В миру все лжете вы безмерно 7 страница

- Ну умрешь, ты не перебивай меня и слушай внимательно, пожалуйста! - Нервничал урод. - Ты познаешь много мужчин и ты станешь понимать, что вот тот первый, который у тебя был, ничего особенного из себя не представляет. Обычный мужичонка, каких много, как говна.

- Нет, нет, Саша, ты не говно!

- Ну ты меня, в общем, понимаешь, что я обычный, посредственный, каких много, а есть даже и получше. Так что из-за меня расстраиваться не стоит.

- А?! М-хы! - Задумчиво произнесла Рыба, ковыряясь в носу.

- Ну, в общем, если ты сейчас меня не совсем понимаешь, то потом, через много-много лет поймешь. И ты вспомнишь мои слова и увидишь, что я был прав.

Рыба почти ничего не поняла из его слов. Она молча таращилась на полную луну.

Холмогорцев облегченно вздохнул: «Ну, если она не возражает, значит поняла, что я у нее первый, но не единственный. А значит, и расстраиваться из-за меня нечего. А значит, я могу быть спокоен, что из-за меня эта дура не повесится. Ха-ха-ха! Значит теперь, когда я ее уже подготовил, выебал ей мозги, так сказать, я могу и ее спокойно выебать! Ура! Успокоив себя, уродец принялся за дело. Он почесал свои волосатые яйца и слегка замацал Рыбу. Та лежала как бревно, мечтательно глядя в потолок. Уродец начал тереться об нее своим хуем и смачно присосался к ней.

У Рыбы был заложен нос и она с трудом выдержала эту пытку, думая как бы быстрее вздохнуть. Холмогорцев уже начал хуже понимать, что происходит вокруг. Им завладело одно лишь сильное желание: запиндюлить Рыбе «по самые кукры» и ебать-ебать-ебать ее до одури. Что он и начал делать.

- Ох, только бы быстрее ее пробить! Как хочется побыстрее кончить! - Судорожно думал он, вскарабкиваясь на нее. - Хули она до сих пор ни с кем не поролась?! Здоровая кобыла такая! Рыба лежала как полено с плотно сжатыми ногами и не ощущала никакого удовольствия от его ласк. Но мозги она себе ебла конкретно: - Это сейчас случится! Это сейчас случится! - Мысленно повторяла она. - Ой! А ведь он ниже меня ростом! Че это его голова на моем плече лежит?! Ой, титьку мне зачем-то сосет. Че, молока захотел что-ли? Фу, урод! Может ему сказать, что у меня молока нет? Вообще странно все это как-то!

А Холмогорцев тем временем стал раздвигать ей ноги и пристраиваться между них.

- Так, расслабься, ничего не бойся! - Произнес он. При этих словах Рыба еще больше напряглась. - Сейчас я все сделаю как надо. Потерпи!

Как опытный гинеколог он обследовал своими клешнями кунку Рыбы, а затем наставил в нее свой стручок и начал тычиться им в нее. Собачье возбуждение у него росло.

- Только бы не кончить раньше времени. Я должен сделать это, иначе я не мужик, - отчаянно думал он, - как бы не опозориться, как бы не опозориться!

Рыба, почуяв давление между ног, напряглась в предвкушении нестерпимой бои. Все ее тело сжалось. Ей казалось, что сейчас произойдет что-то страшное и в то же время сакральное. - Я становлюсь женщиной! Я становлюсь женщиной, - доседонила себе тупая машина, - сейчас, скоро это случиться. Надо только потерпеть!

И боясь точно так же, как в детстве, когда брали кровь из пальца, она лежала и ждала. Запуганная завнушенная скотина!

- Ой, что-то больно, - думала она, кусая край подушки, - ну чуть-чуть еще потерплю. Это ведь для счастья нужно. Ой, а че это от него так потом воняет? И долбится он как отбойный молоток. У, сука, как больно!!!

Холмогорцев отчаянно прорывал злосчастную целку. С одержимостью танка он пер и пер вперед. Страшно сопя, извергая потоки горячего пота, он выпучил глаза и … пробил-таки броню и первым, да именно первым проник туда, куда еще никто не проникал. А что еще больше может возбуждать воображение, чем эта мысль. Теперь он мог мысленно поздравить себя! Он был первым!

