Часть первая: между жизнью и смертью 2 страница

Клинк!

Ликант летел к ней, отскакивая от решеток клетки напротив, и Эрмиона уже потянулась, чтобы схватить его. Ее пальцы сомкнулись на нем, она повернулась к Сириусу…

Чернота была ослепительна, у нее перед глазами все померкло. Пошатнувшись, чуть было не упав, Эрмиона ушиблась спиной о каменную стену. Темнота затопила все.

А потом пришел свет.

Перед ее внутренним зрением, быстро сменяя друг друга, замелькали образы: она увидела окруженный водой замок, мужчину, вокруг предплечий которого обвились змеи, бледную синеглазую женщину с серебристым заклятьем на витой цепочке вокруг шеи, лабиринт, зеркало с полированной поверхностью, отражавшей только темноту.

Неожиданно перед глазами все прояснилось, и вот она снова таращится сквозь решетку на Сириуса и оборотня, все еще запертых и играющих друг с другом в зловещие гляделки. Колени ее дрогнули, в ушах зашумело – однако Эрмиона уже точно знала, что ей нужно сделать.

Она слышала, как Сириус выкрикивает ее имя, но не обратила на это ни малейшего внимания: вместо этого она прошагала к открытой двери, распахнула ее и вошла в клетку. Страха не было совсем, даже когда рычащий волк повернулся от Сириуса к ней, даже когда он ощерился, прищурился, мышцы его напряглись и задрожали…

– Эрмиона! Вон! – услышала она отчаянный вопль Сириуса. Эрмиона подняла руку с зажатым в ней серебряным Ликантом и протянула ее к оборотню.

Тот съежился и, жалобно завыв, попятился назад.

Глубоко вздохнув, Эрмиона подняла руку с Ликантом выше.

– Tutamen mali intus, – закричала она, направив Ликант на оборотня, словно волшебную палочку, – Cum monstrum colloquor, repulsus! Repulsus!

Оборотень окаменел, веки его смежились, лапы задрожали, он рухнул на землю и замер. Эрмиона вздохнула, и яркий свет где-то в подсознании погас, словно его выключили.

Пошатнувшись, она опустила руку и взглянула на Сириуса. Он был бел, как его собственная рубашка.

– Что ты сделала? И как?… – вытаращил он на нее глаза.

– Я не знаю, – прошептала она, ответив ему недоуменным взглядом. И вдруг она вспомнила, зачем же она здесь и, схватив его за ледяную руку, потащила к двери. – Сириус, ты должен пойти – это касается Драко и Гарри.

**************

С колотящимся сердцем Драко повернулся к родителям Гарри, чувствуя, что самое малое, что он может сделать – это посмотреть им в лицо. Взгляд его остановился на отце Гарри – тот был настолько юн, что его с трудом можно было назвать чьим-либо отцом, он казался лишь чуть взрослее Гарри… Ну, конечно же… он же был всего пятью годами старше нынешнего Гарри, когда погиб…

Холод пронзил Драко. Встретившись глазами с Джеймсом Поттером, он увидел, что они были не зеленые, как у Гарри, а черные.

– Прости, что я прервал вашу беседу…

– О, – промолвил Драко, – ничего, все в порядке…

Драко смотрел Джеймсу в лицо, и к нему приливала жизнь. Женщина выпрямилась, ее щеки порозовели, глаза пристально изучали Драко. Мужчина заговорил первым: – Ты только второй живой человек, которого мы встретили здесь, – произнес Джеймс. – И надо же такому случиться – ты сын Люция Малфоя… очень странное совпадение. Надо сказать, что мы с твоим отцом заклятые враги.

– Все в порядке, – успокоил его Драко. – Мы с моим отцом тоже заклятые враги.

Душа Лили Поттер подергала мужа за рукав. Джеймс глянул на нее, потом снова на Драко – тот внутренне напрягся, понимая, о чем сейчас пойдет речь.

– Если ты сын Люция Малфоя, значит, ты из Хогвартса… А если ты из Хогвартса, то, может быть, ты знаешь нашего сына? Его имя…

– Гарри, – закончил за него Драко. – Гарри Поттер.

