СМИ и геополитика

Современные зарубежные СМИ

В зависимости от форм собственности средства массовой информации могут быть:

· государственными;

· частными (коммерческими);

· общественных организаций и политических партий;

· благотворительными (доверительное управление);

· смешанного типа.

Естественно, что форма собственности существенно влияет на содержание и жизнедеятельность издания. Тому существуют объективные и субъективные причины.

Государственные СМИ чаще всего дотируются и выражают точку зрения официальных властей, для чего, собственно говоря, и создаются. Бюджетные вливания являются основой их существования.

Частные издания дотируются редко и вынуждены сами добывать себе средства к существованию. Поступления от рекламы некоторым не позволяют даже свести концы с концами. В итоге газеты и журналы все чаще и чаще прибегают к различным ухищрениям, иногда граничащим с нарушением законов, например, «ползучей» рекламе, т.е. оплаченным, скрыто «спонсируемым» публикациям. Среди частных изданий наиболее прибыльными являются бесплатные газеты с большим тиражом, так как они наиболее привлекательны для рекламодателей. Это понятно – у бесплатных газет гарантированное распространение тиража. Проявили свою жизнеспособность и те издания, которые входят в различные финансово-промышленные объединения, где нерентабельность редакционно-издательского бизнеса покрывается доходами других предприятий. Прибыльными могут быть и те издания, которые имеют собственные полиграфические мощности.

Партийные газеты и журналы, издания других общественных организаций редко претендуют на роль доходного предприятия. Они финансируются в соответствии с возможностями того или иного общественного объединения и проводят свою повседневную агитационно-пропагандистскую работу в согласии с их традициями и целями.

Доверительная, или благотворительная, форма владения в настоящее время встречается крайне редко. Обычно владельцем в подобном случае является какой-либо благотворительный фонд, основанный богатым меценатом.

Издания смешанного типа включают в себя черты всех перечисленных форм собственности.

В зависимости от форм собственности средства массовой информации интерпретируют события, факты и явления. Это вполне естественно. «Факт безусловен, а комментарий свободен». Но уже сам отбор фактов есть позиция. Поэтому утверждать, что средства массовой информации и коммуникации являются лишь передаточными каналами социальной информации, вряд ли будет корректно.

Долгие годы шла терминологическая борьба двух понятий: «средства массовой информации» и «средства массовой коммуникации». Какое понятие шире? Что понимать под СМК, а что под СМИ?

Так, И.А. Федякин, И.С. Кон считали, что СМК – более широкое понятие, чем СМИ[80][25]. В.Г.Афанасьев – наоборот, подчеркивал, что средства массовой коммуникации не охватывают содержательной стороны процесса, значит, и само понятие СМИ шире чем понятие СМК[81][26]. В некоторой степени с ним солидарен Д.П. Гавра, который неоднократно подчеркивал, что для эффективности средств массовой коммуникации совсем не важен содержательный аспект того или иного сообщения.

Со своей стороны И.А. Федякин в 1988 году предложил расширить понятие СМК, включив в него сущностную функцию. Еще в 1975 году Каарле Норденстренг (профессор университета в Тампере, Финляндия, а в то время президент Международной организации журналистов) отмечал, что в Западной Европе «исследования коммуникации, приобретая глобальность, входят в новую стадию: от узкой сфокусированности на средствах коммуникации, взятых в отрыве от социального контекста, они переходят к более широкой концепции, согласно которой средства коммуникации рассматриваются элементами глобального идеологического механизма общества, часто называемого идеологическим аппаратом»[82][27].

Налицо традиционная терминологическая путаница. Кстати, в Законе Российской Федерации «О средствах массовой информации» есть четкое разграничение – что такое средства массовой информации, а что собственно массовая информация. Так, под массовой информацией Закон понимает предназначенные для неограниченного круга лиц печатные, аудио-, аудиовизуальные и иные сообщения и материалы; под средством массовой информации – периодическое печатное издание, радио-, теле-, видеопрограмму, кинохроникальную программу и иную форму периодического распространения массовой информации.

Комплекс взаимоотношений в современном сложном, противоречивом и многообразном обществе – это процесс социального общения, социальной коммуникации. Возрастание роли социальных факторов и общественной психологии заставляет серьезно учитывать массовокоммуникационные процессы, которые связаны с развитием научно-технического прогресса, возникновением и расширением влияния общедемократических движений, интенсификацией международного сотрудничества.

Теоретическое осмысление социальной информации в последние годы становилось все более глубоким и комплексным, хотя исследователи делали упор в основном на ее роль в социальном управлении (включая идеологическое), оставляя в тени ряд других важных функций социальной коммуникации. Но термин «социальная информация» не охватывает самого процесса распространения информации – информирования. Социальная информация – это содержательный аспект социальной коммуникации. Вплетенная в процесс коммуникации, она оказывается неразрывно связанной со средствами и каналами сбора, обработки, распространения и хранения информации, оказывает на них постоянное воздействие и сама постоянно испытывает влияние с их стороны.