- Так, а че там Рыба? - Вдруг вспомнил он. - Чей-то она подо мной не шевелиться? Не порядок это! - Думал он. - Что я, мужик плохой че-ли, что она как бревно лежит? А ну-ка, не бывать этому позору. А ну-ка, расшевеливайся, Рыба свежемороженая! Камбала глушенная! Под нормальным мужиком, говорят, и баня ходуном заходит. А я че, выходит, плохой мужик чей-ли. Нет! Ни хуя! Я докажу это! Я енту дуру до оргазму доведу! Непременно доведу!

И тут он стал шептать на ухо Рыбе:

- Ну, давай, шевелись, двигайся, бедрами двигай, ищи положение, в котором тебе будет приятно!

Рыба, едва что-либо соображавшая от болевого шока, лежала с вытаращенными глазами и почти его не слышала.

- Тебе хорошо, милая? - С деланной лаской в голосе произнес эгоист.

- А? Что? - Сквозь пелену тумана спросила она.

- Да двигайся же ты, кому говорю! Че лежишь, как полено!? Ты че, фригидная что-ли?

- Не знаю! - Проблеяла Рыба.

- Не знаешь, так давай узнавай! - Едва сдерживая нетерпение, бесился «принц».

- А как надо двигаться?

- Как-как, бедрами, задницей, туда-сюда, туда-сюда! Будешь двигать, двигать и найдешь!

- А?! Ну сейчас попробую!

Рыба стала делать неуклюжие угловатые движения, как будто она хотела задницей протереть дыру в кровати.

- Ну, ведь это нужно для принца, - думала она.

Холмогорцев обрадовался, что обучение пошло как надо и тоже стал гарцевать на ней, пытаясь подстроиться в такт ее сумбурным движениям.

- Так! Так! Давай-давай, пытайся-пытайся, ищи его, то положение, в котором тебе будет сказочно приятно!

- Черт, че-то ничего не получается. Боль только одна и больше ничего. - Простодушно пожаловалась Рыба.

«Ну вот! Столько с ней возился, столько ей объяснял, а она, тупая, ни во что не въезжает! Ну дура какая-то попалась! - Думал он про себя. - Ну почему у меня хуй такой маленький? Был бы он побольше! Я бы ей его как запиндюрил! И она бы сразу же потащилась, а тут возиться надо! Эх, испробую последний способ! Пусть-ка она ноги задерет и тогда-то уж мы на нее посмотрим!

- Рыб, слыш, а ты попробуй ноги повыше поднять.

- А это зачем?

- А в этом положении мой хуй до твоей матки достать сможет. И ты тоды кончишь!

- А? Ну коли так, тоды можно и поднять.

Рыба задрала свои ходули вверх. Одеяло поднялось и холодный воздух добрался до горе-любовников.

- Да ты их не прямыми поднимай, дура, ты согни их в коленях! Так лучше будет!

- А? Согнуть? Ладно.

Рыба согнула ходули и держа их навесу, стала опять таращиться на луну и уплывать в какие-то мечты о случившемся счастьице.

- Эй, ты че замерзла-то? Ноги согнула, а двигаться-то кто будет за тебя? Папа римский?

- Не-е-ет! - Проблеяла Рыба.

- А, ну вот тогда сама двигайся. Я что-ли за тебя кончать учиться буду?!

Рыба немного обиделась на такое обращение, но вида не подала и стала все-таки самоотверженно двигать задницей.

- А-га! Вот так! Хорошо! Давай-давай, ищи это положение! - Подначивал ее горе Казанова. - Двигайся-двигайся!

Рыба лежала и про себя думала:

«на хрен нужны все эти причуды?! Мать мне про это все ничего не рассказывала. Главное - енто, чтоб чуйства были друг к другу, а весь этот кордебалет мне чей-то совсем не понятен! И что во всем этом хорошего?! Между ног болит, ноги устали, все затекло, а он еще и о каком положении мне талдычит. Ничего не понимаю. Какое в этом счастье?!?

Холмогорцев яростно сопя, шептал Рыбе на ухо:

- Вот еще выше ноги задери. Чувствуешь, я своим хуем твою матку задеваю?

