![]() КАТЕГОРИИ: Архитектура-(3434)Астрономия-(809)Биология-(7483)Биотехнологии-(1457)Военное дело-(14632)Высокие технологии-(1363)География-(913)Геология-(1438)Государство-(451)Демография-(1065)Дом-(47672)Журналистика и СМИ-(912)Изобретательство-(14524)Иностранные языки-(4268)Информатика-(17799)Искусство-(1338)История-(13644)Компьютеры-(11121)Косметика-(55)Кулинария-(373)Культура-(8427)Лингвистика-(374)Литература-(1642)Маркетинг-(23702)Математика-(16968)Машиностроение-(1700)Медицина-(12668)Менеджмент-(24684)Механика-(15423)Науковедение-(506)Образование-(11852)Охрана труда-(3308)Педагогика-(5571)Полиграфия-(1312)Политика-(7869)Право-(5454)Приборостроение-(1369)Программирование-(2801)Производство-(97182)Промышленность-(8706)Психология-(18388)Религия-(3217)Связь-(10668)Сельское хозяйство-(299)Социология-(6455)Спорт-(42831)Строительство-(4793)Торговля-(5050)Транспорт-(2929)Туризм-(1568)Физика-(3942)Философия-(17015)Финансы-(26596)Химия-(22929)Экология-(12095)Экономика-(9961)Электроника-(8441)Электротехника-(4623)Энергетика-(12629)Юриспруденция-(1492)Ядерная техника-(1748) |
Философия свободы 1 страница
Философия гуманистического права Переход к либеральным цивилизациям, демократическое переустройство общества и философия права. — Центральное звено. - Логика формирования философии права. — Определения свободы (основные характеристики). — Свобода как основа существования и прогресса человечества. — Не просто "ограничения", а прежде всего "определение" и "сохранение границ". — Свобода, закон, право. — Свобода в жизни людей. — Один прародитель. — И все же это — только начало, первый шаг. — Персоналистические философские взгляды. — Из идей современного либерализма. Переход к либеральным цивилизациям, демократическое переустройство общества и философия права. Стержнем, духовно-интеллектуальным нервом правового прогресса, происходящего в человеческом обществе в XVIII — XX веках, стала философия гуманистического права. Предпосылки этого доминирующего направления развития философско-правовой мысли возникли еще в античности и в христианстве (а также в других однопорядковых по общечеловеческим ценностям религиях). Но как особая, самостоятельная и высокозначимая область знаний философия гуманистического права является одним из значительных духовно-интеллектуальных выражений самого крупного, поистине великого в истории человечества перелома — перехода от традиционных цивилизаций к либеральным, европейскому Возрождению и эпохе Просвещения, формирования свободной рыночно-конкурентной экономики и связанного со всеми этими процессами демократического переустройства человеческого общества. Определяющая основа указанных глобальных процессов — переход от традиционных к цивилизациям либеральным1, который, по утверждению А.С. Ахаезера, представляет собой общую, глобальную, всеисторическую закономерность развития цивилизаций, — процесс "исключительной трудности'', в ходе которого каждый народ открывает "какую- то тайну человеческой истории, расплачиваясь за это громадными жертвами, а порой и гибелью". О значениях, которые придаются понятию "цивилизация" в данной работе, см. пояснения в подстрочечном примечании на с. 11.