«Уже само название, «средства массовой коммуникации», – считает И.С. Кон, – содержит в себе задачу. У нас их чаще называют средствами массовой информации. До тех пор, пока весь поток информации был преимущественно официальным и однонаправленным – пресса, радио, телевидение информировали читателей и зрителей о принятых где-то решениях и событиях и тем самым воздействовали на аудиторию, данный термин был совершенно точным. В последнее время стали уделять больше внимания механизму обратной связи – реакции публики на увиденное и услышанное.

Передача информации превращается тем самым в коммуникацию, взаимный обмен, общение с аудиторией. Видимо, это нужно закрепить не только практически, но и терминологически»[83][28]. Кроме того, И.С. Кон подчеркивает роль СМК как важного инструмента социализации, значение которого быстро растет.

Невозможно изучать общественное сознание, не обращаясь к широкой сфере массовой коммуникации, и невозможно изучать массовую коммуникацию только как сумму технических средств сбора (создания), обработки и распространения информации. Вполне корректно рассматривать массовую коммуникацию как целостный массовокоммуникационный процесс, включающий наряду с информацией (содержательным аспектом) также языково-символические формы выражения, технические каналы, устройства, средства распространения, хранения, выявления и обработки информации, обратной связи. К массовой коммуникации следует подходить прежде всего мировоззренчески, поскольку она связана с общественным бытием и общественным сознанием, пронизывает такие сферы общественного сознания, как идеология, общественная психология и наука, и во многом определяет формы общественного сознания – политические, правовые, этические, эстетические, религиозные и др. При изучении массовой коммуникации необходимо учитывать различия между обыденным и научным уровнями сознания, его массовыми, специализированными и индивидуальными связями. Только тогда удастся глубже осмыслить место массовой коммуникации в современном обществе.

Многие исследователи рассматривали СМК и СМИ как синонимы. В частности на это указывал В.Г. Афанасьев, который отмечал: «В нашей литературе довольно широко распространилось понятие «средства массовой коммуникации», которым обозначаются печать, радио, телевидение. Мы думаем, что употребление этого понятия в данном значении недостаточно правомерно. Коммуникации (от лат. communicatio – сообщение) – пути сообщения, средства связи. Между тем радио, печать, телевидение отнюдь не пути сообщения и не только средства связи. Если ограничиться этим определением, то в стороне остается содержательная сторона их работы. А именно содержательная сторона, целевая направленность – главное»[84][29].

СМИ всегда использовались для воздействия на людей, на их сознание и поведение, труд, жизнь и быт. Их зачастую считают источником всех социальных преобразований. Действительно, печать, радио и телевидение являются основными источниками информации населения, в особенности политической информации.

В большинстве стран средства массовой информации являются собственностью крупнейших монополий. Печать, радио и телевидение приносят монополиям огромные, все возрастающие прибыли. Естественно, что средства массовой информации верно служат своим хозяевам. Монополизация прессы, отмечает, к примеру, французский журналист Б. Вуаен, привела к тому, что «потребитель лишается свободы». «Ложным является утверждение, что рынок прессы открыт для всех предложений и что, следовательно, свобода выбора практически неограниченна»[85][30].

Процесс концентрации и монополизации СМИ ведет к унификации содержания и повышения целенаправленного воздействия на аудиторию. Это отмечали Бен Багдикян, Герхард Гляйссберг и многие другие исследователи. «Как только ряд газет начинает выпускаться одним издательством, – пишет X. Мейер из ФРГ, – возникает опасность, что когда-нибудь они станут руководствоваться и одной политической волей, а именно волей их издателя. Таким образом, создание концернов может иметь своим результатом ограничение многообразия информации. Оно может даже оказать влияние на свободу политических действий партии... Крупные концерны прессы в состоянии также навязывать свою волю другим издателям. Пользуясь более современной технической оснащенностью и более толстым кошельком, они легко могут выйти победителями из конкурентной борьбы с небольшим или средним издательством. Во многих же случаях для того чтобы заставить более слабого стать уступчивым, достаточно одной лишь угрозы такой борьбы со стороны мощного концерна»[86][31].

Серьезной опасностью для подлинной демократии является манипулирование общественным мнением, сознанием и поведением людей. Целенаправленное формирование и манипулирование общественным мнением в наши дни стало реальной практикой. Характеризуя суть манипуляции, Густав Фарбер (ФРГ) в книге «Манипулируемое большинство» пишет: «Фокусники пользуются трюками. Но в наши дни трюками пользуются также и политические, хозяйственно-политические, культурно-политические манипуляторы. В этом смысле фокусники и менеджеры манипуляции не так уж далеки друг от друга. Но фокусник работает для игры, развлечения, обмана как самоцели. А манипуляторы современного управления, независимо от сферы, действуют вполне серьезно с откровенной или замаскированной целеустремленностью. Ибо они создают власть. Власть над другими, манипулируемыми». Манипуляция, отмечает Фарбер, – «самая изощренная форма диктатуры»[87][32].