- Наверно. Не знаю. - Безучастно отвечала она. А сама про себя думала: «быстрей бы все это кончилось! Боль - ну просто адская какая-то! И что хорошего люди находят в этом сексе?! Че он все никак обкончаться не может? Заело что-ли?! Заебал, скотина!»

Холмогорцев, охваченный сладостным упоением, ебал с собачьей скоростью и орал, что есть мочи:

- Тебе хорошо, милая? Тебе хорошо?

Глаза его выпучились от нестерпимого наслаждения, дыхание учащалось как в цыганочке, ум ничего совсем не соображал.

Рыба совсем потеряла терпение и мысленно стала проклинать его: «Да отстань же ты от меня, идиот ебучий! А чтобы тебе такого сказать? А! Вот, придумала!»

- О, милый, мне так хорошо! Несказанно хорошо! Просто чудо какое-то! - Произнесла вслух она.

«Ага! Я и не сомневался в этом! Я победил! Я достиг! - Обрадовался самовлюбленный эгоист. - Я могу теперь себя поздравить! Я - настоящий мужик! Теперь-то можно позволить себе облегчиться!

- Вот, чувствуешь, - шептал он на ухо Рыбе, - я своим хуем долблю твою… твою… твою..

Что же он долбит своим обрубком, Рыба так и не успела услышать. Холмогорцев как-то странно взвизгнул, закряхтел, все его тело напряглось, конвульсивно задергалось. Но раб плоти грешной все-таки успел вытащить свой стручок и с большим облегчением выпустил фонтан спермы прямо Рыбе на живот. Он испустил странный хрип, похожий на предсмертный.

Холмогорцев на некоторое время потерял способность вообще что-либо понимать, думать и даже слышать.

После судороги скотского наслаждения его туша лежала как падаль. Он вообще ничего не ощущал, пребывая сам невесть где. Но через некоторое время он встрепенулся и глубоко вздохнул.

Когда же к нему вернулась таки способность что-то соображать, он первым делом подумал: «Ах, какой же я молодец! У меня это получилось. Никто не мог до меня это сделать, а я смог! Я могу себя теперь поздравить! Ну и пусть говорят, что стоит только одному открыть эту бутылку, как все начинают ею пользоваться, зато первым сделал это именно я! Я! Я! А она мне еще за это спасибо скажет! Ну и пусть они ничего из себя не представляет, зато я поебал ее, облегчился, так сказать, а это самое для меня главное! Во-вторых, я ее пробил, а в-третьих, я ее еще и всему обучу! Во как! Трех зайцев сразу убил! Да, кстати, как она там? Я ее не придавил случаем? А-то чей-то она не шевелится!»

- Эй, Рыб, ты как? - Испуганно спросил чадос.

- Нормально, - чуть живая откликнулась Рыба.

- А, ну, тогда давай спать! - Уже вяло и лениво ответил он. - Спокойной ночи, малыши!

- У-гу, спокойной ночи.

И не успела Рыба это ему ответить, как урод уже отвернулся от нее и как насосавшийся клоп засопел «в обе дырки».

В окно продолжала светить своим безразличным ровным светом серебристая луна. Вокруг стало тихо и спокойно. Ночную тишину нарушал только храп Холмогорцева.

Рыба лежала и молча таращилась в темноту, думала: «Неужели это то счастьице, о котором мне все так усиленно затирали с самого детства?! Неужели во всем этом есть что-то ценное?! Х-м! Как обидно, что он отвернулся! Он ведь должен был проявлять ко мне знаки внимания, ласкать меня, говорить какие-то нежные слова! А вместо этого? Полюбуйтесь на него: отвернулся и задрых! Хам!

Рыба почувствовала холод, подбирающийся к ней и стала сильнее натягивать на себя одеяло. Холмогорцев сквозь сон что-то недовольно промычал и рванул его так, что Рыба чуть не осталась совсем без него. Агрессивное мычание продолжалось еще с минуту, а потом опять все стихло.

