики, химии, биологии, психологии и той же самой социологии. К тому же мы исходим из современного уровня развития философии и вообще современного человеческого познания мира.

Почему же философию нельзя именовать как собственно науку? Счем же это связано? Отвечая на данные вопросы, следует сказать, это особенным характером образующего её знания.

Среди важнейших характеристик философского знания – его высочайшая абстрактность. И хотя верно, видимо, как говорил К.Маркс, чем выше абстрактность понятия, тем глубже оно проникает в сущность вещей, всё же именно чрезвычайно высокий уровень абстрактности отличает её как философию и миро воззрение, как особый стиль (способ) мышления и рефлексии от науки как таковой. Наука представляет значение более конкретное, более определенное; оно, по преимуществу, касается непосредственно практической жизни человека и в этом плане оно прагматичнее, практичнее; оно затрагивает в основном ту область мира, с которой человек взаимодействует уже не посредственно, (практически) которое втянуто в его практическую жизнь. Философское знание – это значение, касающееся самих основ бытия, мироздание, сущности жизни, ее смысла и т.д. Эти предельные, конечные сущности, основания всего что существует, а точнее понимания их, непосредственно не влияет на практическую, повседневную жизнь людей. Практически одинаковым складывается жизнь (рождение и смерть) у людей, придерживающихся диаметрально противоположных взглядов на указанные вопросы. Это,-во первых. Во-вторых, философское значение связанно с поиском конечных истин, с мудростью(философия – любовь и мудрость), свободной, тогда как наука связана с необходимостью и закономерностью.

Философское значение – это значение высшей степени спекулятивное, умозрительное. Спекулятивное от позднелатинского speculativus, а это последнее от лат. Speculos – наблюдаю созерцаю. То есть, это значение, которое возникает и развивается (некоторые говорят «выводятся») без обращения к опыту, при помощи рефлексии и направленно на осмысление оснований науки и культуры. Спекулятивное знание представляет собой исторический определенный способ обоснования и построения философии[58]. Мышление предстаёт в философии как отстраненное, незаинтересованное размышление о бытии, трактуют человека как абстрактного индивида познающий субъекты представляющий как некий наблюдатель, вырванный из социально исторического контекста. Оно как таковое не сводится ни к обыденному, ни к специально – научному знанию. Такое знание обычно отождествляется с умозрением (умозрительностью(, интеллектуальной интуицией, созерцанием сверхчувственных и сверхэмпирических сущностей.

Кант трактовал, например, философию как спекулятивное познание разумом, воспаряющим за пределы опыта. В послегегелевский период начинается критика спекулятивного знания (Л.Фейербах, Кьеркегор, О. Конт и др.). Последний из этих [философов] мыслители нее только ратовал за разрыв со спекулятивной философией и за утверждением опытно экспериментальной науки, но предпринял под лозунгом: «Долой всякую философию, наука сама себе философия» экспериментальной науки, об обществе – позитивную философию, (социальную физику), названную в последствие социологией.

В то же время необходимо понимать то, что спекулятивность, умозрительность, абстрактность философии (кстати, представители марксисткой философии свою философию трактует как научную – не спекулятивную и не умозрительную).

Это не недостаток философии, а ее особенность, специфичность. И у названных черт философии есть свои достоинства, свои положительные стороны. Даже в так называемом марксизме ленинизме, объявляющееся его представителями наукой, признаются достоинства спекулятивной философии - утверждается важное познавательное значение логического мышления, а так же абстракции, отражающей всеобщее закономерности объективной реальности. «Философское, спекулятивное познание, пишет, например, В. Харчева, - было первой попыткой человека не только объяснить реальность, социальные проблемы. Социальная философия может быть названа предшественницей социологией в буквальном смысле слова, так как она стремилась познать смысл и цель человеческого бытия, тех основополагающих законов, на которых основываются реальные социальные взаимодействие людей в обществе»[59].

Но дело не только и не столько в том, что философия – это первая попытка человека постигнуть в абстрактной форме мир, социальную действительность. Философия и сейчас продолжает оставаться такой же, т. е. той же, особой, специфической формой познания мира и место человека в этом мире, для которого характерными остаются все те же абстрактность, спекулятивность и умозрительность, преобладание логичности, доказательств основного метода познания. Хотя, в не всякого сомнения, в нее – проникло не мало элементов научности, что произошло за счет возникновения и развития именно научного познания, собственно науки во всем его современном многообразном комплексе конкретных естественно научных и социогуманитарных дисциплин. Философия, взаимодействуя с этими последними, испытывает их влияние на себе. Более того, она в какой-то мере потеснена наукой в отношении (в плане) осмыслении и познание человеком окружающего мира, да и самого себя. И все же, испытывая на себе влияния науки, уступая в какой то мере место для научного познания (науки), философия остается по прежнему философией, сохраняет свой осбы й способ и стиль мышления, свою логику и форму, свое предназночения и функции предназначения и как прежде продолжает оказывать сильное, мощное обратное воздействие, влияние на сому науку.

В качестве одной из особенностей философии как особый области человеческого знания является ее значительна плюралистичность, можно даже сказать, суперплюралистичность. И верно, что, как говорит П. Сорокин, «сколько социологов, столько и социологий «, то это еще более верно применительно к философии. Тут уж, без всякого сомнения, сколько философов, столько и философий. Не каких официально институционализированных философий не когда не существовала (конечно, за исключением марксистко–лененской философии в СССР и томизма в Ватикане) и не существует. Существуют направления, школы философии, но официальных философий нет. Каждый, практически каждый более или менее известных (и именно по этому известны) философ создавал и имел свою философскую систему, объясняющую мир и место человека в этом мире. Здесь можно сказать так: если в науке больше вопросов и меньше ответов на них, то философия представляет иное дело: в ней больше ответов, чем волнующих ее вопросов. И это при всем том, что предметом философского осмысления может быть все сущее. Хотя, опять же, «может быть (стать)», ну все же она сосредоточивает внимание на вопросах, сущностных, коренных бытия вопросах, касающихся конечных причин самих оснований того, что представляет собой мир, человек в этом мире. Может ли верно, правильно фиксировать в своем сознании этот мир человек?

