Бета: Willow 9 страница

- Я благодарен тебе за то, что ты сразу пришел ко мне и привел свою волчицу, и полагаю, я знаю, о чем будет наш разговор. Давай начнем с того, что вам сказал Александр.

- Я должен наказать Алису, иначе он убьет ее, - сразу ответил тот.

Серафим даже не удивился тому, что Александр так просто их отпустил. Цена чужих жизней для Первородного стоила не больше выеденного яйца. Он с легкостью убивал и с такой же легкостью оставлял в живых, просто потому, сама жизнь и смерть были в его власти, как жемчужины в раскрытой ладони. И в этом Серафим прекрасно его понимал: один щелчок его пальцев - и душа любого в его руках. Это так просто. Сложнее при этом задаваться вопросом: стоит ли с этим спешить, если жертва пришла с повинной?

Серафим перевел взгляд на девушку:

- Ты признаешь свою вину?

- Да, - ответила она, нервно сглотнув.

Она врала, искусно, но врала. Теперь Серафим это заметил, но решил не озвучивать свои догадки. Жаль только, что слишком поздно обратил свое внимание на эту девушку. Но ему ни к чему были проблемы с Яном и его волками. А Алиса - она теперь в его власти.

- Смело и похвально, - ответил он девушке. - А теперь скажи мне, Ян, что ты ждешь от меня?

- Мудрости. Я впервые пришел к тебе с просьбой о помощи и искренне надеюсь, что ты поймешь меня.

- Ты хочешь у меня попросить за свою волчицу?

- Да. Она дорога мне, и она признает свою вину, она примет от меня любое наказание, каким бы оно ни было.

Алиса метнула на него испуганный взгляд, в котором вскоре отразилось показное смирение.

- Ты понимаешь, какая это наглость с твоей стороны? - спросил его Серафим. - В эту ночь я потерял десятки своих подопечных. Единственное наказание, которое может быть для твоей волчицы - это смерть или вечная мука.

На лице Яна заиграли скулы, а рука сжала ладонь девушки в немом жесте, который давал понять, что он так просто ее никому не отдаст. Серафим это прекрасно понимал, а так же понимал и то, что стоит оборвать жизнь Алисы, и бунта оборотней не миновать, который возглавит сам Ян. Потому, для него было вполне выгодным согласиться с просьбой Яна и тем самым обеспечить его покорность.

- Я скорблю о твоих погибших вместе с тобой так, как способен это прочувствовать, - сказал ему Ян. - Но я даю тебе слово, что буду у тебя в долгу, если ты нам поможешь. Ты прекрасно знаешь, чего мне стоит просить тебя об этом, а также знаешь, что свое слово я всегда держу. Так что ты ответишь на это?

- Прежде чем ответить, я хочу послушать, что мне скажет Алиса на вопрос - почему она это сделала?

- Я не собираюсь тут откровенничать, - произнесла девушка, вызвав тем самым вспышку гнева своего вожака, который сжал ее руку до боли так, что она вскрикнула. - Могу только сказать вам Серафим, что если вы когда-нибудь по-настоящему любили, испытывали ревность и боль, и были когда-нибудь чужим рабом, игрушкой в руках монстров, то вы меня поймете.

Серафим выслушал с пониманием, и его ничуть не смутило сравнение их с монстрами, ведь так оно, по сути, и было. Пока он выдерживал паузу, Инди повернула голову и шепнула ему на ушко:

- Я вижу любовь в ее глазах, но она несчастна, а несчастная любовь способна толкать на неоправданные безумства. Мне жаль ее.

Взяв ее руку в свою, он поднес ко рту и поцеловал изящные пальчики.

- Ты хочешь, чтобы я помог ей? Несмотря на то, что она сделала?

- Я хочу, чтобы ты дал им еще один шанс.

