Русифицированная обложка: Ника Метелица 2 страница

К тому же, у меня прекрасно получается уходить. Один ужин, и между нами все будет кончено.

Глава 2.

Мои пальцы намокли под холодной водой, хлынувшей из душа. Трубы жалобно напевали, расширившись и дрожа сквозь тонкие белые стены моего необычного двухкомнатного лофта над «The Bucksaw Cafe». Казалось, что пройдет целая вечность, когда из крана польется горячая вода.

Ковры были изношены и пахли жиром и затхлостью, если не зажигать ароматические свечи, но это была моя квартира, за двести долларов в месяц. По сравнению с другими вариантами в Спрингс, этот лофт достался мне практически даром.

На стенах остались различные украшения из коллекции Федры. Я ушла из дома, не взяв с собой ничего, кроме надетых вещей и сумочки «Louis Vuitton». Даже если бы я захотела что-нибудь взять с собой, отец не позволил бы.

Доктора Уильяма Фэрчайлда боялись в больнице и дома, но не потому, что он оскорблял и устрашал всех – хотя грешок такой за ним водился. Уильям был известным кардиологом в штате Колорадо и женился на докторе Блэр Фэрчайлд – одной из лучших кардиохирургов Северной Америки, также известной как моя мать… и, по словам некоторых из ее медсестер, самая главная стерва во всей вселенной.

Мои родители были созданы друг для друга. И единственным, кто не вписывался в наше идеальное семейство, была я – постоянное разочарование для них двоих.

В выпускном классе школы, я познакомилась со своим лучшим другом, тайным убежищем, обещавшим избавление от стресса и обеспечение хорошего времяпровождения – дешевое пиво. Чем одержимее и известные становились мои родители, тем сильнее проявлялось мое одиночество и стыд – сего они совсем не замечали.

Вода начала теплеть, возвращая мои мысли в настоящее.

- Наконец-то, - в никуда проговорила я.

Пуговица джинсов легко расстегнулась, благодаря изношенной и растянутой петельке. Приспустив штаны, я поняла, что, погрузившись в мысли, забыла о важной части своего ночного обряда. Выругавшись вслух, поспешила к шкафу в своей спальне. Нагнувшись, достала обувную коробку. Отнесла ее на кухню и положила рядом с фартуком на стойке.

Толстая пачка двадцаток и чуть меньше со счетами выпала из кармана фартука, который был аккуратно сложен на пятнистой серо-розовой пластиковой столешнице. Я сняла крышку с коробки, которая хранила на протяжении пяти лет письма, фотографии и наличку, вместо пары адидасовских кроссовок. Я аккуратно убрала половину чаевых внутрь, а затем спрятала коробку в темный угол шкафа.

Я вернулась на кухню, чтобы свернуть оставшиеся деньги внутри простой черной сумки, которую приобрела со скидкой в местном магазинчике после того, как онлайн продала свою «Louis Vuitton». Сто одиннадцать долларов идеально заняли оставшееся место в кармашке. Я смогу оплатить ренту после следующей смены. Улыбаясь от этой мысли, бросила сумочку на прилавок на пути в ванную.

Моя футболка прилипла к телу после тяжелого рабочего дня. Я сняла ее и легко скинула поношенные высокие «Конверсы», а затем с трудом вылезла из узких джинсов, спустив их вниз до лодыжек и откинув в угол.

Большая куча грязной одежды наполнила меня счастьем, напоминая, что подобного бы не случилось в моей бывшей жизни. С полным домом обслуги: Вандой – экономкой и тремя горничными – Сесили, Марией и Анной – недосмотр стирки в конце дня означал бы чье-то увольнение. Моя постель убиралась, стоило мне только ее покинуть, а вещи оказывались постиранными, отглаженными и сложенными уже на следующий день.

Я сбросила трусики на пол и стянула мокрые носки. После чего шагнула под горячий неравномерный поток. Периодически вода становилась то обжигающей, то ледяной, потом вновь обращалась в нормальную, что меня совсем не беспокоило.