Весьма симптоматично, что идея общего глобального перехода человечества к либеральным цивилизациям является такой, которая, как говорится, "висит в воздухе" находит признание в разработках многих мыслителей в различных теоретических построениях и словесных формулировках. Она, как мне представляется, быть может, под несколько иным углом зрения, в иных ракурсах представлена также во взглядах А.Бергсона о "закрытом" и "открытом" обществах, особенно в его воззрениях на демократию, которая "приписывает человеку нерушимые права", причем - так, что в каждой фразе Декларации прав человека слышен протест, "вызов, брошенный какому-то злоупотреблению"2. По всем данным, приведенные суждения вполне распространены на разграничение культур на социо (системо-) центристские и персоноцентристские (об этом речь впереди), на ряд других философских и политических разработок последнего времени. Непосредственным источником формирования гуманистической философии права, наряду с некоторыми сторонами утверждающейся свободной рыночно-конкурентной экономики, стали европейское Возрождение, и не в меньшей мере — его своего рода философско-политическая вершина — эпоха Просвещения. А на основе возрожденческой культуры и требований и импульсов эпохи Просвещения — демократическое переустройство общества. Это демократическое переустройство (обновление) общества в своем исторически-первичном виде реализовалось в конце XVIII века в североамериканской демократической государственности и в конституционно-правовых принципах Французской буржуазной революции. Оба только что упомянутые исторические свершения, выражающие переход к либеральным цивилизациям на основе возрожденческой культуры, представляют собой две связанные между собой стороны начавшегося процесса утверждения в обществе важнейшего элемента либеральных цивилизаций — демократии, глубоких демократических начал. 2Бергсон А. Два источника морали и религии, М., 1994. С. 305, 306.
Если становление заложенных Великой хартией вольностей (1215 г.) демократических правовых начал и парламентаризма в Великобритании создало предпосылки общедемократического переустройства1, то оба указанных исторических свершения стали первыми шагами демократии новых исторических условиях, ее государственно-правовыми реальностями. Первое (формирование североамериканской демократической государственности) реализовалось в Конституции США 1787 года, скрупулезно, буква в букву воплотившей идею разделения властей в трактовке Ш. Монтескье и лишь позже, в поправках, образовавших особый "билль", закрепившей ранее продекларированные права и свободы человека. Второе (обретение принципами свободы непосредственно конституционно-правового значения) реализовалось в Декларации прав человека 1789 года и во французской Конституции 1791 года, возвысивших права человека, другие правовые начала свободы до высокого конституционно-правового уровня. Обратимся теперь к центральному звену, которое определило содержание, смысл и значение философии гуманистического права. Оно основано непосредственно на возрожденческой культуре, ценностях эпохи Просвещения. Центральное звено. Временем формирования философии права как закономерного итога развития философской мысли и правоведения стала эпоха Просвещения. Соответственно этому философское кредо Просвещения и его мирозданческий смысл — Свобода выступила в качестве самой сути философского обоснования права. Причем свобода не в усложненных, умозрительных характеристиках (таких, как "познанная" или "осознанная" необходимость), а в реальном, как этого требовала эпоха, строгом, общепринятом понимании, согласующемся со здравым смыслом и простым человеческим опытом. То есть как способность или возможность выбора по собственному усмотрению поступать сообразно своей воле и своему интересу, а не по воле и интересу "другого", тем более — внешней властной силы, политической, государственной власти, хотя бы в них и присутствовала "познанная" или "осознанная" необходимость. 1 Сторонники взгляда, что именно Великобритания является "первооткрывателем" в области прав человека (Общая теория прав человека / "Под. ред. Е.Л. Лукашевой. М. 1996. С. 8), при всей важности принятых в этой стране в XIII —XVTII веках законодательных документов, ограничивающих королевскую власть, все же не учитывают того обстоятельства, что права человека в своем реальном бытии представляют собой не рефлексию, отражающую ограничение власти, а самостоятельное правовое начало, требующее самостоятельного конституирования, в том числе на основании актов конституционного значения.