Снова коснувшись ее руки губами, Серафим прикрыл глаза, побоявшись показать кому-то свои эмоции, которые не поддавались контролю. Только Богу и Дьяволу было известно, как он счастлив теперь иметь возможность ее касаться, и был готов выполнить любой ее каприз, лишь бы она была довольна. Тем более, если ее каприз соответствовал его решению.

- Хорошо, Ян, я помогу вам. Отведи Алису вниз и закрой в комнате, пусть ожидает своего наказания. С остальным решим после.

Ян с девушкой поднялись.

- Благодарю, Серафим. Я у тебя в долгу, - сказал ему Ян, прежде чем выйти.

И наконец, Серафим остался наедине с любимой женщиной.

Александр

Люди... Они как тараканы - живучие и постоянно путаются под ногами. В них столько страха и напыщенного величия своего "я", что на них противно смотреть. Они так часто притворяются, что порой сами забывают, какие же они на самом деле. И лишь единицы из них достойны внимания вампира. Моего же внимания достойны и того меньше, в отличие от самих вампиров. Но мы - те же люди, коими когда-то были, и я по себе знаю, как приятно об этом забывать, и как неприятно, когда об этом забывают люди.

Оставив Маргариту с рассветом, я отправился к Серафиму, чтобы помочь ему утихомирить людской сброд. Почему? Потому что мне самому не нужна была паника, которая могла привести к неблагоприятным последствиям. Если шумиха дойдет до других Первородных, они могут обратить внимание на этот город, в котором живет моя Маргарита, что мне было не нужно. Но к моему приятному удивлению, к моменту моего прихода Серафим решил большую часть сегодняшних задач. Городу в предрассветный час выпала передышка, перед новым вдохом возмущений.

- Мне кажется, или ты слегка рассеян? - спросил я Серафима, сидя в кресле в его кабинете.

- Возможно.

- Отчего, если не секрет?

- Извини, Александр, я благодарен тебе за желание помочь, и, тем не менее, не намерен из-за этого обсуждать с тобой свое состояние.

- В тебе дерзости гораздо больше, чем ты весишь.

Серафим устремил на меня взгляд, наткнувшись на мою холодную ухмылку.

- Я служу тебе, Первородным и своей расе, я стараюсь делать для вас все возможное, так чего еще ты от меня хочешь? Может дружелюбности?

Я рассмеялся искренним смехом.

- Отнюдь, мне просто любопытно, что тебя так изменило.

- Ты любил когда-нибудь? По-настоящему.

- Я люблю сейчас.

- Сомневаюсь.

- Ах, что я слышу? Снова дерзость?

- Нет, я говорю вполне серьезно. Ты готов хоть чем-то пожертвовать ради Маргариты? Или хотя бы что-то сделать ради нее?

- Разве только этим измеряется это чувство? И не надо мне говорить, что я ради нее ничего не сделал. Ради нее еще в здравии те, чьи муки я жажду.

- Искренность, щедрость, доброта, самопожертвование - этим и измеряется любовь. Прости, но я сомневаюсь, что в тебе это еще осталось.

- Ты забываешься, мой юный друг, - сказал я Серафиму с оскалом на лице. - Я прожил гораздо больше тебя, и прекрасно разбираюсь в том, что сейчас чувствую.

- Тогда ответь мне на простой вопрос - почему же тогда ты не в состоянии понять то, что меня так изменило?

Мой взгляд наполнился холодом.

- Разве, ты сам не можешь ответить на этот вопрос?

- Почему же? Могу. Ты отказываешь принимать это чувство со всеми вытекающими, ты пытаешься его контролировать, потому что опасаешься, что оно изменит и тебя. Но поверь - в этом одни плюсы. Любимая женщина всегда делает мужчину лучше.

- Как странно, пока я вижу, что править ты стал хуже.

Серафим замер, будто я плеснул ему в лицо яд, и его реакция была вполне объяснима. Первородный засомневался в его правящих качествах - это ли не повод?