Философия по самой своей природе свободна; она никак не может быть официальной. В этом плане она весьма субъективна, личностна. Персонифицирована. Её девиз – свобода, независимость. Наука тоже свободна (не должна зависеть от правительств, хотя зависит), однако она все же связана как официально правительственными решениями (в части финансирования, поощрения, запретов), так и самой закономерностью, необходимостью, которые она постигает (изучает). Наука зависит прежде всего о того, что она изучает, по крайней мере, по форме. Философия свободна как от правительств, так и от необходимости. Она в большей, гораздо большей мере зависит от философа (субъекта мышления, созерцания), характерное только для данного человека (субъекта философствования) видение мира.

Иначе философы и представители научного знания рассматривают в качестве одной из важнейших особенностей философского мышления, знание его оценочный характер. Если наука, по их мнению, старается избегать всякой оценки (суждения на тот счет, что хорошо, а что плохо) является, событий и стремится максимально к объективному рассмотрению исследуемых явлений и процессов максимально к объективному рассмотрению исследуемых явлений и процессов, то философия, напротив, стремится к тому, чтобы высказать оценочные суждения по самым различным поводам. «Оценке же – пишет Н.А.Бердяев – принадлежит огромная роль в философском познание. Без оценки не познается смысл познания. Смысл прежде всего сердечное.»[60]

В настоящее время философия выделяет даже как особый структурный компонент ее аксиологию – наука о ценностном отношении человека к миру. Аксиология (от греч. Axios – ценность и logos – слово, понятия, учение о ценностях, цель которого исследовать высшие смысла образующие принципы как условия не обходимого и общезначимого различения истинного и логичного в сфере познания, добра и зла этического в сфере и т.д [61]. Аксиология – философское учение о природе ценностей, их мести в реальности и о структуре ценностей мира, т.е. о связи различных ценностей между собой, социальными культурными факторами и структурно личности.[62] Основным вопросом аксиологии как составной части философии является вопрос, поставленный в свое время еще Сократом, «что есть благо?» основоположником аксиологии как философского учения считается Г. Лотце, выдвинувший на первый план понятия ценности как в логике, так и в метафизике.

Что касается социологии, то она как социогуманитарная дисциплина так же не может обойтись без оценке в понимание, объяснение и интерпретации разного рода изученных ею социальных явлений. И все же в ней в гораздо меньшей мере дают себя знать оценочное суждение. Именно по этому, что социология по своему статусу науки должна избегать всякого рода оценок главное для нее – это объективность данных, их незаинтересованная интерпретация и выводы.

Еще одной и, пожалуй чуть ли не важнейшей особенностью философского знания (философии) по сравнению с научным знанием (наукой) является то, что многие, и как раз по самым важным вопросам, изучаемым философией, ответы философии не являются верифицированными, т.е. их нельзя проверить (по крайней мере наступени или уровне современной философии, науки и человеческой практике).

Верификация (от позднелат. Verification – доказательство, подтверждение, от лат. Verus – истинный и facio – делаю), понятие, употребляемое в логике и методологии науки для обозначения процесса установления истинности научных утверждений в результате их эмпирической проверки.

Разумеется, проверка разного рода утверждений опытным путем имеет первостепенное значение, однако, истинность тех или иных утверждений может обусловливаться (подтверждаться) и логически на основе сопоставления утверждений высказываемых с теми, которые уже подтверждены эмпирически (опытно) самой практической жизнью людей или экспериментально. И все же науку от философии, и это в этой последней ничего не принимается на веру, а должно тем или иным способом быть проверено. Ибо применение на практике непроверенных положений может (да это нередко так и бывает) привести не только к разного рода издержкам, но и трагедии.

В философии же дело обстоит иначе. Возьмем, к примеру, так называемый основной вопрос философии: что первично:-дух или природа, сознание или материя? Почти две с половиной тысячи лет существуют два диаметрально разные на него ответы. Одни считают, первичен дух, сознание; другие исходят из того, что основу мира составляет материя, природа первична, а сознание вторично… И каких-либо серьезных потрясений человечество не испытывает от этого, как не испытывают от этого каких – либо потерь ни идеалисты, ни материалисты: солнце всходит и заходит, люди рождаются и умирают, жизнь продолжается.

Ни один из этих ответов сегодня не может быть окончательно объявлен правильным, а другой ложным. Уровень развития человеческой практики, включая и эксперимент, да и саму науку как особый вид практики не дает той возможности, да и появится ли когда такая возможность у людей?!

Такие ответы во многом основываются, с одной стороны, на логике, а с другой, там, где логика не достает, не вере. И если, по мнению, Н.А.Бердяева даже знание не находится в противоречии с верой, а приводит к ней, в конечном счете, к вере, то, что говорить о философии, которая по сути своей религиозна и основывается на вере в реально существование того или другого, в возможность проникнуть в тайны и т.д. «Вера приходит во всякое философское познание самое рационализированное. Она была у Департа, Спинозы и Гегеля. И это один из причин не состоятельности идеи.Научной философии, «Научная философия есть философия лишенных философского дара и призвания. Они и выдумали для тех, кому философски нечего сказать»[63]Скажем, вопрос: существует ли реальный мир. Для нас живых он существует реально и это факт, данный как в опыте нашем, в ощущениях наших. Для тех, кто еще не родился или уже умер,- мира нет, он не существует. Но как может что-либо существовать и одновременно не существовать? Одновременное существование и несуществование мира- абсурд. Абсурдное же понять разумом нельзя, оно умонепостежимо, в него можно только верить. Ответы (любые) на основополагающие вопросы философии в онтологической ее части, да и в части гносеологии неразрывно связаны с верой в их ровно истинность или логичность.

