Лауреаты Нобелевской премии по экономике

Концепция неоклассического синтеза

ТЕМА 11 ЭВОЛЮЦИЯ СОВРЕМЕННЫХ ДОКТРИН ЭКОНОМИЧЕСКОЙ МЫСЛИ

Дилемма об эффективности и справедливости

Исходя из этих и других суждений в связи с проблемами моно­полизации производства Дж. Робинсон указывает на необходимость решения дилеммы: эффективность или справедливость. По ее мне­нию, «...чтобы объяснить предпочтительность монополизации, не­достаточно показать, что она способствует повышению эффек­тивности производства».

Глава 21. Концепция неоклассического синтеза

§ 1. Зарождение концепции «неоклассического синтеза»

Вот уже на протяжении двух последних столетий борьба против Таких бедствий, как массовая безработица и инфляция, была и ос­тается самой актуальной проблемой социально-экономического развития государств с рыночной организацией и, конечно, эконо­мической науки. Как достичь стабильной и полной занятости и не­затухающего роста реальных доходов населения? В чем состоят «сек­реты» бескризисного экономического цикла?

Стремление получить ответ на эти вопросы, необходимость правильного решения связанных с ними проблем, как пишет в то­ме I своего всемирно известного учебника «Экономикс» П. Саму­эльсон, побуждает «современные демократические страны», рас­полагающие «как фискальными и кредитно-денежными инстру­ментами, так и политической возможностью, использовать их, что­бы преодолеть хронические резкие спады и «галопирующие» ин­фляции. Это приводит нас, — заключает он, — к неоклассическому синтезу — классические принципы ценообразования, изложенные в дальнейших главах, подтверждаются успешным использованием инструментов, анализируемых в предшествующих главах»'.

Этот тезис П. Самуэльсон развивает затем в томе II того же учеб­ника, прибавив к вышесказанному следующее: «Полагая, что дос­тижение более или менее стабильной полной занятости является вполне осуществимой задачей, современные экономисты могут использовать концепцию «неоклассического синтеза», основанную на сочетании современных принципов, объясняющих процесс об­разования доходов, и положений классической политической эко­номии»2. Но в пятом издании. «Экономикс» (1961) им приводится уточняющее примечание: «Термин «неоклассический синтез» исполь­зуется... в более широком смысле, чем он обычно употреблялся впре-дыдущий период... В настоящее время мы используем указанный термин для обозначения более широкого круга идей — синтеза тех истин, которые были установлены классической политической эконо­мией, и положений, доказанных современными теориями формирования доходов» (курсив мой. — Я.Я.)3.

Следовательно, по Самуэльсону, «неоклассический синтез» — это, по существу, сочетание современных, неокейнсианских и нео­либеральных положений и «истин» с предшествовавшими им ран­ними неоклассическими, а также с некоторыми постулатами клас­сической политической экономии прежде всего в связи с «совре­менными теориями формирования доходов».

§ 2. Новые версии концепции «неоклассического синтеза»

Участившееся за последние годы в экономической литературе — и особенно в учебных целях — упоминание понятия «неоклассический синтез» получило довольно широкий спектр смысловой нагрузки. Например, С. Носова считает, что «в связи с появлением неокласси­ческого синтеза различные меры по регулированию экономики ста­ли носить смешанную форму»4. Она утверждает: «Таким образом, в настоящее время основой макроэкономического регулирования яв­ляется симбиоз трех основных теорий: кейнсианство с его различ­ными модификациями, теория экономики предложения и монета­ризм. Кейнсанская доктрина исходит из присущей ей философии активизма, энергичного вмешательства государства в хозяйственные процессы для смягчения циклического колебания конъюнктуры и достижения высокого уровня производства и занятости рабочей силы. При этом особые надежды возлагаются на бюджетные методы как на инструмЙгг прямого регулирования платежеспособного спроса. Монетаристы же отстаивают принцип невмешательства в экономи­ческую жизнь»5.