Мусорная корзина заполнена, стирки накопилось за неделю, раковина полна грязной посуды. И я отправлюсь спать, даже не подумав убрать за собой. Никто не станет на меня орать, приказывать или обращать внимание на состояние моей рубашки или небрежности прически. Здесь мне необязательно выглядеть безупречно. Больше не нужно было быть совершенной. Мне нужно было только жить и дышать для самой себя.

Желтые обои в ванной начали отслаиваться от многолетнего пара, заполняющего комнату, краска в гостиной облупливалась и стиралась, а в углу на потолке спальни расцвело огромное водяное пятно, которое, казалось, с каждым годом становилось все больше. Ковер затерся, мебель была слишком старой, но все это было моим, не обремененным воспоминаниями и обязательствами.

После того, как я смыла с тела жир и пот, вышла из душа и обернула себя пушистым желтым полотенцем. Потом приступила к своему ночному обряду – чистке зубов и увлажнению тела. Нырнув в ночную рубашку, посмотрела новости ровно шесть минут, только чтобы узнать погоду. Затем свернулась в своей большой кровати и дочитала какую-то бесполезную ерунду перед сном.

Завтрак в «Bucksaw Cafe» начинается в десять утра, и каждый новый день походит на предыдущий, за исключением суббот и случайных воскресений, когда Федра начинает настаивать, чтобы я занялась чем-нибудь еще. Только завтрашний день окажется другим. Мне предстоит пережить ужин с межведомственным олухом, вероятно, выслушивая дифирамбы топорам и татуировкам и придется вести себя довольно стервозно, чтобы он держался от меня подальше, пока не вернется домой в Estes Park.

Внезапный стук в дверь напугал меня и, приподнявшись на локтях, я оглядела спальню, как будто это могло помочь мне лучше слышать.

- Фэлин! – Раздался голос Кирби по ту сторону входной двери. – Гуннар задерживается! Впусти меня!

Я застонала, пока сползала с очень удобного матраса и побрела из своей комнаты через всю гостиную к двери. Только повернула засов, как Кирби влетела внутрь все еще одетая в рабочий фартук, держа в руках походную стакан наполовину заполненную содовой.

- Скажи, возможно, любить все в человеке и одновременно ненавидеть? – Пробубнила она, захлопывая за собой дверь, специально избегая моего лица. Она сделала глоток и облокотилась на ближайшую к двери вещь – боковушку моего холодильника. – Он уже второй раз на этой неделе задерживается.

- Может тебе не следует одалживать ему свою машину, - предложила я.

- Его грузовик в мастерской,… опять, - взгляд Кирби пробежался по моей фиолетовой хлопковой ночнушке, и она усмехнулась. – Какое у тебя сексуальное бельишко, бабуля.

- Заткнись, - ответила я, сделав несколько шагов в сторону большого зеркала, висящего на стене. Эта была футболка большого размера. Не имеющая никакого отношения к старушечьим вещам.

Я прошлепала по ковру, приглашая ее присесть. Схватила прядь все еще влажных волос, непроизвольно используя обе руки, чтобы покрутить кончики. Мои волосы были, своего рода, маскировкой, спадая мягкими локонами на плечи, они могли прикрыть грудь, даже окажись я на берегу лагуны обнаженной. Всегда занимала этим руки, когда нервничала или мне было скучно. Также это было своего рода защитным механизмом. С помощью наклона головы между мной и нежелательным взглядом возникало препятствие золотистого цвета.

Мужчины чаще обращали внимание на мои волосы, нежели глаза. Мои глаза были не так близко посажены, как у Кирби, но были той же миндалевидной формы, слегка прикрытые веками. Неважно, сколько роликов по нанесению макияжа я посмотрела на YouTube, подводка глаз всегда оказывалась пустой тратой времени. Да и вообще нанесение макияжа было бесполезным, потому что я не умела рисовать, и по этим причинам форма моих глаз и их ярко-зеленый цвет постояльцы отмечали не часто. Но чаще, чем россыпь веснушек на носу.

