Бруно при французском дворе

Путешествия Джордано Бруно

После бегства от инквизиции в 1576 году Бруно поочередно посетил Геную, Турин, Савону и Ноли. В 1577 году он провел несколько недель в Венеции, где издал свою первую книгу, к сожалению, ныне утраченную, под названием De segni de tempi. Следующая остановка Бруно была в Падуе, а затем в Милане, где он впервые услышал об английском дворянине Филипе Сидни, который впоследствии сыграл важную роль в его жизни. В 1578 году Бруно прибыл в Женеву, где надеялся получить защиту у маркиза ди Вико, богатого и влиятельного итальянского протестанта, жившего в изгнании. [5] Бруно дал понять, что он не собирается становиться протестантом; он хочет лишь спокойно жить и работать, но власти не позволяют ему делать это. Вскоре он завязал перебранку с видным профессором из Женевы, был арестован за дерзкое поведение и вынужден извиниться. После этого он покинул город, возмущенный и раздосадованный. [6]

С 1579 по 1581 год Бруно жил в Тулузе, столице бывших ка-тарских владений в Окситании, ныне полностью включенной в состав Франции. Он получил докторскую степень по теологии в Тулузском университете и впоследствии получил там кафедру философии, но и здесь его нонконформизм и прямодушие приводили к конфликтам с другими учеными и студентами. [7]

В 1581 году Бруно нашел убежище в Париже, где прочел серию из 30 лекций, заслужившую ему всеобщее признание, по свидетельству современников. Он быстро приобрел репутацию «замечательного эрудита и красноречивого оратора с превосходной памятью». [8]

В 1582 году Джордано Бруно призвали ко двору короля Франции Генриха III, который тогда находился в зените своего бесславного правления. По-видимому, сначала король оказал Бруно теплый прием и выделил ему должность во Французском уни-

верситете для преподавания искусства мнемоники. [9] По словам самого Бруно:

«Я получил такую известность, что король Генрих III однажды призвал меня к себе и спросил, является ли моя память врожденным даром или получена в результате магического искусства Я доказал ему, что усовершенствовал свою память не с помощью магии, а благодаря науке. После этого я издал книгу о памяти под названием Эе итЬгк 1аеагит («Тени идей»), которую посвятил Их величеству и получил лекторскую должность». [10]

То, что искусство памяти не имеет ничего общего с магией, строго говоря, является неправдой, и Бруно знал об этом. [11] Но он сделал вышеуказанное заявление, находясь под судом инквизиции в 1600 году и, следовательно, не желая признавать, что пользовался «языческой» магией в своих учениях. Тем не менее развитие мощной памяти — а тем более той суперпамяти, которой овладел Бруно благодаря искусству мнемоники, — действительно являлось частью магической системы, которой некогда пользовались древние египтяне, изложенной в герметических сочинениях. Как отмечает Фрэнсис Йейтс

«Отношение Джордано Бруно с Генрихом III засвидетельствовано только словами самого Бруно перед инквизиторами... Если бы Генрих заглянул в Ое итЬпз 1йеагит [книга, которую Бруно посвятил ему], он бы сразу узнал магические образы, так как однажды король послал гонцов в Испанию за трактатами по магии... одним из которых был «Пикатрикс». С учетом особого пристрастия его матери, Екатерины Медичи, к магам и астрологам невозможно представить, что Генрих не обладал некоторыми познаниями в этой области. Согласно более вероятному варианту этой истории, Генрих заинтересовался слухами о магических способностях Бруно и решил лично встретиться с ним». [12]

Образы, особенно изображения звезд и других небесных объектов, таких, как Солнце, планеты и знаки Зодиака, — короче говоря, все символы астральной магии, которые содержатся в «Асклепии» и «Пикатриксе» (см. дискуссию в главе 8), действительно использовались Бруно в качестве мощных вспомогательных средств для развития памяти. В техническом смысле они служили для него талисманами, с помощью которых воспоминания можно было прочно запечатлевать в мозгу и извлекать по мере необходимости. [13] В эту систему Бруно также включил новую гелиоцентрическую теорию великого астронома Николая Коперника, гневно осуждаемую католической церковью того времени. Фактически Бруно рассматривал себя как ученика Коперника, но он пошел еще дальше, чем польский ученый, и смело объявил, что вселенная бесконечна и состоит из бесконечного количества звезд, многие из которых имеют планетные системы, населенные живыми существами, как наша собственная планета. Можно сказать, что Бруно благодаря своей замечательной интуиции почти на 400 лет предвосхитил идеи современной космологии. [14]

Теория Коперника, помещавшая Солнце, а не Землю в центр нашей планетной системы, воспринималась Бруно как свидетельство божественной гармонии и всеобщего единства, в котором все планеты управляются из одного центра. По мнению Бруно, склонного к символическим обобщениям, гелиоцентрическая система, спроецированная на Землю силой астральной магии, обеспечивала модель построения идеального общества. Таким обществом, разумеется, должен был управлять великий «солнечный монарх» с помощью жрецов-философов; главным орудием его власти должна стать герметическая магия, вокруг которой объединятся все народы мира. Для Бруно Франция или, возможно, даже Англия в лице блестящей королевы Елизаветы I могла стать страной, которая даст миру такого великодушного и всеми уважаемого правителя.

Поэтому, прослужив один год при дворе короля Франции, Бруно отплыл в Англию в марте 1583 года. По словам Генри Коб-хэма, который в то время был послом Англии в Париже, его цель заключалась в пропаганде «религии, которую я не могу одобрить». [15] По выражению Фрэнсис Йейтс, «Джордано Бруно, ревностный приверженец герметической магии, теперь собирался посетить Англию для изложения своей новой философии». [16]

Дата добавления: 2015-07-13