Накануне отмены крепостного права

После Крымской войны в истории России началась новая полоса. Современники называли ее эпохой Освобождения, или эпохой Великих реформ. Этот период русской истории прочно соединился с именем императора Александра II.

Александр II родился 17 апреля 1818 г. В то время царствовал его дядя, Александр I, но поэт В.А. Жуковский, по-видимому, догадывался, какая судьба ожидает новорожденного. В стихотворном послании матери младенца поэт высказал пожелание, чтобы «на чреде высокой» ее сын не забыл «святейшего из званий: человек».

Прошло восемь лет, и император Николай I предложил Василию Андреевичу должность наставника наследника престола. Жуковский был близок ко двору, но не гнался за придворной карьерой. Предложение не привело его в восторг, ибо он знал придворный быт царей, насквозь пронизанный духом милитаризма. Но и отказываться от должности, как он понимал, не следовало: ведь судьба даровала ему уникальный шанс повлиять на будущее России.

Жуковский составил план воспитания наследника и подал его на высочайшее утверждение. По сути это были те условия, на которых он соглашался взяться за дело. Во главу угла ставилось изучение отечественной истории, а военному делу отводилось всего шесть недель в летние месяцы. В письме матери наследника поэт предостерегал от увлечения «воинственными игрушками». «Государыня, простите мои восклицания, — писал он,— но страсть к военному ремеслу стеснит его душу; он привыкнет видеть в народе только полк, в Отечестве — казарму».

План был одобрен, и поэт вступил в должность наставника. Но в обстановке, в которой рос цесаревич, ничто не изменилось. По-прежнему чуть ли не каждый вечер устраивались военные игры с участием родителей наследника. Николай стал вмешиваться в учебные дела. «Я заметил, — сказал он однажды, — что Александр показывает вообще мало усердия к военным наукам. Я буду непреклонен, если замечу в нем нерадивость по этим предметам; он должен быть военный в душе».

Жуковский, видя, как рушится его план, постепенно отходил от воспитания, надолго уезжал за границу. Но он полюбил резвого и отзывчивого мальчика, часто писал ему письма. «Владычествуй не силою, а порядком, — наставлял он его, — истинное могущество государя не в числе его воинов, а в благоденствии народа... Люби народ свой: без любви царя к народу нет любви народа к царю».

Александр рос здоровым и жизнерадостным, успешно учился. Правда, воспитатели замечали в нем отсутствие упорства в достижении цели. Столкнувшись с трудностями, он иногда впадал в апатию. Александр отличался большой впечатлительностью. Уроки Жуковского глубоко запали в его душу. Но не меньшее влияние оказал на него отец. Он боялся его и восхищался им. Военного дела в той степени, как Николай I (отличный военный инженер), Александр II не постиг. Но мишуру парадов, смотров и разводов он знал до мелочей и самозабвенно любил. Всю жизнь в его душе боролись два начала — гуманное, привитое Жуковским, и милитаристское, унаследованное от отца. Перетягивало то одно, то другое.

Навсегда запомнилось будущему царю путешествие по России в 1837 г. Его сопровождал Жуковский. За семь месяцев они посетили 30 губерний. В Сибири они встречались с декабристами. В Вятке им рассказывал о богатствах местного края ссыльный Герцен. По возвращении наследник просил о смягчении участи декабристов. Тогда же Герцен был переведен во Владимир.

Кроме парадов и балов, было у Александра еще одно увлечение, которое странным образом повлияло на события в начале его царствования. Он был страстным охотником и, конечно, не мог пройти мимо «Записок охотника» И.С. Тургенева. Впоследствии он говорил, что эта книга убедила его в необходимости отмены крепостного права.

Александр II в феврале 1855 г. вступил на престол уже немолодым человеком — в 36 лет. Трудно сказать, что больше повлияло на его решение отменить крепостное право — «Записки охотника» или Крымская война. После нее прозрели многие, в том числе царь. В 1856—1857 гг. в ряде южных губерний произошли крестьянские волнения. Они быстро затихли, но еще раз напомнили, что помещики «сидят на вулкане».

Крепостное хозяйство таило в себе и другую угрозу. Оно не обнаруживало явных признаков скорого своего краха и развала. Истощая природу и человека, оно могло просуществовать еще неопределенно долго. Но свободный труд производительнее подневольного — это аксиома. Крепостное право диктовало стране крайне замедленные темпы развития. Крымская война показала растущую отсталость России. В ближайшее время она должна была перейти в разряд третьестепенных держав — со всеми вытекающими из этого последствиями.

Нельзя забывать и третью причину. Крепостное право, слишком похожее на рабство, было безнравственно.