В соответствии с отдельными версиями толкования понятия «нео­классический синтез», обозначенными в совместной публикации

С. Брагинского и Я. Певзнера, «Политическая экономия: дис­куссионные проблемы, пути обновления» (М.: Мысль, 1991), оче­видно, что в их формулировки подпадает круг вопросов не только государственного регулирования экономики, но и моделирования общего экономического равновесия. В свою очередь согласно А.В. Аникину, судя по его книге «Люди науки. Встречи с выдающи­мися экономистами» (М.: Дело Лтд, 1995), самуэльсоновский нео­классический синтез — это прежде всего соединение «классической микроэкономики» с некоей «новой макроэкономикой».

Таким образом, можно признать, что с «подачи» самого автора понятия «неоклассический синтез» П. Самуэльсона, заявившего о «более широком смысле» этого термина, ныне продолжается про­цесс становления еще одной экономической концепции — «кон­цепции неоклассического синтеза» как новой универсальной докт­рины по многим проблемам современной экономической науки.

Исходя из систематизации версий названных выше авторов и на основе собственных концептуальных построений изложение сути данной концепции необходимо, как представляется, свести по мень­шей мере к следующим трем версиям.

Суть одной из них заключается в обосновании идеи о том, что современная экономическая теория рассматривает возможность обеспечения полной занятости и экономического роста при одно­временном использовании как элементов рыночного механизма хозяйствования с его принципами экономического либерализма, так и элементов кейнсианской концепции, ограничивающей сти­хию свободного рынка. Здесь имеются в виду и упомянутые П. Са-муэльсоном «инструменты» фискальной и денежно-кредитной си­стемы в политике государства, и антиинфляционные возможности концепции «естественной нормы безработицы» М. Фридмена, и идеи синтеза свободного рынка с «социально обязательным обществен­ным строем» Эрхарда—Репке и т.д.

По другой версии, выдвинутой, как очевидно, еще неокласси­ками конца XIX в., в основе научной теории стоимости (ценнос­ти) лежит интеграция «старой» и «новой» теории стоимости, т.е. затратной теории (трудовая теория стоимости или, по другой трак­товке, теория издержек производства) и теории предельной по­лезности. Здесь речь идет о системном подходе маржиналистов «вто­рой волны» в лице А. Маршалла, В. Парето и других, обосновавших на основе предельного анализа тезис двухкритериальной сущности ценности любого товара и актуализировавших идеи о функциональ-эй связи категорий «цена», «спрос» и «предложение» и о частном ч общем экономическом равновесии.

И по третьей версии «неоклассический синтез» заключается в положении о том, что современная модель общего экономического

равновесия базируется одновременно на макро- и микроэко­номическом исследовании, поскольку использует для ее построения научный инструментарий, адекватный макро- и микроэко­номическому анализу. Причем на пути к формированию синтезиру­ющих идей здесь был достигнут как отказ неоклассиками (вслед за институционалистами) от смитианских постулатов «чистой» эко­номической теории и «совершенной конкуренции» и от противо­поставления друг другу сфер производства и потребления, так и переход к концепциям реформирования экономики с учетом всей совокупности общественных отношений, включая небезос­новательный «психологический закон» Дж.М. Кейнса об опере­жающем всегда росте доходов по сравнению с ростом потребления и даже так называемый «эффект Веблена», не исключающий «ано­малии» в механизме ценообразования, и другие неэкономические факторы.

Глава 22. Олимп современной экономической мысли

§ 1. О лауреатах Нобелевской премии по экономике

, Во многих отраслях науки, в том числе экономической, сложи­лась всемирная традиция оценивать достижения лучших исследова­телей как некий Олимп, т.е. вершина сегодняшних научных позна­ний и достижений. Начало этой традиции положила, как известно, Шведская академия наук, для которой Шведский национальный банк еще в начале XX столетия учредил специальную памятную премию имени Альфреда Нобеля. И если первоначально Нобелевс­кие премии присуждались лауреатам прежде всего в области есте­ственных наук, то впоследствии эти границы существенно расши­рились. В частности, в 1968 г. — в год 300-летия существования Шведского национального банка, последним была учреждена Но­белевская премия и в области экономических наук, а с 1969 г. нача­лось ее непосредственное присуждение.