Эффективнейшими средствами манипуляции являются печатные и электронные средства массовой информации – газеты и журналы, радио, телевидение. Эти средства, пишет американский политолог К. Фридрих, являются орудием «манипулирования отношением людей к политическому строю с целью заставить их оказывать этому строю поддержку или по крайней мере не противодействовать ему, кем бы ни были эти люди – гражданами данной страны или иностранцами, в том числе и руководителями других государств»[88][33].

Любой воспринимающий информацию человек обладает определенными стереотипами мышления. Стереотипы –- это устойчивые, как правило, упрощенные образы и представления о том или ином положительном или отрицательном событии, явлении, человеке и т.д. Они формируются в результате неоднократного эмоционального и смыслового акцентирования сознания человека на тех или иных аспектах события (факта), многократного восприятия человеком этого события (факта) или информации о нем. Стереотип охватывает не существенные, а наиболее броские, яркие черты события. Оценка события, соответствующая стереотипу, принимается зачастую без доказательств, считается наиболее правильной, а всякая другая оценка подвергается сомнению. СМИ – могучее орудие формирования стереотипов. Эту особенность средств массовой информации и используют специалисты по манипулированию.

Один из главных приемов манипулирования, используемых средствами массовой информации, – маскировка действительности. В этих целях общественные события персонифицируются; крупные социально-политические проблемы сводятся к анализу личных качеств политических деятелей, их увлечений, просчетов, ошибок; общественные конфликты трактуются как конфликты личные и т.д. «Идеалы конформизма и сговорчивости, – пишет западногерманский социолог Т. Адорно, – содержались в популярной литературе с первых дней ее появления. Сейчас, однако, эти идеалы выражаются в форме довольно четко очерченных предписаний того, что не надо делать и что надо. Исход конфликтов предопределен заранее, а все эти конфликты – сплошная фикция. Общество всегда победитель, а человек – лишь марионетка, которой манипулируют с помощью социальных норм»[89][34].

Как видим, и СМК, и СМИ в своем содержательном аспекте используют социальную информацию. Журналистика функционирует в рамках СМИ, хотя в современных условиях распространяемая ими информация дополняется каналами обратной связи, а медиапродукт становится интерактивным. Таким образом, СМК, если учесть их содержательную сторону, является более широким понятием, чем СМИ, но существует тенденция к их сближению.

Отражая современное состояние мира, средства массовой информации одновременно играют весьма важную роль в достижении геополитических целей. Весьма показательным в этом отношении является так называемый «Анненбергский проект», осуществлявшийся департаментом изучения политических коммуникаций Северо-Западного университета США. Формально проект был направлен на обеспечение нейтрального форума, открытого для изложения разнообразных мнений по оценке воздействия технологий коммуникаций на политику. Была и другая цель: служить связующим мостом между политмейкерами, представителями промышленного капитала, исследовательскими академическими кругами, прессой и публикой. Один из руководителей Анненбергской Вашингтонской программы по изучению политических коммуникаций, Элвин А. Снайдер[90][35], открыто заявлял о взаимодействии вашингтонской администрации со средствами массовой информации: «С американской стороны цели публичной дипломатии в холодной войне скрупулезно излагались в течение многих лет Белым домом и конгрессом так, чтобы специалисты по информации знали, чего от них ожидают. Президент Джон Ф. Кеннеди недвусмысленно заявлял директору ЮСИА Эдварду Р. Мурроу, что он должен влиять на общественные отношения в других нациях. Определенно, Мурроу должен был разоблачать противника и противостоять врагу. Рональд Рейган выпустил директиву, в которой предписывалось американским правительственным радиопередачам сражаться с советским экспансионизмом. Правильно это или неправильно, но правительственные коммуникаторы имели касающиеся их распоряжения Белого дома. Президент Клинтон должен ясно сформулировать свои ожидания от публичной дипломатии. Необходимо ясное определение целей в пост-холодной войне. Далее, правительственные специалисты по информации и конгресс должны рассмотреть, является ли бюджет радиовещания действенным в веке новых технологий... Любая реорганизация правительственного международного радиовещания должна решать эту проблему и признать новые технологии. Ожидания конгресса также ясно были определены через вехи Белой Книги «Завоевание победы в холодной войне: американское идеологическое наступление». В 1964 года в сообщении комитета по иностранным делам Белого дома было сказало, что публичная дипломатия должна «развеять мифы, будто капитализм – эксплуататорский строй и хочет доминировать над миром, и что коммунизм неизбежен... Внедрить понятие, что будущее мира принадлежит демократическим обществам. Долгосрочная программа Белого дома – это четкая концепция целей и задач, существенное требование любой программы, стремящейся влиять на иностранное население. Конгресс должен пересмотреть его взгляд на публичную дипломатию в сегодняшнем мире, возможно, имеющим право на инициативу «Завоевание мира: американское информационное наступление»[91][36].