Но здесь принципиально важно отметить следующее. Было бы неоправданным упрощением при мировоззренческом осмыслении права ограничиться одной лишь констатацией приведенного положения — тем, что центральный пункт философии права может быть обозначен категорией "свобода". Сама по себе эта констатация, очевидная и к тому же имеющая несколько смысловых оттенков, мало что объясняет в праве. Она может даже — стоит только чуть-чуть сместить акценты — привести к ложным, деструктивным идеологическим трактовкам, оправдывающим внешне престижными юридическими формами своеволие и произвол в общественной жизни (что и стало характерным для марксисткой философии права). Тем более что подобная констатация в ее общем виде с давних пор уже присутствует в утверждениях многих мыслителей, философов и в не меньшей мере — политиков, правоведов. Основополагающее значение для философии права положение о "свободе" имеет постольку, поскольку оно: во-первых, рассматривается как продукт, знак и выражение эпохи Просвещения (свобода вообще в современном ее понимании — продукт относительно позднего времени; ведь даже в античности это понятие, во всяком случае до Еврипида и Сократа, вытеснялось понятием "судьба"1); и, во-вторых, характеризуется как закономерный итог и вместе с тем этап развития философии и, соответственно, рассматривается в контексте тех определений, которые, утверждая гуманистические ценности, выработала философская мысль. Логика формирования философии права. Формирование философии права в эпоху Просвещения в качестве философии свободы — явление вполне закономерное. Ведь в условиях традиционной цивилизации право, действующая юридическая система, как уже отмечалось, вообще не нуждались в каком-либо специальном философском обосновании. Здесь долгие века и даже тысячелетия было вполне достаточно признания в качестве единственного идеологического обоснования законов, правосудия, законности указанного ранее "общего знаменателя" — этических или религиозно-этических верований и постулатов. Причем по большей части — элементарных, слитых со всей системой той или иной традиционной цивилизации и по господствующим представлениям о них возвышающихся над действующим правом. Лишь естественно-правовая ориентация в этой области, да мельком и попутно высказанные суждения отдельных мыслителей Древнего мира и средневековья связывали законы и правосудие с теми или иными гуманитарными ценностями и идеалами. 1 См.: Баскин Ю.Я. Очерки философии права С. 3—4. Но вот, когда логика Истории подвела к осуществлению "замысла природы" — к жесткой необходимости перехода от традиционных (социоцентристских) цивилизаций к либеральным, персоноцентристским и когда в этой связи потребовалось поставить на службу этим последним соответствующие им общественные институты, то обоснование важнейшего из таких институтов — права — оказалось вполне согласующимся с самой сутью новой ступени Истории, сутью либеральной цивилизации — идеей свободы. Это и случилось в век Просвещения, когда великие мыслители — Ф.М. Вольтер, Ш. Монтескье, Д. Локк, их сподвижники и ученики — своими трудами возвестили о неизбежном торжестве в людском сообществе принципов и идеалов Свободы. После исторически краткого мига демократической и правовой организации общества в античности, когда образ и принципы свободы только обозначились в мыслях, в образе жизни и делах людей (демонстрируя все же свою изначальность в человеческом бытии), настало время претворения либеральных ценностей в основных устоях и институтах жизни общества. Тогда-то и начала складываться и все более утверждаться в духовной и практической жизни людей мировоззренческая основа права — философия свободы. Два обстоятельства при этом обрели существенное значение. Первое. В отличие от прежнего этического (религиозно-этического) освящения действующего права, когда эта мировоззренческая константа выступает для права в виде некой императивной данности, признание в качестве философской основы права принципов и идеалов свободы требует обоснования. И значит, предполагает формирование в процессе и в результате такого обоснования определенной суммы знаний, особой науки. В итоге все это свидетельствует о том, что в данную сферу духовной жизни включается разум. И следовательно, разум через философское обоснование права все более мощно вторгается в область права, во все проявления правовой материи — обстоятельство, которое приводит (как это уже упоминалось в отношении римского частного права) к коренным преобразованиям в праве, к гигантским прогрессивным сдвигам в правовой сфере. Надо лишь заметить, что такого