Первыми лауреатами Нобелевской премии по экономике в 1969 г. стали два экономиста-математика — голландец Ян Тинбер-ген и норвежец Рагнар Фриш, заслугой которых признана разра­ботка математических методов анализа экономических процессов. С тех пор подобного мирового признания были удостоены свыше 40 ученых, в число которых вошли представители многих стран, включая Россию. Краткое знакомство с творческим ростом и на­учными трудами нобелевских лауреатов по экономике позволит нам представить себе и в некоторой степени осмыслить особеннос­ти современного этапа эволюции экономической науки, переживаю­щей, как отмечал Л. Самуэльсон, период «неоклассического синтеза». С учетом этого ниже речь пойдет о четырех ученых, которым по­корился Олимп экономической науки и с именами которых свя­зывают немало нового и ценного, привнесенного ими в теорию и

практику экономики и соответственно современную историю эко­номической мысли.

Пол Антона Самуэльсон (род. в 1915 г.) — американский эко­номист, один из первых лауреатов Нобелевской премии в области экономики, которая была ему вручена в 1970 г. за его учебник «Эко­номикс» с официальной формулировкой *за вклад в повышение уровня научного анализа в экономических науках».

После учебы в 1932—1935 гг. в Чикагском университете свою продолжительную в творческом отношении жизнь он совмещает как с научно-педагогической, так и с общественно-политической деятельностью. Причем его научными наставниками в самом нача­ле карьеры ученого-экономиста в стенах Гарвардской высшей школы стали не менее именитые экономисты И. Шумпетер, Э. Хансен, В. Леонтьев.

С 1941 г. П. Самуэльсон, пройдя путь от ассистента профессора [ до профессора Массачусетского технологического института, свя­зан с этим вузом. Но в этом промежутке он избирался президентом Экономического общества (1951), Американской экономической ассоциации (1961), Международной экономической ассоциации (1965—1968), являлся советником Белого дома по экономическим вопросам (1961—1968). Кроме того, его удостоили чести быть из­бранным членом Американской академии искусств и наук и ряда других общественных организаций, вести колонку в журнале «Нью-суик», участвовать в различных международных конференциях, симпозиумах и прочих научных форумах.

Знаменитый учебник П. Самуэльсона «Экономикс» в первом издании появился еще в 1948 г. и, выдержав с тех пор 15 изданий (с 12-го издания книга выходит в соавторстве с У. Нордхаусом), стал по существу учебником для миллионов людей во многих стра­нах мира. Незначительным тиражом «Экономикс» трижды издавался и в русском переводе соответственно в 1964, 1992 и 1997 гг.

Ценность и уникальность этой книги состоят прежде всего в том, что она вобрала в себя лучшие достижения экономической мысли современности как социально-институционального, так и неоклассического направлений. Ей присущи не только последова­тельность и аналитичность изложения, прекрасная иллюстрация ключевых положений экономической теории средствами математи­ческого языка, но и применение историко-экономического подхо­да (см. § 2 и 3 данной главы).

Василий Васильевич Леонтьев (1906—1999) — американский эко­номист российского происхождения, родился в Санкт-Петербурге. Закончив в 1924 г. Ленинградский университет, еще в течение года работал там же на кафедре экономической географии, затем три года (1925—1928) учился в Берлинском университете, одновременно

работая над докторской диссертацией. Степень доктора философии получил в 1928 г., после чего в течение 1928—1931 гг. был сотруд­ником Института мировой экономики при Кильском университете в Германии, а в промежутке (1928—1929) работал экономическим советником в Нанкине (Китай). В 1931 г. состоялся его последний переезд в другую страну — США — в связи с приглашением дирек­тора Национального бюро экономических исследований У.К. Мит­челла для работы в этом бюро. Одновременно В. Леонтьев приступа­ет к преподавательской деятельности в качестве профессора в Гар­вардском университете, охватившей 44 года его жизни, а с 1975 г. становится профессором Нью-Йоркского университета.