Кирби вполне комфортно чувствовала себя у меня дома, сидя на диване и откинувшись на подушки.

– Люблю это старье. Думаю, эти вещи старше меня.

- Старше нас вместе взятых, - ответила я.

Лофт был обустроен всем кроме кровати. Я много ночей провела на этом диване до тех пор, пока не накопила достаточно денег, чтобы купить каркас и матрас. Я посчитала изголовье напрасной тратой денег. Все мои сбережения ушли на самое необходимое.

Я села в скрипучее оранжевое вращающееся кресло рядом с диваном, наблюдая за хмурящейся Кирби, которая втягивала свой напиток через трубочку.

Она повернула запястье, чтобы посмотреть на миниатюрные часы с кожаным черным ремешком, после чего нарочито громко вздохнуло.

– Ненавижу его.

- Нет.

- Я ненавижу ожидание. Такое ощущение, что все наши с Гуннаром отношения сводятся к одному – ожиданию.

- Он обожает тебя. И берет все эти дополнительные уроки, чтобы получить хорошую работу и обеспечить тебя всем, чего пожелаешь, когда станешь его женой. Все могло быть хуже.

- Ты права. Он самый сексуальный парень в городе, не считая твоей новой игрушки. Ты действительно собираешься пойти с ним на ужин?

- На бесплатный ужин? Конечно.

- Внизу ты тоже можешь бесплатно отужинать, - безразлично заметила Кирби, в ее носу сверкнул малюсенький бриллиант, поймав луч света. Привлекательный носик Кирби шел в комплекте с миниатюрной фигуркой пяти с половиной футов ростом. Она была похожа на школьную чирлидершу с улыбкой мисс Америки. Она могла бы стать моделью или актрисой, но вместо этого работала официанткой в Спрингс.

- Почему ты еще здесь? – Спросила я, проигнорировав ее комментарий.

Она поморщилась. – Боже, Фэлин, извини. Я подожду внизу.

Я дотянулась до нее, когда та встала. – Нет, глупышка!

И потянула ее вниз, она нахмурилась, но села обратно.

- Я имела в виду, почему ты еще не свалила из этого города?

Ее лицо смягчилось.

– Мне здесь нравится. – Ответила она, пожав плечами. - И Гуннар все еще учится. Его родители оплачивают счета, пока он в городе и помогает на ферме.

- Он все еще собирается учиться на помощника врача в Денвере?

- Именно поэтому он пока остается поближе к дому, готовится поступать в программу UCCS, после чего он с легкостью переведется в Университет Денвера.

- Ты имеешь в виду, он остается поближе к тебе.

- Только ради экономии. Затем мы вместе переедем в Денвер. Надеюсь, там я смогу найти что-то похожее на эту работу, чтобы я могла работать, пока он учится.

- Конечно, сможешь. Денвер… ну, это Денвер. Есть из чего выбирать.

В ее глазах вспыхнула надежда.

– А ты где была? Помимо нашего города.

Я чувствовала, как выражение моего лица изменилось.

– Я училась в Дартмуте. Ну, этого следовало ожидать.

- Тебе не понравилось?

- Это был прекрасный год.

- Всего год? А ведешь себя так, словно это было в прошлой жизни.

- Всего год. И да, есть такое ощущение.

Кирби постучала пальцами по пластиковой крышке стакана.

– Сколько лет прошло с тех пор, как ты уехала? Два года?

- Четыре.

- Я работала с тобой целый год, и ты ни разу об этом не рассказывала. Все дело в твоих родителях, да?

Я выгнула бровь.

– Я удивлена, что ты только сейчас об этом спрашиваешь.

- Ждала подходящего момента, когда мы станем достаточно близки, чтобы поднимать эту тему. Я боялась, что ты можешь сказать.