рода включение разумных начал в правовую материю после взлета римского частного права, завершившегося систематикой Юстиниана, стало подготавливаться уже в позднем средневековье в результате работы глоссаторов и постглоссаторов, приведшей к формированию "права университетов". И — второе. В отличие от прежнего этического (религиозно-этического) освящения права, выполняющего в основном апологетическую роль, философское обоснование права через категорию свободы имеет резко противоположные функции и назначение. Оно становится не средством апологетики и догматических "проработок", а в условиях демократии при благоприятных условиях — критерием и необходимой предпосылкой критической и конструктивной оценки действующего права, причем такой, которая приобретает значение основы для разработки направлений и путей преобразования действующего права, всей правовой системы той или иной страны, согласующейся с высокими идеалами современной цивилизации. Как верно было замечено в литературе, "история показывает, что всякий прогресс положительного права обусловлен критическим отношением к нему, а такая критика возможна только на почве правового идеала"1. И именно в философии права, рожденной эпохой Просвещения, нашла свое последовательное выражение и развернутую реализацию линия при обосновании права, изначально также зародившаяся в Древнем мире, — линия на придание доминирующего значения при таком обосновании естественно-правовым началам, заключенным в них требованиям и идеалам. Определения свободы (основные характеристики). Конечно, исходный пункт в понимании свободы должен быть общепризнанным. Свобода всегда есть возможность не связанного ничем выбора, решения, независимого ни от кого, ни от какой внешней силы, в том числе государственно-политической. Но дальше, вслед за общепризнанным, можно видеть в понимании свободы широчайший спектр — от произвола власти и направляемой толпы до "свободного часа" военнослужащего и минут свободной любви раба и рабыни. Именно поэтому столь важна философская характеристика свободы, которая, опираясь на общезначимое ее понимание, наполнила бы эту категорию глубоким человеческим смыслом. Тем смыслом, которому принадлежит ключевая роль в философии права.
1 Трубецкой Е.Н. Лекции по энциклопедии права. М., 1913. С. 78. Обращаясь к тем определениям свободы, которые (на основе культуры Возрождения и более всего — культуры эпохи Просвещения) выработаны философской мыслью и являются важнейшими характеристиками самой мировоззренческой основы философии права, хотелось бы привлечь внимание к тем сторонам воззрений великих мыслителей, философов-классиков на право1, которые (при всем обилии литературных комментариев на этот счет), на мой взгляд, не всегда получают должную оценку и даже адекватное выражение. При этом из идей философов-классиков — таких, как Кант, Гегель, Шеллинг, Фихте, — представляется важным выделить по данной проблематике первое из названных имен2. Как правильно подмечено в литературе, "Кант оказался первым из немецких мыслителей, который определяли право не просто через понятие юридической свободы, но и через понятие свободы именно в философском смысле"3. Наряду с обоснованием свободы как феномена "природы", сразу же обратим внимание на два главных пункта в такого рода определениях. Это: во-первых, понимание свободы как основополагающего элемента человеческого бытия, самой его сути; во-вторых, определение свободы как источника восходящего развития человечества. Но прежде чем обратиться к этим двум главным пунктам, необходимо вкратце остановиться на исходном в данной проблематике положении — положении о том, что свобода в обществе обусловлена самой природой. При этом обусловлена так, что вся проблема, согласно идеям Канта, переводится, как верно отмечено в литературе4, в социальную область. 1 Подчеркивая великую роль в утверждении идей свободы мыслителей эпохи Просвещения, не будем все же забывать о том, что "богатство мировой цивилизации в правовой и политической теории и практике создавалось разными народами на протяжении тысячелетий" (Ершов Ю.Г. Философия права (материалы лекций). С. 33). 2 Достойно внимания то обстоятельство, что кантовские подходы к свободе и праву, в противовес гегелевско-марксовым трактовкам, — при всех оговорках Гегеля, — построенным на противоположении "права" и "закона", начинают находить все большее признание в юридической литературе (см.: Лившиц Р.З. Теория права. М., 1994. С. 51; Общая теория права и государства / Под ред. В.В. Лазарева. М, 1994. С 29—30). 3 Баскин ЮЛ. Очерки философии права. С. 17. 4 Там же, С. 17.
