Практически все люди, которые сознаются в совершении преступлений, виновны в них

Оправданные из-за невменяемости обычно проводят в психиатрических больницах столько же времени, сколько и признанные виновными находятся в заключении.

Как это часто бывает, лучшее противоядие для неправильного общественного восприятия — точное знание. Линн и Лорен Маккатчен обнаружили, что краткое, основанное на фактах, сообщение относительно защиты с использованием невменяемости в сравнении с программой криминальных новостей, показывающей эту защиту, привело к существенному уменьшению у студентов неправильных представлений по поводу такой защиты (например, таких, как представление о том, что использование такой защиты широко распространено в системе правосудия и что в большинстве случаев оно успешно). Эти результаты дают нам повод для надежды, поскольку они предполагают, что может потребоваться лишь небольшое количество информации, чтобы справиться с дезинформацией.

Поэтому в следующий раз, когда вы услышите, как друзья или сослуживцы называют человека, действующего странно, «невменяемым», можете вмешаться и вежливо их поправить. Это может иметь больше значения, чем вы думаете.

миф

Мы все видели бесчисленные примеры в СМИ полицейской игры в «хорошего и плохого полицейского», призванной выудить признания у подозреваемых в преступлении.

Как правило, «плохой полицейский» идет на столкновение с подозреваемым, представляя ему решающие доказательства его вины (обычно это «он»), указывает на несоответствия в его показаниях, подвергает сомнению его алиби и запугивает перспективой длинного тюремного срока, если он не признается. Напротив, «хороший полицейский» выказывает симпатию и поддержку, предлагает возможное оправдание за преступление и подчеркивает преимущества доноса на сообщников. По мере развития этого сценария подозреваемый признается в совершении преступления, и в его вине уже не остается сомнений.

Вера в то, что фактически все люди, которые признаются в преступлениях, виновны в них, утешительна. Возможно, одна из причин, по которой эта идея столь привлекательна, состоит в том, что в этом случае плохих парней убирают с улиц, и восстанавливается общественный порядок. Дело закрывается.

Борцы с преступностью утверждают, что они точно выявляют виновную сторону. В ходе одного опроса американских полицейских следователей и канадских таможенных чиновников 77% участников сказали,

что они были точны при обнаружении виновности или невиновности подозреваемого (Kassin et al., 2007).

Большая часть новостей и развлекательных СМИ предполагает, что признания преступников неизменно верны. Расследуя нераскрытое дело об отравлении сибирской язвой, которое испугало большую часть Америки в конце 2001 года, два репортера «New York Times» предположили, что признание доктора Брюса Айвинса (человека, преследуемого ФБР и в итоге покончившего с собой) бесспорно доказывает, что он «отправлял по почте письма», содержащие сибирскую язву (Shane & Lichtblau, 2008).

Документальный фильм «Признания в преступлении» (1991) «порадовал» зрителей записанными на видеокамеру признаниями признанных виновными убийц. Записи были снабжены надписями «правда, а не вымысел». Изображаемое насилие может быть неприятным, но мы можем спать спокойнее, зная, что злодеев посадили в тюрьму. В другом документальном фильме — «Убийца — признания киллера мафии» (2002) — Ричард Куклински описал в деталях многочисленные убийства, которые он совершал в то время, как выдавал себя за бизнесмена и образцового семьянина. Да, где-то еще есть опасность, но мы можем быть уверены в том, что Куклински теперь за решеткой.

