Государство и среда

Наука

Бизнес

Восприимчивость бизнеса к инновациям технологического характера остается низкой. В 2009 году разработку и внедрение технологических инноваций осуществляли 9,4 % от общего числа предприятий отечественной промышленности, что значительно ниже значений, характерных для Германии (71,8%), Бельгии (53,6%), Эстонии (52,8%), Финляндии (52,5%), Швеции
(49,6%). Мала доля предприятий, инвестирующих в приобретение новых технологий (11,8%). Низка не только доля инновационно активных предприятий, но и интенсивность затрат на технологические инновации, составляющая в промышленности России 1,9% (аналогичный показатель в Швеции 5,4%, в Финляндии – 3,9%, в Германии – 3,4%).

Недостаточный уровень инновационной активности усугубляется низкой отдачей от реализации технологических инноваций. Хотя в абсолютном выражении объемы инновационной продукции постоянно повышаются
(в 1995-2009 г. – на 34%), затраты на технологические инновации растут еще быстрее (за тот же период – втрое). Как следствие, на 1 рубль таких затрат
в 2009 году приходится 2,4 рубля инновационной продукции против 5,5 рубля в 1995 году. Рост бюджетного финансирования, направляемого на поддержку исследований и разработок, на развитие сектора генерации знаний, не привел к должному росту инновационной активности предприятий. За период с 2005
по 2009 год доля средств отечественного предпринимательского сектора
во внутренних затратах на исследования и разработки уменьшилась с 30,0 до 26,6% при увеличении доли средств государства с 61,9 до 66,5%. В целом затраты
на технологические инновации организаций промышленного производства составили в 2009 г. 358,9 млрд. руб. (0,9% к ВВП).

В целом расходы российских компаний на НИОКР (в процентах к ВВП) значительно ниже, чем в странах - инновационных лидерах и в странах «второго эшелона», и составляют 1,24% в России по сравнению с 2,5-4,5%
в среднем в странах - инновационных лидерах и 1,5-2,5% в странах «второго эшелона».

При этом кроме «количественного» отставания российских компаний
по уровню инновационной активности, есть еще и значительные структурные проблемы в организации управления инновациями на уровне фирм. По показателю «способность компаний к заимствованию и адаптации технологий», рассчитанному Всемирным экономическим форумом, Россия в 2009 г. находилась на 41 месте
из 133, на уровне таких стран как Кипр, Коста-Рика, ОАЭ.

Абсолютное доминирование наименее передовых типов инновационного поведения (заимствование готовых технологий и т.д.) характеризует российскую инновационную систему как ориентированную на имитационный характер,
а не на создание радикальных нововведений и новых технологий.

Очень скромно выглядят российские компании и на мировых рынках.
В 2008 г. доля произведенных ими товаров и услуг в общемировых объемах экспорта высокотехнологичной продукции гражданского назначения составила 0,25% (в 2003 г. – 0,45%), что несравнимо меньше доли таких стран, как Китай (16,3%), США (13,5%), Германия (7,6%) и других. Стабильно слабые позиции российские предприятия-экспортеры занимают в таких областях как офисное и компьютерное оборудование (0,05% мирового экспорта), электронные компоненты и телекоммуникационное оборудование (0,1%) и фармацевтическая продукция (0,09%), т.е. в сегментах, рассчитанных на массового конечного потребителя. Наибольшая же активность сосредоточена в узких специфических направлениях: неэлектрические машины (2,02%), химическая продукция (0,77%, преимущественно радиоактивные материалы), авиакосмическая техника (0,39%).

Российские компании тратят на инновации значительно меньше своих зарубежных конкурентов в соответствующих секторах. В рейтинге 1000 крупнейших компаний, осуществляющих исследования и разработки, представлены только три российские компании: Газпром (108-е место
по абсолютному объему затрат на исследования и разработки, доля затрат на них
в выручке – 0,6%), Автоваз (758-е место, 0,8%), ОАО «Ситроникс» (868-е место, 2,6%).

Для сравнения, доля расходов на исследования и разработки в бюджетах компаний-лидеров мировой автомобильной индустрии более чем в 6 раз выше,
чем у российского автопроизводителя: у General Motors (2-е место в рейтинге
по объему затрат на исследования и разработки) она составляет 4,4% от выручки,
у Toyota (4-е место в рейтинге) – 3,9%. Для ведущих мировых телекоммуникационных компаний соответствующий показатель в десять раз выше, чем у российского лидера: так, у компании Qualcomm (США, 43-е место
в рейтинге) он составляет 20,6% от выручки.