Ключом к такой, казалось бы, парадоксальной характеристике является мысль Канта о том, что к разрешению "величайшей проблемы для человеческого рода"... — достижение всеобщего правового гражданского общества (обратим внимание — "правового гражданского общества" — формула, которая только сейчас начинает находить признание!), в котором "наличествует величайшая свобода", вынуждает человеческий род природа1. Именно к свободе Кант относит то, что он именует "планом природы", или "замыслом природы", — развитие в условиях свободы всех природных задатков, заложенных в человечестве2. Что здесь, в приведенных положениях, представляется наиболее существенным? А вот что. Какой бы смысл ни видеть в кантовской формуле о свободе людей как о "замысле природы" (а диапазон обоснования такого рода тезиса довольно широк — вплоть до современных представлений об "информационном поле" или о заложенных в материальных процессах началах целесообразности), это именно "замысел", "предусмотрение" (Absicht), целесообразное требование природного мира, реализуемое. Однако, в сложной системе человеческих взаимоотношений, о которых, как мы увидим позже, и говорит философ (антагонизм-конкуренция, точное определение и сохранение границ свободы и др.). В этой связи надо полагать, что и знаменитый кантовский категорический императив (понимаемый в том ключе, в соответствии с которым "свобода каждого совместима со свободой всех остальных"3) относится не только к морали, как это принято считать, а прежде всего — непосредственно к природе, человеческому бытию, самой его сути. Такой подход к свободе находит свое развитие в учении Гегеля. И самое существенное здесь не то, что, по Гегелю, право относится к объективному духу — форме реальности, к "порожденному духом миру, в котором свобода имеет место как наличная необходимость"4, но то, что именно Гегель выделил мысль Канта о том, что "прирожденное право только одно-единственное: свобода... — единственное первоначальное право, присущее каждому человеку в силу его принадлежности к человеческому роду"5. 1 Кант И. Идея всеобщей истории во всемирно-гражданском плане. Соч. на немецком и русском языках. Т. I. M., 1994. С. 85. 2 Там же. 3 Кант И. Соч. Т. 3. М, 1964. С. 351. 4 Гегель. Философия духа (Энциклопедия философских наук. М., 1877). Т. 3. С. 406. 5 Кант И. Соч. Т. 4. С. 147. "Прирожденное" — значит, данное самой природой. И Гегель говорит, что такое понимание свободы "большой шаг вперед", ибо свобода — это "высочайшая вершина, которой ни на что не приходится глядеть снизу вверх, так что человек не признает никакого авторитета, и ничто, в чем не уважается его свобода, его не обязывает"1. На основе данной исходной идеи о "природном происхождении" свободы обратимся теперь к тем двум пунктам ее характеристики, которые призваны раскрыть ее место и роль в жизни людей. Свобода как основа существования и прогресса человечества. Итак, сущность первого пункта, которую представляется принципиально важным раскрыть несколько подробнее, заключается в том, что свобода являет собой основополагающий элемент человеческого бытия. Свобода потому и может быть отнесена к "замыслу природы", что речь идет о людях, о человеке, то есть о существах — созданиях природы, наделенных разумом. Значит, "замыслив" человека и, стало быть, сказав "а", природа не могла не сказать "б" — не замыслить для людей, существ разумных, "величайшую свободу". И с этой точки зрения вполне оправданно утверждение о разумности свободы — о том, что ее "человеческий смысл" раскрывается в единении с разумом. Уместно в данной связи заметить, что, по Канту, человек отличается от всей остальной окружающей нас действительности именно разумом. И именно благодаря разуму у человека наличествует "способность самопроизвольно начинать ряд событий"2. Именно здесь с еще большими основаниями, чем при опоре на иные определения, может быть проведена строгая и четкая грань, отделяющая свободу в высоком "человеческом" (и, значит, в высоком философском) значении от просто вседозволенности, не связанного ничем "чего-угодно-делания", произвола, анархии, беспредела в поступках. А теперь — самое существенное (что уже относится ко второму пункту, к тезису о том, что свобода характеризует источник самого бытия и восходящего развития человечества). 1 Гегель. Соч. Т. XI 1935. С. 444. Впрочем, в приведенном высказывании Гегеля дает о себе знать та сторона его воззрения, в соответствии с которой он не придавал — как Кант — столь принципиально констутивного значения "закону" для самого бытия "свободы" в жизни людей. 2 Кант И. Соч. Т. 3. М., 1964. С. 492.