Между двумя приведенными датами американского периода жизни В. Леонтьева имели место, пожалуй, все наиболее значимые с точки зрения его научной и творческой биографии события: это создание посредством личной инициативы и при личном участии Гарвардского экономического исследовательского института (1946), который он возглавлял до 1972 г.; назначение директором упомя­нутого Национального бюро экономических исследований (1948); избрание президентом Американской экономической ассоциации (1970); присвоение звания лауреата Нобелевской премии по экономике (1973) за разработку метода «затраты—выпуск».

К числу прочих его регалий следует отнести не только основа­ние им в 1978 г. при Нью-Йоркском университете Института эко­номического анализа, которым он руководил до 1986 г., но и из­брание в 1988 г. иностранным членом АН СССР, а в 1989 г. ему был присвоен статус консультанта при ООН, в соответствии с которым он возглавлял исследование основных тенденций в изменении ми­ровой экономики, ожидаемых в период до 2000 г.

Принесшая В. Леонтьеву мировую славу разработка метода про­гнозного экономического анализа «затраты—выпуск» была начата еще в 30-е гг. Этот метод ученый положил в основу построения таблиц межотраслевых балансов США, что позволило усовершен­ствовать прогнозирование процессов замещения одних частей об­щественного продукта другими, содействовало исследованию струк­туры и динамики экономики страны, выявлению долгосрочных тен­денций ее развития с учетом оценки прямых и косвенных послед­ствий происходящих в результате технологических, структурных и масштабных изменений в производстве, а также изменений в по-требительс^м спросе, соотношениях цен и доходов, инвестицион­ной сфере и внешней торговле.

Между тем В. Леонтьев, занимаясь широким кругом экономиче­ских проблем, значительное внимание уделяет месту и роли в эконо­мическом анализе математических методов, моделей и формул, а также творчеству многих ученых-экономистов классической,

неоклассической и других направлений и школ экономической мысли, в чем убеждает и ряд ссылок на его высказывания и оцен­ки, приведенные в настоящей книге. Не повторяя их, необходимо, тем не менее, обратить внимание еще на одно его суждение, значе­ние которого для экономической науки, как представляется, труд­но переоценить.

Так, в одной из своих статей 1937 г., посвященной методологи­ческой критике так называемой неокембриджской школы, буду­щий нобелевский лауреат писал, что методологические вопросы в экономических дискуссиях стали годами либо замалчиваться, либо подозрительно затягиваться. Это особенно очевидно, пишет он, «со • времени появления новой Кембриджской школы», которая проти­востоит в неофициальном обмене мнениями, имеющем место на методологическом уровне, со «школой ортодоксальных теоретиков». Различие между двумя этими «направлениями научной мысли», про­должает В. Леонтьев, лежит не столько в конечных результатах ис­следований и в способе наблюдения экономических реалий общего опыта, сколько на промежуточном этапе, где происходят упор­ные, но частного характера схватки по таким вопросам из сферы постигаемых фундаментальных истин, как «равенство сбережений и инвестиций, сущность так называемого мультипликатора» и т.п.

С учетом этого ученый напоминает, что общепринятого крите­рия «простоты» логической аргументации не существует. Поэтому следует иметь в виду, что у разных людей природа процесса мышления, в ходе которого определяется, насколько «сложно» то или иное теоре­тическое положение, весьма различна. Вывод же В. Леонтьева таков: «Одному экономисту легче понять пять строк алгебраической форму­лы, чем прочитать пять страниц словесных доказательств, в то время как другой предпочитает прочесть двадцать страниц текста, неже­ли разобраться в одном уравнении»1. Иными словами, по его мысли, именно «...логические приемы кембриджской школы значительно уве­личивают вероятность теоретических ошибок и неверных выводов»2.

Леонид Витальевич Канторович (1912—1986) — российский (со­ветский) экономист и математик, родился в Санкт-Петербурге в семье врача. В 1930 г., в 18 лет закончил математический факультет Ленинградского университета. Звание профессора получил уже в 22 года (1934), а еще через год (1935) без защиты диссертации удос­тоен ученой степени доктора физико-математических наук.