«Ох, уже лучше буду тихонько лежать. Так мне будет спокойней. - Решила про себя Рыба.- Ой, а в чем это у меня живот, весь испачкан? Фу! Что-то липкое и вонючее! А запах такой, прямо до боли знакомый. А, дак это же ведь молофья. А за эти три копейки все пузо в молофейке… Чем бы все это стереть? А, вот, наволочку сниму и ею вытру. Вот так, уже лучше. А что теперь делать-то? Ух и болит же пизда! Все мне разорвал, дефлоратор хуев! Э-ге, это еще что, а вот когда рожать, говорят, будешь, вся пизда до жопы разорвется. И срать потом больно будет. А вообще-то, так ведь у всех, а я что, хуже что-ли? Нет. Значит и мне все это вытерпеть - не грех!

Ну вот, я уже стала женщиной. Могу себя поздравить со своей первой, так сказать, ночью».

Рыба лежала со скомканной грязной наволочкой в руке и молча таращилась на Луну. Долго думая о том, что же случилось и счастлива она теперь в связи с этим, или нет, она так и уснула.

* * *

- Просыпается с рассветом вся советская страна, - доносилось непонятно откуда задорная песенка.

Рыба долго не могла понять, откуда доносятся эти звуки и где вообще она находится, как и когда сюда попала. Комната какая-то пустая с белыми стенами, она лежит на кровати. А кто-то песенки поет.

«Я, что в больнице что-ли? - недоуменно подумала Рыба. - Как я сюда попала?»

Неожиданно резкая боль между ног вернула ее к воспоминаниям прошедшей ночи. Она отчетливо вспомнила все события, случившиеся с ней. Невольная судорога отвращения прошла по всему ее телу.

«Постой, - тут же одернула она себя, - но ведь с тобой произошло такое важное событие! Как ты можешь так думать обо всем?! Сегодняшний день будет особенным для тебя. Ты уже женщина, а значит в этом что-то особенное. Это все вранье, что только дырка между ног появляется. Главное - должно измениться восприятие! Вот увидишь, сегодняшний день будет каким-то особенным! Вот увидишь! Стоит только чуть-чуть напрячься, как чудо обязательно случится!»

Так раба своих иллюзий ебла себе мозгени.

- Эй, а ты че до сих пор валяешься? - Раздался бодрый задиристый голос ее «принца». - А ну-ка, давай, вставай! Умываться пора.

Рыба лениво потянулась, стала тереть глаза руками. И только она открыла рот, чтобы что-то возразить, как тут же Холмогорцев очень властно произнес:

- И не забывай, что я в этом доме хуйзяин и я буду решать, что тебе здесь делать!

И в тот же миг, он достал из своих штанов свой висящий хуй, подошел к кровати и щелкнул Рыбу хуем по лбу.

От неожиданности она сначала даже не знала, как нужно среагировать. Ей мама не говорила как себя надо вести, если хуем по лбу щелкают. Но в конце-концов тупая машина решила, что надо обидеться. Закусив губу, она села на постели и уткнула голову в колени.

«Так, начинается, этого мне еще не хватало. - Отчаянно думал Холмогорцев. - Я забыл ведь, что она замужем еще не была, рога-то ей еще не обломали. Это тебе не жена «объезженная». Так, если она обидится и убежит, то я потеряю раб-силу: некому будет делать ремонт. И некого будет ебать, придется кого-то искать. А еще в Сокуре кто-то сболтнет про меня. Поползут слухи, дойдут до жены и тогда… пиши «пропало». А зачем мне все это нужно? Ладно, уж так и быть, пойду ей навстречу. Но, уж, будь она моею женою, я бы ей такое устроил! Берегись, сука!

- Послушай, Рыбуля, ты давай, вставай, иди умойся, приведи себя в порядок и все такое, - ласково запел он, - потом поедим и за работу. День длинный, а работы много!

Совсем не поняв, о чем идет речь, Рыба обрадовалась, что с ней ласково обошлись.

- Что? Мыться? Работать? Да, да, конечно, я с радостью! - И машина побежала в ванную в чем мать родила.

- Стоп! - Поймал ее за руку «принц». - Если ты так будешь при мне постоянно щеголять, то ты мне быстро надоешь и у меня на тебя вставать не будет.

- Да? А что нужно делать?