- Да не о чем говорить.

- Ты так говоришь, чтобы просто меня успокоить? – Спросила она. – Если с тобой что-то произошло, ты можешь мне рассказать. Знаешь ведь, что я никому не проболтаюсь, даже Гуннару. – Ее идеальные черты лица стали еще прекраснее от печали, а пухлая нижняя губа более выразительна, когда она надулась.

- В Дартмуте со мной ничего плохого не случилось. Я тебе говорила, мне там понравилось, но мое обучение шло в комплекте с рядом условий, с которыми я больше не могла мириться.

- О, - она немного расслабилась. – Твои родители.

- Да. Они.

В дверь снова постучали.

Кирби закричала, заставив меня подскочить от испуга.

– Входи!

Дверная ручка повернулась, и в комнату вошел громадный молодой человек с детским лицом и мускулами, которые едва умещались под его футболкой. Быстрым движением он перевернул бейсболку козырьком назад, и непослушные завитки карамельных волос повылазили в разные стороны через черную сеточку.

– Черт возьми, детка. Прости меня. Долбаные дополнительные занятия и пробки.

Она наклонилась со спокойным выражением лица, позволяя ему поцеловать себя в щеку. И захлопала длинными ресницами.

Она не претворялась. И сразу же простила его.

Гуннар перевел на меня взгляд.

– Прошу прощения за свой язык.

Я отмахнулась от его извинений.

– Здесь нет никаких правил, - и оглядела свою квартирку с широкой улыбкой на лице. – Часть очарования этого места.

- Как дела на работе? – Гуннар спросил, переводя взгляд с Кирби на меня. Когда он говорил, его язык прижимался к внутренней стенке зубов, из-за чего он немного шепелявил, и мне это показалось очень милым.

Гуннар был вежлив и тактичен, но когда я мы вместе с ним и Кирби ходили развлекаться, его предупреждающий взгляд избавлял нас от нежелательного мужского внимания. Много раз Кирби упоминала, что когда в тебя влюблен супер герой, ты перестаешь бояться или беспокоиться, потому что Гуннар со всем разберется. Несмотря на то, что в свободное от учебы и Кирби время он проводил в тренажерном зале, его комплекция не соответствовала профессиональному бодибилдеру, но высокий рост и достаточно мощное телосложение придавали ему угрожающий вид. Единственное, в чем его можно было обвинить, так это в том, что он был слишком милым, пытаясь помогать всем вокруг, из-за чего часто опаздывал и слишком сильно уставал.

Выдохнув, Кирби протянула ноги на колени своего бойфренда.

– Прекрасно. Фэлин собралась на свидание.

Гуннар посмотрел на меня для подтверждения.

Я пожала плечами.

– Мои родители нарисовались. Они были здесь, когда он спросил. Мне, вроде как, пришлось согласиться.

С улыбкой на губах парень покачал головой, уже догадываясь, к чему ведет мой рассказ. – Бедный.

- Он знает, - добавила Кирби.

- А. Ну тогда это его проблемы, - произнес он.

Я вытащила диванную подушку из-за спины и прижала ее к груди. – Это всего лишь ужин. Я не собираюсь разбивать его сердце.

- Я сказала то же самое, когда Кирби пригласила меня на свидание, - засмеялся он.

Кирби вырвала подушку из моих рук и швырнула ее Гуннару в голову.

– Прекрати всем вокруг это рассказывать! Они подумают, что это правда!

Все еще улыбаясь, Гуннар поднял подушку с пола и игриво бросил ее обратно.

– Может, я хочу, чтобы ты в это поверила. Так хоть не будет казаться, что я постоянно за тобой бегаю.

Кирби растаяла.

С небольшим усилием он перетащил ее себе на колени и коротко чмокнул в губы. После чего поднялся вместе с ней и поставил на ноги.

- Я рада, что вы уходите, - безразлично заметила я. – Меня тошнит от ППЧ (Публичное Проявления Чувств).