Суть природного предназначения свободы состоит в том, что свобода не просто некое благо вообще, не один лишь, простор для самоудовлетворения, благостного жития, а пространство активности, развертывания природных задатков человека с целью восходящего развития всего человеческого рода, И это качество свободы (выдающей "природную задумку") выражается в том, что именно в условиях свободы (по Канту — "величайшей свободы") получает простор состояние "постоянного антагонизма между всеми его членами"1, то есть состояние конкуренции, соперничества, состязания — наиболее мощная, не имеющая альтернативы сила, способная как ничто другое развивать человеческую активность, побуждать к "напряжению сил", — с тем, чтобы человек "окунулся в работу и трудности"2. И попутно — такое замечание. Приходится только удивляться тому, как точка в точку совпали кантовские идеи по данному вопросу и идеи современного либерализма, которые в наше время — опять только в наше время! — раскрылись в идеологии рынка, причем именно свободного, основанного на конкуренции рынка, оказавшей столь существенное влияние на утверждение в последние десятилетия ценностей и идеалов либеральной теории. Приведенные положения позволяют подойти к определению своего рода "изюминки" кантовской трактовки свободы в ее соотношении с правом. Не просто "ограничения", а прежде всего — "определение и сохранение границ". Именно потому, что свобода открывает простор для "постоянного антагонизма", она в качестве таковой грозит хаосом произвола, беспределом, всеобщей анархией. И исторические данные свидетельствуют, что как только разрушается общество-монолит (строй феодального абсолютизма, коммунистическая тоталитарная система) и воцаряется "величайшая свобода", так в действительности возникает обстановка "постоянного антагонизма". Но главный эффект такой обстановки (как свидетельствуют факты послереволюционных событий во Франции, время перестройки и реформ в России) состоит не столько в том, что сразу же открывается простор для созидательной человеческой активности, творчества, предприимчивости, сколько в том, что возникает пространство для произвола, своеволия, анархического беспредела — страшная беда, грозящая катастрофой, самоистреблением людей. 1 Кант И. Соч. на немецком и русском языках. Т. I. M., 1994. С. 95. 2 Кант И. Там же. С. 93.
Как тут быть? Неужели и в кантовских определениях свободы вот на этом "постоянном антагонизме между всеми членами общества", являющимся следствием "величайшей свободы", поставлена точка и не намечен выход из складывающейся в этой связи драматической, губительной ситуации? Напротив. В цепи логических суждений, в большинстве своем уже приведенных, есть еще одно, завершающее и притом — ключевое звено, которое и посвящено такого рода "выходу". В чем его суть? По мнению ряда исследователей (которое, как они сами считают, также основано на некоторых высказываниях Канта1), секрет разрешения указанной драматической, гибельной ситуации, связанной с "величайшей свободой", состоит в том, что разум через идеи, понятия, представления создает ограничения для свободы, и поэтому с указанных позиций свобода в обществе есть не что иное, как феномен, произрастающий из ограничений, налагаемых разумом2. Эта точка зрения вызывает немалые сомнения. Точнее даже так: суть вопроса не в самих по себе "ограничениях, налагаемых разумом"(они, безусловно, необходимы), а в более глубоких и основательных категориях, в связи с которыми налагаются ограничения. Тем более, что свобода как таковая по всем данным не может "произрастать из ограничений"; напротив, она отличается качеством абсолютности, ущемление которого неизбежно ведет к ее разрушению. Это помимо всего иного подтверждается горестной практикой советской действительности, где как раз реализовывалась, да притом в обнаженной, в строго классовой интерпретации, идея свободы построенной на ограничениях (свобода в условиях "дисциплины", свобода для трудящихся, отсутствие свободы для эксплуататоров, угнетателей, спекулянтов и т. д.). 1 См., например: Кант И. Соч. Т. 3. М., 1964. С. 502. 2 См.: Малинова И.Л. Философия права (от метафизики к герменевтике). С 25—26. В то же время хотелось бы обратить внимание на справедливые суждения автора, который, излагая спекулятивно-метафизические основания кантовской философии, пишет, что в сфере практической свобода человеку презюмируется руководствоваться разумом. А " руководствоваться разумом" "... не означает ничего другого, как создавать правила или подчиняться им" (там же. С. 26).