- Ты злишься, что я увидел суть твоего опасения? - спросил меня смелый наглец.

- Еще нет, но если будешь продолжать умничать в том же духе, то вполне могу и разозлиться.

- Хорошо, тогда сменим тему и поговорим об Алисе и Яне. И хочу сообщить тебе, что я заключил с Яном договор, что позабочусь о безопасности Алисы, пока она будет нести наказание и после него. В связи с этим, прошу тебя не трогать ее и оставить это дело мне, а если твоя милость будет так благосклонна, то также помочь. И для этого у меня есть веское основание - ее смерть повлечет за собой вполне предвиденные и совершенно ненужные нам последствия, потому что Яна, а вместе с ним и его оборотней, уже ничего не будет удерживать от бунта. А оборотни нам сейчас нужны союзниками и помощниками, а не врагами.

- Что ж, в твоих словах есть доля логики. Но ты не опасаешься бунта вампиров по причине того, что прикрываешь предательницу?

- Потому я и прошу у тебя помощи. Твое слово примут как безоговорочный закон, Алиса понесет наказание. По-моему, это оправданная уступка.

- Хорошо, я подумаю над твоими словами, - ответил я вампиру, не сдержав ухмылки. - Кстати, об уступках - как думаешь, оставить ли в покое тех, кто прикасался к Марго, это оправданная уступка?

Глаза Серафима слегка сощурились. Он видел подвох в моем вопросе, и потому постарался ответить как можно аккуратнее:

- Я думаю да, если ты действительно ее любишь.

Каков хитрец. Я усмехнулся, и ответил:

- А знаешь, возможно, ты еще не так плох для того, чтобы править Столицей.

Маргарита

Я снова проснулась одна, причем не чувствуя Александра даже поблизости. Это странно пугало и успокаивало одновременно. И с ним и без него мне было одинаково хорошо и плохо. Я чувствовала зависимость от него, необходимость в нем каждую минуту, а это страшило и раздражало. Но без него словно не хватало чего-то, чего-то очень важного, и дело было даже не в его крови, на которую он меня с легкостью подсадил, дело было в нем самом. Мне всегда нужен был мужчина, способный сказать мне "нет" так убедительно, чтобы у меня не осталось выбора его не послушать, иначе я садилась на шею, сама же после этого начиная помирать от скуки. Я любила борьбу полов, любила, чтобы меня покоряли, снова и снова.

И я любила самого Александра, до сих пор.

Сев в кровати, я собрала в горсть покрывало и уткнулась в него носом, вдохнув запах любимого вампира. Прошлая ночь прошла так чудесно, что я позабыла абсолютно обо всем. Я плавала в эйфории, когда боль от потери непривычно быстро притупилась, оставив после себя лишь легкую грусть от того, что я так мало ее чувствую. Моя дочь была достойна моих горьких слез. Хотя, я прекрасно знала, что она бы их все равно не одобрила.

Александр творил со мной что-то невероятное. И пусть он порой был груб, но был настолько груб, насколько и нежен. Пусть он часто не шел на уступки, но я чувствовала, что была в состоянии это изменить, и сам процесс вызывал один только трепетный восторг. Меня лишь слегка нервировал тот факт - как быстро я сдалась своим чувствам. Всего пару ночей назад я хотела использовать Александра, заставить его полюбить меня, а потом страдать, а также оставить в покое моих близких.

А сейчас? Сейчас я не могла им насытиться. А так же хотела, чтобы он принадлежал только мне одной, что я поняла особенно остро, когда вышла из спальни и услышала запах его... жены!

Я не могла простить этой женщине то, что она заняла мое место. И я не сбиралась делить с ней Александра.

- Маргарита, здравствуй моя дорогая, - пропела мне смертная, подходя ближе, чтобы поцеловать в щеку.

- Вероника, какая встреча, - подыграла я ей, поднимая температуру своего тела, чтобы сжать ее в объятьях. - Что ты тут делаешь?