Лили выпорхнула вперед и встала перед Джеймсом.

– Так ты знаешь его? – голос ее был светлым, дрожащим и ужасно милым.

– Да, я… он… все знают Гарри Поттера, – ответил Драко.

«Что ты делаешь? – зазвенел тоненький голос у него в голове. – Расскажи им больше, расскажи, что ты его отлично знаешь, что он тебе почти что брат, что он тебе друг – правда ведь? – что он тебе враг – тоже ведь правда?…»

«Я не могу, – ответил Драко. – Я просто… не могу».

– Все его знают, – решительно продолжил Драко. – Он… знаменит.

– Да, – согласился Джеймс, – последний живой, которого я видел, сказал мне то же самое, но больше он почти ничего не знал… – казалось, он вздохнул. – Здесь нет времени, час может оказаться минутой, мгновение – годом… Я не мог поверить, когда он сказал мне, что Гарри уже двенадцатый год…

Джеймс поднял на Драко свои черные глаза.

– Если он все еще в школе, значит он еще ребенок… Сколько ему сейчас?

Драко не мог взглянуть на него: – Как мне. Шестнадцать.

– Пожалуйста, – перебила их Лили, – расскажи нам про него, ну, хоть немножечко…

Драко посмотрел на нее и она, так же, как и Годрик, словно выкристаллизовалась из тумана, приобретя более четкую форму, черты лица стали более четкими, волосы вспыхнули рыжиной – почти как у Джинни, что-то между оттенком заходящего солнца и краем пламени свечи. Зеленые глаза, словно бы сам Гарри смотрел на него, просили, умоляли о том, чего он, как ему думалось, сделать не мог.

Драко откашлялся: – Что вы хотите знать?

– Все, – тут же ответила она. – Счастлив ли он? Что он обычно делает? Что он любит? Драко таращился в прозрачные, бурлящие призрачной воды реки, мечтая раствориться в ней.

– Я… ну… я на самом деле не очень хорошо его знаю, и…

Лили издала разочарованный вскрик: – Но вы же вместе ходите в школу – ты же должен знать, что он из себя представляет!

Драко поднял взгляд и посмотрел на Лили, на Джеймса – на него тоже словно навели резкость, он стал неестественно, пугающе похож на Гарри, – обе души смотрели на Драко с надеждой и ожиданием.

«Боже, кошмар-то какой, – подумал Драко. – И что же я могу им сказать? Ну почему, почему я не Рон или не Сириус… не кто-то, кто по-настоящему знает его, заботится о нем… Если бы он выбирал, с кем могли бы поговорить его родители, я был бы последним человеком. ПОСЛЕДНИМ!»

– Гарри, он… – Драко отвел глаза, – он играет в Квиддитч за Гриффиндор. Он самый юный ловец за несколько веков. В прошлом году он стал капитаном и…

Драко умолк. Судя по их виду, души хотели узнать у него вовсе не это. Он почувствовал, будто проглотил язык – что случалось с ним крайне редко.

«А что бы я хотел услышать на их месте?» – спросил он себя. Его сбивало с толку то, что он никогда не был родителем (к счастью, как он подумал), а потому он не мог даже и представить. Вместо этого он постарался призвать в свой мозг Гарри – не внешний образ его, а его самого, чтобы снова стать им, думать, как он, помнить то, что помнил он, – чтобы почти стать им.

Драко прикрыл глаза.

– Мой отец, – произнес он, слыша как его собственному голосу вторит торопливое журчание воды, нетерпеливый шелест и шорох душ. – Мой отец часто говорил мне о чести, чести нашей семьи, нашей крови и нашего имени. Но за всю мою жизнь я ни разу не видел, чтобы он сделал бы что-нибудь честное и достойное. Я думал, честь – это только слово, что-то типа наследования… или преемственности – ну, вроде как ты тоже к чему-то причастен. Однако честь – это совершенно реальная вещь. Гарри как раз такой. Гарри – это первый человек, которого хочется призвать на свою сторону в битве, и последний, кто совершит когда-нибудь что-то бесчестное или непорядочное… Гарри – самая цельная личность, которую я знаю.