Кирби показала мне язык и позволила Гуннару отвести ее к выходу. Он остановился, и она тоже.

- Удачи завтра, - пожелал Гуннар.

На лице Кирби вспыхнула озорная улыбка. – Удача понадобится парню.

- Выметайтесь, - ответила я.

Я дотянулась до боковушки дивана, схватила подушку и бросила ее в сторону двери. В это же время Гуннар вытащил Кирби и закрыл за ней дверь. Подушка отскочила от старого деревянной поверхности и приземлилась на коричневый ковер.

Мое тело отяжелело, когда я, заставив себя подняться с кресла, побрела в спальню. Край одеяла был откинут с тех пор, как я вылезла оттуда. Я просунула ноги под одеяло, натянув его до самого подбородка и прижимая к себе.

Я сделала вдох, наслаждаясь свободой после полных пяти лет горя и вины. Возможно, я и позволяла своим родителям практически всегда принимать за себя решения, но вопреки всем доводам и страхам, я освободилась от них. Временами они напоминали о себе, но больше не могли причинять боль.

Мои веки отяжелели, и я несколько раз моргнула, прежде чем позволить себе погрузиться в сон, без кошмаров о ярких лампах, белых стенах, хватающих незнакомцах или отдаленных криках. Подобные сны прекратились месяц спустя, как я переехала в этот маленький лофт. Теперь, я вижу омлеты, чизкейки, сладкий чай, Чака ругающегося над плитой и указания Федры по рассаживанию посетителей. Нормальная жизнь заменила тяжесть невыносимых ожиданий.

Я глубоко вдохнула и выдохнула, но в этот раз мне привиделось не «Bucksaw».

Мне приснился Тейлор.

Глава 3

Зазвенел будильник, вырвав меня ото сна, и я дотянулась и шлепнула ладонью по кнопке. Мои ноги запутаны в простыне, а одеяло валялось на полу, как и всегда.

Я потянулась, медленно поднялась, и зажмурилась, когда сквозь окно пробивалось яркое утреннее солнце. Белые стены в комнате были простыми, но я не осмелилась просить Федру что-то менять. Она и Чак и так много для меня сделали, позволив жить в квартире на верху, так, чтобы я смогла скопить денег.

Я одела одну из своих футболок с V-образным вырезом, которые висели в моем шкафу, и мои любимые джинсы, которые я купила в местном отделении ARC Thrift Store. Эти выцветшие джинсы были как раз той парой, которую я купила спустя пару дней после того, как поселилась в этой квартире, когда получила свою первую зарплату, и как раз после того как Федра узнала, что я сплю в машине, которую спустя десять дней забрали мои родители и продали.

Раньше в доме моих родителей, мой шкаф ломился от дизайнерской одежды, но в этом шкафу у меня было полно места. Если не считать вещей, которые я закинула в рюкзак – косметику, вода, закуски и коробку с обувью, когда я убегала, то взяла с собой только свою машину и сумку с вещами. Пять лет работы в кафе обеспечили меня еще пятью парами джинсов, тремя шортами, и десятком, а то и больше, футболок. Как-то проще жить налегке, особенно если тебе некуда идти.

Я собрала длинные волосы на затылке, позволяя челке упасть, и каждый раз моргая, она попадала в глаза.

Она всегда лезет мне в глаза!

Я пропустила день стрижки Фэлин. Поэтому посмотрев на комод, где лежали ножницы, я решила оставить все как есть, и подстригусь ко встрече с милым, но определенно несчастливым лесным пожарным. Маловероятно, что он сможет конкурировать с его идеальной копией в моем сне, с тем, кто смог довести меня до оргазма одним только томным взглядом. И теперь досрочно мой мозг определил его раздел разочарований.

После скраба лица, и утренних процедур, я схватила свой фартук и толкнула дверь. Быстрым поворотом ключа, я замкнула дверь. И пройдя чуть дальше по коридору и спустившись по пятнадцати ступенькам, я оказалась снова в Bucksaw.

