Структурность и целостность в природе

Важнейшими атрибутами природы является структурность и целостность. Они выражают упорядоченность ее существования и те конкретные формы, в которых она проявляется. Структура природы проявляется в существовании бесконечного многообразия целостных систем, связанных между собой. Из всего многообразия форм объ­ективной реальности доступной для наблюдения является конечная область природы от 10^{-15 см до 1028 см (около 20 млрд. световых лет), а во времени – до 1010} лет. В этих масштабах структурность природы проявляется в ее системной организации, существовании в виде множества иерархически взаимосвязанных систем: Метагалактика, отдельная галактика, звездная система, планета, отдельные тела, моле­кулы, атомы, элементарные частицы и др.

Разные уровни природы характеризуются разными типами взаимодействий. В масштабах 10^{-15 см – сильное взаимодействие, целостность ядра обеспечивается ядерными силами, целостность атомов и молекул – электромагнитными силами, в космических масштабах – гравитационными силами.}

С увеличением размеров объектов уменьшается энергия взаимодей­ствия. Если принять энергию гравитационного взаимодействия за еди­ницу, то электромагнитные взаимодействия в атоме будут в 10³⁹ раз больше, а взаимодействия между нуклонами – в 10⁴¹ раз больше. Чем меньше размеры материальных систем, тем более прочно связаны между собой их элементы.

Живая природа также структурирована. В ней выделяются биологический и социальный уровни. Биологический уровень включает подуровни: молекул (нуклеиновые кислоты, ДНК, РНК, белки и др.) клеточный, микроорганический; органов и тканей, организма в целом; популяционный; биоценозный; биосферный.

Система – это внутренне (или внешне) упорядоченное множество взаимосвязанных элементов, определенная целостность, проявляющая себя как нечто единое по отношению к другим объектам или внешним условиям. Слово «целостность» появляется в определении «системы» как ее существенное свойство. Интуитивно оно воспри­нимается также и в качестве интегрирующего. Следовательно, у этого понятия есть двойная роль, двойная функция: аспектная и интегральная. Как их совместить? В рациональном мире работают научные методы, в эмоциональном действуют чувства. Начинаются они обычно в рациональной области, затем устремляются за предметом в область интуиции и там угасают, не в силах адекватно описать это понятие языком науки. Формализовать удавалось лишь какие-то следствия, эффекты, проявления целостности, и это были уже безжизненные схемы. (Ф. И. Тютчев: «Мысль изреченная есть ложь»). Настроение безнадеж­ности сильнее всего передал, пожалуй, А. Бергсон: «Действительность есть вечное становление, порыв, изменение, творчество, насилуемое формами мышления...» Формы эти старательно классифицируются, создавая нам разнообразие «научных картин». Мы, таким образом, обречены на «оформленность».

Будучи субстанциальным аспектом системы, целостность должна постигаться интуитивно. Постараемся напрячь нашу интуицию, развивая представление о целостности. При взгляде на объект извне это понятие ассоциируется с обособленностью, самостоятельностью, замкнутостью. Если же смотреть изнутри, то это слово обретает смысл лишь тогда, когда появляется представление о внешнем, т.е. при наличии открытости (через двери, окна, форточки). Таким образом, це­лостность соединяет в себе противоположные свойства (замкнутость и открытость), которые должны находиться в соотношении дополнительности, не отдавая друг другу полной победы. Прекрасно сказал Гёте: «Когда целое вполне обнаруживает себя, оно указывает на все остальное, и в этом понимании лежит величайшее дерзновение и ве­личайшее смирение».

В процессе перестройки мышления на новую парадигму понятие целостности «сражается» с понятием полноты. На первый взгляд эти понятия близкие, родственные. Но уточнение их разводит. Стремление к полноте – вектор стратегии научного поиска в рамках прежней парадигмы. А целостная картина – всего лишь предварительный, приблизительный, эвристический этап, подлежащий преодолению на пути к полному знанию. Но при достижении полноты описания какого-либо объекта происходит остановка в его развитии, конец жизни, умирание. Идеал оборачивается гибелью. Этот парадокс повсеместно встречается как в сказках, так и в судьбах и многократно описывался.

Принципиальная невозможность полного описания целостности связана также с непрерывным изменением мира. П. Г. Светлов в письме к А. А. Любищеву писал: «История есть продолжение сотворения мира и тем самым истина нам еще далеко не открыта полностью... Мнение, что вся истина нам открыта и мы обладаем всем, что нужно для нашего спасения, а, следовательно, и беспокоиться больше не о чем, – одно из основных положений православного богословия, но это составляет предмет моего большого сожаления».

Полнота достигается фактически только на моделях. Итак, стремясь к целостности, надо отказываться от полноты. Чтобы лучше это понять, обратимся еще к жанру исповеди, классические образцы которой дали Блаженный Августин, Ж. Ж. Руссо, Л. Толстой. Идеал совершенства, чистоты, полноты предписывает стремление к предельной искренности, без оглядки на цензора, зрителя, внешний суд. Идеал хорош до тех пор, пока мы не слишком к нему близки.

В естествознании ученые всегда стремились к созданию идеальных моделей, которые на первый взгляд подкупают своей полнотой, совершенством, целостностью, непротиворечивостью. Однако применение к моделям научного принципа фальсификации может при сильной доказательной логике разрушить практически любую модель, т.е. возможность фальсификации, опровержения знаний отличает научную теорию от ненаучной. Поэтому нельзя полностью доверять моделям, поскольку полнота достижима только на них. Об этом же гласит теоре­ма К. Гёделя – о невозможности полной формализации знаний.

Ранее отмечалось, что целостность пропадает, когда нарушается соразмерность – компонент системной триады, когда некоторые из них увядают. Но в сильной триаде возможна регенерация ослабевших свойств, восстановление их через другие компоненты, так что каждый компонент способен являть целое.

Тяга к целостности есть тяга к жизни. Любопытно в этом плане на­блюдение, которое сделал художник К. С. Петров-Водкин, исследуя триаду основных цветов «желтый – красный – синий». Он заинтересовался тем, что «у цвета имеется свойство не выбиваться из трехцветия, дающего в сумме белый цвет, т.е. свет. Благодаря этому свойству сложный, двойной цвет вызывает по соседству нехватающий ему для образования трехцветия дополнительный». В качестве примера он называет зеленый луч заката, синюю ночь у костра, красную дорожку на лугу. Это стихийное стремление к гармонии целого через мираж до­полнения является свойством и человеческой психики. Действительно, скорее всего по той же закономерности мы в истине хотим видеть добро и красоту, в любви обретаем надежду и веру, в правде чувствуем отблеск радости и пользы.

Природная тяга к целостности заставляет человека совершать поступки, трудно объяснимые с рутинных позиций. Тоскующая душа ищет выхода к гармонии, к счастью, к слиянию с мировой душой. Осознавая эту закономерность, можно говорить о путях восхождения, раз­личая исходные позиции по аспектам системной триады.

Вырастая из прежней парадигмы, приходится преодолевать хронический рациональный уклон. Но как? Возможный путь – отказ от метода отрицания. Отучиться отвергать с порога непонятное, отвыкнуть от подозрительности к новому, перестать видеть в инакомыслящем врага. Пора осваивать принцип приятия: признание – сочувствие – доверие.

Дата добавления: 2014-01-03