Душа Лили Поттер отвернулась и уткнулась своим бесплотным лицом в бесплотную грудь своего мужа. Ощущая, будто сказал что-то непоправимо жестокое, Драко со страхом взглянул на Джеймса. Тот, колышущийся и полупрозрачный, приобнял свою рыдающую жену и ответил ему взглядом.

– Ты ведь его друг?

– Временами, – уклончиво ответил Драко и добавил, – мне очень жаль… – Он вовсе не был уверен, просто ли он извиняется или же действительно сожалеет об этом.

– Не надо, – произнес Джеймс. – Я понимаю…

«Он действительно понял», – подумал Драко.

– Ты выцветаешь, – произнес Джеймс, пристально вглядываясь в Драко. – Кто-то зовет тебя обратно.

– Мне очень жаль, – снова повторил Драко.

– Нет, это же прекрасно. Ты можешь передать послание.

– Я скажу Гарри, что вы…

– Нет. Не говори Гарри, что видел нас, это только причинит ему боль. Есть человек по имени Сириус Блэк, он крестный Гарри, ты мог видеть его встречающим Гарри на платформе 9 3/4 в конце семестра – найди его. Скажи, чтобы он отправился в свое хранилище в Гринготтсе, взял то, что я дал ему незадолго до смерти, и передал это Гарри. Я никогда не говорил ему, что это для Гарри – но это именно так. Гарри – наследник Гриффиндора, скоро эта вещь ему потребуется. И скажи Сириусу, что я… – и тут земля дрогнула под ногами Драко. Его мягко втянуло в воронку, и мир разноцветными стеклянными брызгами устремился на него. Он выбросил руки вперед, пытаясь защититься, но режущая боль раздирала его грудь, сгибая его пополам, и он закашлял – закашлял мучительно, отчаянно, задыхаясь… Он кашлял и выплевывал воду на темную и мокрую траву окраины сада Висли.

Драко захлопал глазами. Он лежал на спине. На траве. Под темным небом. Над плечом склонился Гарри, рядом Рон – ужасно бледный под всеми этими веснушками, зажимающий рукой рот, словно пытаясь удержать крик или тошноту. А с другой стороны – Джинни, с огромными глазами, выглядящая куда хуже, чем ее брат: ее лицо было не только бледным, но и исчерченным дорожками слез.

Драко перевел дух. Он мог слышать, как в груди что-то булькает, словно в дырявом радиаторе, каждый вздох приносил боль, однако же…

– Ты живой, – с удивлением во взгляде и голосе произнесла Джинни. Она повернулась к брату: – Рон! У тебя получилось!

– М-м-м-м-ф-ф-ф, – пробормотал Рон, все еще до конца не веря собственным глазам.

– Что происходит? – попробовал сказать Драко, но, набрав воздуха, обнаружил, что грудь разрывается от боли. Он постарался дышать часто, но поверхностно, и метнулся глазами к Гарри.

– Эй, Поттер…

Гарри рванулся вперед так поспешно, что одна из его бесплотных рук прошла сквозь грудь Драко. Драко сверкнул глазами.

– Прости, – Гарри выглядел виноватым.

– Ерунда. Что случилось?

– Ты утоп. Рон вернул тебя к жизни.

– Он? И как?

Гарри улыбнулся: – Искусственное дыхание рот-в-рот, Малфой.

– Что?!

Глаза Драко расширились и метнулись в сторону Рона.

– Господи, какая гадость! – в голос произнес Драко, прежде, чем сумел остановиться. Слова вызвали очередной припадок кашля. Придя в себя, он увидел, что Рон возмущенно смотрит на него.

– Для меня это тоже был так себе пикничок, неблагодарная свинья, – заявил он. – По крайней мере, по всем признакам ты был мертв. А теперь мне остается только мечтать об этом.

Драко снова зашелся кашлем, чувствуя, словно делает это непосредственно легкими. Сжав грудь рукой, он сел – когда он так сделал, ему стало легче.