- Прости, что побеспокоила тебя. Я ищу Александра, - встревожено произнесла она. - Он не появлялся дома уже несколько дней.

- Да ты что? Какой ужас, - продолжала я, сажая смертную на диван рядом с собой.

- Обычно он не любит, когда я прихожу в этот дом без его присутствия здесь, но я уже не знаю, где его искать. Он не отвечает мне на звонки, он не появляется дома, и я просто не знаю, что мне думать. Он только сказал, что у него сейчас какие-то неотложные дела и попросил подождать, пока он решит их, просил не переживать. Но как я могу не переживать, когда в городе такое твориться?

Отпустив ее горячую руку, я встала и отошла, пока не оказалась возле окна.

- Ты любишь его? - спросила я смертную.

- Конечно, он ведь мой муж. Не буду спорить, твой брат непростой мужчина, но я знаю, что он тоже любит меня...

От таких слов во мне что-то щелкнуло, и резко расхотелось притворяться.

- Ложь! - воскликнула я, метнув злой взгляд на женщину.

Я начинала не на шутку раздражаться, что она увидела в моих глазах, которые переставали выглядеть человеческими.

- О, Боже, твои глаза... - задрожала Вероника, вжимаясь в спинку дивана.

- А что с ними? - спросила я, подходя к ней ближе.

Раскрыв рот, я оскалилась и провела языком по клыкам, а потом спросила:

- Может, и это тебя удивляет?

- Боже правый, - на выдохе повторила она. - Но ты не похожа на вампира.

- Разве? А Александр? За ним ты никогда такого не замечала?

Она захлопала на меня своими глупыми и удивленными глазами. И меня понесло:

- Конечно же, нет. Он ведь мастер затуманивать людям мозги, и знаешь что - со мной когда-то было то же самое, когда я была человеком, когда любила его, и когда больше всего на свете желала стать его женщиной, ЕГО ЖЕНОЙ!

- Что ты такое говоришь? - не понимала она, а в ее глазах появился ужас, и засверкали слезы.

А я продолжала:

- Он соврал тебе. Я не сестра ему вовсе.

Вероника положила руку себе на грудь и коротко вдохнула. Она была потрясена. Но разве этого я добивалась? Кажется нет, и именно поэтому я не чувствовала удовлетворения от того, что сейчас делала. Но вот черт! На другое я никак не могла решиться. Когда-то убивать людей для меня было в порядке вещей, когда я использовала их в пищу, как они используют в пищу других живых существ. Но в последнее время я отвыкла так делать, да еще к тому же подружилась с одной человеческой девчонкой, которая заставила меня пересмотреть взгляды на людей вообще. А Александр и вовсе напомнил мне о том, что когда-то и я была человеком.

Но, кажется, Вероника решила мне помочь. Поднявшись с дивана, она обошла его и гневно произнесла:

- Я не отдам тебе Александра, кем бы ты ни была, ясно?!

Ну, надо же! Сколько смелости в этом смертном теле! Я закатилась смехом. Неужели она и правда думает, что способна со мной тягаться? Но главное - она пропустила мимо ушей мои слова о сущности Александра.

- Да ты умом тронулась, милочка, - заметила я, когда закончила смеяться.

Такое иногда случается, если изо дня в день умело влиять на мозг смертного человека. Но уже через секунду мне стало совсем не до смеха, и мои догадки подтвердились, когда она из сумочки, из женской небольшой сумочки, достала пистолет.

- Я всегда ношу с собой оружие, чтоб ты знала. Как раз против таких чудовищ, как ты, - услышала я ее слова с истерическими нотками.

Ее руки заметно тряслись, и несло от нее паническим сумасшествием.

Я зарычала, заканчивая словами:

- Только посмей...