- Ха-ха-ха! Тебя что, ничему мать не учила что-ли?

- Нет. Она после восемнадцати обещала.

- Эх и гавно же она! А ты вот видишь, и сама всему теперь научишься. Поздравляю! Ха-ха!

Рыба сконфузилась и стыдливо прикрывая срам руками, продефилировала в ванную.

«Так, - отчаянно думал Холмогорцев, - план действий такой. Сейчас ее кормлю каким-нибудь пакетным супом, пою чаем, сам тоже делаю вид, что ем, а затем сваливаю нахрен к Любке. Поем там заодно. Эх, поебать ее хотел, да вот боюсь, не встанет у меня после сегодняшнего. Ну да ладно. Глазки ей построю, после шумок, заодно на будущее ее настрою. Пригодится. Так, а с ней мне что делать? А-га, пускай пока старую краску и штукатурку везде сдирает. А - я прийду и разберусь, а - то еще напорет что-нибудь без меня. Я думаю, ее мать ничему не научила и она вообще ничего не умеет. Уродица». Так думал ловкий пакостник, пытаясь заправить постель после блядской ночи.

«Так! А это еще что?» - неожиданно на белоснежных «больничных» простынях он увидел пятно крови. «О, боже, этого еще мне не хватало! - Яростно думал он, срывая злосчастную простыню. Что будет думать моя жена,когда увидит все это?! О, Господи. Нет, только не это! Я должен спасти свое положение. Но как?!! А, вот, придумал. Я слышал, что если кровь застирывать холодной водой, то она хорошо отходит и не остается никаких пятен. Вот именно этим я сейчас и займусь. Эврика! Я спасен!». Холмогорцев стал долбиться в ванну.

- Кто там? - Раздался мечтательный голос Рыбы.

- Да кто же еще здесь кроме меня может быть, еб твою мать! Открывай быстрее!

- Ой, но ведь я не одета, а ты сам говорил, чтоб тебе часто на глаза не попадаться голой!

- Да это сейчас не важно.

- Как не важно? Минуту назад ты говорил совершенно другое!

- Да открывай ты быстрее, ебаная дочь! Сейчас кровь свернется и ее потом не отстираешь!

- Какая кровь! Ты что ранен, милый?

Рыба тут же распахнула дверь и ринулась навстречу своему «милому».

- Да отойди ты! - Оттолкнул ее Холмогорцев. - Мне тут стирать надо, а ты еще и лезишь ко мне! За тобой ведь стираю!

- За мной?! А я тут причем?

- Причем-причем?! - Орал красный от злобы Холмогорцев, включая холодную воду. - Кого сегодня дефлорировали, меня что-ли?

- Нет, вроде бы меня. - Проблеяла Рыба обиженным голосом.

- Ну вот я и стираю за тобой.

- Ничего не понимаю. У нас белье дома раз в неделю стирали, а здесь что, каждый день что-ли?

- Да, когда кого-то проебывали! - Почти срываясь на педерастический фальцет провизжал Холмогорцев и, уткнувшись в раковину, стал яростно стирать.

- Послушай, но если эта кровь моя, хотя я не понимаю, как она здесь взялась. У меня месячные должны быть через две недели. Но допустим, что она моя, так давай я сама все это постираю!

- Нет!!! Ни в коем случае. Такой растяпе как ты вообще ничего нельзя доверять! Ты все сделаешь как попало и останутся следы. А я потом жене, что объяснять буду?! Что у меня месячные вдруг пошли? Иди-ка ты знаешь куда! В гробу я видам твои услуги! Вали!

- Что? Не поняла.

- Вали отсюда! - Заорал «принц» прямо в лицо тормозной дуре.

Не выдержав такого хамского обращения, Рыба психанула и вся в слезах кинулась на кухню.

«Ишь, уа-уа какая! Обиделась она! - Яростно думал Холмогорцев, стирая простынь со скоростью пулемета. - А мне что прикажете делать?! У меня жена через неделю приезжает. А мне тогда на кого обижаться? Ничего, переживет, не сахарная!»

Рыба забежала на кухню с грудой скомканных грязных вещей, бросила их на пол, села в угол и разрыдалась.