– Ты можешь дышать нормально? – взволнованно спросила Джинни, быстро опустившись рядом с ним и прикладывая руку ему ко лбу. – Ты ужасно холодный.

Она убрала свою руку, мокрую от крови и воды.

– Я замерз, – произнес Драко и попытался снять свою куртку, но пальцы его не слушались – они лишь щупали драконью кожу, на не могли ухватить ее.

– Давай я, – предложила Джинни и помогла ему. Потом она обернулась к Рону: – Рон, дай мне верх от твоей пижамы.

Рон недовольно уставился на нее.

– Прекрасно, – заявила она. – Тогда я отдам ему верх от моей пижамы.

– Выбираю второй вариант, – произнес Драко, стуча зубами от холода.

Рон вздохнул, стянул с себя пижамную куртку (ОК, пусть Рон не в коже – зато у нас теперь получился полуголый Рон!) и кинул ее Джинни, которая стала ей вытирать голову Драко.

– Мы должны снять с тебя всю эту мокрую одежду, – заметила она.

В этот миг еще один приступ кашля скрутил Драко пополам, и, разогнувшись после него, он какое-то время не мог сфокусировать свой взгляд. Какое-то мгновение он не мог отличить Рона от Джинни – они оба выглядели, как дрожащие нечеткие формы. Гарри был более темной формой, более встревоженной

– Вот ведь дрянь, – произнес Драко, голос его булькал, словно выходящий из бутылки воздух, – не могу нормально видеть…

Он смутно увидел, что пятно-Рон озабоченно смотрит на пятно-Джинни, но в этот момент кто-то с мягким хлопком аппарировал в сад.

– Сириус, – с облегченным вздохом пробормотал Рон. – Хвала Господу…

Что-то зашумело – Сириус упал на колени в траву рядом с Драко, которого опять заколотил озноб, и перед глазами снова начала сгущаться мгла.

«Я не упаду в обморок, – подумал Драко раздраженно. – Не упаду…»

Он почувствовал, как Сириус касается его шеи, считая пульс, как его рука трогает лоб – так делала мать во время лихорадки…

– Переохлаждение, – успокоительно произнес Сириус. – Все будет в порядке, когда мы занесем его внутрь.

Сквозь муть, стоящую перед глазами, Драко увидел, как Сириус обратился к Гарри.

– Гарри, я возвращаю тебя обратно.

Откуда-то издалека донесся голос Гарри: – Хорошо, – и следом вздох Рона; Драко предположил, что в этот миг Гарри исчез.

Ну, или же, если все пошло наперекосяк, превратило Гарри… в тритона. Хотя, с другой стороны, Драко не был уверен, что оно может действовать таким образом.

Все происходящее словно бы просачивалось сквозь какой-то фильтр, словно бы происходило далеко-далеко отсюда. Он чувствовал, как Сириус держит его за запястье… потом прозвучал голос Рона… что-то о небольшом повреждении… Джинни… она спрашивает, все ли с ним в порядке…

– С ним все будет хорошо. Я смогу стабилизировать его состояние, как только мы выберемся отсюда, – Сириус нагнулся к Драко. – Сейчас я тебя буду поднимать. Держись сам, хорошо?

Драко кивнул и почувствовал, как одна рука Сириуса скользнула под его спину, а вторая подхватила его под коленки. Он не мог припомнить, носили ли его так когда-нибудь – уж точно не отец – и удивился, что не сильно возражает против такого обращения. Обхватив Сириуса за шею, он краем глаза увидел Джинни, бледную и взволнованную, луну у нее за спиной, и вдруг все краски мира смешались и растеклись акварелью у него перед глазами… И как Драко ни клялся, что подобного не случится, – он лишился чувств.

**************

Тепло.

Гарри открыл глаза, чувствуя себя так, словно Хогвартс-Экспресс его переехал, а потом еще и отбросил футов на пятьдесят в придорожную крапиву. Он заморгал, фокусируя зрение: он лежал на спине в кресле библиотеки Имения, пристально глядя в потолок, созвездия на котором были выполнены сусальным золотом.