Его поддерживает Ньютон X. Миноу, директор Анненбергской вашингтонской программы: «Конец холодной войны поднял новые вопросы относительно американских международных отношений. Достаточно взглянуть на карту, висящую на стене начальной школы, чтобы увидеть, как драматично изменился мир, начиная с взрыва Советской империи несколько коротких лет назад. Появилось много новых наций. Старые враги, ранее стремившиеся уничтожить друг друга, стремятся теперь находить способы сотрудничества. Они работают над внедрением рыночной экономики, используют преимущества свободы и ценности демократии. Спутниковое телевидение, волоконная оптика, компьютеры и видеозаписи переместили публичную дипломатию на новую стадию.

Инструментами информации Америки в годы холодной войны, сыгравшими ключевую роль в развале коммунизма, были «Голос Америки», Радио «Свободная Европа» и телевидение «Уорлднет», передававшие наши сообщения правды и призывы к свободе и к миру, срывая усилия тоталитарных режимов, стремящихся управлять информацией. Но с открытием прежде закрытых обществ появляются новые вызовы и возможности. Белый дом, конгресс и федеральные агентства ищут способы изменить публичную дипломатию...

Какова перспектива для правительства в области радиовещания во все более и более загроможденном коммерческом международном рынке средств информации? Как могут новые инструменты публичной дипломатии влиять на руководство демократическими революциями? Имеются ли совместные возможности для американского правительственного радиовещания и американского общественного телевидения?.. Элвин Снайдер анализировал, как лучше всего приспособить общественную дипломатию к изменяющемуся глобальному сообществу»[92][37].

Под «демократическими революциями» в данном случае понимается не антифеодальное движение национальной буржуазии в той или иной стране и даже не национально-освободительное движение, а насаждение «американских ценностей». Таким образом, средства массовой информации выступают орудием для достижения конкретных геополитических целей.

Распад колониальной системы после второй мировой войны был вызван, разумеется, не «добрыми устремлениями» колонизаторов, а стал возможным лишь благодаря национально-освободительному движению. Уходя из бывших колоний, метрополии оставили после себя множество нерешенных проблем и, более того, в ряде случаев породили новые. Среди них – территориальные споры, расовые, межэтнические и религиозные конфликты, нерешенность языковых проблем, экономическая отсталость. Все это порождает такое явление, как неоколониализм, скрывающийся под различными масками. Но если есть неоколониализм, то неизменно будет существовать и национально-освободительное движение в той или иной форме. В какой степени и где мы можем говорить о национально-освободительном движении?

Этот вопрос не так прост, как кажется. На земном шаре количество народов значительно превышает число самостоятельных национальных государств. Существуют федеративные и конфедеративные государства, многие народы пользуются плодами культурно-национальной автономии. Существуют и другие формы самоопределения. Но стремление народов и наций к образованию самостоятельного независимого государства также нельзя сбрасывать со счетов.

К сожалению, названные выше тенденции все чаще и чаще приобретают форму сепаратизма, причем весьма извращенной модели. Пример бывшей Социалистической Федеративной Республики Югославия, распавшейся на множество мелких государств; «развод» Чехии и Словакии; осознанное стремление некоторых политических лидеров стран Балтии создавать моноэтнические государства – все это говорит о тех трудностях и перегибах, которые возможны на пути конституирования новых политических систем. В ряде определений сепаратизма постоянно встречаются такие слова: «сепаратизм... обычно выражает узкие интересы определенных кругов местной или иностранной буржуазии». Действительно ли стремление к национальному обособлению, присущее раннекапиталистическим формам хозяйствования, отвечает интересам всей нации или, в нынешних условиях только небольшой группе лиц, определяющих политическую линию государства? Стремление к интеграции, стиранию всех и всяческих границ (вспомним казавшийся близким лозунг Соединенных Штатов Европы), которое присуще развитому капитализму, столкнулось с мощными дезинтеграционными процессами. Что же мы имеем в результате? Вместо единой Европы – еще большее число мелких и мельчайших государств, вместо стабильного и предсказуемого Советского Союза - по сути дела, множество национальных образований с постоянно тлеющими конфликтами и непредсказуемой политикой, с развалившейся или разваливающейся экономикой. Стремление к созданию моноэтнических государств может довести до абсурда: Шотландия, Уэльс, Северная Ирландия, следуя этой логике, должны выйти из Великобритании, американские индейцы просто-таки обязаны изгнать со своей земли бледнолицых завоевателей, аборигены Австралии – белых поселенцев и т.д.

Сепаратизм постоянно эксплуатирует лозунги национально-освободительных движений, но является ли он таковым? Критерием может служить повседневная практика и целеустремление нации. К сожалению, молодые государства, добившиеся независимости и «самостийности», напрочь забывают о правах человека и сложившейся международной практике. Конечно, они декларируют свою приверженность общечеловеческим ценностям, но это только на словах. Примеров тому – множество. Так, косовские албанцы, с помощью бомбардировщиков НАТО добившиеся своей автономии, активно дестабилизируют обстановку на Балканах, постоянно устраивая вооруженные провокации против Македонии.

