Подарок Просветленного 3 страница

- Быстрей, быстрей, шевели задницей.

- У тебя че, руки из жопы растут, ой-е-е-е-ей, какая неосознанность, - подъебывал ее Мудя, когда она в очередной раз облила себя томатным соусом.

- А почему в день рождения с человеком так жестоко обходятся? – кое-как решилась задать мучающий ее вопрос, Пухлогубая, в очередной раз шокированная увиденным.

- Наоборот, сейчас ей идет очень большая помощь, - радостно заявил Сантоша, - мы помогаем ей заложить сильный соляр. А что нужно для того, чтобы заложить сильный соляр? Быть максимально осознанным в этот день. Но так как мы являемся тупыми машинами, то одному человеку очень трудно постоянно помнить себя, для этого сегодня Вони подретузной и устроили такую практику, которая не позволяет ей быть механичной, и чтобы сделать какое-то даже маленькое действие, ей нужно быть осознанной. А для того, чтобы ей легче было помнить себя, мы ее подгоняем, подкалываем, тем самым вызывая разные эмоциональные состояния, например, раздражение, обиду, так же механически возникающие. Она их видит и не отождествляется с ними, ощущая своего свидетеля.

- Интересно, - загрузилась Пухлогубая, узнав еще одну истину, - а подарки у вас тоже какие-нибудь особенные?

- А вот это и есть самый лучший подарок, который для Вони устроил Рулон, ведь наша главная цель – стать сознательными! – радостно выкрикнул Сантоша и, подбежав к Подретузной в очередной раз оказал ей помощь:

- Шевели тазом, хватит мечтать, - пнул он ее под жирный зад, да так, что булки затряслись.

«Если я не сойду с ума, то просветлею, - только и смогла подумать про себя Вонь Подретузная, наблюдая, как в ней столкнулась механическая часть с той, которая заставляла быть осознанной каждое мгновение, не давая заснуть в воображении и в очередной раз что-нибудь не ебнуть на пол или не опрокинуть на себя. От жуткого дискомфорта, который возникал от непривычных телодвижений Вонь чувствовала, как в ней появляется раздражение и стоило ей поддаться ему, как тут же все валилось из рук, а точнее из руки и невозможно было уже сделать даже самую элементарную вещь, таким образом, плюс ко всему она училась контролировать свои эмоции. В результате сего приготовления весь пол был залит и измазан яйцами, майонезом, солью, кетчупом, что там только не было: использованные коробки, баночки, упавшие ложки, вилки. И когда Вонь Подретузная, вся употевшая, взлохмаченная, вышла к рулонитам, то, угарая, они с легкостью по ее виду стали угадывать, из каких продуктов сделаны все блюда, стоящие на праздничном столе. Окосевшая Вонь смотрела на толпу обоссывающихся от смеха рулонитов, еле держась на носках. В этот момент ей было фиалетово, что над ней ржут, тыкают пальцем, прикалываются, так как ложная личность отступила, и Вонь ощутила легкое, свободное состояние. «Вот бы всегда быть в этом состоянии. Так здорово, когда у тебя не возникает негативных эмоций, когда не обижаешься, болезненно не относишься к своей персоне, а просто радуешься», - подумала именница, наблюдая, как цветная толпа стала множиться и размываться в ее глазах.

- О, да, Вонь уже достигла, - прикалывался Гну.

- Ну, а теперь можете начинать хавать, - объявила Ксива,- сейчас у вас практика жрать все подряд, ни в чем себе не отказывая, но наблюдая, что в этот момент с вами происходит. Итак, на старт, внимание, марш!

Рулониты набросились как голодные волки на огромный стол, заваленный разными яствами, который был накрыт прямо на полу. Вонь Подретузная, как активный любитель хорошо и вкусно пожрать быстро пришла в себя и, упав на карачки, быстро поползла к жратве, забыв о том осознании, которое у нее возникло буквально несколько минут назад.