В науке дело обстоит несколько по-другому: здесь если истина не господствует, то доминирует, преобладает, а вера значительно потеснятся. И объясняется это тем, что науки (единой науки нет, существует не наука, а науки) имеют дело с ограниченным полем, фрагментом (причем конкретным) действительности, втянутым в практическую жизнедеятельность людей, связанную с ней непосредственным опытом (повседневным) людей. Здесь, как уже говорилось, многое можно уточнить, проверить, перепроверить, испытать экспериментально или практически. И социология характеризуется тем же: она основана на опыте людей, имеет дело с реально, эмпирически существующими вещами; ее главная задача – поиск истины. И если элементы веры здесь и имеют место, то не они определяют положение дел. Положение дел здесь определяет истина – знание достоверное, объективное, проверенное на адекватность истинность или могущее быть проверенным на истинность.

Разумеется, поскольку философия – полный комплекс самых различных областей знания (онтология, гносеология, аксиология, социальная философия, диалектика, логика, эстетика, история философии), следует иметь ввиду, что в этих своих частях научность философии, с одной стороны, и ненаучность (умозрительность, спекулятивность), с другой будет смотреться по-разному: в каких-то частях элементов научности больше, в каких-то меньше; одни из частей философии более умозрительны, другие – менее.

Главной характеристикой философии как особой области человеческого знания, отличающейся от собственно научного знания и по своему объекту (и предмету), и по характеру, природе этого знания, и по методам рефлексии, осмысливания мира и по своему назначению (функциям), и по соотношению с верой, является то, что она представляет собой мировоззрение. «Для Фомы Аквинского философия есть наука о сущем как таковом и о первых его причинах»,- замечает Н.А.Бердяев,ссылаясь на труд «S.Thomas d’Aquin’(из серии Les Grand Philisophes).[64]

2.СОЦИОЛОГИЯ И ИСТОРИЯ

В некоторых учебниках и учебных пособиях вопрос о соотношение социологии и исторической науки не только не рассматривается, но даже и не ставится. В качествек таковых можно назвать учебник В. Харчевой «Основы социологии»[65], «Основы социологии» Курс лекций. Общ.ред. доктор философских наук А. Г. Эфендиева[66] С.С. Фролова «Основы социологии. Учебное пособие»[67]. В учебном пособие Ж.Т.Тощенко «Социология. Общий курс»[68] данному вопросу отведено семь неполных строк, исключительно общего абстрактного характера: «Плодотворная роль социологии во взаимодействии и историческими науками, что позволяет им расширить традиционный инструментарий для решения своих индивидуальных задач …»[69] Ничего определенного, конкретного, ни чего по существу здесь не сказано. Есть правда и иные примеры. В учебном пособии «Социология»[70] данному вопросу отведено полтора страницы под заголовком «Социология и история»[71]. В пособие говорится, что между социологией и историей немало общего. И та, и другая изучает все общество, а не какую-то его часть. Обе эти науки акцентируют своё внимание на субъективной стороне исторического процесса жизнедеятельности общества. Каждая из них обосновывается на изучение конкретных фактов общественной жизни.

В тоже время социология и историческая наука общественно различаются между собой. Их соотношения – это соотношение исторического (история) и теоретического знания, история и теория общественного развития.

Представляются, что их соотношение в общем и целом укладывается в рамках концепции основателя баденской школы неокантианства – В.Виндельбанда и Г.Риккерта. В соответствии с их концепцией исторические науки интерпретируются как идеографические (описательные) науки. Они характеризуются индивидуализирующей концептуализацией и представлены ассерторическими (единичными) суждениями.

Уточним однако: речь идет здесь об отличии исторических наук от естественных дисциплин – наук номотетических, имеющих дело с генерализирующей концептуализацией и представляемых аподиктическими (общими) утверждениями, а не о теоретических социальных наук. Виндельбанд и Риккерт, кроме того, понимают под историческими науками – науки о культуре, а не собственно исторические науки, как принято их понимать в настоящее время, по крайней мере, в нашей отечественной науке, методологии и знания. Нельзя согласится по этому с утверждением П. Сорокина, на которого, кстати, ссылается Э. Тадевосян, что Виндельбанд и Риккерт под науками о культуре понимали именно исторические науки и что социологию они рассматривали, якобы, ее как «генерализирующую»,обобщенную науку, наподобие естественных наук.

Вендельбанд и Риккерт, во-первых, не различают специально исторические науки и социологию, и все науки изучающие историю (общество) рассматривают как науки о культуре, считая, что эти последние являются идеографическими; во-вторых, и это тем более он не относят социологию к разряду естественных дисциплин, которые единственно, по их мнению, являются генерализирующими.

Так что весьма трудно согласится с Тадевосяном, когда он говорит, что соотношение социологии и исторических науки укладывается в рамки концепции Виндельбанда и Риккерта. А если так считает П.Сорокин, то нам можно только сожалеть о данном неточном, на наш взгляд допущении, известного социолога.

История как наука, конечно же, имеет дело с отражением конкретных явлений, событий, процессов во всей их индивидуальности. Вместе с тем было бы не совсем правильно отводить ей роль всего лишь фактографической дисциплины описательного плана, и лишить её способности обобщать исторические факты. В отечественной исторической науке уже ставился вопрос особой группы законов общества - так называемых, исторических законов. Идею о наличии таких законов активном отстаивал своё время, например, известный отечественный историк Е.М.Жуков. Конечно уже у социологии и истории разный уровень обобщение фактов, однако, думается, что история не может быть наукой в точном смысле слова без того, что бы обобщить разнородные во многом, но и во многом схожие исторические факты.

Исторические законы имеют свою специфику в системе законов общества и как токовые обуславливают так же характер исторического значения как именно исторического, а нетеоретического. Различения этих двух видов знания не различие того, что один из них имеют дело с законами общества, а другие – с законами природы или чего – либо другого: и те и другие имеют дело с законами общества но одни – сугубо теоретические другие – исторические.

По этому и те, и другие пренодлежат к общество знанию. Первые связаны с изучением так называемых исторических законов, вторые изучения просто законов общества (законов функционирования и развития общества).