Чак уже стоял за разделочным столом, и Федра считала наличные в кассе, утреннее солнце играло с седыми прядями ее волос.

- Будто никуда и не уходила, – озвучила я.

- Ты говоришь это каждое утро, – отозвалась Федра.

- Я, правда, чувствую это каждое утро.

- Ты и это говоришь каждый раз. – сказал Чак. Он поставил на стол тарелку с блинчиками, политыми сиропом, и украшенными порцией взбитых сливок и нарезанной клубники. Тарелка стояла прямо на стойке между кухней и обеденным залом.

- Для записи, я могу думать только об одном месте, где бы сейчас хотела оказаться. – сказала я, взяв тарелку.

- И ты туда доберешься. – сказал Чак.

- Ладно, малышка, – начала Федра, в ее голосе послышалось предупреждение. – Он до безумия милый.

- Ничего такого, с чем бы я не смогла справиться. – мои слова были едва понятны, я говорила с набитым ртом.

- Так он заберет тебя отсюда? - спросил Чак, скрестив руку, выглядывая из окна, которое было как раз на уровне его груди.

Этого места хватала, чтобы в самое загруженное время разместить до пяти тарелок.

Он посмотрел налево, как раз туда, где через двойные двери на кухню вошел Гектор.

- Доброе утро. – сказал Чак.

- Здравствуйте, мистер Чак. – сказал Геркор, усаживаясь на стул в дальнем конце бара. Он помолился над своим отлетом, который принес с кухни и запихнул сразу четверть себе в рот.

В двенадцати футах от места, где сидел Гектор, была лестница в мою квартиру.

- Фэлин, на что ты смотришь? – спросила Федра.

- Меня начинает беспокоить, что любой посетитель может подняться по этой лестнице.

- Разве ты не заметила, но я не особо люблю любопытных.

Чак засмеялся.

– Даже детей. Помнишь, как ты довела ребенка Моррисов до слез.

- Чак, хватит об этом. Он уже учится в средней школе, сколько ты еще будешь мне об этом вспоминать?

- Всегда, – сказал Чак. - Потому что я обожаю смотреть на твое выражение лица, когда я каждый раз напоминаю тебе об этом.

Выглянув из своего места в раздаточное окошко, Чак мог увидеть длинную барную стойку и стулья. Она разделяла кассу и несколько столиков с напитками от общего обеденного зала. Для меня и Кирби, это узкое пространство как укромный уголок, место, где мы может несколько секунд собраться, прежде чем снова окунемся в суматоху.

Я сидела на одном из стульев, и счастливо жевала свой кусочек блинчика, политого сиропом.

- Фэлин, не игнорируй мой вопрос. – сказал Чак.

Я особо не спешила проглатывать наивкуснейший блинчик, чтобы ответить Чаку, но мне не хотелось быть грубой.

– Я не знаю, придет ли он за мной сюда. Мы с ним не разговаривали.

- Спорю, что он придет, – сказала Федра, закрывая кассовый аппарат. Она сложила руки на груди. – Но если он вдруг поведет себя не как джентльмен …

- Я знаю, – сказала я. – Я заеду ему в кадык.

- Умница, – сказала Федра, изобразив удар в воздухе. – Они это ненавидят.

- Она права, – крикнул с кухни Чак. - Ненавидим.

Я хихикнула, точно зная, Чак лучше отрежет себе руку, чем разозлит женщину, знающую такой боевой прием.

Чак исчез в окне, но через секунду вышел через маятниковые двери. Он вытирал руки о свой белоснежный фартук, оставляя на нем оранжево-коричневые разводы.

- Эммм, – я сказала, почти прожевав, заметя выражение лица Чака. – Ты же не собираешься говорить со мной о сексе, правда? Пожалуйста, не надо.

- Так что, на счет этого парня? Я понимаю твои мотивы, но больше меня беспокоят его намерения. – сказал Чак.

