В Средние века. Платонутверждает, что смешны слабые и неспособные отомстить, если над ними насмехаются

Платон

Платон утверждает, что смешны слабые и неспособные отомстить, если над ними насмехаются. Невежество лиц могущественных — ненави­стно, а невежество слабых делает их смешными. Смешным бывает само­мнение там, где оно никому не вредит. Сказав об отдельных случаях смешного, Платон не обобщил свои наблюдения и не дал единого понима­ния природы комического (разделив вопросы «что прекрасно?» и «что та­кое прекрасное?», Платон не применил это к комическому). Платон счита­ет: необходим запрет «свободнорожденным людям» заниматься «коме­дией» и «обнаруживать свои познания в этой области». Воспроизведение комического средствами искусства (в слове, песне, пляске), согласно Пла­тону, «надо предоставить рабам и чужестранным наемникам». Великому философу — представителю рабовладельческой аристократии — чужда демократическая сущность комедии.

Аристотель полагал, что смех вызывают несчастья и «некоторые ошибки и безобразия», никому не причиняющие страдания и ни для кого не пагубные; комедия — «воспроизведение сравнительно дурных харак­теров», которые, однако, не абсолютно порочны. «Чтобы не далеко ходить за примером, комическая маска есть нечто безобразное и искаженное, но без [выражения] страдания» (См.: Аристотель. Поэтика. V, 1449 а.; II, 1448а).

Аристотель говорит, что всякое отклонение от середины или от «при­надлежности добродетели» порождает людей заблуждающихся, характе­ры которых содержат «частицы безобразного» и, следовательно, смешны. К смешным относятся характеры гневливые, вялые, расточительные, жадные, честолюбивые, невоздержанные. Смешное для Аристотеля — область «безвредных» нарушений этики. Обличающий смех Аристофана, наполненный часто не веселостью, а болью и вызывающий гнев и отвра­щение к осмеиваемому, не соответствовал аристотелевскому пониманию комического. Эстетика Аристотеля отрицала сатиру и теоретически обос­новывала комедию характеров (Менандр). По Аристотелю свободному человеку подходит ирония, ибо пользующийся ею вызывает смех ради собственного удовольствия, а шут — для забавы другого. Иронией Ари­стотель называет оттенок смеха, вызываемый особым комедийным при­емом, когда мы говорим одно, а делаем вид, что говорим другое, или когда мы называем что-либо словами, противоположными смыслу того, о чем мы говорим. Насмешка, по Аристотелю, — своего рода брань. Нужно бы запретить ее, как законы запрещают некоторые виды порицания и брани (См.: Аристотель. Никомахова этика. IV, 8).

Цицерон подчеркивал, что в смешном всегда есть нечто безобразное и уродливое.

В Средние века многие философы отрицали смех как способность, отсутствовавшую у Спасителя.

Спиноза связывал эстетическое и этическое во всех сферах искусст­ва. Он писал: «Смех есть радость, а посему сам по себе благо» (Спиноза. ч. VI,пол. XV, сх. II).

Эстетика классицизма

Эстетика классицизма выступает против комедии «вульгарной тол­пы», шутовством чарующей лакеев. Буало говорит:

Пусть вздохам и слезам комедия чужда

И мук трагических не знает никогда,

Но все ж не дело ей на площади публичной

Тупую чернь смешить остротою циничной.

(Буало. 1937 С. 77)

Дата добавления: 2015-07-13