История – это наука о прошлом, социология же – прежде всего о современном обществе: о том, как оно устроено и как оно функционирует, как изменяется; что характерно для него, чем живет оно и образующее его индивиды, а так же группы индивидов. История – это описание и объяснение того, что было, как было и почему было, именно так, а не иначе, и причем применительно именно к данной исторической ситуации. То есть, история изучает то что уже совершилось, произошло. Социология же- то что происходит, совершается сегодня, а также то, что возможно произойдет в будущем завтра.

Э.В. Тадевосян, проводя различие социологии и истории, замечает, что объект первый уже объекта истории, поскольку она изучает лишь социальное, а вторая – история, дескать изучает все. С этим врят ли можно согласится. Ведь социальное охватывает все стороны жизнедеятельности людей и общества. Экономическое, политическое, нравственное, эстетическое – это также социальное. И даже – техника. История развития техники – также история социальная. Ибо в рамках данной отрасли изучается деятельность человека: создании нового на базе уже существующего, развитии того, что уже создано и опрабированно; приенственность между старыми и новыми техническими идеями. История науки и техники это такая же наука о культуре, как и многие другие социальной науки, включая самую если хотите, социальную из всех социальных наук социологию. История техники – это наука не о том, как находят друг друга болт и гайка; это наука об идее человека найти особый способ крепления деталей, различного рода конструкций. История техники – это история идей болта и гайки, а не история собственного болта и собственно гайки. К тому же когда мы говорим о соотношение социологии и истории, то мы подразумеваем под этой последней историю историческую, то есть общественную историю (общество, человек как именно общественного, социального существа), а не, скажем, историю природы человека как биологического существа. Наука, техника, технология-продукт деятельности человека не как биологического, а как социального существа. Она – элемент человеческой культуры, часть содержания социального в системе культурной жизни деятельности людей.

Более того, если история изучает, что уже произошло (даже если оно произошло только что), то социология – и то что было и тот что есть, и то что будет (или должно быть).

Поэтому вряд ли различают в социологии и истории заключаются в том, что у первой объект уже, а у второй шире. И та и другая изучают все без исключения стороны жизни людей. При чем, как уже отмечалось, история только прошлое (хотя и ради будущего, ради того, что бы заглянуть в будущее); социология – и настоящее и прошлое (что бы лучше понять настоящее и по возможности спрогнозировать будущее), с обладанием внимание корреально существующему (актуально существующему), то есть, настоящему.

«Взаимоотношения социологии истории определяется, прежде всего, тем – как считает Э.В.Тадивосян, - что социологические понятия и выводы не посредственно опираются на обобщение исторических фактов, исторического опыта. Поэтому развитие исторических исследований – важное условие, предпосылка и фактор новых достижений в социологии, недопущение в не излишней абстрактности и отрыва от реальной действительности»[72].В то же время социология как теоретическая наука обогощает историю, позволяет глубже объяснять исторические события в контексте общественной жизни в целом, в связи с другими сторонами жизни общества. Ведь именно только так и можно адекватно представить отдельные (конкретные) исторические события, факты, явления, процессы, деятельность исторических личностей, различных социальных групп, и широких народных масс.

Социология по отношению к исторической науке – это общетеоретическая общеметодологическая основа. Конкретным продуктом взаимодействия (сотрудничества) социология и исторической науке является возникновение и существование дочерней науке такой отрасли знание как социология истории и историческая социология.

«Историческая социология направление своевременной социологии, целью которого является изучение исторических процессов развитие обществ, социальный систем, институтов и явлений, а так же разработка социологических теорий исторического развития, социологических методов анализа исторических данных и т.д.»[73].

Историческая социология сложилось как особая отрасль социологического знания благодаря трудам Г. Беккера, В. Канмана, Р. Бендипса, И. Уоллерстайна, П. Флоре и других исследователей. Ее становлению способствовало, по мнению самих исторических социологов, сравнительно-исторический метод, разработанный и предложенный известным американским антропологом Л. Морганом, русским социологом М.М. Ковалевским и другими. В самой социологии в трудах ее основоположником О.Конт, Г.Спенсер, Э. Дюркейм - тенденция к историзму давала себя знать с момента ее зарождения.

В социологических теориях XIX в. Преобладали глобальные историко-эволюционные схемы не могущие быть проверены на уровне эмпирических исследований. Преодолеть этот разрыв социологических теорий и эмпирического их обоснования пытались Ф. Теннис и М.Вебер. Первый определял направления социального развития европейской культуры при помощи двух понятий («община» «общество»): социальная общность эволюционировала от общины к обществу. Принципиально важные для современной исторической социологии понятиям было разработана М. Веберов. Это понятие «идеальный тип». К стати, не мало для разработки исторических социологий сделал младший брат М. Вебера А. Вебер, понимавший дисциплины не что иное, как социологические конкретизированную, построенную на основе эмпирического анализа исторического материала, философию истории, или социологию исторического процесса.

В современной исторической социологии существуют сразу несколько парадигм или подходов.

Первый представлен концепциями, предложенными рядом ученых (Ф. Знанецкий, У. Томас, Э. Бальтцель, Р. Хаберле и другие) для описания и анализа исторических данных, а так же для решения проблем случая, когда требуются обобщение более высокого уровня, чем тот который обычно является достаточным для историков, а именно когда имеется необходимость выявления социальных закономерностей с помощью социологического анализа исторического развития.

Второй характеризуется использованием исторических данных для иллюстрации или проверки правильности тех или иных социологических концепций, для построения других моделированных теорий. Попытка реализовать данный подход сделана в работах таких исследователей, как Г.Беккер, Г.Варнз, И.Уллерстайн и других.

Третий - это интерпретация исторической социологии преимущественно в качестве особого комплекса методов, применяемых для анализа исторического развития общества. Так понимают историческую социологию, например, американские социологи Х.Мориампольски и Д.Ходжес.

В качестве еще одной парадигмы современной исторической социологии можно рассматривать, так же занявшие в социологии значительное распространение циклические теории (концепции). Скажем, теория «Конфликтного цикла» Г.Зиммеля, концепция «экономического преемствования» Р.Парка и теория «циклов расовых отношений» Э.Богардуса и другие.

