Почему лжет свидетель?

Как велика мелкая монета?

Казалось бы, предметы окружающего мира мы воспринимаем вполне объективно, умеем довольно точно оценить размеры, расстояния и промежутки. Однако, как показали исследования, наше видение мира во многом обусловлено представлениями навязанными нам обществом.

Еще в начале прошлого века группа ученых исследовала особенности восприятия формы и размера. В качестве эталона была выбрана копеечная монета. Детям предлагалось несколько бумажных кружков, незначительно различавшихся по величине. Требовалось выбрать кружок, диаметр которого соответствовал диаметру копейки.

По сути дела, изучалась точность восприятия размера. Но полученные результаты дали повод для размышлений, далеко выходящих за рамки психофизики. Прежде чем с ними ознакомиться, попробуйте сами провести подобный простой опыт.

Попросите кого-нибудь из друзей в порядке испытания глазомера оценить диаметр современной копеечной монеты. Можете смело биться об заклад, что ответ будет неверный. Типичный ответ тех, кто никогда из любопытства не измерял копейку, – 10 миллиметров. 12 миллиметров называют крайне редко. Правильный же ответ – 15 миллиметров – встречается с недоверием и с требованием сейчас же произвести замер. Поразительно, что диаметр копейки никогда не преувеличивается. Почему?

На этом примере видно, как трудно отделить один из признаков хорошо известного нам явления от других его характеристик. Пытаясь оценить диаметр копеечной монеты, мы одновременно актуализируем наши знания об ее покупательной способности, столь ничтожно малой, что мы невольно распространяем эту малость и на ее физические свойства.

А что же обнаружили психологи столетие назад? Оказалось, что дети из небогатых семей при выборе всегда указывали на кружок покрупнее. Ведь в их сознании даже копейка обладала немалой ценностью. А вот дети из обеспеченных семей выбирали кружок помельче: копейку они воспринимали в буквальном смысле слова как мелочь.

В одном кинотеатре поставили следующий опыт. Собрали около 500 человек и показали им по-настоящему интересный детективный фильм. Затаив дыхание, все внимали происходящему на экране. Вот удобный случай проверить, какая информация останется в памяти свидетеля и какова она.

О целях опыта предварительно была поставлена в известность половина зрителей, и они довольно точно рассказали о внешности героев, о том, как они были одеты, о цвете волос и марках автомобилей. На вопросы с подвохом треть всех опрашиваемых ответила ошибочно. Среди вопросов с подвохом были такие:

Опишите палку такого-то участника событий.

Костюм высокого человека с пистолетом был красным?

Во время ссоры человек низкого роста был слева от машины или справа?

Подвох состоял в том, что на самом деле ни у кого из героев фильма во время драки не было палки. Мужчина в красном костюме не был вооружен. А автомобиль был оставлен участниками ссоры на соседней улице.

И хотя все зрители во время демонстрации фильма были поглощены сюжетом, хотя самой выразительной сценой была схватка и невозможно было не обратить на нее внимания, многие подтвердили наличие и палки, и сомнительного пистолета и даже сообщили о них некоторые подробности. Нашлись и те, кто указал местонахождение человека низкого роста около отсутствующей машины.

И еще один случай. Во время лекции между двумя студентами произошла ссора, которая вскоре приняла такой острый характер, что один из спорщиков выхватил нож. К счастью, его остановили. Позже произошло обсуждение происшедшего. Многочисленные свидетели дали различные показания. Атмосфера во время разбора происшествия стала накаляться, и тогда профессор, который преподавал право, признался студентам, будущим юристам, что этот инцидент возник по его указанию. Он хотел показать, что часто одно и то же событие может восприниматься по-разному или с разными деталями. А будущим судьям и адвокатам полезно иметь собственный опыт такого рода.

В приведенных случаях никто не хотел приукрашивать, преувеличивать или переиначивать факты. Никто не намеревался лгать. Да и смешно было бы лгать перед лицом такого скопления свидетелей. Дело в том, что воспоминания и восприятие очень индивидуальны, а наша память и мышление обусловлены множеством психических особенностей. То, что мы запоминаем или забываем, во многом зависит от наших склонностей, от жизненного опыта.

Всякое новое переживание может пробудить в нас другое, похожее, испытанное когда-то прежде. Эти два переживания зачастую так переплетаются в памяти, что потом трудно бывает различить их и по значению, и по силе. Рассказывая об одном событии, мы добавляем детали другого, рассказывая о втором случае – что-либо опускаем, так как нам кажется, что это относится к первому.

Память каждого человека устроена по-своему. Кто-то запоминает все сразу и с большими подробностями. Помнит все, что видел, слышал, испытал. Память таких людей подобна фотоаппарату. Однако они не всегда способны точно истолковать увиденное. Многочисленные детали и факты, оставшиеся в памяти, могут легко придать убедительность скороспелому суждению, хотя оно и не отвечает действительности.

Люди другого типа запоминают не столько подробности, сколько суть дела. Они способны различать за мелочами главное и потому дают более точные разъяснения. Но многие из них до такой степени склонны к пространным рассуждениям, что в процессе размышления приходят к разнообразным гипотезам и такому множеству вариантов объяснений, что самим становится трудно остановиться на сем-то.

Третья категория – люди художественных наклонностей. Они быстро воспринимают факты, но относятся к событию эмоционально, не регистрируя, а переживая его. Их сильно развитое воображение заполняет отсутствующие в общей картине подробности по своему усмотрению. Возникает сильное смешение, и рассказ имеет мало общего с реальностью. Однако бессознательная ложь в данном случае, несомненно, носит характер творческого акта.

Люди эмоционального типа запоминают не столько сущность, сколько чувство, испытанное ими в момент происходящего. Когда такой человек передает событие, его рассказ интересен, он захватывает, но часто невозможно понять, что, собственно, произошло. Пережитые ужас и восторг заслоняют собой факты, и мы понимаем, что было «ужасно весело», «страшно скучно» и т. п., но не можем составить собственного представления не только потому, что нет достаточного количества упорядоченных деталей, но и потому, что рассказчик внушает нам собственное отношение к происходящему. Часто люди такого типа интуитивно приходят к правильным выводам, но рассчитывать на полноту и точность их сведений было бы опрометчиво.

Разве мы сами не такие?

Дата добавления: 2017-01-14