После нескольких попыток пальцы начали его слушаться и ему удалось сесть. Тело горело и жгло, словно его всего истыкали иглами и булавками. Оглядываясь, чтобы выяснить, что происходит, Гарри увидел стоящую рядом на коленях Эрмиону, которая смотрела на него широко распахнутыми глазами.

– Эй… – позвал он.

– С тобой все хорошо, – полувопросительно-полуутвердительно произнесла она.

Он кивнул.

– Я не должна была отправлять… – бесцветным голосом произнесла она. – Не должна… Не могу поверить, что я была такой дурой.

– Эрмиона…

– Не перестаю спрашивать себя, я ли это была, – продолжала она все тем же голосом. – Я была сама не своя всю прошлую неделю, но я не должна была совершить ничего настолько идиотского. Моя обязанность – уберегать тебя от дурацких затей, а не помогать и способствовать им. А что, если бы с тобой что-то случилось?… – я была бы в этом виновата, и это убило бы меня, Гарри, это бы меня убило.

Она все еще смотрела на него расширенными глазами, и он в этот момент вспомнил, что именно так она смотрела после того, как он на четвертом курсе лицом к лицу встретился с Венгерским Рогохвостом; он вспомнил, как она сжимала свое лицо от страха за него – на коже даже остались следы ногтей… Тогда его поразило, что кто-то так беспокоиться из-за того, что с ним что-то может случиться, его до сих пор это поражало.

– Эрмиона, любимая, не надо… – бессвязно запротестовал он, потянувшись к ней.

Она приподнялась с пола и менее, чем через секунду уже сидела у него на коленях, обнимая руками за шею. Он уткнулся в нее, в изгиб между плечом и шеей… ее волосы привычно пахли – Марокканским мятным чаем. Он почувствовал, как у нее в груди что-то сжалось, а потом она разразилась сухим и отчаянным рыданием, которое ужасно встревожило его.

– Что такое?…

– Гарри, я не могу в это поверить… Но я уверена – ты сделал все возможное… Это не твоя вина…

Гарри откинулся назад и в смятении взглянул на нее: – Что – не моя вина?

– Драко… Он ведь мертв, да?

Гарри был поражен до глубины души: – Как ты…

– Любовное заклинание ушло из меня, – просто ответила она. – Я это почувствовала.

По ее лицу полились слезы, и Гарри подумалось, что она выглядела, словно пыталась ради него сохранить присутствие духа – очень в ее стиле.

– Что случилось? – порывисто спросила она наконец прерывающимся голосом. – Как он… нет, не надо, не говори мне, я не хочу это знать.

Тыльной стороной руки она вытерла свои глаза.

– Гарри, я чувствую себя ужасно виноватой. Последние дни я только и мечтала о том, чтобы это дурацкое заклинание покинуло меня – вот это, наконец, случилось… однако я никогда не хотела…

– Эрмиона, – по-доброму прервал ее Гарри. – Помолчи минутку, хорошо?… Ты не поверишь, что я тебе сейчас расскажу…

– Рон?! Рон спас ему жизнь?! Ты с ума сошел… Не могу в это поверить… Держу пари, Рон тоже. Его стоит пожалеть. Где Дымолетный Порошок? Мы должны отправиться в Нору. О, как бы я хотела уметь телепортироваться! Да где же этот чертов порошок?

– Эрмиона, не суетись. Пять минут назад ты истерически рыдала, а сейчас ты похожа на скоростную МакГонагалл. У меня сейчас голова заболит. Хорошо-хорошо, я думаю, что порошок внизу, на кухне.

– Ну, так принеси его!

– Не сходи с ума. Зовио Дымолетный Порошок!

– Гарри, ты же не считаешь, что магия без палочки… Ооо! Получилось! Отличное Призывающее Заклятье!

– Моя отличительная особенность, благодаря тебе.

– Все твои отличительные особенности благодаря мне, балбес.

– Что за самодовольная у меня девчонка!

– Не умничай, давай же мне порошок!

– Нет.

– Что значит нет?

– Подойди и возьми.

– Подойди и возьми?! Нам что – по двенадцать лет?!

– Ты просто боишься моей могучей силы.