Национализм, сепаратизм и права человека несовместимы. Вот почему сепаратисты легко узнаваемы в идеологии: они проповедуют расовую, этническую и религиозную нетерпимость. Крайние проявления сепаратизма являются питательной средой для политического экстремизма. Возьмем для примера Таджикистан, Узбекистан, Киргизию и Казахстан. В любой из этих стран есть живущие обособленно группы национальных меньшинств, склонных к сепаратизму. В частности об этом говорят конфликты последних лет в этих странах. Сепаратисты и националисты нашли союзников – талибов. Движение «Талибан», вскормленное Западом, не ограничивало свою деятельность Афганистаном. В лагерях и вооруженных формированиях талибов проходили военную подготовку сепаратисты и религиозные экстремисты из разных стран, в том числе и Российской Федерации, здесь же готовили откровенных террористов.

Политический экстремизм еще никогда не приносил стабильных положительных результатов. Казалось бы, в стране, где соблюдаются права человека и народ живет в достатке, не должно быть проявлений сепаратизма, но он существует, потому что позволяет опять-таки добиваться определенных геополитических целей. Чем мельче дробятся ранее единые государства на новые образования, тем легче управлять миром. «Разделяй и властвуй» – этот лозунг колонизаторов вновь взят на вооружение и используется в реальной практике средств массовой информации, контролируемых правительствами ведущих держав Запада.

Современная геополитика, получившая распространение в США и некоторых других странах, является претензией крупных империалистических держав на мировое господство и тесно связана с расизмом, национализмом, гегемонизмом и экспансионизмом. Использование СМИ в геополитических интересах приводит к крайним проявлениям этнической, национальной и религиозной нетерпимости в самих средствах массовой информации. Так, талибы в Афганистане вовсе запретили телевидение, кино, газеты, оставив только радио, подконтрольное руководителям движения «Талибан».

После развала Советского Союза и всего социалистического лагеря во многих вновь образовавшихся суверенных государствах стала прослеживаться тенденция к созданию моноэтнических государств, что, несомненно, сказалось на средствах массовой информации. Возьмем для примера Латвию.

Современный политолог и этнолог Эрнест Геллнер определяет национализм как политический принцип, суть которого состоит в том, что политическая и экономическая единицы должны совпадать[93][38]. По Геллнеру, националистическое чувство – это чувство негодования, вызванное нарушением этого принципа, а националистическое движение – это движение, вдохновленное чувством подобного рода. Иными словами, принцип национализма требует, чтобы этническая группа имела право на собственную государственность. «Не будем обсуждать, – отмечает латвийский правозащитник Борис Цилевич, – справедлив этот принцип или нет. Важно другое: национализм (в трактовке Геллнера) и современная концепция прав человека по существу представляют собой взаимно противоречащие, принципиально несовместимые концепции»[94][39].

Анализ политического развития Латвийской Республики в течение Последних лет явственно показывает: сформировано государство, идеологической основой которого является именно национализм в геллнеровском понимании. Подтверждение этому можно повсеместно увидеть в латвийской прессе. Концепция власти, а следовательно, и поддерживающих ее средств массовой информации сводится к следующему: Латвия – это государство латышей, а остальные – гости. Латыши должны иметь здесь все права, в том числе и право решать судьбу «непокорных».

Отчасти это результат политики «возвращения в 1940 год». «Возвращение происходит не только в правовом, но и в идейном плане, а ведь тогда системы международных конвенций по правам человека еще не существовало, зато национализм как официальная идеология был гораздо более распространенным явлением. Латвия была как бы заморожена на 50 лет и теперь стремится вернуться в довоенную Европу» – отмечает тот же Б. Цилевич[95][40].

Одним из важнейших аспектов национальной политики Латвии стал вопрос о государственном языке. Во время образования Латвийского независимого государства вопрос о языке рассматривался с позиции необходимости его защиты, так как до момента принятия первого закона о языке (в 1969 году) латышский язык фактически являлся региональным языком огромного единого государства – СССР. Латвийские ученые заявляли о критическом положении в этой области и об угрозе постепенного исчезновения языка как о непоправимой этнокультурной катастрофе. Поэтому основная идея, последовательно реализованная в первом варианте «Закона Латвийской Республики о языках», была такова: обеспечить возможность всюду в Латвии обходиться только латышским языком. Отсюда вытекало и конкретное требование: государственным языком должны были владеть все, в той или иной форме представляющие государство в общении с человеком, то есть чиновники, врачи, работники сферы обслуживания.

Американский политолог и правозащитник Ниле Муйжниекс так прокомментировал происходившее в этой республике: «Исходя из нормальной логики и здравого смысла, после обретения независимости следовало бы смягчить языковые требования. Но закон, принятый в новой редакции (в 1993 году) базируется вовсе не на логике. В него заложена совершенно иная идея: исключить возможность более или менее нормально существовать без знания латышского. Разница принципиальная!»[96][41].

Латышскоязычные газеты активно выступали в поддержку принятого в 1992 году закона о языке. Особенно активно в полемике с русскими журналистами выступала газета «Атмода», имевшая в ту пору значительное влияние на общественное сознание в латышской среде. Порой публикуемые в «Атмоде» материалы в отношении языковой политики вызывали широкий резонанс среди русскоязычной общественности. Так например, всерьез рассматривалась на страницах «Атмоды» идея, высказанная философом и политическим комментатором В. Зариньшем, сводившаяся к следующему: при решении вопроса о гражданстве необходимо учитывать, на каком языке претендент говорит в семье...