И она посмела, нажимая на курок. В меня полетели пули, опять. От одной я успела отскочить, но словила торсом вторую, когда подобралась вплотную к смертной. На этом ее судьба была решена. С криком стерпев боль, я бросилась на соперницу, выбила из руки оружие и вцепилась ртом ей в глотку. Я жрала ее так жадно и неистово, словно голодала не один месяц. Я пыталась выпить ее досуха, и мне почти удалось это сделать, когда смертное сердце поддалось и остановило свой мерный ход...

А после - я села в кресло и принялась ждать возвращение Александра.

Александр

День выдался непростым, словно проверяя на прочность мое терпение. Причем, проверяли его все, кому не лень и кому было наплевать на свою шкуру. Приходилось вести скучные и глупые беседы с людьми, и что-то им объяснять, когда хотелось свернуть шею чуть ли не каждому второму из них. Но было необходимо себя вести на редкость вежливо, с учетом того, что ни одна смертная душа не была в курсе моей сущности. Для людей я был обычный бизнесмен, партнер и простой знакомый Серафима, который выступал на его стороне и разделял его интересы.

Почему я скрывал от людей, кем являюсь? Все просто - чтобы люди принимали меня, как одного из своих, чтобы я мог жить среди них и играть с ними в их смертные игры, имея за собой преимущество. С вампирами же была другая история - я скрывал от них только то, что являюсь Первородным. Почему? Тут так же все просто - я не желал принимать участие в вампирской бытие и воспитывать весь тот сброд потомков нашей крови, которые в множестве своем расплодились по земле. Да, я принимал участие в создании новой системы, я дал свой голос за то, чтобы мы вышли из тени, но и только. Остальное меня не волновало и не касалось. И не волновало бы до сих пор, если бы ни неожиданное появление синеглазой дивы с копной черных волос, которое меняло для меня одно за другим и приносило все новые и новые сюрпризы. И когда я вернулся домой, меня ждал один из них, причем такой, который я считал неприемлемым.

Запах крови становился насыщеннее по мере приближения к залу...

И я прекрасно знал, кому принадлежит эта кровь...

Злость во мне поднялась холодной волной, терпеливо застывая у края сдержанности...

Шагнув в просторную комнату, я остановился и оглядел представленную картину: на полу лежала моя жена, иссушенная настолько, что сердце ее уже не билось. А рядом в кресле сидела Маргарита, невозмутимая, с дерзкой смелостью встречая мой гневный взгляд.

Какая... неслыханная дерзость!

Из груди невольно вырвалось рык. Даже любимая женщина не смеет трогать тех, кто принадлежит... МНЕ! Я эгоист? - именно, потому что я имел на это право, я МОГ себе это позволить.

Тем не менее, я взял себя в руки, прошел внутрь комнаты и сел в кресло, как раз напротив Маргариты, медленно опустив руки на подлокотники, которые сухо затрещали под давлением пальцев. Взгляд скользнул вниз, на жену, мою спутницу, мою лучшую игрушку, бледную, мертвую, и снова вернулся к Марго. Я стиснул челюсть, а потом медленно ее разжал, чтобы произнести несколько слов:

- И что же прикажешь с тобой за это сделать?

Моя дорогая вампирша пожала плечами.

- Решай сам. Кстати, ты знал, что она была слегка... безумна?

- Знал. Я слишком часто вмешивался в ее сознание, - сдержанным тоном ответил я.

Держать себя в руках я умел так же превосходно, как и срываться с цепей.

- Она стреляла в меня. Пришлось защищаться, - посмела она оправдаться.

Подняв руку, Марго показала рваную дырку в своем халате.

- Она боялась и ненавидела вампиров, - объяснил я.

- Как парадоксально, - хмыкнула Марго. - Ну и что дальше? Ты теперь меня убьешь за ее смерть? Или что? Накажешь?

- А что бы предпочла ты сама для себя?

- Мне все равно. Честно. Она мне сразу как-то... не понравилась, а особенно не понравился ее статус подле тебя. Так что - я ни о чем не жалею, ясно?