Сознавая необходимость преобразований, Александр II не знал, как приступить к ним. Плана реформ у него не было. Между тем в печати по-прежнему не допускалось свободного обсуждения общественных проблем. По рукам стали ходить записки, написанные на злободневные темы. Некоторые из этих произведений оказали сильное воздействие и на общественное мнение и на царя. Особое значение приобрела «Записка об освобождении крестьян», автором которой был К.Д. Кавелин.

Кавелин считал, что можно и нужно пренебречь правом помещиков на личность крестьянина, но нельзя забывать об их праве на его труд и, в особенности, на землю. Поэтому освобождение крестьян может быть проведено только при вознаграждении помещиков. Другое решение, заявлял Кавелин, «было бы весьма опасным примером нарушения права собственности». Но нельзя, подчеркивал Кавелин, упускать из виду и интересы крестьян. Они должны быть освобождены от крепостной неволи, за ними надо закрепить ту землю, которой они владеют в настоящее время. Разработку выкупной операции правительство должно взять на себя. Если оно сумеет учесть интересы помещиков и крестьян, то два сословия в конце концов сольются в один земледельческий класс. Внутри него исчезнут сословные различия и останутся только имущественные. «Опытом доказано, — писал Кавелин, — что частная поземельная собственность и существование рядом с малыми и больших хозяйств суть совершенно необходимые условия процветания сельской промышленности». Отмена крепостного права, как надеялся мыслитель, откроет путь другим реформам: судебной, цензурной, военной, а также и развитию просвещения.

В составлении и распространении записки Кавелин видел свой гражданский долг, «святейшую из святейших обязанностей, хотя бы в конце ее стояли крепость, Сибирь или виселица». Никто ведь не знал, как обернется дело. При Николае I люди отправлялись в ссылку и по менее значительным поводам.

Крепостники встретили записку Кавелина с раздражением. Им удалось настроить против него самого царя. Кавелин потерял место наставника цесаревича, а затем был удален из Петербургского университета. Тем не менее его записка предопределила многие положения крестьянской реформы.

В 1855 г. А.И. Герцен приступил к изданию в Лондоне альманаха «Полярная звезда». В нем печатались материалы о декабристах, Пушкине, Белинском, Чаадаеве. Успех «Полярной звезды» привел Герцена к мысли о выпуске периодического бесцензурного издания, которое могло бы быстро откликаться на текущие события, пропагандировать идеи освободительного движения. С 1 июля 1857 г. Герцен и Огарев стали издавать газету «Колокол». В первом номере Герцен выдвинул программу из трех пунктов: 1) освобождение крестьян, 2) упразднение цензуры, 3) отмена телесных наказаний. В дальнейшем Герцен уточнил, что имеется в виду освобождение крестьян с землей, выкупленной государством.

Это была программа-минимум. Но ее реализация во многом изменила бы обстановку в России. В открытом письме Александру II, называя себя «неисправимым социалистом», Герцен подчеркивал умеренность и реализм своих конкретных требований: «Я стыжусь, как малым мы готовы довольствоваться; мы хотим вещей, в справедливости которых Вы так же мало сомневаетесь, как и все. На первый случай нам и этого довольно».

Издание «Колокола» стало вершиной общественно-политической деятельности Герцена. Его незаурядное мастерство писателя, публициста, редактора содействовало успеху «Колокола». Его читали в России все образованные люди — от сановников до гимназистов, о нем спорили, его передавали из рук в руки. На Нижегородской ярмарке «Полярная звезда» и «Колокол» были в числе самых ходких товаров.

Между тем в России происходило смягчение режима. В 1856—1857 гг. вернулись из ссылки декабристы и петрашевцы. Им, правда, запретили жить в столицах. Бывшие ссыльные разъехались по провинции и в дальнейшем приняли активное участие в подготовке и проведении крестьянской реформы.

В 1858 г. журналам разрешили печатать статьи по крестьянскому вопросу. Тогда же Н.Г. Чернышевский опубликовал в «Современнике» записку Кавелина. Взгляды Чернышевского и Кавелина на крестьянскую реформу в то время во многом совпадали. Хотя это не свидетельствовало об их идейной близости.

Кавелин был либерал, приверженец западного пути развития России. Социалистических идей он не разделял, но к их сторонникам относился с присущей ему терпимостью.