Русскоязычные СМИ в ответ заняли радикальную позицию, активно критикуя правительство и взывая к международным организациям по защите прав человека. «Не думаю, – заявлял Александр Блинов, в то время редактор газеты «Час», – что даже переживающий сейчас свой «звездный час» г-н Абикис всерьез верит, что для защиты латышского языка, поднятия его авторитета надо заставить тысячи людей, мучаясь, коверкать этот язык. Языковой прессинг – это просто еще один инструмент политики выдавливания. И очень важно сейчас для нас всех не перенести неприязнь к воинствующему провинциализму национал-патриотов на сам латышский язык. Не отождествить чиновников и депутатов, за наш счет компенсирующих свои коллаборационистские комплексы, со всем латышским народом»[97][42].

Тема национализма, национального вопроса и связанных с ним аспектов социального и политического устройства Латвии давно уже занимают главные места в тематике латвийских СМИ. Такие явления, как национализм, шовинизм и политический экстремизм – не редкость на страницах латышско- и русскоязычной прессы. Это углубляет раскол между двумя этническими общинами как в прессе, так, следовательно, и в общественном сознании. Можно говорить о двух тенденциях сосуществования русской и латышской прессы. Они либо полностью игнорируют друг друга, либо вступают в острую полемику, причем не пытаясь прислушаться к аргументам собеседника. Эта ситуация, конечно, не приводит СМИ к конструктивному диалогу и не способствует сближению и пониманию общин.

За последние десять лет политическое устройство Латвийской Республики, а вместе с ним и пресса претерпели ряд серьёзных изменений. СМИ перестали быть монополией государства, однако их независимость формальна. За многими печатными органами стоят конкретные политические силы (отдельные политики, партии, движения или даже правительство), которые проводят через эти СМИ свои политические идеи, оказывая на реципиентов скрытое или прямое воздействие, манипулируют общественным сознанием. Это явление характеризует в большей степени «правую» и «национально-радикальную» журналистику.

Сохраняется экономическая зависимость СМИ от рекламодателей и финансовых структур, поддерживающих то или иное издание. Русскоязычные газеты и журналы находятся в более жёсткой зависимости от рыночных условий. Это объясняется тем, что они не получают государственных дотаций, так как распространяют информацию на «иностранном языке». Следует отметить, что при почти равном демографическом, соотношении (в целом по стране на 52% латышей приходится 48% русскоязычного населения; в Риге 60% русскоязычных, а в Даугавпилсе и вовсе 90%), русскоязычных СМИ в Латвии значительно меньше, чем латышских, и их количество продолжает уменьшаться.

Радио и телевидение находятся под давлением дискриминационного закона, ограничивающего вещание государственным радио и телевидением на языках, не являющихся государственным (латышским) 25%. Русская община прибегает к просмотру телеканалов по кабельному телевидению (ОРТ, РТР, ТВ-6 и др.). Как показывают социологические исследования, 47% населения Латвии в июле 2001 года смотрели канал LNT, 20% – LTV1, 18% – TV3, 10% – ORT (ТЕМ), 5% – LTV2. Но это касается всех передач, включая телесериалы. У новостей рейтинги, естественно, другие.

Уже в январе 2002 года Латвийское телевидение начало готовиться к выборам в Сейм, которые намечены лишь на сентябрь. Это видно по кадровым перестановкам. Кресло программного директора ЛТВ занял Балдур Апинис. Эту перестановку практически все обозреватели расценили как политический ход властей: Балдур Апинис может влиять на содержание и продолжительность вещания информационных программ на русском языке, которым и так отведено всего лишь 14 минут в сутки. В связи с этим назначением газета «Телеграф»[98][43] со ссылкой на BMF Gallup Media опубликовала рейтинги популярности телеканалов у латышской и нелатышской аудитории. Так, среди латышей популярность телеканалов распределилась следующим образом: 39,7% – LNT, 25,5% – LTV1, 21,3% – TV3, 7,1% – LTV2, 4,3% – ОРТ, 2,1% – TV5. Среди нелатышской аудитории, естественно, другие показатели: 38,1% – ОРТ, 22,5% – LNT, 19,1% – TV3, 7,8% – LTV2, 6,6% – TV5, 5,9% – LTV1.

Радио в Латвии имеет свои особенности. Так, закрыта единственная средневолновая станция и радиослушатели ограничены лишь передачами на УКВ и FM. Значительные территории сельской местности в результате «отлучены» от радиовещания и не могут получать информации о событиях в республике. По данным BMF Gallup Media, по распределению времени слушателей наибольшей популярностью пользуется «Латвийское радио» (27% слушателей); затем идут «Латвийское радио 1» (15%); «Бизнесе и Балтия» и SWH+ (по 12%); «Радио SWH» (11%); «Супер FM» (7%); «Сконто», «Стар FM», «Домская площадь» и «Радио PIK 100 FM» (по 6%); MIX FM (5%); «Христианское радио» (1%). На другие радиостанции в сумме приходится 5%. Исследования проводились с 6 августа по 21 сентября 2001 года.