Сегодня в исторической социологии важное место занимают прикладные историко-социологические исследования. Появляются центры, специализирующееся на прикладных историко-социологических исследованиях.

Интенсивная специализация современного гуманитарного знания, а также связанные с нею его дифференциация и «департаментализация», нацеленные на углубленное исследование науками своих особых (специфических) предметов, это всего лишь одна сторона общего процесса интенсивного развития современного обществознания. Другой стороной данного процесса является кооперация (и интеграция) труда представителей самых различных областей гуманитарного знания, представляющего, в конечном счете единый комплекс различных наук о человеке и обществе. И если специализация (и тем более департаментализация) наук – процесс в меньшей мере испытывает нужду в организации и управлении, то процесс кооперации и интеграции а развитии гуманитарной науки (да только ли гуманитарной!?) нуждается в большем к себе внимании: его успех в немалой степени зависит уже от сознательного, целенаправленного управления им.

Между тем, чтобы организованность данного процесса, а также управляемость им стали более эффективными, требуется выработка более или менее четкого представления о том, как соотносятся между собой различные научные дисциплины, образующие комплекс современной человеческой науки, чем они отличаются друг от друга, что у них общего, где находится и каковы те стыки, которые обусловливают их взаимодействие и укрепление которых в большей степени усиливало бы интеграцию представляемого ими знания и тем самым обогащало бы его: делало бы его более полным, глубоким и нежным для понимания того, что такое человек и общество, как соотносятся они с окружающей их миром (природой), каковы их смысл и судьба в этом мире.

Поиск специфического и общего у различных дисциплин, определение стыков и каналов взаимодействия современных наук нацелены также на то, чтобы более успешно вести их преподавания в вузах, в частности и особенно в университетах классического типа, в которых гуманитарной составляющей отводится значительное место.

Важное значение в контексте обозначенной проблематики имеет вопрос о соответствии социологии с другой, как и социология, человеческой наукой, - с психологией. Иногда и ту, и другую называют ещё поведенческими науками, изучающими поведение человека, а применительно к психологии и поведение животных. Н. Смелзер называет психологию, наряду с антропологией, экономической, политической наукой, родственной социологии наукой [8;20].

Психология не является ни философский, ни исторической дисциплиной; не является она и частной наукой, наподобие экономической теории, или политологии, изучающих отдельные стороны общественной жизни людей. Она и не более, и не менее широкая, нежели социология, дисциплина. Психологическая выделяется среди других гуманитарных наук по иному основанию. Её нельзя отнести к собственным дисциплинам; являясь гуманитарной наукой, психология в определенной части, причем весьма значимой, входит в качестве своего рода сегмента в область знания, которую принято называть естествознанием. Кстати, первоначально эта гуманитарная, как её понимают сегодня, наука интерпретировалась как естественнонаучная дисциплина. «Отделившись от философии, психология вступила в свою историю в качестве естественнонаучной дисциплины. Как биология, физиология, физика, химия и другие науки, психология также приняла в качестве критериев достоверности знания объективность, всеобщность и необходимость. Это означало, что человеческая психология стала рассматриваться в логике причинно-следственных отношений и объясняться законами природного мира»[7;45]

Кстати, первоначально (можно сказать, - в свой донаучный период) психология, также как и социология, развивалась а рамках философии. Это был период так называемой «философской психологии», аналогичный периоду существования «философской социологии» - области по преимуществу философского знания об обществе.

Выделение психологии из философии и оформлении её как самостоятельной науки произошло лишь в середине XIX века. В это время она была ориентированна прежде всего на естественнонаучные принципы.

Вообще же в качестве самостоятельной науки психология ведет свое существования с 1879 года, когда немецкий психолог, физиолог, философ и языковед В. Вундт (1832-1920) создал экспериментальную психологическую лабораторию при Лейпцигском университете. Первым этапом в становлении психологии как самостоятельной науки была физиологическая психология В. Вундта.

Сегодня многие психологи относят свою науку к разряду гуманитарных дисциплин [7;48].

Если исходить из такого понимания психологии (хотя здесь имеет место всё же некоторая неточность, поскольку психологии изучает отнюдь не только сознание человека (это – особенность советской психологии человека), но и психику, причём психику вообще, которая существует и до человека не только как социального, но и как природного существа), то соотношение социологии и психологии должно рассматриваться как соотношение, по крайней мере, двух гуманитарных дисциплин как дисциплин изучающих человека.

Социология нередко также определяется как наука о человеке. Человек же это биопсихологическое существо. В таком случае в контексте рассматриваемого здесь вопроса за психологией закрепляется в указанном контексте психо- (психическое), а за социологией – социо- (социальное). В социологии человек исследуется как социальное существо, в психологии как «психическое» существо.

Иное дело, что в самой реальной действительности данные два, да и все три (включая био-) компонента одного целого – человека, неразрывно связаны между собой и взаимообуславливают друг друга. Социальное во многом обусловлено психологическим, а психологическое, в том числе и сознание человека, в огромной степени определяется его социальными условиями жизни. Да и социальное тесно связано с биологическим началом человека: анатомией, инстинктами. Физиологией.

В таком же отношение как био-, психо-, социо-, находятся между собой и науки, изучающие человека – биология, психология и социология. И если они представляют собой, как принято считать, отдельные. Самостоятельные дисциплины, то эта их «отдельность» и самостоятельность весьма условна. Особенно зависимыми являются «вышестоящие» области человеческого знания от «нижестоящих» в классификационном ряду: психология от биологии, социология от психологии (и. конечно же, от биологии). Эти и другие гуманитарные (и не гуманитарные) дисциплины – всего лишь сфера (области) одного и того же человеческого знания, то есть единого комплекса представлений человека об окружающем мире и месте его, человека, в этом мире. Трудно представить, как могла бы существовать любая из современных наук, в том числе и особенно гуманитарная наука, сама по себе, без других отраслей знания, без других научных дисциплин.

Характер взаимоотношения социологии и психологии обусловливается также тем, что они (и та, и другая) являются поведенческими науками.