В течение часа рулониты набивали до отказа свои желудки. Нарада, дорвавшись до бесплатного, закидывал в свой бездонный желудок все подряд, даже уже не замечая вкуса: и торты, и соленые огурцы, и пряники с горчицей и тому подобное. Почувствовав, что желудок уже набит до отказа, он хотел было отползать от стола, но тут занесли аппетитную жареную курицу и самых разных видов мороженое и пирожные. При виде нового соблазна, глаза придурка округлились и, собрав всю волю в кулак, он стал насильно руками заталкивать в себя огромный жирный кусок курицы, который тут же полез обратно. Но Нарада не сдавался, а запихнул его обратно в пасть и стал проталкивать его большим куском пирожного. Муде в этот момент было тоже «не легко». Отвалившись от стола, он поставил перед собой тазик и, держась за разбухший живот, повис мордой над ним. Через несколько минут такой медитации Мудила стал блевать все обильней и громче, что аж привлек окружающих. Когда, наконец, вся параша вышла из него, он, все также вися над тазом со своей же блевотиной, наблюдал окосевшими глазами, как стекают слюни и сопли с его морды. И вдруг он ебнул себя по тыкве:

«Еб твою мать, ведь я решил помнить себя, пока буду жрать и полностью уснул в еде. Какая же я неосознанная скотина, мной движет только желание пожрать, посрать, поспать и поебаться», - размышлял Мудила, продолжая висеть над тазом с блевотиной, раскрыв рот.

- А теперь у вас радостная двухчасовая разминка с гантелями и тренажерами, - внезапно оборвала его мысли Ксива, с презрением посмотрев на толпу обожравшихся свиней.

Не ожидав такого расклада, рулониты заныли, делая слабые попытки показать радостную реакцию. Когда же все приползли в огромный спортзал, началась перекличка.

- Мудила, поникшие яйца! – называл Гну.

- Я!

- Синюшка, пизда как раскладушка!

- Я!

- Гурун пиздун!

- Я!

- чу-Чандра хуяндра!

- Я!

- Оля!

- Я!

- Вонь Подретузная, судорога в трусах! – выкрикнул Гну, но ответа не последовало.

- А где Вонь? – спросил Гну. Рулониты в ответ только пожали плечами, переглядываясь.

- Так вон же она сидит, - заорала чу-Чандра.

И все увидели Вонь, валяющуюся возле гантель.

- Эй, Вонь, встань в строй, - стал ее расталкивать Гну.

Вонь перевернулась на другой бок, кое-как открыла косые глаза и еле-еле заплетающимся языком промямлила:

- Я-я-я-я, не-не-не-могу разминаться….

- Почему? – издевательски спросил Гну, еле сдерживая смех.

- Я-я-я-я, обо-ж-ж—ж-ралась, - выговорила Подретузная и снова отключилась.

- Вот поэтому и нужно утрамбовать жир, - заметил Гну, и все рулониты стали расталкивать Вонь и погнали пенделями на тренажеры.

- Вставай быстро, ты че, хочешь программу свиньи заложить? - погнал ее Гурун.

После интенсивной двухчасовой разминки, самоотверженно выполняя все упражнения, рулониты почувствовали прилив новых сил и энергии. Вонь же поленилась совершить над собой усилие и вместо того, чтобы целостно, через силу начать делать разминку, она стала жалеть себя, кое-как качая пресс. Когда пришло время брать гантелю, обожравшаяся свинья проползла мимо нее, оправдав себя во внутреннем диалоге: «Какая может быть сейчас гантеля, стоит мне ее поднять, так я сразу все тут облюю, поэтому лучше будет для всех, если я не буду этого делать». Так, проебав вола всю разминку, Подретузной не то, чтобы не полегчало, а стало еще хуевей от слабых мыслей и потакания своему свинству. Весь вечер она ходила, периодически отрыгивая.

Ночью Гуруну захотелось пойти отлить. Спросонья в темноте он поперся по длинному коридору по направлению к толчку. Подойдя к двери сортира, Гурун включил свет, открыл дверь, и тут на него свалилась человеческая туша, похожая на труп.

- А-а-а-а-а-а, - от ужаса заорал он на весь Рулон-холл, выпучив от страха глаза. Весь сон как рукой сняло, сердце быстро забилось от внезапного страха, и только теперь Гурун узнал Вонь Подретузную, которая висела на его груди, вверх голой грязной задницей, а сзади стоял унитаз, заполненный огромной кучей говна.

«Вот это действительно «сильный» соляр», - подумал Гурун, ощущая под своими ногами лужу блевотины.

Дата добавления: 2017-01-14