Николай Гаврилович Чернышевский (1828—1889) был социалист, материалист и атеист. Российскую крепостническую действительность он ненавидел, но не меньшее отвращение вызывал у него капиталистический строй западных стран. Вслед за Герценом Чернышевский полагал, что, используя русскую сельскую общину, можно «перепрыгнуть» через капитализм и построить социализм на заранее разработанных разумных основаниях. Поэтому он считал, что общину нужно во что бы то ни стало сохранить там, где она существует, и путем убеждений и разъяснений насаждать там, где крестьяне ее не знают. Но община казалась Чернышевскому все же несовершенной организацией: в ней было общественное пользование землей, но каждая семья трудилась отдельно. В дальнейшем, считал Чернышевский, произойдет переход к коллективным формам труда.

Проект Кавелина вскоре перестал удовлетворять Чернышевского, который пришел к выводу, что крепостной труд вовсе не должен подлежать выкупу, а за землю, отходящую к крестьянам, помещики должны получить только символическую плату от государства. В споре о крестьянской реформе точка зрения Чернышевского оказалась самой радикальной.

Крайние точки зрения (левые и правые) имеют право на существование. Они помогают найти компромисс, «золотую середину». Но сами по себе радикальные воззрения чаще всего несостоятельны. Крайние решения почти неизбежно приводят к тяжелым последствиям. Реализация плана Чернышевского вызвала бы жестокое потрясение, а то и разорение многих помещичьих хозяйств. Между тем крепостная система строилась на том, что именно помещик изымал излишки продуктов (а часто и не только излишки) у непосредственного производителя и отправлял их на рынок. Само по себе крестьянское хозяйство было в массе своей натуральным и слабо связанным с рынком. Разорение помещиков прекратило бы вывоз хлеба из России и вызвало бы трудности в снабжении продовольствием армии и городов. Поиски компромиссного решения были жизненной необходимостью, а не только уступкой помещикам.

Тем не менее позиция Чернышевского не может не вызывать уважения. Он в меру своих сил и понимания защищал интересы крепостного крестьянства, проявляя при этом решительность и мужество.

В 1857 г. в «Современник» пришел Николай Александрович Добролюбов (1836—1861). Он обладал тонким эстетическим вкусом и как литературный критик превосходил Чернышевского. Одним из первых Добролюбов поднял голос против «темного царства» — против деспотизма семейного и деспотизма среды. Но молодой критик был менее искушен в жизни, чем Чернышевский, а потому отличался большей прямолинейностью и беспощадностью в оценках. Особое раздра-жение вызывали у Добролюбова бесконечные либеральные разговоры, за которыми он не видел дела, часто не без оснований. Все либеральное движение Добролюбов считал «обломовщиной», а либералов — «лишними людьми». Разочаровавшись в «обломовщине», критик возложил все надежды на «народное дело», как иносказательно называл он революцию.

В те годы «Современник» был очень популярен. Широкая читательская публика разбиралась в сельском хозяйстве еще меньше, чем ее кумиры, позиция которых представлялась поэтому безупречной. С особым упоением «Современник» читали студенты, семинаристы, гимназисты. Отдельные статьи переписывались и передавались из рук в руки. Порыв, нетерпение, энтузиазм молодого поколения оказывали сильное воздействие на Чернышевского и Добролюбова. По-видимому, они уже не могли не писать того, что требовала от них горячая читательская аудитория. В этом были и сила, и слабость радикальных авторов «Современника».

С именами Чернышевского и Добролюбова связано начало размежевания в едином прежде лагере оппозиции. Размежевание между либералами и демократами — естественный процесс, знакомый всем достаточно развитым обществам. Но в России он произошел, пожалуй, слишком рано, когда общество не достигло еще необходимой зрелости.

Герцен был недоволен резкими нападками «Современника» на либералов. Незадолго до крестьянской реформы Чернышевский ездил за границу, встречался с Герценом. По-видимому, беседа не очень получилась. «Какой умница, какой умница! — восклицал после этого свидания Чернышевский. — И как отстал... Ведь он до сих пор думает, что продолжает остроумничать в московских салонах и препираться с Хомяковым... Присмотришься — у него все еще в нутре московский барин сидит!»

В свою очередь, Герцена задело то, как разговаривал с ним Чернышевский (по-видимому, не очень тактично). «Удивительно умный человек, — говорил он, — и тем более при таком уме поразительно его самомнение. Ведь он уверен, что «Современник» представляет из себя пуп России. Нас, грешных, они совсем похоронили. Ну только, кажется, уж очень они торопятся с нашей отходной — мы еще поживем!»

«Колокол» продолжал делать ставку на единство всего лагеря, противостоящего крепостникам. Герцен считал желательным мирное, эволюционное развитие общества, но не отвергал полностью и революционный путь. В сложившейся обстановке он видел все предпосылки для мирной отмены крепостного права.

Дата добавления: 2015-08-31