– Я не боюсь твоей могучей силы. Это ты боишься моего могучего интеллекта. Только не надо мне корчить рожи, Гарри Поттер. Да-да, так оно и есть. Хорошо, получай…!

– Так оно и есть?! Ой-ой!.. Где ты научилась такому броску? Ты как американский футбольный защитник… Ну, конечно, более симпатичный и менее рослый…

– Не подлизывайся, тебе это не поможет. Я собираюсь сидеть на тебе, пока ты мне не отдашь порошок. Да что же ты с ним сделал?

– Я его спрятал – где-то на себе. Хочешь поискать?

– Ты меня берешь на слабо?

– Может быть…

Примерно двадцать минут спустя.

– Ты действительно спрятал Порошок на себе, да?

– Ты еще не везде проверила…

– Нет… Что-то я отвлеклась… Гарри…

– Ну ладно, ладно… Он под столом.

– Плутишка!

– Ты с ума сошла?

– Иди и найди.

**************

– Оживимус.

Драко тут же вернулся из небытия, его глаза распахнулись и остановились на лице Сириуса: – Где я?

– В спальне Перси Висли. Прости, что разбудил тебя, я хочу, чтобы ты выпил это. Это Согревающее зелье. Тебе нужна моя помощь, чтобы сесть?

Драко засомневался, но, подумав, кивнул. Сириус приподнял его и усадил, слегка поморщившись от холода кожи Драко. Применив Высушивающее Заклятье к одежде мальчика и укутав его всеми найденными одеялами, он не слишком преуспел в согревании его тела.

Глаза Драко слипались. Он принял кружку из рук Сириуса и беспрекословно опустошил ее, осторожно сжимая двумя руками. Сириус взял пустую кружку из рук Драко и поставил на прикроватный столик. Драко откинулся обратно на подушки, сжимая ладонями виски.

Внезапно Сириуса посетило воспоминание – он с Гарри в лазарете после окончания Трехмагового Турнира: Гарри выглядел таким изможденным, он настолько вышел за границы своих возможностей, – туда, куда Сириус не мог последовать за ним – даже если бы хотел бы этого, даже если бы должен был сделать это.

Неожиданно у Сириуса возникло неудержимое желание похлопать Драко по плечу, взъерошить его волосы… но нет.

– Что-нибудь еще? – спросил Драко. Его глаза слипались от усталости.

– Они все внизу. Но ты можешь подождать со встречами до завтра. Я отправляюсь за твоей матерью. Я не мог послать ей сову из-за этого судебного расследования… думаю, она не будет возражать, если я появлюсь перед ней самолично. Речь идет о тебе, так что она возражать не будет.

Драко несколько раздраженно пихнул огромную груду одеял, под которыми он был погребен.

– Но я хочу видеть…

– Нет, – твердо пресек его Сириус.

Драко взглянул на него широко раскрытыми глазами. Завернутый в кучу одеял, такой бледный, что даже ресницы его казались темными, словно подкрашенными тушью, – ему едва ли можно было дать больше одиннадцати лет.

– Я был мертв, Сириус, – начал он. – И я видел Основателей – всех, кроме Слитерина, я говорил с ними, и они…

Сириус твердо опустил руку ему на плечо: – Драко, тебе необходимо поспать. Твое тело нуждается в отдыхе. Ты все расскажешь мне, все, что ты… видел. Завтра. Договорились?

– Вы не верите мне, – нахмурился Драко.

Сириус вздохнул и отпустил его: – Давай начистоту. Конечно, не верю. Ты чуть не умер, Драко. Твое тело изранено. Кто знает, что тебе привиделось?… Однако если тебе станет от этого легче – можешь мне все рассказать, но – завтра.

Драко закрыл глаза.

– А я думал, что хоть кому-то будет интересно, что случается после смерти… – еле шевеля от усталости губами, заметил он. – Разве не так?

– Конечно, но, в отличие от тебя, мы не пойдем в разведку, чтобы убедиться в этом. И точка. Спи, Драко.

Сириус поднялся и уже прошел полкомнаты к двери, когда Драко снова заговорил: – А еще я видел родителей Гарри.