Вплоть до 1960 г. его деятельность как ученого продолжалась в Ленинграде, главным образом на математико-механическом фа­культете ЛГУ и в Ленинградском отделении Математического инс­титута АН СССР. В этом городе уже с конца 30-х гг. он непос­редственно занимается экономическими исследованиями и поис­ком решений некоторых народнохозяйственных проблем; вводит

(1939) в экономическую и математическую науки понятие и модель линейного программирования в целях разработки оптимального подхо­да в процессе использования ресурсов; завершает (1942) свой основ­ной труд «Экономический расчет наилучшего использования ре­сурсов». В 40-е гг., расширяя сферу применения линейного про­граммирования, Л.В. Канторович «вводит» математический аппа­рат и для решения так называемой транспортной задачи, для обо­снования методов рационального раскроя промышленных материалов, а также для расчетов по оборонной тематике, которые (расчеты) стали основанием присвоения ему в 1949 г. звания лауреата Сталин­ской и Правительственной премий.

Заметное признание научных заслуг Л.В. Канторовича началось лишь во времена «хрущевской оттепели», когда была снята неофи­циальная, но настоятельная рекомендация ученому умерить свое пристрастие к экономической проблематике. В 1958 г. его избирают членом-корреспондентом Сибирского отделения АН СССР по от­делению экономики и приглашают на работу во вновь создаваемое в Новосибирске СО АН СССР. А затем в течение 1960—1971 гг. он живет и трудится в Новосибирске. В этот период избирается дей­ствительным членом АН СССР по специальности математика и экономика (1964), ему присуждается Ленинская премия за разра­ботку оптимизационного подхода к плановому управлению эконо­микой (1965).

С 1971 г. и до своей кончины в 1986 г. судьба связывает акаде­мика с Москвой, где ему довелось руководить лабораториями в Институте управления народным хозяйством ГКНТ и во Всесоюз­ном НИИ системных исследований Госплана СССР и АН СССР. В Москве же в 1975 г. к нему пришло известие о присвоении Нобелев­ской премии по экономике за разработку теории оптимального использования ресурсов.

Научное достижение Л.В. Канторовича состоит в том, что имен­но ему впервые удалось построить статистическую и динамическую модели текущего и перспективного планирования использования ре­сурсов на базе новых математических подходов в области системного построения экономических показателей, которые применимы при ана­лизе ценообразования, эффективности капитальных вложений и дру­гих проблем.

Задолго до мирового признания научных нововведений Л.В. Кан­торович* о них неоднократно высказывался в открытой печати В. Леонтьев. Например, в своей статье «Проблема качества и коли­чества в экономике» (1959) он обращал внимание американского читателя на то, что написал еще «двадцать лет назад видный совет­ский математик профессор Л.В. Канторович, разработавший "новый подход к производственному планированию"». В. Леонтьев при этом

подчеркивал: «Проблема, которую он решал, заключалась в выборе среди нескольких технологически возможных методов производства задан­ного товара такого, который позволял бы максимизировать выпуск продукции... Он обнаружил, что поиск правильного ответа — если количество всевозможных комбинаций затрат и производственных факторов довольно велико, — значительно облегчается при введении нескольких дополнительных переменных...»3

Но статья Л.В. Канторовича, продолжает В. Леонтьев, будучи опубликована в 1939 г., не нашла должной реакции «среди русских экономистов и была практически оставлена без внимания плановика­ми-практиками», и, более того, «работа в тот период не попала на Запад». Лишь много позднее, заключает он, западные экономисты с удивлением обнаружили «разрешающие множители» Л.В. Канторови­ча, представляющие в сущности цены товаров и услуг, затраты ко­торых рассматриваются в качестве факторов в его производствен­ных функциях; поэтому эта теория, в ее современном варианте рас­сматривающая национальную экономику в целом как своего рода гигантский компьютер, и есть та самая «западная теория линейно­го программирования, которую частично предвосхитили исследо­вания Канторовича...»4.

В другой статье «Спад и подъем советской экономической нау­ки» (1960) В. Леонтьев вновь напоминает о двух работах молодого ленинградского математика Л.В. Канторовича, в которых сфор­мулирована общая математическая постановка некоторых проблем планирования производства и транспортировки, действительно пред­восхитившая концептуальные рамки теории линейного программиро­вания, сформулированной несколько лет спустя в Соединенных Шта­тах Америки*.