«Вот как! Выебал - теперь можно со мной как угодно обращаться?! А я-то, дура, набитая, думала, что после первой ночи со мною будут ласково обращаться, говорить мне нежные слова, приносить мне кофе в постель и вообще меня на руках носить. А вместо этого что?! О, Господи, за что?! За что?!» Рыба сидела голая, с растрепанными длинными волосами на груде своего тряпья и рыдала в голос.

«А откуда мне что-то знать про кровь? Меня что, каждый день дефлорируют что-ли? - Думала она. - А мать мне про это вообще ничего не объяснила. У, сука проклятая! Погань злая. Все меня «завтраками» кормила, мол, будет восемнадцать - все расскажу. А мне уже с тринадцати мужика со здоровым хуем хотелось! У, сволочь ты проклятая, ничему не научила. Я тут мучайся из-за тебя. Скотина вонючая!»

Услышав надрывные рыдания из кухни, Холмогорцев насторожился. «Так, сейчас достирываю простынь и иду утешать эту идиотку. А-то она мне всех соседей переполошит. Они жене про нее все донесут. И тогда-то уж скандал мне обеспечен. Уф, и влип же я!»

- Что случилось, дорогая? - С наигранной заботливостью в голосе произнес он.

- У-у-у!... - Нечленораздельно промычала Рыба.

- Ну, подожди, подожди, успокойся, все будет хорошо!

Холмогорцев взял ее за руку и стал гладить по голове. Это стало потихоньку успокаивать психопатку. «Слава Богу, кажется проходит», - с облегчением подумал он. Рыба с надеждой по-собачьи заглянула ему в глаза.

- Сейчас мы с тобой покушаем! Ты есть хочешь?

- Конечно! - Моментально оживилась Рыба.

_ Вот и хорошо! Сейчас я поставлю суп и чай и мы поедим. Тебе надо хорошо кушать, дорогая, ты ведь потеряла много крови! - Еле сдерживая смех, сказал он.

Рыба совсем растаяла от внимания и заботы. Обида куда-то улетучилась и она опять начала ебать себе мозги, что чудо, о котором она так долго мечтала, наконец-то случилось.

Пока несчастный Холмогорцев делал нехитрый завтрак, она смогла натянуть на себя свое застиранное вонючее тряпье и подобием расчески распутать свои патлы.

Когда же все сготовилось, Холмогорцев наспех накрыл на стол, жадно слопал свою порцию и бесцеремонно заявил:

- Так! У меня сейчас важные дела с председателем, я пошел, а ты давай тут наводи марафет, все обдирай, убирай. К обеду все стройматериалы будут.

Рыба раздобрела от его добрых слов и теперь готова была для него целые горы свергнуть.

- М-гы! Я все сделаю. - С энтузиазмом ответила она.

«Ух, ну слава Богу, хоть не зря ее сюда притащил. - Думал втихаря Холмогорцев. - Пусть она ремонт тут у меня делает, все вылизывает, а я пойду погуляю. Может в столовку зайду, если Любки дома не будет. Ох, и голодный же я после сегодняшней ебли. Как черт!».

- Ну ладно, Рыб пакедава! - Сказал он и ушел.

И Рыба осталась одна, везти грязь за своим столь неожиданно появившимся «принцем». Вот теперь-то я ему все сделаю! - Думала зомби, сдирая старую краску с батареи. - Я все тут выдраю, все отремонтирую, все будет здесь блистать и сиять! Я горы сверну! Я квартиру всю переверну! Я за ним хоть на край света пойду! Саша исключительный! Ведь именно он сделал меня». Тут неожиданной кусок старой краски попал ей прямо в глаз. Она тут же побежала к единственному в доме ржавому зеркалу в ванне.

- Эх, и невезет же мне! - В сердцах восклицала Рыба, тараща свои зеньки.

Когда все-таки с краской было покончено, уродица стала рассматривать себя в зеркало. «А ведь во мне должно быть что-то особенное. Ведь этот день вовсе не простой! Ебла она себе мозгени. - Сегодня самый особенный день моей жизни!»

С этими мыслями она продолжала отшелушивать проклятую краску. «А что, собственно особенного происходит? - Думала другая ее часть. - Вот сижу тут, хуйней страдаю, а между ног… у, сука!!! Как болит! Пиздец какой-то! Че тут хорошего?».