- И все-таки, она была моей, а насколько ты наверняка успела заметить, моя смелая девочка, я не люблю, когда трогают то, что принадлежит мне.

Марго подалась вперед:

- А я не люблю делиться теми, кто принадлежит мне.

От этих слов внутри качнулось напряжение, одно из тех, которое рождала эта женщина с самых первых встреч. Я хотел ее постоянно, все двадцать четыре часа в сутки, и даже ее дерзость не погашала этого желание, а скорее наоборот, только разжигала его сильнее, так, что перехватывало дыхание на ровном месте. И у кого? У меня! У Первородного вампира!

Вот и сейчас со злостью смешивалось горячее вожделение, причем такое первобытное, что Маргарите стоило бы меня опасаться. Испачканная в крови, запятнанная смертью моей женщины, гордая, ревнивая, любящая, неуправляемая, нуждающаяся во мне, даже уже открыто выставляющая свои на меня права, и дико сексуальная от кончиков волос до пят - Марго возбуждала меня до крайности. И хотелось сейчас одного - оттрахать ее до потери сил, до хрипоты, чтобы она не смогла даже дышать после меня, чтоб сорвала голос от стонов, чтобы молила о том, чтоб я прекратил.

- Иди в спальню, - скомандовал я Маргарите.

Она открыла рот, чтобы ответить, но я ничего не собирался слушать.

- В спальню, я сказал! - рыкнул я, два так гневно и громко, что Марго вздрогнула.

Вместо протеста она промолчала, сжав губы - уже умница, и вдвойне умница, что поднялась и прошла в спальню, пусть даже хлопнула дверью напоследок.

Оставшись один, я мысленно позвал своего прислужника по имени Ромул, который оказался в доме уже через пять минут. Это был темноволосый и темнокожий вампир, который служил мне вот уже две тысячи лет. Я обращался к нему всегда, когда мне нужна была его помощь, от мелочей до серьезных дел. Он был вне иерархии, он так же принадлежал мне, вел одинокий образ жизни и не умел разговаривать вслух просто потому, что у него был отрезан язык его прежним смертным хозяином, от которого я его избавил в свое время.

"Да господин" - произнес он в моем сознании.

Я снова опустил глаза вниз.

- Забери ее. Ты знаешь, что нужно делать.

Подойдя к жене, Ромул поднял на руки безвольное тело, бережно и осторожно, будто для нее это еще имело значение, или скорее - имело для меня. Скорбел ли я? Скорбел, но совсем не так, как мог бы скорбеть муж или влюбленный. Я скорбел о потере, к которой не готовился. Но я уже привык терять. Мне будет ее не хватать так же, как и прежних моих спутниц, которые скрашивали мое одиночество, которые наполняли его жизнью. Каждая из этих смертных была хороша по-своему, каждая по-своему была мною любима, но эта не та любовь, которую я испытывал сейчас к Маргарите. Марго забрала меня всего, без остатка, что я прекрасно понимал, и Серафим был прав - я отказывался это принимать. Эта любовь была слишком неуправляема, что воспламеняло и злило одновременно. Эту любовь я не мог контролировать, и я готов был в ней сгореть, но опасался только одного - что она поставит меня на колени. Вот только этого мне еще не хватало в свои года. И именно по этой причине я не собирался ее принимать, а принять для меня значило сделать Марго себе равной или, упаси меня Солнце, выше меня. Никогда!

- Стой, - оборвал я шаг Ромула, заставив остановиться.

Подойдя к нему, я потянулся рукой к лицу жены, убрал с лица волосы, наклонился и коснулся губами чуть теплого лба. Так я с ней попрощался, прекрасно зная, что Ромул сделает для нее все необходимое. Когда же он вышел, я развернулся и отправился в спальню.