Милтон Фридмен (род. в 1912 г.) — американский экономист, лауреат Нобелевской премии по экономике 1976 г., присужденной «•за иследование в области потребления, истории и теории денег». Уро­женец Нью-Йорка, закончил Рутгерский (1932) и Чикагский (1934) университеты. До 1935 г. является ассистентом-исследователем Чи­кагского университета, затем становится сотрудником Националь­ного комитета по ресурсам, а с 1937 г. — сотрудником Националь­ного бюро экономических исследований. В 1940 г. преподает в уни­верситете Висконсина, в 1941—1943 гг. — сотрудник Министерства финансов в составе группы исследователей в области налогов. С 1943 до 1946 г. занимает должность заместителя директора группы стати­стических исследований военной сферы в Колумбийском уни­верситете, где и получил (1946) степень доктора.

В 1946 г. возвращается в Чикагский университет в качестве про­фессора экономики, оставаясь в этой должности и поныне. А миро-ную известность ему принесли прежде всего труды по монетарист-

13-2411

ской тематике. В их числе изданный под его редакцией сборник статей «Исследования в области количественной теории денег» (1956) и книга, изданная в соавторстве с Анной Шварц «История денежной системы США, 1867—1960» (1963). Фридменовская мо­нетарная концепция, говоря словами американского экономиста Г. Эллиса, привела к «повторному открытию денег» из-за почти по­всеместно растущей, особенно в последний период, инфляции.

Имя М. Фридмена — нобелевского лауреата в современной эко­номической теории ассоциируется, как правило, с лидером чикаг­ской монетарной школы и главным оппонентом кейнсианской кон­цепции государственного регулирования экономики. Это особенно стало заметным в те годы (1966—1984), когда ему довелось вести еженедельную колонку в журнале «Ньюсуик», ставшей как бы про­пагандистским рупором его монетаристской теории.

Между тем М. Фридмен в своем творчестве многогранен и, что весьма важно, его научные интересы охватывают и область методологии экономической науки. Ведь уже многие годы в своих дискуссиях по данной проблеме экономисты не обходятся без анализа фридменовского эссе «Методология позитивной экономи­ческой науки» (1953), так же как и без эссе на подобную тему, написанные Л. Роббинсом (1932), Р. Хайлбронером (1991) и М. Алле (1990), или знаменитой лекции, прочитанной П. Саму-эльсоном на церемонии вручения ему Нобелевской премии по экономике (1970), и др.

Однако именно из позитивистского методологического эссе М. Фридмена можно почерпнуть неординарные суждения о том, что экономическая теория как совокупность содержательных гипо­тез принимается тогда, когда может «объяснить» фактические дан­ные, только из которых вытекает, является ли она «правильной» или «ошибочной» и будет ли она «принята» или «отвергнута»; что в свою очередь факты никогда не могут «доказать гипотезу», так как они способны установить лишь ее ошибочность. В то же время оче­видна его солидарность с теми учеными, кто считает недопусти­мым представлять экономическую теорию описывающей, а не пред­сказывающей, превращая ее в просто замаскированную математи­ку6. По мысли М. Фридмена, утверждать о разнообразии и сложнос­ти экономических явлений — значит отрицать преходящий характер знания, заключающего в себе смысл научной деятельности, и поэтому «любая теория с необходимостью имеет преходящий характер и под­вержена изменению с прогрессом знания». При этом процесс обнару­жения чего-то нового в знакомом материале, заключает нобелевс­кий лауреат, надо обсуждать в психологических, а не логических категориях и, изучая автобиографии и биографии, стимулировать его с помощью афоризмов и примеров7.

3S6

§ 2. Краткий очерк истории экономических доктрин в учебнике «Экономикс» П. Самуэльсона

В главе 2 тома I «Экономикс» его автор совершает историко-экономический экскурс в период конца XVIII в., обратившись к мальтусовской теории народонаселения*.

В следующей, 3-й главе этого же тома книги П. Самуэльсон вновь возвращается в XVIII столетие, но на этот раз в связи с «невиди­мой рукой» А. Смита9.

