Г. Н. Федотовой. Сегодня Вы не были в театре, вчера не поехали к нам

Л. А. Сулержицкому

1911 г. 22 декабря

22 декабря 1911

Москва

Милый Лев Антонович!

Сегодня Вы не были в театре, вчера не поехали к нам...

Или Вы захворали, и тогда напишите словечко о состоянии здоровья, или Вы демонстративно протестуете и сердитесь, и тогда мне становится грустно, что работа, начатая радостно, кончается так грустно.

Когда я стою перед такими догадками, я чувствую себя глупым и ничего не понимаю. Чувствую, что мне надо что-то сделать, что-то понять, и не знаю и не понимаю, что происходит. Вы рассердились на Крэга за перемену освещения? Не верю и не понимаю. Ведь декорацию и идею создавал Крэг... Казалось бы, ему лучше знать, что ему мерещилось... ¹. Как смешон Ганзен, считающий "Бранда" своим произведением², так был бы смешон и я, принимая ширмы и идею постановки "Гамлета" за свое творение. Победителей не судят, а ведь "Мышеловка" имела вчера наибольший успех³.

Кроме того. Разве Вы не почувствовали третьего дня, когда Качалов пробовал играть в темноте, только что установленной Крэгом, что в ней-то (т. е. в темноте) и спасение всего спектакля. И действительно, вчера темнота закрыла все недоделанное. И боже, как выступили недостатки Болеславского⁴, когда свет осветил его всеми рефлекторами! И последняя картина сошла именно потому, что свет скрыл всю оперность костюмов.

Есть предположение, что Вы обиделись за афишу. Но при чем же я? ⁵

Крэг закапризничал, отверг все предложения. Театр требует, чтобы было имя Крэга, так как сделанный им скандал стал известен в городе. Крэг требует на афишу мою фамилию, так как боится ответственности и запасается мной, как козлом отпущения. Среди всех этих хитросплетений я должен примирить Крэга с Вами или Вас -- с Крэгом, так как не могу стоять один на афише. Я ничего не соображаю в такие минуты. Иду за советом к Вам, а Вы мне говорите о "Синей птице". И я уже тогда ничего не понимаю. Неужели этим закончится так хорошо, дружно начатая работа? Если да -- тогда надо бросать лучшее, что есть в жизни,-- искусство и бежать из его храма, где нельзя больше дышать.

Нельзя же жить, жить -- и вдруг обидеться, не объяснив причины. Что Вы обижены на Крэга -- понимаю, хоть и жалею. Но... Крэг большой художник, наш гость, и в Европе сейчас следят за тем, как мы примем его творчество. Не хочется конфузиться, а учить Крэга -- право, неохота. Не лучше ли докончить начатое, тем более что остался всего один день.

Смените гнев на милость и не портите хорошего начала дурным концом.

Завтра в 2 часа устанавливаем появление призрака в спальне⁶.

Обнимаю Вас.

К. Алексеев

8 января 1912

Глубокоуважаемая, дорогая и искренно любимая

Гликерия Николаевна!

Вечером, при официальном публичном чествовании, мы будем иметь радостный случай приветствовать Вас как одну из самых замечательных артисток нашего времени¹.

Теперь же, днем, пока Вы у себя дома, хочется, потихоньку от всех, интимно, сказать Вам много теплых слов и передать самые чистые чувства благодарности, накопившиеся за много лет в наших сердцах.

В важные минуты нашей артистической жизни Вы являлись то в роли заботливой матери, то в роли мудрой советницы, то друга и товарища по искусству с молодой и увлекающейся душой.

Вы провели меня на сцену, когда я постучался в Ваш класс при императорском Театральном училище.

На развалинах Общества искусства и литературы Вы пришли без зова к небольшой, всеми брошенной группе любителей, Вы сели за режиссерский стол и сказали: "Теперь давайте работать".

Вы поддержали в нас веру в будущее и научили нас служить искусству.

Теперь, перенеся свою деятельность в большое дело, мы часто вспоминаем наши маленькие репетиционные квартирки, где Вы учили нас не только искусству, но и тому, как надо приносить жертвы и труд любимому делу.

Низко кланяемся Вам за то добро, которое Вы сеяли вокруг себя так, что левая рука не знала о том, что творила правая.

В ознаменование сегодняшнего важного для русского искусства, общества и нашего Художественного театра дня -- позвольте мне, при личном свидании с Вами сегодня вечером, передать Вам от себя и жены чек на тысячу рублей, которые мы просим Вас употребить на добрые дела, так как Вы, лучше чем кто-либо, сумеете употребить их для настоящего добра -- нуждающимся.

Мысленно и с любовью вспоминая милого и незабвенного Сашу², мы еще раз шлем Вам нашу искреннюю любовь и благодарность за все добро, которое Вы сделали для нас, для Общества искусства и литературы, для Художественного театра, для русского искусства и общества ³.

Душевно и навсегда преданные и почитающие Вас

М. Лилина (Алексеева)

К. Алексеев (Станиславский)

8/I 912.

Москва

Дата добавления: 2017-01-13