Чашка выпала из пальцев Сириуса и застучала по половицам. Он обернулся.

– Ты имеешь в виду – Лили и Джеймса?

– Ага.

Сириус ощутил, как сердце запрыгало в груди: – Что ты имеешь в виду, говоря, что ты их видел?

– Это и имею, – повторил Драко вялым сонным голосом. – Я был в месте, полном призраков – наверное, тысячи… И там были родители Гарри, Джеймс принял меня за моего отца и подошел ко мне…

– Ты похож на Люция, – прошептал Сириус и произнес громче. – И что он сказал?

Он услышал в своем голосе надежду и страдание – и нахмурился.

– А впрочем, неважно, – излишне резко остановил себя он. – Ты же был наполовину мертв, Драко, у тебя были галлюцинации.

– А почему галлюцинациями были именно родители Гарри? – резонно поинтересовался Драко.

Сириус надавил пальцами на свои глаза: – Я не знаю, Драко. Почему каждый видит свои, особенные сны?

– Они там были. Отец Гарри выглядит так же, как он, а мать…

– Драко, я знаю, что ты видел их изображения раньше, так что это ничего не значит… Ради Бога, не сходи с ума из-за этого.

– Отец Гарри сказал мне, что в вашем сейфе в Гринготтс есть что-то для Гарри – что-то, что он передал вам перед смертью…

– Джеймс ничего не передавал мне непосредственно перед смертью, – отрезал Сириус. – Отправляйся спать, Драко.

Он услышал, как мальчик в кровати разочарованно вздохнул и пробормотал: – Спокойной ночи, Сириус…

– Спокойной ночи. И еще, Драко…

– Что?

– Ничего не рассказывай об этом Гарри, ладно?

Короткая пауза.

– Ладно.

Сириус вышел из комнаты, притворив дверь, он прижался к ней спиной и закрыл руками глаза. Он сам не мог понять, почему он соврал Драко, сказав, что Джеймс ничего не вручал ему? Однако одно он знал точно: завтра он отправится в Гринготтс.

Рон, Джинни и Гарри с Эрмионой (только что прибывшие с помощью Дымолетного Порошка) сидели на залитой желтым светом, теплой кухне Висли и пили чай с бисквитами.

– С ним все в порядке? – в восьмой раз спросила Эрмиона, и Рон в восьмой раз кивнул: – Все. К несчастью.

Эрмиона кинула в него бисквитом: – Рон, это твоя карма.

Рон поймал бисквит и передал его улыбающейся Джинни.

– Моя карма меня не волнует, – самодовольно произнес Рон. – Имейте в виду.

– Но это именно так, – заметил Гарри. – Именно ты спас ему жизнь. Хотя сначала слегка струхнул…

– Вот еще! Ну, ладно, разве что чуть-чуть… Он выглядел настолько мертвым, что все казалось бессмысленным.

– Он и был мертв, – подтвердила Эрмиона, поедая бисквит. – Это была клиническая, но все-таки смерть. Ни пульса, ни сердцебиения, ни мозговой деятельности… наверное… – А что – у Малфоя бывает мозговая деятельность? – уронил Рон, но Эрмиона проигнорировала его пассаж.

– И вот что любопытно, – продолжила она со вспыхнувшими внезапным интересом глазами, – Драко находился в клинической смерти достаточно долго для того, чтобы зелье прекратило свое действие. Это пересечение магии и науки. Я об этом никогда раньше не думала, отсюда, возможно, следует, что…

– Дай-ка мне еще один бисквит, Герм, – твердо произнес Гарри, подталкивая ее под руку.

Она улыбнулась: – Я – зануда?

Он чмокнул ее в ухо: – Да, в некотором смысле.

– Джинни заинтересовалась, – заметила Эрмиона, указывая на Джинни, подпершую рукой щеку и улыбающуюся.

– Вовсе нет, – честно призналась та, – я просто размышляла над тем, что официально Рон с Драко теперь куда в более близких отношениях, чем я.

Она послала Рону ослепительную улыбку: – Мои поздравления, Рон!

Рон побледнел.