Несмотря на то, что в условиях кризиса доля инновационно активных предприятий промышленного производства и ряда отраслей сферы услуг в России почти не изменилась (с 8,0% в 2008 году до 7,7% в 2009 году), в целом ситуация остается неблагоприятной. Большинство предприятий, столкнувшись
с необходимостью жесткой оптимизации издержек, в первую очередь, экономят
на развитии, откладывая на неопределенное будущее инновационные проекты, расходы на НИОКР и перевооружение.

На протяжении 2000-х годов внутренние затраты на исследования и разработки в Российской Федерации в текущих ценах неуклонно возрастали, и увеличились с 48 млрд. рублей в 1999 году до 485,8 млрд. рублей в 2009 году
(в 2,1 раза в постоянных ценах). В итоге Россия входит в первую десятку ведущих стран мира по общему объему таких затрат, хотя и существенно отстает от лидеров по такому показателю как доля затрат исследования и разработки в ВВП
(1,24% по сравнению с 4,27% в Израиле, 3,96% в Финляндии, 3,62% в Швеции, 2,82% в Германии и 2,79% в США). Росло финансирование всех видов исследований: например, объем затрат на исследования и разработки в вузах
с 2002 по 2009 год вырос с 5,4 млрд. руб. до 30,8 млрд. руб. (в 2,2 раза
в постоянных ценах). В итоге, если по такому показателю как объем расходов
на исследования и разработки в расчете на душу населения Россия в начале 2000-х отставала от всех высокоразвитых государств и многих стран Восточной Европы, то концу десятилетия этот разрыв удалось если не преодолеть, то существенно сократить. (В случае с Чехией, например, разрыв сократился с троекратного
до двукратного).

По абсолютным масштабам своего исследовательского сектора Россия
по-прежнему занимает одно из ведущих мест в мире, уступая лишь Китаю, США и Японии. Однако по числу исследователей на 1000 занятых в экономике Россия уступает более чем двадцати государствам, в том числе Финляндии, Франции, Германии, США, Японии и другим. Рост общих объемов финансирования с одной стороны, и сокращение численности исследователей с другой, способствовали заметному повышению уровня внутренних затрат на исследования и разработки
в расчете на одного исследователя в России, достигших уже в 2009 г.
59,5 тыс. долл. США (по ППС). По этому показателю наметилось сокращение отставания России от ведущих стран мира, хотя оно остается значительным:
от Китая – в 1,3 раза, от Франции – в 3,4 раза, от США – в 4,4 раза).

Сложной остается ситуация в части преодоления разрыва поколений, сформировавшегося в российской науке в 1990-х годах. Хотя в 2000-х годах доля ученых в возрасте до 29 лет в общей численности исследователей росла, но параллельно вплоть до 2006 г. не происходило роста следующей возрастной категории (30-39 лет), что означает неспособность многих исследовательских организаций удержать молодых специалистов. (В 2008 году удельные веса этих возрастных групп в численности исследователей составили 17,6% и 14,2% соответственно). Одновременно доля исследователей в возрасте 60 лет и старше выросла за 8 лет с 20,8% до 25,2%.

Несмотря на выдающиеся успехи отдельных российских ученых, Россия все хуже представлена в мировой науке. Так, уже в 2008 году на Россию приходилось всего 2,13% научных статей (публикуемых в научных журналах, индексируемых в базе данных Web of Science), тогда как на Францию – 4,67%, Германию – 6,47%, Китай – 15,08%. По своему удельному весу в общем объеме научных публикаций Россия находилась между Нидерландами (2,23%) и Тайванем (1,95%). Низкими остаются и удельные показатели научной результативности.
Так, по данным за 2009 год, в Сингапуре на одну статью в международно признанных изданиях приходится 3,5 активных исследователя, в Германии и Франции – 3,7 исследователей, в Аргентине – 5,1, в Японии – 8,3. В России этот показатель составляет 15,3 (для сравнения, в Китае он составляет 8,1).

