Не существует доказательств того, что пережившие сексуальное насилие в детстве демонстрируют какой-то уникальный набор черт характера

демонстрировали какой-то определенный набор специфических признаков (Kendall-Tackett, Williams 8с Finkelhor, 2003). Вместо этого различные жертвы обычно испытывали совершенно разные симптомы.

Исследования подвергают сомнению другие широко принятые представления относительно жертв сексуального насилия.

Например, в статье Дэвида Скьюза и его коллег, написанной в 2003 году, приводятся слабые доказательства в пользу часто упоминаемого «цикла сексуального насилия в детстве», широко распространенного представления о том, что жертвы насилия обычно сами становятся насильниками. Немного меньше одной восьмой из контрольной группы из 224 мужчин, которые подверглись сексуальному насилию в детстве, стали сексуальным насильниками во взрослом возрасте. Поскольку процент сексуальных насильников среди взрослых, не подвергавшихся сексуальному насилию в детстве, составлял 1 из 20 в их контрольной группе, результаты, полученные Скьюзом и соав-

Разрушение мифов: приглядимся получше

Недооценка гибкости детей

Рассмотренное нами исследование, касающееся сексуального насилия над детьми и последующей психопатологии, дает ценный, но часто недооцененный урок: большинство детей ведет себя гибко, столкнувшись со стрессовыми событиями (Воnаnnо, 2004; Garmezy, Masten & Tellegen, 1984). Популярная психология недооценивает гибкость детей, часто изображая их в виде хрупких созданий, которые могут «расклеиться» в такой ситуации (Sommers & Satel, 2005). Однако этот «миф о хрупкости детства» (Paris, 2000) противоречит научным доказательствам.

Например, 15 июля 1976 года 26 школьников в возрасте от 5 до 14 лет стали жертвами кошмарного похищения в городе Чоучилла (Калифорния). Вместе с водителем их автобуса они были взяты в заложники и удерживались в течение 27 часов, 16 из них — в контейнере под землей. Там они могли дышать через несколько небольших вентиляционных отверстий. Примечательно, что детям и водителю удалось убежать, и все пережили это событие без травм. Когда их нашли, большинство детей были в шоке, некоторые описались от страха. Через два года, хотя большинство детей все еще преследовали воспоминания об этом инциденте, практически все они адаптировались к обычной жизни (Terr, 1983).

Приведем второй пример. Большая часть популярной литературы по психологии сообщает нам о том, что развод почти всегда оказывает серьезное и долгосрочное эмоциональное воздействие на детей. Один вебсайт, посвященный разводам, говорит, что «дети на самом деле не «гибки» и что «развод оставляет детей бороться всю жизнь с последствиями решения, которое приняли их родители» (Meyer, 2008). 25 сентября 2000 года журнал «Time» подтвердил вероятность этих утверждений центральной статьей, озаглавленной «Что развод делает детям» и сопровождаемой зловещим предупреждением: «Новые исследования говорят о том, что долгосрочный ущерб еще хуже, чем вы думали». Эта история была спровоцирована 25-летним исследованием, проведенным Джудит Валлерстайн, которая отслеживала группу из 60 разведенных семей в Калифорнии. Валлерстайн сообщила о том, что много лет спустя после развода дети этих семей испытали трудности с формированием устойчивых романтических отношений и постановкой карьерных целей. Однако исследование Валлерстайн не включало контрольную группу семей, в которых один или оба родителя были разлучены с детьми по иным причинам, кроме развода, например, в результате несчастного случая. Как следствие, ее открытия могут отражать последствия любого вида стрессового разделения в семье, а не одного только развода.

На самом деле правильно разработанные исследования показывают, что, хотя дети почти всегда считают развод

Мифы о личности

стрессовым событием, большая часть переживает их без серьезного долгосрочного морального ущерба (Hetherington, Сох & Сох, 1985). Вообще говоря, эти исследования показывают, что 75—85% детей довольно неплохо переживают развод родителей (Hetherington & Kelly, 2002). А когда родители испытывают серьезный конфликт до развода, очевид-

ные отрицательные воздействия развода, похоже, минимальны (Amato & Booth, 1997; Rutter, 1972). Вероятно, это происходит из-за того, что дети считают развод долгожданным избавлением от жестоких ссор родителей.

торами, показывают вероятность того, что прохождение через сексуальное насилие в детстве увеличивает риск того, что во взрослом возрасте жертва насилия сама станет насильником. Но их результаты указывают и на то, что цикл сексуального насилия вовсе даже не неизбежен (Salter et al., 200S).

Возможно, неудивительно, что многие врачи отреагировали с недоверием на эти открытия, особенно сделанные Райндом и его коллегами. Утверждение о том, что многие жертвы, подвергшиеся в детстве сексуальному насилию, живут нормальной жизнью в зрелом возрасте, не совпадает с их клиническим опытом.

Пытаясь объяснить эту широкую пропасть между клиническим восприятием и научной действительностью, в качестве главного подозреваемого врачи выбирают пристрастность при выборе. Поскольку почти все люди, которых клиницисты видят в их повседнев-

нои жизни, испытывают стресс, в том числе и люди, подвергшиеся сексуальному насилию, клиницисты могут испытать соблазн увидеть иллюзорную корреляцию (см. Введение) между сексуальным насилием над ребенком и психопатологией (Chapman &

Дата добавления: 2017-01-14