«Но, постой, - тут же начинала спорить внутри нее другая, ебанутая часть, - ведь такое событие случается только один раз в жизни! Нет - нет, ты должна измениться! Твое восприятие обязательно должно измениться! Надо только сделать маленькое усилие!»

И тут ебанутая уродка стала ебать мозги, делать дурацкое шизофреничное усилие, чтобы крыша стала съезжать.

«Так! Прислушивайся к своему состоянию, - внушала она себе, отдирая штукатурку от стен, - ты чувствуешь что-то особенное! Нет, вот подожди, вот, чувствуешь, это уже начинается? Чувствуешь? Так, хорошо. Еще чуть-чуть, так, еще немного. Ага! Уже немного получается. Так, еще напрягись. Ага, еще лучше получается! Молодец, так держать! Умница!

Так залечивала себя пердоусердка и вся та сексуальная нереализованная энергия, которая копилась в ней долгие годы, со всей силы шарашила ей в тупую башкень. И ей уже начинало казаться, что происходит нечто особенное, сверхъестественное и неповторимое. Эх, и уродица же! Цвета ей казались ярче, предметы больше, все вещи - значительнее. Симптомы шизофрении стали ярко проявляться у нее. Так, ебя себе мозги, она отскребла все, что можно и нельзя. И когда Холмогорцев пришел домой, он просто ахнул.

- Слушай, ты чего здесь натворила? - Только и проронил он, ставя на пол здоровые сумки с обоями, олифой и краской.

- Я? Да то, что ты мне сказал. И ничего больше, - Стала оправдываться Рыба.

- О, Боже! Я что теперь жене говорить буду? - Вопил он, указывая на ободранные стены. - Дура ты, недоебанная.

- А что, что ты сделал ремонт. - Огрызнулась Рыба.

- Да она в жизнь не поверит, что я столько смог сам отодрать. Она знает, какой я лодырь.

- А что же теперь делать?

- Что делать, что делать?! Срочно надо все это замазывать, олифить, красить и заклеивать, к чертовой матери, ко всем факеням собачачьим.

- К кому, к кому?

- Да не спрашивай ты ерунду! Лучше подумай как бы быстрее это все замазать и заклеить. О, Боже! О, ужас! Я пропал! Я пропал!

- А знаешь, Саша, я именно для тебя так старалась! - Радостно сказала Рыба.

- Господи, почему?!!

- Потому, что сегодня - самый торжественный и особенный день в моей жизни!

- Это еще почему?

- Потому, что я сегодня стала женщиной. Это мой первый женский день.

- Лучше бы он был и последним. - Невольно вырвалось у бедняги.

- Нет, нет, ты просто ничего не понимаешь, я готова для тебя целые горы свернуть!

- Нет!!! Нет, пожалуйста, не надо! Ничего не надо переворачивать! У тебя слишком много сексуальной энергии, которая тебе ебанула в башку. Ты недокончала, наверное.

Александр метался по квартире, осматривая, что же в ней теперь твориться. Теперь его жилище превратилось в убитую бомжовскую халупу без краски, а во многих местах даже и без штукатурки.

«Так, если я сейчас начну на нее орать, - лихорадочно думал он, - то она может обидеться. А с нервишками у нее явно не в порядке. А-то ведь ремонт станет некому делать. Так, значит, я беру себя в руки и беру ситуацию под контроль. Ведь если я наору на нее, и она сбежит, то придется мне в одиночку все это вылизывать. А мне одному здесь и недели не хватит. Так, сейчас я начну все исправлять. Ох, и горе же мне.

С этими мыслями он вдохнул побольше воздуха в легкие, натянул на свою рожу дежурную улыбку и снова подвалил к Рыбе:

- Слушай, Рыбуля, ты у меня такая клевая герла! Мне так хорошо с тобой сегодня было! Как никогда в жизни.

От этих слов тупая зомби стала таять, как кусок замерзшей мочи во время весенней оттепели.

«Так! Он говорит сейчас мне очень важные слова!» - Думала она вся в нездоровом ожидании своего ебучего чуда.