Сохраняется и достаточно низкий уровень цитирования работ российских ученых, что говорит о недостаточной их востребованности мировым научным сообществом. По данным ресурса Essential Science Indicators за период
2006-2010 годов в среднем на одну статью, опубликованную российскими авторами (или с их участием), приходилось лишь 2,4 ссылки со стороны
ученых всего мира. Для сравнения, для Китая этот показатель равен 3,62, для Японии – 5,12, Франции – 6,38, Германии – 6,86. Если доля России в общемировом числе публикаций в научных журналах составляла 2,13%, то ее доля
в общемировом числе цитирований в научных журналах составила
за 2006-2010 годы лишь 1,153%. При этом «стоимость» одной российской публикации (соотношение внутренних затрат на исследования и разработки и общего числа научных публикаций) росло в 2000-х годах опережающими темпами и составляла уже в 2009 г. 909 тыс. долл. США по сравнению, например,
с 230 тыс. долл. США в Польше.

Признание в программных документах инноваций важным инструментом государственной политики пока в недостаточной степени отражается в структуре бюджетных расходов. Финансовыми приоритетами являются социальные, а также силовые статьи расходов (12,4% и 5,6% в 2009 году, соответственно). Прямые расходы
на инновационное развитие в 2009 году составили 1,5% ВВП, а к 2013 году они уменьшатся до 1%. В текущих проектировках долгосрочной перспективы (в период с 2014 по 2020 год) доля инновационных расходов остается практически неизменной – около 1,3% ВВП.

В отличие от стран с развитой инновационной системой недостаточно развита система частно-государственного партнерства в реализации инновационных проектов бизнесом: доля организаций, получающих финансирование из бюджета на эти цели, составляет в России 0,8% (в Германии – 8,8%, в Бельгии – 12,7%). Также недостаточная поддержка оказывается созданию малого инновационного бизнеса. (Объем программ Small Business Innovation Research (SBIR) Program и Small Business Technology Transfer (STTR) Program
в США составляет 2 млрд. долл., в России «инновационный» компонент федеральной программы поддержки малого инновационного бизнеса эквивалентен примерно 67 млн. долл., размеры Фонда содействия развитию малых форм предприятий в научно-технической сфере – примерно 113 млн. долл.

Существующая система государственных закупок (как нормативная база, так и сложившаяся практика) пока скорее препятствует доступу инновационной продукции в систему госзаказа.

Отдельной проблемой является неприспособленность системы государственной статистики к целям управления инновационным развитием. Статистические данные, отражающие ключевые параметры инновационного развития, становятся доступными с лагом в несколько лет. Сама структура статистических показателей во многом отражает задачи государственного управления индустриальной эпохи и не вполне соответствует задачам текущего дня. Актуальное представление о состоянии и тенденциях развития
в инновационной сфере сегодня можно составить в основном по результатам опросов и обследований, которые проводятся несистематически по инициативе общественных организаций и частных компаний.

Действующее государственное регулирование предпринимательской деятельности в целом и инновационной деятельности в частности пока недостаточно конкурентоспособно в части локализации инновационной активности в стране. Это видно как из различного рода рейтингов инвестиционного климата, комфортности ведения бизнеса, «высоты» административных барьеров (интегральный рейтинг «Ведение бизнеса – 2012» (Doing Business 2012):
Россия по оценкам 2011 г. на 120 месте из 183; Индекс глобальной конкурентоспособности Всемирного экономического форума (Global Competitiveness Report): Россия по оценкам 2011 г. на 66 месте из 142 (2010 г. – 63 из 139)), так и из показателей официальной статистики по созданию новых предприятий (рост количества предприятий с 2005 по 2009 год темпом 2% в год). Качество налогового и таможенного регулирования и администрирования по отношению к инновационному бизнесу заметно улучшилось, но их фискальная составляющая продолжает превалировать над стимулирующей. В целом выросла нагрузка
по налоговым и неналоговым платежам на бизнес по результатам перехода от ЕСН
к страховым платежам, и эта нагрузка в большей степени ляжет именно
на инновационные сектора и виды деятельности, в которых более высокий вклад человеческого капитала по сравнению с «сырьевыми» секторами.

При этом в системе государственного управления хоть и недостаточно быстро, но внедряются инновации – безбумажные технологии, предоставление государственных услуг в электронной форме, «электронное правительство».

Дата добавления: 2015-07-13