Федра посмотрела на мужа так, словно одним взглядом смогла приумножить их 46 лет, проведенные вместе.

Я закончила жевать, промокнула рот салфеткой. Я скомкала ее и позволила ей упасть мне на колени. В голове раздавался назойливый голос Блэр.

- Неправильная вилка, Фэлин.

- Фэлин, мы так суп не едим.

- Встань прямо, Фэлин

- Фэлин, не один мужчина не захочет с тобой быть, пока ты плохо себя ведешь.

- Фэйлин, мы не обсуждаем вульгарные темы за столом, такие как твое мнение.

Они давили на меня, так сильно приучали к этикету, что даже после ухода из дома, я иногда использовала плохие манеры просто, чтобы позлить Блэр. Даже если она этого не видела, но от такого маленького бунта мне становилось лучше.

Спустя почти пять лет после моего ухода, моя кровь все еще закипала от того, что эти привычки никуда не делись, так же, как и желание родителей контролировать меня, или пытаться вписать меня в образцово-показательную семью бывшего мэра Колорадо.

- Фэлин? – спросила Федра, и ее наполненный заботой голос вернул меня из раздумий обратно в Bucksaw, подальше от моего детства.

Я моргнула.

– Он, эм... меня не волнуют его намерения. Я просто согласилась, чтобы позлить Уильяма.

- Тогда зачем все это продолжать дальше? – спросил Чак.

- Потому что он подыграл мне, когда я солгала родителям, – с улыбкой ответила я. – Тем более ему все равно. Он просто хочет завести небольшую интрижку.

Чак посмотрел на меня с невозмутимым лицом, а затем медленно ушел в двойные двери, пока не скрылся из виду.

Федра расхохоталась.

– Для этого парня ты будешь одним сплошным наказанием. Хотя он любит тебя, как самого себя. Пусть он думает, что ты девственница. – Как только слова слетели с ее губ, она застыла и выпучила глаза. – Ох милая, прости меня.

- Я думаю, он уже знает, что я не девственница. – ответила я, спокойно пропуская ее извинения.

Федра заметно затряслась и ушла делать своей знаменитый Сан Ти. Я встала и пошла к дальнему концу бара. Я обняла ее сзади, опустил подбородок ей на плечо.

– Все хорошо. – мягко успокоила я.

- Будь проклят мой огромный рот, – она всхлипнула. – и мои куриные мозги.

Я развернула ее, и подождала, когда наши глаза встретятся.

– И твое доброе сердце.

Ее нижняя губа задрожала, и она обняла меня и крепко прижала к своей груди. Ее заботливые руки, поглаживали мою спину.

– У нас нет своих детей. Но ты и Кирби нам как родные. А теперь выметайся отсюда и ради всего святого, пора уде браться за работу. – сказала она, и вернулась к приготовлению чая.

Я взяла салфетку и протянула ей. Она поднесла ее к лицу, промокнула глаза. Я думаю, она именно так и сделала, но сложно было сказать точно, ведь она стояла спиной ко мне.

- Я сказала, иди работай. - повторила она.

- Да, мэм. – я быстро обошла стойку и взяла свою тарелку. Я доела последний кусочек блинчика, пока шла на кухню.

Пит - пухлый, лысый и хмурый, уже стоял рядом с Чаком, помогая нарезать ему разные продукты, как он делала каждое утро.

Гектор был у раковины, натирая столовые приборы.

– Доброе утро, мисс Фэлин, – сказал он, забирая из моих рук тарелку. Он поставил на стол спрэй, и достал тарелку сделанную толи из стекла, толи из пластика.

- В сотый раз тебе говорю, Гектор…

- Не надо, мисс, я знаю. – сказал он робко улыбаясь.

Пит улыбнулся. Он мариновал цыпленка, думая о своем. Именно эта троица, как говорит Федра, сделала Bucksaw таким популярным, они были нашими работниками кухни.