- Ты знаешь, я хочу тебе сказать, что только ты одна такая замечательная и только ты одна можешь мне сейчас помочь, как никто другой. - С наигранной трогательностью говорил Холмогорцев, теребя в руке рулон обоев и трогательно глядя ей в глаза.

- В чем я могу помочь тебе, Саша?! - Самоотверженно выпалила идиотка.

- Ты можешь мне помочь доделать этот ремонт, дорогая!

- Конечно-конечно! Ради тебя я готова на все! Я горы ради тебя сверну!

- Нет - нет, - испугался урод, - ничего сворачивать не надо! Надо всего лишь сделать ремонт.

- Да-да-да! Только скажи, что нужно сделать, я обязательно сделаю, Саша!

«Так! Прекрасненько! Машина поехала, - думал про себя мелкий пакостник, - сейчас ей замазку в зубы, штукатурку, олифу, краску - и пусть все как надо делает! На дурака не нужен нож: ему с три короба наврешь - и делай с ним что хош».

- Так, вот, давай здесь подмажь, тут вот штукатурку надо восстановить. А здесь проолифить. Так…

Холмогорцев ходил по всей квартире и везде указывал, где и что нужно сделать. А Рыба как бесплатная раб-сила ходила за ним и подобострастно внимала каждому его слову. Теперь нереализованная сексуальная дурь стала хорошим подспорьем ей в работе. Ведь не будь у нее этой дури, то, и горы бы сворачивать ей не хотелось бы. Она бы не ринулась на баррикады, строить ебучий коммунизм. Ей не хотелось бы рожать, создавать семейку и всю жизнь срабатываться на нее до самых костей.

* * *

Получив «ц.у.» от своего «принца» Рыба кинулась пулей наводить марафет в квартире. Холмогорцев же ходил из угла в угол и только поплевывал по сторонам. Дело начало спориться и от сердца у него отлегло.

«Уф! Я спасен! - Мысленно утешал себя он. - Теперь-то уж эта фанатичка вылижет мне всю квартиру как надо!»

Ему стало настолько смешно, что он еле сдержался, чтобы не расхохотаться «в голос».

- А что ты такой веселый, Саша? - Спросила его Рыба.

- Я просто радуюсь, что ты у меня такая замечательная! - Слащаво произнес он.

«Вот! Это уже начинает случаться! - Обрадовалась идиотка. - Да, Саша именно тот, о ком я так долго мечтала. Это Он! Он! Он!»

Видя то отождествление и идиотизм, с которым Рыба взялась за работу, Холмогорцев все-таки не выдержал и захохотал.

Рыба тоже стала весело хохотать, сама не зная от чего. Видимо гормон хуякнул ей в башкень.

Поняв, что шутки плохи, Холмогорцев заткнулся, делая вид, что тоже что-то ремонтирует. Но Рыба еще добрых минут пятнадцать продолжала активно радоваться, а потом неожиданно ее хохот перешел в протяженный ебанутый вокализ. Рулады стали разливаться на всю комнату.

- А-а-а-а-а! - Доносилось во все концы квартиры на все лады.

«Так! Это уже не порядок. - Струхнул поганый лавелас. - Тут уж точно все услышат соседи, а потом донесут жене. Так, чем бы ей занять рот? Так - так - так! А! Придумал! Пусть мой болт сосет. Как раз я уже за день восстановился!».

- Рыбуля! А, Рыбуля! - Начал он ласково подвалил к ней.

- Что, дорогой?!

- Ты знаешь, я хотел тебе сказать…

«Так, - тут же стала лихорадочно думать дурица, - сейчас он мне скажет что-то особенно важное. Он с таким волнением говорит».

- Нет, я хотел… хотел попросить тебя…

Рыба вся в напряженном внимании обратилась к нему.

- Послушай, у меня к тебе небольшая просьба. Та не могла бы сделать мне минет? Я тебя очень-очень прошу! - Униженно заискивал хитрый плут. - Ты знаешь, ты такая замечательная! Ты такая необыкновенная! Ты мне с самого первого раза понравилась!

Рыба тут же при этих словах размякла, растеклась как жидкий понос и уже была готова на все, даже жрать гавно.

Дата добавления: 2017-01-14