Однако самые значительные по объему историко-экономичес-кие «отступления» П. Самуэльсон сосредоточил в «Экономикс» в главах 36 и 40 (том II).

Так, в конце главы 36 выделено приложение, посвященное эво­люции экономической мысли, под названием «Краткий очерк ис­тории экономических доктрин». В нем можно почерпнуть, пожалуй, суть самых главных моментов в истории экономической мысли. Во-первых, что экономический анализ берет свое начало «от древних философов и практиков, заинтересованных в политических про­блемах своего времени», и в том числе из произведений Аристоте­ля, Библии «...и фактически в неписаной народной культуре каж­дого народа». Во-вторых, что продолжение ранних экономических доктрин было сосредоточено «в произведениях таких средневеко­вых схоластов, как Фома Аквинский», и в «кодификации "спра­ведливой цены"». В-третьих, что «меркантилисты» совершенство­вали методы политической экономии и проложили путь выступив­шему против них Адаму Смиту. Затем, в-четвертых, отмечаются пред­взятые положения французских физиократов, «склонность к дог­матизму экономистов-классиков», идеи утопического социализма и презрение «к подобным утопистам» и «к вульгарным апологетам капитализма» К. Маркса, считавшего в свою очередь, что классо­вая борьба «неизбежно ведет к диктатуре пролетариата, после ко­торой должно последовать «отмирание государства» и бесклассовое общество в состоянии постоянного равновесия». И далее, в-пятых, характеризуется «политическая экономия XX в.», которая вначале опиралась на «тип микроэкономического материала» (особенно в трудах А. Маршалла, Л. Вальраса, В. Парето, Дж.Б. Кларка, К. Мен-гера, О. Бём-Баверка и др.), а потом на «анализ монополистической, или несовершенной, конкуренции» Э. Чемберлина и Дж. Робинсон и на «основу теории определения уровня дохода» в «Общей теории» Дж.М. Кейнса.

Заканчивается рассматриваемое приложение выводом о том, что в настоящее время большинство экономистов на Западе для дос­тижения «неоклассического синтеза» «пытаются путем эффективной кредитно-денежной и фискальной политики соединить классичес-

кую микроэкономику Смита и Маршалла с современной макро­экономикой определения уровня дохода, сочетая все здоровое в обоих подходах» (курсив мой. — Я.Я.)10.

§ 3. «Ветер перемен» П. Самуэльсона

Глава 40 «Экономикс» называется «Ветер перемен: эволюция эко­номических доктрин» и содержит обстоятельное изложение взгля­дов нобелевского лауреата на направления и этапы развития эко­номической мысли или, по словам П. Самуэльсона, политической экономии, начиная с Адама Смита и до наших дней.

Такие временные рамки им охвачены потому, что, на его взгляд, политической экономии «по крайней мере лет двести от роду» и что «днем ее рождения можно считать появление в 1776 г. «Иссле­дования о природе и причинах богатства народов» Адама Смита». Другими словами, «Богатство народов» А. Смита — это, по Саму-эльсону, «день рождения политической экономии», а все, что было до этого, — «предыстория экономики», т.е. незапамятные времена, когда запрещались в рамках государственной политики ростов­щичество и ссудный процент, когда меркантилисты, будучи «со­ветниками принца», вставали горой за протекционистский тариф, чтобы принести «нации процветание», и когда физиократы, «ве­рившие в кругооборот экономической жизни», надеялись «рефор­мировать старый режим предреволюционной Франции»".

Значительную часть этой главы автор «Экономикс» посвящает так называемой «классической экономике», в которой сам А. Смит провозглашается им «пророком свободной конкуренции» и глашатаем «нарождающегося класса буржуазии», а его книга — необыкновенно авторитетно написанным «шедевром», оказавшим «громадное вли­яние на последующий век». Затем в самуэльсоновской «классичес­кой экономике» речь заходит о «его Преподобии» Т. Р. Мальтусе и о «ключевой фигуре этого века» Д. Рикардо. «Осень» этих экономис­тов, по мнению нобелевского лауреата, связана с открытым пер­вым из них и поддержанным вторым «законом уменьшения прибы­ли», поскольку именно Т.Р. Мальтус, выдвинув теорию снижения заработной платы рабочих при росте численности населения, по­влиял на то, что вместе с ним и Д. Рикардо «поставил не на ту лошадь». А в результате «с 1820 по 1870 г., т.е. целые полвека, эко­номисты и политики были загипнотизированы», не поняв резуль­татов «промышленной революции, развенчавшей этот закон»12.