Чак смешивал ингредиенты для своего специального соуса, и смотрел куда-то вдаль, полностью погрузившись в свои мысли. Он вытер влажную дорожку на щеке и продолжил резать. Он посмотрел на меня и покачал головой.

– Чертов лук. – и вытер вторую щеку.

- Угу. – сказала я, не поверив его словам.

Федра была не единственной чувствительной в семье.

С понимающей улыбкой Пит посмотрел на своего босса и продолжил заниматься своими обязанностями.

Я помогала Гектору разложить приборы. Затем я наполнила сиропом Колы автомат с содовой, вытерла окна, и дважды проверила обеденный зал, который сиял чистотой.

Гуннар привет Кирби около 8 утра, и она стояла перед входной дверью, скрестив руки на груди, также как и каждое утро. Я не понимала, почему она приезжает так рано, ведь мы не открываемся раньше 9 утра.

Я открыла дверь, спустила ее и снова закрыла за ней.

- Я пришла! – она громко объявила о своем приходе, пока шла по залу, также как и всегда.

- Я сообщу в газеты. – невозмутимо говорила Федра.

В этот момент Кирби показала ей язык, подмигнула мне, и прошла в двойные двери, которые продолжали раскачиваться после нее.

- В один прекрасный день ты сорвешь их с петель. - крикнула Федра.

- Прости. – Кирби была торопливой, но искренней, ее темный хвост раскачивался в стороны, когда она несла солонки и перечницы.

Когда она начала их заполнять, то они обменялись понимающими улыбками.

- Я знаю этого сорванца, еще с тех пор как она стала самостоятельным ребенком. – Федра показала на Кирби.

- Я все слышу. – крикнула Кирби в ответ.

- Вот и хорошо, – парировала Федра. – Я каждый день делала себе панини с курицей, огурцами и острым соусом, как раз к тому времени, когда Кирби проходила мимо, когда возвращалась со школы.

Кирби усмехнулась.

– И саамы волшебным образом, она каждый раз теряла аппетит.

- Потому что я знала, что ты проголодаешься к тому времени, как начнешь заглядывать в нашу дверь. – Федра рассказывала, и ее тон был чем-то средним между дерзким и глупым. – Она могла без остановки болтать с набитым ртом, рассказывая как прошел ее день, пока она поедала мой несчастный панини, после чего даже не удосуживалась поблагодарить, прежде чем вытирала рот рукавом и уходила в кафе Old Chicago в паре кварталов отсюда, где ее мать работала официанткой.

Кирби закручивала крышку солонки.

– Это все не правда.

- Хорошо. Она вытерла рот салфеткой. Но только иногда.

Кирби покачивала головой, пока заполняла перечницы. Увидев время, я начала откручивать крышки, а Кирби ускорила темп.

- Кирби единственный человек на Земле после Чака, – я указала головой на кухню. – кто может показать тебе язык и остаться при этом живым.

- Нет, у меня две девочки, и мне приходится терпеть от них обоих. – ответила Федра и вскинула бровь, глядя на меня.

Я сглотнула ком в горле. Федра как никто другой дает мне возможность почувствовать себя частью семьи, в момент, когда я меньше всего этого ожидаю, но в тоже время, когда больше всего нуждаюсь в этом.

Она взяла полотенце для рук со стола, когда подошла ко мне. Перекинув его через плечо, она посмотрела на стеклянные витрины, и увидела на парковке три машины полные людей.

Она подняла мою руку, в которой я все еще держала солонку и начала читать свой любимый сонет:

А мне отдайте из бездонных

глубин - изгоев, люд забитый.

Пошлите мне своих бездомных,

своих отверженных, забытых.

После каждого предложения, она все сильнее размахивает моей рукой, и соль сыпется нам на головы как разыгравшаяся метель.

Я у двери златой их встречу.

И освещу их путь свечою.

Бездомным я теплом отвечу.

Дата добавления: 2015-08-31