Недаром Шеллинг обратил внимание на то, что "принудительная сила закона не может направляться непосредственно против свободы"; "это принуждение, — продолжал мыслитель, — может быть направлено только против исходящего от индивидууму и возвращающегося к нему эгоистического влечения"2 Да и, строго говоря, мысль Канта вовсе не сводится к упомянутым "ограничениям"; такого рода необходимые, налагаемые разумом ограничения касаются не самой по себе свободы, а ее проявлений — того, что Шеллинг точно назвал "эгоистическими влечениями". Вполне обоснованно Кант, рассматривая свободу в практической жизни людей, говорит по большей части не об "ограничениях" (хотя они, повторяю, необходимы), а о "совмещении", "совместимости" свободы каждого человека со свободой всех других людей. И вот тут представляется в высшей степени важным подчеркнуть, что, по Канту, решение сложной проблемы, связанной с "величайшей свободой" и антагонизмами среди людей, состоит в определении и в сохранении границ свободы. Приведу для точности соответствующую выдержку из трудов Канта в развернутом виде. "Поскольку лишь в обществе и именно в таком, в котором наличествует величайшая свобода, а значит, и постоянный антагонизм между всеми его членами и все же самым точным образом определены и сохраняются границы этой свободы в той мере, в какой она могла бы сочетаться со свободой других, — постольку лишь в этом обществе может быть осуществлен высший замысел природы — развитие всех природных задатков, вложенных в человечество"2. Здесь важно обратить внимание на некоторые тонкости в рассуждениях великого философа, имеющие, как мы увидим позже, первостепенное значение для понимания права в его соотношении со свободой. Говоря о том, что по замыслу природы человеку должна быть дана "величайшая свобода", Кант сразу же пишет "а значит, существует постоянный антагонизм" (здесь и далее разрядка моя. — С.А.), а вслед за тем идут самые важные слова — "... и все же самым точным образом определены и сохраняются границы этой свободы в той мере, в какой она могла бы сочетаться со свободой других"3. Итак, именно потому, что при широкой свободе возникает "постоянный антагонизм" и потому еще, что свобода данного человека должна быть совмещена со свободой других, именно в силу этих двух оснований необходимы се точное определение и сохранение границ свободы. 1 Шеллинг Ф.В. Соч. Т. 1. С. 446—447. 2 Кант И. Соч. на немецком и русском языках. Т. І. М., 1994. С. 95. 3 Там же.
Определение же и сохранение границ свободы — это прежде всего ее установление в содержательных характеристиках, позитивное "положение", при котором обозначаются ее пределы, причем — так, что положительно определенная свобода получает надлежащее обеспечение. Вот это положение — об "определении" и "сохранении границ" (которые в известных сторонах выражаются в ограничениях, "налагаемых разумом") - и является самой главной, решающей идеей, характеризующей, на мой взгляд, философские взгляды Канта по рассматриваемой проблеме. Ибо такое определение и сохранение границ свободы, о котором говорит Кант, может дать только позитивное право.
Дата добавления: 2017-01-14; Просмотров: 403; Нарушение авторских прав?; Мы поможем в написании вашей работы! Нам важно ваше мнение! Был ли полезен опубликованный материал? Да | Нет |