***

Маргарита ожидала мое появление, невозмутимо лежа на кровати. Следя за каждым моим шагом, который я делал к ней, попутно расстегивая рубашку, она настороженно сощурилась. Одна за одной пуговицы выскальзывали из петель. Церемониться я не собирался и, встав у изножья кровати, наклонился, обхватил рукой изящную лодыжку и дернул к себе. Марго зашипела, подлетая вверх, чтобы выпрямиться, и стоило ей это сделать, как я схватил ее за ворот халата и рванул ближе.

- Она была тебе так дорога? - ревниво спросила моя вампирочка.

- Была, - прорычал я в ее губы, только в моем рыке уже находилось гораздо больше вожделения, чем злости.

Марго зарычала в ответ, схватив меня за руку и начиная ее драть, до крови, до мяса.

- Ненавижу тебя, ненавижу, - слышалось в ее рычании. - Убери от меня свои подлые... руки.

На последнем слова она запнулась, когда вдохнула запах моей крови. И сдавленный хрип выдал все ее состояние - моя девочка снова была голодна. Мною. От этого понимания по телу разлилась дрожь истинного удовлетворения. Она нуждалась во мне больше, чем сама бы того хотела. Она стойко пыталась сопротивляться своим желаниям, и эти ее безуспешные потуги приводили меня в возбужденный восторг. Дернув ее к себе, я обхватил ртом манящие губы, жестко, настойчиво, царапая ее влажность клыками, приправляя поцелуй кровью, и проглатывая жалобный женский стон. Ее руки обхватили мою шею, а тело прижалось плотнее, тревожа бедрами и без того напряженный пах. Маргарита быстро сдалась и уже льнула ко мне всем телом, желая касаться.

Но только не заслужила она сейчас этого.

Развернув к себе спиной, я толкнул Марго лицом к комоду. Пусть он послужит для нее опорой - хоть одну уступку я могу себе позволить. От силы удара и ее хватки дерево затрещало. Марго дернулась, но я удержал ее на месте, вжимая округлы бедра в предмет мебели. Сдернув халат с хрупких плеч, выбросил его куда-то за спину. Моя вампирочка дернулась снова, выдавая прерывистый вдох и неровный выдох. Носком ботинка пошире расставив ее ножки, я расстегнул брюки одним быстрым движением, приподнял аппетитную попку и без лишних прелюдий ворвался в горячее лоно... Именно что горячее, и эта бесценная способность Марго - убивала. Она вскрикнула, цепляясь за мебель. Я хотел сделать ей больно, и в тоже время заставить умирать от удовольствия вместе со мной. И я видел, что мне это прекрасно удавалось. Собрав в горсть темные локоны, я сжал их и дернул назад, чтобы ее ушко оказалось возле моего рта.

- Ты сделала меня вдовцом, моя дорогая Маргарита, - напряженно произнес я, вбиваясь в нее бедрами и медленно покидая.

С губ вампирочки сорвался сдавленный стон, а ногти прочертили на дереве глубокие борозды.

- Понимаешь, к чему я веду?

- Нет, - резко выдохнула она мне.

- Место моей спутницы теперь свободно, - произнес я, снова вбивая себе в сладостную тесноту. - Сейчас стало яснее?

- Не очень, - снова выдохнула вампирочка, всхлипывая под конец слова.

- Тогда я скажу прямо - займешь это место... ты.

- О-о-о, нет, не дождешься, - поспешно ответила бунтарка.

Я усмехнулся такому ответу, снова резко растягивая ее собой и прикрывая глаза от сладкой муки своих ритмичных движений и ее мне навстречу.

- Разве я спрашивал?

Марго вскрикнула, заканчивая рваным стоном.

- Ты ведь этого когда-то ждала, ты ведь хочешь этого до сих пор. Не так ли?

Марго жалобно заныла, а ее язычок проворно пробежал по пересохшим губам, вызывая жажду и во мне.

- Так ты станешь моей женой? - уже спросил я, учащая темп, но при этом медленно погибая от удовольствия в ее таком жарком, бархатном теле.