Наиболее объёмно и радикально в психологии данная особенность проявлялась в бихевиоризме – одном из ведущих направлений психологической науки. Основания данного направления были заложены Дж. Уотсоном (США) (1873-1958). «С точки зрения бихевиоризма, - писал он, - подлинным предметом психологии (человека) является поведение человека от рождения и до смерти» [9;35]. Современный бихевиоризм (необизевиориз) представлен исследованиями таких психологов, как Э. Толмен, К. Халл, Д. Галантер, К. Прибрам, Б. Скиннер.

Несмотря на известную ограниченность бихевиоризма, суть которой заключалось в чрезмерной биологизации человека, в сведении поведения человека к простой реакции на внешние воздействия, исключении из предмета рассмотрения психологии создания (имеющего не только биологическую, но и общественную природу), бихевиоризм оказал сильное воздействие на науку об обществе, результатом которого явилось такое направление в социологии, как социальный бихевиоризм. Под влиянием бихевиоризма становилась и социология, исследующая человека. Он повлиял особенно на теорию социального обмена – важную поведенческую парадигму в социологии по классификации Дж. Ритцера [5;317-318].

Главными выразителями идеи социального обмена как синтеза психологии поведения и разного рода экономических концепций обмена (в этом последнем случае реализован также принцип взаимодействия социологии и экономической теории) являются Дж. Хоманс и П. Блау. «Хотя иные из постулатов Хоманса, - пишет Дж. Ритцер, - касаются по меньшей мере двух взаимодействующих индивидов. Он уточнял, что они не менее основаны на принципах психологии. Согласно этому исследованию, подобные постулаты имеют психическую природу по двум причинам. Во-первых, «они обычно устанавливаются и эмпирически верифицируются людьми, называющими себя психологами». Во-вторых, и это более важно, они носят психологический характер вследствие того уровня, на котором они изучают индивида в обществе. «Это постулаты о поведении отдельных человеческих существ, а не о группах или обществах как таковых; а поведение человека именно как человека, обычно считается компетенций психологии».

Поэтому Хоманс соглашался, что он – ужасное выражение – «психологический редукционист». Редукционизм с точки зрения этого исследователя, есть «демонстрация того, как положения одной науки (в данном случае социологии) логически вытекает из более общих положений другой науки (в данном случае психологии)» [5;321].

То есть, Хоманс пытался объяснить социальное поведение на основе психологических принципов.

В настоящее время, как известно, в зарубежной науке существует целый ряд концептуально оформленных парадигм социального бихевиоризма, среди которых теория «стимул-реакция», теория «поля», теория «социального обучения» и др.

В начале 60-х годов XX века в США возникла гуманистическая психология, представляющая собой, во-первых, совокупность теоретических воззрений на человека, во-вторых, психотерапевтическую практику. Она задумывалась и разрабатывалась как своего рода альтернатива бихевиоризму и психоанализу, как негуманным в психологии, и соответственно в социологии, являются Г. Олпорт, Г. А. Мюррей, Г. Мерфи, К. Роджерс, А. Маслоу, Р. Мей.

Гуманистическая психология тесно связана с гуманизмом в социологии, а именно в контексте изучения человека не только и не столько как абстрактного существа, но и как живого, конкретного человека, индивида. В этой части и психология, и социология тесно переплетаются между собой, оказывая взаимное влияние друг на друга.[74]

Практически все основные парадигмы и соответственно направления в психологии оказали и продолжают оказывать значительное воздействие на социологию, способствуя формированию (институционализации) в ней Соответствующих направлений и школ. Бихевиоризму соответствует поведенческий аспект социологии, фрейдизму (психоанализу) – психоаналитическое направление социологии, гуманистической психологии – гуманистическое направление в социологии.

Сегодня практически вся дефиниционистская, интерпретативная социология (по Дж. Ритцеру парадигма социального определения) насыщена именами (и их идеями) представителей психологической науки. Мы уже не говорим о социологии личности, процессе ее становления. Трудно представить данную область социологии без таких имен как З. Фрейд (психолог, психиатр), А. Маслоу (психолог), Дж. Г. Мид (философ, социолог, социальный психолог), К. Г. Юнг (психолог, психиатр), А. Адлер (психолог и психиатр), Г. Ю. Айзенек (психолог), Г. Блумер (социолог и социальный психолог), Р. Лайкерт (психолог и социолог), Г. Лебон (социолог, социальный психолог), К. Левин (социальный психолог), Х. М. Линд (социальный психолог и социолог), В. Макдугал (социальный психолог), Я. Л. Морено (психолог, социальный психолог), Э. Мэйо (социолог, психолог), Г. Олпорт (социальный психолог), Э. Фромм (социальный философ, социолог и психолог), Дж. К. Хоманс (социолог, социальный психолог).

Видными представителями психологизма и социологии были У. А. Томас, а также Л. Ф. Уорд – (психологический эволюционизм)(оба США).

Все эти ученые являются, можно так сказать, социологически (социально) мыслящими психологами или психологически мыслящими социологами. Хотя, конечно же, никто не станет утверждать, что это социологи «в чистом виде». Это, - скорее, психологи, пришедшие в силу своего комплексного видения проблем в социологию.

Если все эти психологические концепции и теории интегрировать (пускай условно), следует признать, что в социологии существует обстоятельная, эвристически весьма значительная парадигма и соответственно направление – психологическая парадигма (психологическое направление). Она возникла ещё в конце XIX – начале XX вв. как реакция на механизм и биологизм в обществознании. Главным принципом сформировавшегося на данной парадигме направления в социологии стало стремление искать ключ к объяснению всех общественных явлений и процессов в психических явлениях и процессах индивида или общества. Существовало (и существует) несколько разновидностей данного направления. Это, во-первых, психологический эволюционизм (Уорд, Гиддингс) – с его стремлением найти психические факторы цивилизации, к которым относятся, по мнению его представителей, либо различные желания индивидов, либо «сознание рода». Во-вторых, инстинктивизм (У. Мак-Дугалл), который искал основу жизни общества в биологически наследуемых инстинктах. В-третьих, психология народов (М. Лацарус, Х. Штейнталь), объявлявшая основной движущей силой истории (развития общества) «народный дух». В-четвёртых, «групповая психология» (Лебон), основными понятиями которой были анонимность, внушаемость, психическое заражение, характеризующая толпу. В-пятых, теория подражания (Тард), усматривающая элементарный общественный (социальный) факт в подражании одного индивида другим. В-шестых, ранний интеракционизм (Кули), для которого в качестве первичных факторов общества выступают представления, составляемые людьми друг о друге.