В Риге вещают 5 русскоязычных FM-станций, среди которых наибольшей популярностью (по отзыву известного рижского журналиста Николая Кабанова) пользуется «Русское радио». Провайдер «Русского радио» Гуров неоднократно заслушивался на Национальном совете по радио и телевидению, подвергался штрафам, отключали вещание за несоблюдение закона о языках.

В январе 2002 года на «Радио PIK» произошел скандал: журналисты не приступили к работе. Это было вызвано произвольным уменьшением заработной платы, введенным хозяином радио Юрием Журавлевым, и перезаключением контрактов.

Как видно из приведенного краткого обзора, современные СМИ Латвии отражают все многообразие общественно-политической жизни страны и способны формировать общественное мнение и управлять им. В условиях дискриминационного Закона о радио и телевидении печатные СМИ обладают целым рядом преимуществ для оказания влияния на русскоязычную аудиторию. Латышская и русская общины живут по настоящее время в различных информационных средах, что препятствует сближению общин. Публикация в русской прессе обзоров латышских газет и знание многими русскими латышского языка, а латышами русского языка проблемы не снимает.

Это положение создаёт другую социально негативную ситуацию: разные этнические общины Латвии, географически населяя одно государство, живут как будто в разных реалиях. Русская и латышская пресса рисуют различные картины мира, порой диаметрально противоположные. Иногда это выражается просто в отсутствии информации по тому или иному поводу. В таком случае возникает информационный голод, который легко использовать в манипулятивных целях. Пресса на латышском языке почти полностью игнорирует интересы русскоязычного населения, называя русских «оккупантами» и «инородцами». В свою очередь русские СМИ чересчур сосредоточены на своих проблемах, не уделяя должного внимания событиям, происходящим в республике. Такая ситуация отнюдь не способствует сближению двух этносов, а наоборот, исподволь (элементарное игнорирование) или прямо (разжигание национальной розни) работает на его раскол и отчуждение.

Несмотря на публичное провозглашение демократических лозунгов, Латвия практически проповедует политику моноэтнического государства, где официальной идеологией стал национализм. Конечно, пресса сыграла в этом немаловажную роль. С одной стороны это некая «спираль умолчания» качественных газет в ответ на грубые нарушения прав человека в Латвии (чаще всего национальных меньшинств), с другой – открытая пропаганда националистических и шовинистических идей, ведущая к национальному неприятию.

Наряду с идеей моноэтнического государства, в СМИ можно было проследить и зарождение истинно демократической возможности построения национальной политики, где важнейшими приоритетами признавались права человека, а также балто-славянская модель с правом балтославян на политическое и культурное самоопределение. Но эти тенденции пока, к сожалению, не получили широкого распространения среди титульной нации. Эти признаки говорят нам о невысокой политической культуре деятелей политических сил Латвии, а равно СМИ, поддерживающих эти силы.

Если говорить о внешнеполитической проблематике, то здесь доминируют два направления: взаимоотношения со странами ЕС и НАТО – с одной стороны и взаимоотношения с Россией – с другой. Как ни странно, но отношения с соседними странами Балтии (Литвой и Эстонией) не занимают сколь-нибудь серьезного места в массмедиа Латвии.

Взаимоотношения Латвии с Европейским Союзом можно увидеть в любом номере любой латвийской газеты, на каком бы языке они ни издавались. Вот, скажем, публикация газеты «Телеграф». В небольшой заметке под многозначительным названием «Награда нашла президента»[99][44], в частности, говорится: «Старания главы латвийского государства Вайры Вике-Фрайберги приблизить нашу страну к Европе не остались незамеченными. Президент получила награду «Человек Европы» из рук общественной организации «Движение Европы в Латвии». За Вике-Фрейбергу свои голоса отдали 1330 человек. Судя по результатам общественного голосования, она была ближе к европейской теме, чем другие выдвинутые кандидаты. Президент по количеству набранных очков обошла солиста группы A-Eiropa Артура Дубова, спортсмена Айгара Фадеева, скрипачку Байбу Скриде, Андриса Шкеле и даже Усаму бен Ладена, который, как указывали те, кто за него голосовал, снизил курс USD и посеял панику, которая в конечном счете объединила Европу».

Конечно, большинство серьезных публикаций анализируют последствия возможного вступления Латвии в ЕС и НАТО. Этой теме посвящены радио- и телевизионные передачи, публикации газет и журналов. Мнения зачастую полярные – есть как сторонники, так и противники вступления в эти организации. В целом латышские СМИ чаще высказываются «за», русскоязычные – «против». Много материалов в прессе было посвящено строительству под Резекне радара для контроля за российским и белорусским воздушным пространством для нужд НАТО. Как отмечал заместитель секретаря сейма Латвии, депутат от «Равноправия» Александр Барташевич в материале «Резекне не хочет быть ядерной мишенью!»[100][45], идеальным решением вопроса стал бы референдум по НАТО. Ранее эта же газета опубликовала подборку материалов по проблемам вступления Латвии в НАТО.