В тексте следующего подзаголовка главы характеризуется «нео­классическая экономика», зарождение которой П. Самуэльсон на­зывает следствием произошедшего в 70-е гг. XIX в. раздвоения «дре­ва экономики». Причем одним из направлений он называет «совре-

менную посткейнсианскую магистральную экономику», выросшую из «неоклассической экономики и кейнсианства», другим — направление, которое «вышло из Марксова «Капитала» (1867, 1885, 1894) и его заново открытых более ранних работ по экономике». Им воздается должное так называемой неоклассической революции, открывшей математические средства анализа спроса, полезности, всеобщего эко­номического равновесия и сделавшей политическую экономию бо­лее «научной». При этом весьма примечательно, по его мысли, то обстоятельство, что и А. Маршалл — англичанин и Дж.Б. Кларк — американец, внесшие наибольший вклад в неоклассическую рево­люцию, с годами стали больше дорожить достигнутой славой и высоким положением в обществе и что этим объясняется охлажде­ние их «социалистического пыла». Что касается имен У. Джевонса, Л. Вальраса и В. Парето, то они, по оценке П. Самуэльсона, не просто ввели элементы математики в экономическую науку, но и превратили их в «утонченные методы экономического анализа».

Кратко и лаконично высказывается нобелевский лауреат и в следующей части главы с подзаголовком «Кейнсианская революция». В частности, он указывает на то, что в годы после первой мировой войны политическая экономия, с одной стороны, далеко продви­нулась в объяснении экономической ситуации и в описании цик­лов деловой активности, а с другой — неоклассическая экономика того времени «не выработала развитой макроэкономической моде­ли, которая бы соответствовала ее чересчур развитой микроэконо­мике». И только эпохальная «Общая теория занятости, процента и денег» Дж.М. Кейнса, вышедшая в свет в 1936 г., не позволила эконо­мической науке «остаться прежней», и «простодушная вера в закон Сэя улетучилась».13

Завершающая часть этой несомненно важной для историков экономической мысли главы 40 содержит суждения П. Самуэльсо­на о магистральном пути экономики в период «современной посткей-нсианской политической экономии» и о «консервативных атаках» про­тив этого пути. Прежде всего ученый признает здесь, что торже­ством посткейнсианства стало лучшее функционирование смешан­ной экономики, что после второй мировой войны был достигнут беспрецедентный в истории рост производства и уровня жизни. Но главное, по его словам, состоит в том, что «смешанная экономика даже нисколько не приблизила золотой век», что еще не найдена единственно совершенная модель экономической политики, «которая избавит нас от необходимости выбирать между полной занятостью и стабильностью цен». Возможно, поэтому автор «Экономикс» счел необходимым заявить об институционализме как о серьезном экономическом течении сорокалетней давности и о целесо­образности посвящения остатка этой главы краткому обзору «школ,

решительно критикующих магистральное направление эко­номической науки посткейнсианской эры».

В числе таких школ нобелевский лауреат называет в первую оче­редь Чикагскую школу, собравшую в своих рядах, как выражается П. Самуэльсон, «апостолов свободной конкуренции», в том числе М. Фридмена, и ратующую за достоинства подлинно «рыночных цен». Затем выделяется так называемая гэлбрейтовская критика и отмечается, что Дж.К. Гэлбрейт, «чьи книги продаются так легко», в своих исследованиях обосновывает немало «очень нужного и по­лезного», критикуя господствующую в экономике ортодоксию. И наконец, третья критикующая магистральное направление эко­номической науки школа — это так называемые новые левые или те американские экономисты, именующие себя «радикальными эко­номистами», хотя в действительности они озабочены «мелкими и теряющими свое значение вопросами...»

Дата добавления: 2014-01-03