Современной разновидностью психологического направления в социологии, имеющей определённую автономность и самостоятельность, является так называемая психоаналитическая ориентация в социологии. Она представлена психоаналитической парадигмой Фрейда, Фрейдистов и неофрейдистов. Главным концептом данной разновидности психологического направления в социологии, по мнению ее представителей, является подсознательное – то есть то, что выходит за рамки интеллекта и принципиально не контролируется интеллектом и что в конечном счете определяет поведение человека в том числе и в обществе (общественное поведение). Главная проблема психоаналитической парадигмы – это проблема конфликта личности и общества, обусловливаемого подсознанием, включая инстинкты человека и так называемое вытесненное подсознание. Общественные запреты ведут к ломке личности, её деформации на основе вытеснения исходных влечений и потребностей человека. Отсюда нервозы, а затем и конфликты общества и личности. В качестве разрешения этих конфликтов предлагается в рамках данной ориентации социопсихологическая теория, а также по мнению некоторых учёных, уничтожение всяческих общественных норм – моральных, политических и т.д. и высвобождение первичных человеческих влечений, в частности и особенно связанных с либидо.

Психоаналитическая ориентация наиболее сильно проявляется сегодня в таких областях, как социология семьи, девиантного поведения, расовых отношений, общественного мнения, войны и т.д.

О тесной близости, взаимодействия и взаимном обогащении социологии и психологии, особенно влиянии психологии на социологию говорит также тот факт, что уже в 90-е гг. XIX в. В русской социальной мысли интенсивно использовалась психологическая парадигма интерпретации общества и построения социологии как науки о нем. Среди представителей психологического направления в отечественной социологии такие известные социологи, как Е. В. де Роберти, Н. И. Кареев, Н. М. Коркунов. Они считали, что главное внимание социология должна направлять на изучение психологического механизма и социальных форм проявления поведения индивида или группы индивидов. «Социолог, - писал де Роберти, преследует одну цель: познание законов психического взаимодействия. И поэтому он особенно старательно наблюдает те факты, в которых это взаимодействие, соединяясь с двумя другими основными видами энергии в природе, выражается с наибольшей силой и яркостью, именно факты, обыкновенно называемые историческими. Их совокупность составляет обширную область – естественную историю обществ, являющуюся главным полем исследований социолога, огромной лабораторией, в которой его анализ стремится побороть эмпирическое препятствие: конкретную смесь явлений» [1;86].

Исследуя содержание индивидуальных сознаний, он, социолог, по мнению де Роберти, должен уметь выделять в них тот элемент, который можно назвать психофизическим взаимодействием. При этом его задача не сольется с задачей психолога.

Психолог вместо того, чтобы рассматривать содержание индивидуальных сознаний подобно социологу, в их внешних и взаимных отношениях и тех фактах, в которых такие отношения воплощаются, изучает их внутреннюю связь, стремится раскрыть глубокий механизм мысли, объяснять его устойчиво и прогрессивное или регрессивное развитие. Имея перед собой те же конкретные факты, он разрабатывает их иначе, чем социолог. С помощью целого ряда методологических приемов, ведущих к иной цели. Словом, если социология есть наука абстрактная и, следовательно, по преимуществу индуктивная, то психология есть наука конкретная и потому, по необходимости дедуктивная.

Н. И. Кареев, подвергая критике Конта за то, что он сразу перешел от биологии к социологии, минуя психологию. Писал: «Между биологией и социологией, мы ставим психологию, но не индивидуальную, а коллективную» [2;40]. Так как только коллективная психология может выступить в качестве подлинной основы социологии. Ведь все общественные явления в конечном счете есть ничто иное, как взаимодействие между отдельными людьми.

Общество, по его мнению, это сложная система психических и практических взаимодействий личностей, «надорганическая среда». Эта среда делится им на культурные группы и социальную организацию. Культурные группы являются предметом индивидуальной психологии.

Социальные организации – это результат коллективной психологии, и его изучением занимается социология.

Н. М. Коркунов также считал, что связь, соединяющая членов общества воедино, духовного, психологического характера, и что общество является результатом «психического единения людей» [3;205].

Иногда говоря о соотношении социологии и психологии, обращают внимание только на различие этих двух наук. Так поступают, например, авторы учебного пособия «Общая социология» (Под. ред. проф. А. Г. Эфендиева.- М.,2000). Заметим при этом, что автора главы, в которой речь идет о социологии и психологии, - является изучение данными дисциплинами «духовной жизни людей».

В книге делается ссылка на П. А.Сорокина, который утверждал, что психологическое исследование направленно на изучение (анализ) таких переменных (показателей), как инстинкты, желания, воля, темперамент человека как основы поведения (поступков) человека. Что же касается социологии, то ее задачи, отправная точка исследования состоит в изучении социального положения человека, его статус, традиции, обычаи. Изучение всего этого и есть уже социологическое исследование.

Что же касается собственно позиции Г. А. Эфендиева, то она выражена (в целом) в следующих его рассуждениях. Приведем их.

«Итак, первое отличие социологии от психологии: Социология изучает не индивидуально-психологические особенности человека, а социо-культурные причины, последствия и меры предупреждения его поступков. Иными словами, социология объясняет явление не особенностями психики конкретного человека, а спецификой его статуса, места в социальных взаимодействиях, нормами, которые утвердились в данной среде, данном обществе.