Внимание к России тоже постоянно в латвийских СМИ. Газета «Панорама Латвии», например, отдала целую полосу под интервью с Чрезвычайным и Полномочным Послом Российской Федерации в Латвийской Республике Игорем Студенниковым, где обсуждался самый широкий круг российско-латвийских отношений[101][46].

Практически все издания на русском языке освещали судебные процессы, инспирированные латышскими националистами против участников Великой Отечественной войны, воевавших на стороне Советской Армии.

Годы самостоятельного и независимого развития не принесли Латвии желанного благоденствия. Интересна позиция Хелги Балоде, опубликовавшей в газете «Неаткарига рита авизе» материал под заголовком «Мой милый лжец...». В частности, она пишет: «Есть вынужденная ложь, которую заставляют произносить силой; есть святая ложь, которую приходится говорить, например больному; а есть вранье власти, которое политики преподносят народу.

Нам довелось узнать не один вид лжи, но самая неприятная – это вранье от имени власти, ибо она вводит в заблуждение большое количество людей. Ибо до сего времени нам постоянно говорилось: потерпите, скоро будет лучше! И воспитанный в советских традициях человек ждал и страдал.

Горькие истины о необходимости экономить бюджет, о прочих трудностях на пути к солнечному благополучию (теперь уже в составе европейской команды) и демократическому обществу мы слышим еще с первых дней. И принимаем с пониманием, ибо за светлое будущее платить надо дорого. Так оно и происходит. Обучение (декларировалось – бесплатное) в школах и вузах обходится все дороже, цены в здравоохранении (декларировалось – бесплатное) и за медицинские услуги растут не ежегодно, а ежемесячно. В правительственных программах, в обещаниях партий об этом не говорится. Когда сравниваешь, какова минимальная стоимость потребительской корзины сейчас и шесть лет назад, то убеждаешься, что в реальности она выросла вдвое. И если даже согласиться с чиновниками и со статистическими выкладками, то и они доказывают, что жизнь для человека подорожала вдвое по сравнению с расчетами. В конце концов надо сказать четко и ясно, к какой хозяйственной и психосоциальной модели идет наше государство: то ли к американской – выживают сильнейшие, то ли к европейской – к социально-рыночному обществу. Еще и в родоплеменные времена, когда старейшины племени, заботясь о выживании соплеменников, говорили всем остальным что-то успокоительное, еще во времена великих императоров и таких диктаторов, как Сталин, Гитлер, Мао Цзэдун и другие, было принято считать, что народу не к чему знать подлинные мысли вождей, поскольку он и так не поймет их. Эта аналогия приведена не только ради софистики – об этом приходится думать, слушая последние новости об образовании и медицине...

Из-за хронической нехватки денег у государства высшие школы превращаются в хозяйственные организации, которые зарабатывают на недвижимом имуществе – создают гостиницы, сдают в аренду помещения и так далее. Но тогда не надо говорить, что образование в нашем государстве бесплатное. Как об этом четко объявил создатель Новой партии, пообещав бесплатное образование только в начальной школе. Остальные могут рассчитывать на гарантированные государством кредиты на учебу, система которых из-за банковских проволочек и бюрократии государства до сих пор так и не стала эффективной.

Насчет медицинских услуг уже давно ни у одного больного не осталось никаких иллюзий – сохранить и укрепить здоровье могут надеяться только те, кто зарабатывает достаточно, чтобы самому платить врачам за обследование и за лекарства»[102][47].

Конечно, особое внимание СМИ (особенно русскоязычные) уделяют проблемам статуса русского языка. Закон о языках, по признанию многих, является откровенно дискриминационным. Наиболее дальновидные политики выступают за его существенное изменение; этого же требуют и европейские союзники Латвии. Оно и понятно: оголтелый национализм и права человека между собой не совместимы.

Двойные стандарты Запада в вопросе о правах человека не остаются незамеченными прессой. Так, газета «Телеграф» 16 января 2002 года опубликовала большой материал под красноречивым заголовком «Европа предлагает Латвии лечиться самой. Права нацменьшинств не входят в число приоритетов ЕС». Автор Борис Колчанов анализирует доклад Еврокомиссии, в котором ситуация в Латвии – кандидате на вступление в ЕС оценена вполне позитивно, в том числе и в области прав нацменьшинств. Из общего объема в 132 страницы этой тематике посвящено лишь пять, а острейшей языковой проблеме – лишь две[103][48].

Конечно, подобные процессы протекают не только в Латвии. Они характерны для многих государств постсоветского пространства, стран Центральной и Восточной Европы.

Средства массовой информации и коммуникации во многих зарубежных странах сознательно используются для достижения геополитических целей и проведения внутренней политики государства в интересах правящих кругов, причем в некоторых случаях применяются способы манипулятивной пропаганды.

Дата добавления: 2014-01-03