Марго продолжала молчать, только всхлипывая и постанывая в такт моих толчков.

- Не слышу, - прорычал я, так быстро теряя терпение.

Мои движение в раз стали сильнее и жестче, заставляя ее вскрикивать и крепче хвататься за опору. Если она не хочет говорить, то мне придется этот ответ из нее выбить.

- Так ты станешь моей женой, Маргарита? - повторил я, подогревая свои движения яростью, что делало их неумолимее.

И Марго снова сдалась, после хриплого стона отпуская с губ короткое:

-...да.

- Повтори,- жестко приказал я, желая бы услышать это еще раз.

И она повторила:

- Да!

Снова и снова, в такт каждого моего сладостного удара:

- Да... да...

И вопреки своей сути я почувствовал нечто, что показалось мне ново - я был сдержанно, но трепетно счастлив, что эта женщина, моя любовь, скоро будет принадлежать мне по всем законам бытия, как я того когда-то так же ждал с нетерпением.

Маргарита

Такого поворота событий я не ожила ну никак. У меня и в мыслях не было, что Александр сделает мне предложение, и это во второй раз, да еще в такой форме. Да, я мечтала об этом и всегда хотела быть ему женой еще со времен свой смертной жизни. Только вот сейчас я уже не та смертная глупышка и не собиралась ведь прогибаться. А тем не менее - гнулась. Радовало одно, что в итоге получала желаемое. Пусть Александр добился от меня согласия насильно, но ведь я совсем не была против этого. Ведь главное - я добилась того, чего хотела, а быть противоречивой - это ли не тонкая прелесть женской натуры?

Я потянулась и перевернулась на живот, подмяв под грудь подушку. На моих испачканных в его крови губах играла счастливая улыбка. Взгляд был устремлен на Александра, который застегивал рукава на чистой и новой рубашке. Он куда-то собирался. И он до сих пор был на меня зол. Что ж, я была не против и этого, потому как его злость оставляла во мне и на моей коже лишь приятные следы. Так что - пусть злиться так почаще.

- Вставай и одевайся, - резко сказал он мне. - Поедешь за свадебным платьем.

- Сегодня? - удивилась я.

- Да, сегодня. Или ты хочешь выходить замуж в халате? Можешь и в нем. Мне все равно, что снимать с тебя после.

Я села, обняв подушку.

- Мы женимся сегодня? - удивилась я вдвойне.

- Через два часа, так что поторопись. У входа тебя ждет машина, - добавил он и вышел из комнаты.

Вот так просто и вот такой сюрприз... И к чему такая спешка? Впрочем - я готова в любой момент и даже в халате. Но все же хотелось быть достойной своего жениха. Подорвавшись с кровати, я поспешила одеться. Первое попавшееся платье, туфли, сумочка с кредитками, и я вылетела из квартиры. Внизу меня уже ждал черный автомобиль, такси, так оперативно вызванное Александром. До свадебного салона мы долетели быстро, потому что остановились у первого попавшегося на нашем пути. Я была так окрылена, что забыла обо всем: о том, что происходит в городе, о своей скорби и о своих близких. Единственное, что занимало мои мысли, это какого цвета платье выбрать: белое - банально и не в ночь всеобщего траура, черное - все-таки монотонно и скучно, красное - скорее всего. В результате, после нескольких примеров я остановилась на идеальном варианте - смесь красного и черного. Небольшую пышноту ему придавали нижние юбки, и черная фата прикрывала лицо.

"Где будет проходить церемония?" - спросила я Александра, пока портниха наспех подгоняла платье по моей фигуре.

"В доме Серафима".

"Кто будет? Надеюсь, одни мы?"

Большой шумихи мне сейчас совсем не хотелось.

"Нет, будут все"

Я впала в ступор:

"Что значит - все? Всем сейчас не до нас, если ты это понимаешь"

Дата добавления: 2015-07-13