Второе отличие (которое обусловлено первым): для психолога психика конкретного человека – это всегда неповторимый, уникальный мир, социолог же рассматривает индивидуальную психику человека как стандартную способность понимать, воспринимать, желать и взаимодействовать с себе подобными. Социолог чаще всего отвлекается от индивидуальных особенностей восприятия желаний, энергии данного человека. И в этом смысле психика для социолога – это типичная способность, присущая любому человеку.

Третье отличие: для социолога человека интересен в первую очередь с точки зрения его рациональной составляющей, т.е. социология не изучает бессознательное, иррациональное» [4;50].

Заметим однако, что автор данных слов не только ничего практически не говорит о взаимодействии и взаимовлиянии социологии и психологии, но и сводит психологию (ее предмет и задачи) лишь к изучению индивидуального - «психологических особенностей человека», «психики конкретного человека», «неповторимого, уникального мира конкретного человека» (Между тем, психология изучает и общее (так же как, кстати и социология), а может быть прежде всего общее, что характеризует психику, а также сознание, т. е. закономерности психического, закономерности сознания и поведения (бихевиоризм) людей. «Психология – это наука о закономерностях возникновения, развития и функционирования психики, о психических процессах и свойствах, являющихся компонентами деятельности и общения людей, поведения животных» [6;428]. Да, и социология, кстати, не занимается непосредственно выявлением специфики статуса, места в социальных взаимодействиях конкретного человека, как это следует из рассуждения А. Г. Эфендиева. Социология изучает (опрашивая, скажем, конкретного индивида) не самого по себе этого конкретного индивида, а индивида как представителя особой группы или общности людей; она изучает общее, типичное, что характеризует социальное положение множества индивидов (группы, общности, слоя, общества, страты и т.д.). А. Г. Эфендиев не может не знать этого, потому приходится лишь удивляться тому, что он говорит о специфике и особенностях социологии в соотношении с психологией.

К тому же, когда А. Г. Эфендиев пишет, что социологию интересует только рациональное и она не изучает иррациональное, бессознательное…, напрашивается вывод, что психология изучает и то, и другое рациональное и иррациональное. И это верно. Однако, в этом заключается не только момент различия данных двух наук, но и момент общности их, так как рациональное изучает не только социология, но и психология, разумеется, в той части, которая представлена психологией человека, а не животного.

Тесная связь и взаимодействие социологии и психологии особенно наглядно представляется сегодня в факте существования и успешного развития социальной психологии, являющейся по сути своей дочерней дисциплиной, возникшей на стыке этих двух наук.

Психологическая парадигма изучения человека как социального существа настолько значима, что некоторые социологи выделяют ее в особый подход социологической науки. Примером тому точка зрения Н. Смелзера. Он, говоря о характерных для социологии подходах при изучении и объяснении различных фактов наряду с «демографическим», «коллективистским» (изучение двух и более людей, образующих группу или организацию), «интеракционистским» (изучение общественной жизни через взаимодействие людей, обусловленное их ролями), «культурологическим» (анализ поведения людей на основе таких элементов культуры, как общественные правила и общественные ценности), называет и подход психологический». Это последний «…объясняет поведение с точки зрения его значимости для людей как личностей. Изучаются мотивы, мысли, навыки, социальные установки, представления человека о самом себе. Подход характерен для психологии, но он также утвердился и в социологии. Социальные психологии исследуют много проблем, в том числе, такие, как формирование социальных установок, взаимодействие общества и личности в процессе социализации, формирование и распространение настроений в ситуациях, связанных с паникой и беспорядками» [8;18].

Социальная психология, считают одни, должна заниматься исследованием личности. Ее предмет – закономерности формирование личности, взаимосвязь личности и коллектива, общение индивидов, обусловленное их совместной деятельностью и обусловливающее как результаты последней, так и собственно содержание и формы их психической деятельности. Другие полагают, что данная дисциплина имеет своим предметом «массовидные явление психики», «коллективное поведение», психология классов, наций и др. социальных групп. Имеют место также попытки объединить, интегрировать названные точки зрения.

Как бы там ни было, ясно, что социальная психология – стыковая отрасль знания, существующая как общая отрасль психологии, так и социологии. То есть она представляет собой науку о психологических механизмах, причинах, закономерностях поведения людей в группах и общностях, а также о психологических характеристиках людей, групп и разного рода общностей.

Ядро предмета социальной психологии составляют закономерности формирования групповых отношений на различных уровнях социальной системы. Данные отношения двойственны по своей природе: психологичны по способу существования и регуляции, «живут» в психике и в конечном счете действуют через нее; социальны по генезису и основной функции – координации, интеграции и регуляции жизнедеятельности социальных субъектов [10;430]. Этим и обусловливается то, что предметное поле данной дисциплины частично принадлежит социологии и частично психологии.

«Первоначально социально – психологическая проблематика разрабатывалась в рамках философии. С середины Х1Х в. Выделившиеся из философии социология и психология обращалась (каждая в рамках своего предмета) к этой же проблематике. Однако именно из-за своей специализации они не могли выявить ту специфическую логику специфического объекта, которая должна была конституировать социальную психологию как самостоятельную науку» (там же).

Социальная психология, как справедливо считают некоторые авторы, не может быть успешной как наука, если строить ее только на одной лишь психологии или одной социологии. Если рассматривать исключительно как психологическую дисциплину, существующую в рамках общей психологии, то она будет страдать «методологическим индивидуализмом», т. е. она, как замечает П. Н. Шихарев, должна будет выводить закономерности социального взаимодействия из закономерностей функционирования индивидуальной психики» (там же).

Холистский подход же, как подход, противостоящий методологическому индивидуализму», имеющий скорее социологический характер и происхождение, также вряд ли может быть основанием построения социальной психологии как особой науки. Он является другой крайностью и ведет к «депсихологизации» социальной психологии и поглощению ее социологией. Кстати, просоциологическая ориентация в понимании и разработке социальной психологии приобретает в последние годы все больше сторонников в США, а также и особенно в странах Западной Европы

О том, что социальная психология - область знания, имеющая междисциплинарный характер, дочерняя дисциплина, возникшая и существующая на стыке психологии и социологии, свидетельствует также то, что свои методы она заимств

Дата добавления: 2014-01-03