– Я пошел чистить зубы, – заявил он и собрался встать, но Джинни схватила его за руку и потянула назад.

– Ты уже почистил их раз двенадцать, и это не помогло. Взгляни фактам в лицо: ты целовался с Малфоем, и с этим уже ничего не поделаешь!

– Ладно-ладно, – издевательски улыбаясь, произнес Гарри, – это была медицинская процедура. Медицинская процедура, которая просто выглядит, как эротическая прелюдия…

– Это все ты, ты довел всех до истерики! – ткнул в Гарри трясущимся пальцем Рон. – Надо было просто дать ему умереть!

Гарри округлил глаза: – Нет-нет, Рон, ты бы так не поступил, ты же хороший парень, а хорошие парни не позволяют никому умереть – даже таким уродам, как Малфой.

Рон зарычал и ткнулся головой в стол.

– Рончик вляпался, – пропела Джинни, подскакивая, чтобы дотянуться до стоящего в буфете молока. – Рончик вля-а-пался…

– Заглохни, Джин, – посоветовал ей Рон.

– Ну, просто как сказал бы Фред, – произнес Гарри. – Только Фред не сумел бы сделать из этого ни песни, ни танца.

– Я вас всех ненавижу, – сдавленно простонал Рон.

– Да ладно тебе. Мы просто дразнимся. Да, а откуда ты знаешь все эти заклинания для тех, кто утоп? – с любопытством поинтересовался Гарри. – Не то, чтобы это сильно помогло – но выглядело весьма впечатляюще.

– Ну, это бы помогло, если бы он не пробыл там так долго, – пояснил Рон и, вздохнув, переглянулся с Джинни.

– У нас был брат, – произнесла она, – между Перси и Чарли. Когда ему было три, он утонул в карьере… Мы ничего не знали о нем… но мама и папа настояли, чтобы все мы выучили заклинания от утопления – просто так, на всякий случай…

Эрмиона взглянула на Гарри – тот выглядел потрясенным. Никто из них не знал этих подробностей из жизни Рона и его семьи. Они поняли, что вопросы по этой теме не приветствуются и удержали их при себе.

– А почему бы им просто не засыпать карьер? – удивилась Эрмиона.

Рон пожал плечами: – Они не сумели. Но пытались. Существует какая-то волшебная защита от этого – если его засыпать, на другой день он снова появится. Так что его просто огородили – до тех пор, пока Джинни не исполнилось двенадцать и все мы были достаточно взрослыми, чтобы не свалиться вниз… и все умели плавать… Вот. Гарри, а ты откуда знал все эти штуки?

– Первую медицинскую помощь? – спросил Гарри и скорчил рожу. – Я ходил вместе с Дадли на уроки плавания, но не занимался, потому что это стоило денег. Я раз пятнадцать это проходил.

Эрмиона улыбнулась ему: – Я считала, что ты нахватался этого, посмотрев «Спасателей Малибу»…

– Я никогда не смотрел этого! – вознегодовал Гарри.

– Спорим, смотрел?

– Говорю тебе – нет.

– Что вы тут такое бормочете? – требовательно спросил Рон, поднимая голову с рук.

– Девушки в бикини, – объяснила Эрмиона.

– Не думаю, что они бы уменьшили мое отчаяние, – мрачно заявил Рон.

– Отчаяние? – Эрмиона поднялась, обошла вокруг стола и, взяв Рона за плечи, расцеловала его в обе щеки. – Ты спас жизнь, Рон Висли, – объявила она. – Думаю, что это делает тебя героем. А то, что тебе это не по душе, делает тебя вдвойне героем. Вот.

Рон порозовел от смущения.

– Точно! – согласилась Джинни, кинувшись к Рону и заключая его в объятья. Эрмиона обхватила Рона с другой стороны.

– Ну, – вяло запротестовал Рон, хотя, судя по всему, ничего не имел против, – девчонки, вы меня разлохматите!

Взглянув на эту живописную группу, Гарри улыбнулся и присоединился с таким энтузиазмом, что Рон хлопнулся обратно на стул, и все четверо хохочущей кучей свалились на пол.

Дата добавления: 2015-07-13