Телевидение и кинофильмы вдалбливают зрителям: люди, которые признаются в своих мерзких делах, являются почти всегда настоящими преступниками. Однако реальное положение дел гораздо тревожнее и не настолько удовлетворительное: люди иногда признаются в преступлениях, которых не совершали. Показательный пример — Джон Марк Карр. В августе 2006 года Карр признался в убийстве 6-летней королевы красоты Джон Бенет Рамси, которое произошло в 1996 году. Случай Рамси привлекал внимание СМИ в течение десятилетия, поэтому надежды возлагались на то, что это убийство будет наконец раскрыто. Но после ажиотажа с историями, изобличающими Карра как убийцу, СМИ вскоре сообщили, что он, возможно, не был преступником, потому что его ДНК не соответствовала тому, что следователи нашли на месте преступления. Сразу появилось множество теорий о том, почему Карр признался в преступлении. Был ли он педофилом, которого очаровала и заворожила Джон-Бенет, или он просто любитель саморекламы? И вообще, почему люди признаются в преступлениях, которых они не совершали?

Мы скоро вернемся к этому вопросу, но пока мы должны указать, что ложные признания вполне привычны в резонансных уголовных делах. После того как сын всемирно известного летчика Чарльза Линдберга был похищен в 1932 году, в этом преступлении признались более 200 человек (Macdonald & Michaud, 1987). Ясно, что все они не могли быть виновными. В конце 1940-х печально известное дело Черной Орхидеи, названное так, потому что Элизабет Шорт, начинающая актриса, которая была убита и искалечена, всегда одевалась в черное, вдохновило более 30 человек на признания в этом в преступлении. По крайней мере 29, а возможно, и все 30 этих признаний были ложными. И по сей день убийство Шорт остается нераскрытым (Macdonald & Michaud, 1987).

Поскольку очень много людей ложно признаются в резонансных преступлениях, следователи держат детали с места преступления в секрете от СМИ, чтобы исключить возможность «ложных признаний». Действительно, виновная сторона должна суметь предоставить точную информацию о месте и подробностях преступления, скрываемых полицией, и таким образом доказать свою вину.

Реальное положение дел гораздо тревожнее: люди иногда признаются в преступлениях, которых не совершали.

Генри Ли Лукас, который «признался» более чем в 600 серийных убийствах, был, возможно, самым плодовитым из всех любителей «взять на себя вину». Он был единственным человеком, чей смертный приговор американский президент Джордж У. Буш отсрочивал 153 раза, когда он был губернатором Техаса. Хотя Лукас, возможно, убил одного или бо

лее людей, большинство представителей властей оправданно сомневается в его диких признаниях.

Гисли Гудонссон провел всестороннюю оценку Лукаса и заключил, что он говорил и делал вещи ради непосредственной

выгоды и внимания, стараясь понравиться людям и произвести на них впечатление. Ясно, что

такая мотивация может играть свою роль в признаниях по поводу многих резонансных убийств типа убийства Рамси Джон Бенет и Черной Орхидеи.

Люди могут добровольно признаваться в преступлениях, которых они не совершали, по самым разным причинам, в том числе из-за потребности в самонаказании, чтобы «заплатить» за свои реальные или воображаемые прошлые проступки; из-за желания защитить

реального преступника, такого как супруг или ребенок; или потому что им трудно отличить фантазию от действительности (Gudjonsson, 2003; Kassin & Gud-jonsson, 2004). К сожалению, когда люди появляются из ниоткуда, чтобы признаться в преступлениях, которых они не совершали, или преувеличивают свою причастность к фактическим уголовным расследованиям, это может препятствовать попыткам полицейских опознать реального преступника.

Но еще более серьезное беспокойство в случае с ложными признаниями вызывает тот факт, что судьи

Генри Ли Лукас, который «признался» более чем в 600 серийных убийствах, был, возможно, самым плодовитым из всех любителей «взять на себя вину».

и присяжные заседатели, вероятно, рассматривают их как убедительные доказательства вины (Conti, 1999; Kassin, 1998; Wrightsman, Nietzel Fortune, 1994). Согласно статистике, собранной организацией «Проект невиновность», более чем в 25% случаев, в которых данные ДНК позже реабилитировали осужденных людей, они сделали ложные признания или признали себя виновными в преступлениях, которых не совершали. Эти результаты достаточно тревожны, но масштаб проблемы может быть намного больше, потому что множество ложных признаний, вероятно, отклоняются как необоснованные прежде, чем люди доходят до суда, на основе подозреваемой психической болезни. А лабораторные исследования показывают, что ни студенты колледжа, ни полицейские не способны обнаруживать, когда люди ложно признаются в каких-то запрещенных или преступных действиях (Kassin, Meissner 8с Norwick, 2005; Lassiter, Clark, Daniels 8c Soinski, 2004).

В одном исследовании (Kassin et al., 2005) полицейские были более уверенными в своей способности обнаружить ложные признания, чем студенты колледжа, хотя полицейские не были более точными.

В случае когда участники слушали записанные на пленку признания, полицейские с большей вероятностью полагали, что ложные признания на самом деле были правдивы. Таким образом, полиция может быть пристрастной, воспринимая невиновных людей виновными.

Следующие случаи подчеркивают проблемы с ложными признаниями и иллюстрируют различные типы ложных признаний. Помимо добровольных признаний, Саул Кассин и его коллеги (Kassin, 1998; Kassin & Wrightsman, 1985; Wrightsman 8с Kassin, 1993) подразделили ложные признания на вынужденные или самовнушенные.

Вынужденные признания вины даются людьми во время допроса, чтобы получить обещанную или подразумеваемую награду, избежать неприятной ситуации или какой-то угрозы (Kassin 8с Gudjonsson, 2004). Случай «Пятерки из Центрального парка», в котором пять подростков признались в зверском избиении и

изнасиловании бегуна в Центральном парке Нью-Йорка в 1989 году, — хороший пример вынужденного признания. Подростки позже отреклись от своего признания, говоря, что они подумали, что могут пойти домой, если признают свою вину. Проведя в тюрьме от 5 до 13 лет, они были освобождены после того, как тест ДНК реабилитировал их. В 2002 году, спустя 13 лет после того, как преступление было совершено, в нем признался серийный насильник.

Теперь рассмотрите случай Эдди Джо Ллойда. У Ллойда были проблемы с психикой, он имел обыкновение звонить в полицию и предлагать свои советы по раскрытию преступлений. В 1984 году один детектив убедил его признаться в изнасиловании и убийстве 16-летней Мишель Джэксон, чтобы вывести на чистую воду настоящего насильника. На основании его признания Ллойд был признан виновным и был выпущен из тюрьмы лишь 18 лет спустя, когда выяснилось, что его ДНК не соответствовала ДНК настоящего насильника (Wilgoren, 2002).

Самовнушенные признания даются уязвимыми людьми, верящими в то, что они действительно совершили преступление, из-за давления, оказываемого на них во время допроса. Полицейские имеют огром-

ную свободу действии во время допросов и по крайней мере в США могут законно лгать и искажать информацию, чтобы извлечь признание. Например, они могут легально играть роль «плохого полицейского» и сообщать подозреваемым ложную информацию об их предполагаемой вине, ставить под сомнение их алиби, подрывать уверенность подозреваемых в опровержении ими преступной деятельности и даже ложно сообщать подозреваемым о том, что они не прошли проверку на детекторе лжи (Leo, 1996).

Хорхе Эрнандез стал жертвой таких методов давления в ходе следствия по поводу изнасилования 94летней женщины. Эрнандез неоднократно заявлял, что он не мог вспомнить, что он делал той ночью, когда было совершено преступление. Полицейские утверждали не только то, что они нашли его отпечатки пальцев на месте преступления, но и что у них была видеозапись, запечатлевшая его на месте преступления. Столкнувшись с этим ложным свидетельством и услышав, что полиция поможет ему, если он признается, Эрнандез начал сомневаться в своей памяти и заключил, что он, должно быть, был пьян и не помнил, как совершил изнасилование. К счастью для Эрнандеза, после того как он провел 3 недели в тюрьме, он был освобожден, когда власти выяснили, что его ДНК не соответствовала образцам, взятым на месте преступления.

Дата добавления: 2017-01-14