Особенности гос.устройства РФ. Виды союзов России с другими гос-ми:СНГ. Союз России и Белоруссии

Данная проблема требует особого внимания, так как Российская Федерация представляет собой уникальное государственное образование, своеобразную мозаику народов. Мы уже отметили, что "несущей конструкцией" ее политического "скелета" является русский народ, численность которого превышает четыре пятых всего населения Федерации. Русский этнос в России на протяжении веков традиционно объективно выполняет консолидирующую функцию всех национально-этнических групп, входящих в состав России.

По данным переписи 1989 г. при общей численности населения Российской Федерации в 147 миллионов человек численность русских составляла в областях и краях (вне национальных образований) 108 млн. (74 процента) и 12 млн. (8 процентов) в национальных образованиях других народов (республики в составе РФ, автономная область, автономные округа). В то же время 41 народ РФ, имеющий свои национально-государственные и национально-территориальные образования и проживающий на территориях этих образований, составлял в совокупности 10 млн. человек (семь процентов). Таким образом, численность всех народов, образующих национальные образования, была и остается меньше численности русских, проживающих на этих территориях.

Однако это только одна - демографическая - сторона вопроса. Необходимо учитывать и ту качественную роль, которую играет профессиональный состав русского населения на этих территориях в области науки и культуры, промышленного производства и сельского хозяйства, образования и медицины.

Кроме того, нельзя недооценивать и огромную интегрирующую роль русского языка с точки зрения "включенности" национальных культур не только в российскую цивилизацию, в единую российскую духовность, но через них и в мировую культуру, и возможность обратной связи - мировые и российские достижения в национальную культуру автохтонных народов.

Любое разрушение этих связей, тем более искусственно инспирируемое, может повлечь и влечет за собой не только разрушение экономических связей, падение жизненного уровня, но и лишение жизненно необходимых культурных, духовных каналов взаимосвязи с общероссийской и мировой культурой, что, несомненно, приведет к формированию замкнутых национальных анклавов, которые на рубеже ХХI века, как свидетельствует опыт развития мировой цивилизации, не имеет исторической перспективы.

Борьба за "чистоту" нации, как правило, ведет к национальной трагедии и чаще всего сама идея генерируется и используется в сугубо политических целях, окрашенных в резко выраженные националистические тона.

По крайней мере, как свидетельствует процесс распада СССР и события, происходящие на территории ряда бывших республик Союза и национальных образований нынешней России, национализм стал эффективным средством прихода к власти национальной политической элиты, для которой власть - решение собственных клановых интересов самой этой элиты и сил, группировок, стоящих за ее спиной. Не случайно поэтому стержнем всей националистической деятельности: правовой, экономической (вопросы собственности), гражданской, пропагандистской, культурной стал антируссизм.

В связи с этим встает нелегкий для решения вопрос: каким должно быть государственное устройство, чтобы оно, во-первых, сохранило эту своеобразную мозаику народов, уникальность российской государственности, во-вторых, было адекватно этой уникальности, т.е. обеспечивало не только сохранение и защиту, но и перспективу ее (уникальности) развития, и, в-третьих, уравновешивало бы интересы всех народов, больших и малых, обеспечивая возможность каждому из них для духовного развития при общем постоянном повышении материальных условий жизни.

В современный период сложилось несколько взглядов и позиций по вопросу будущего государственного устройства России.

Видимо, идея унитарного государства на данном этапе развития России, как и в обозримом будущем не соответствует объективным политическим реальностям, сложившимся традициям. Всякая попытка такого решения проблемы встретит сильное сопротивление на уровне сложившихся территориальных и национальных элит, будет противоречить углублению интегративных процессов внутри России и вокруг нее, на бывшем пространстве России, остающимся наиболее важным геополитическим пространством России. Представляется, что выбор не между унитаризмом и федерализмом. Он в ином. Какой должна быть Федерация? Кто ее субъекты и каковы отношения между субъектами и федеральным государством, каково положение субъектов по отношению друг к другу?

Таким образом, в центре проблемы вырисовываются вопросы характера (природы) федерализма и структуры Российской Федерации: состава ее субъектов, распределения их полномочий. От того, как в конечном итоге будут решены эти вопросы, зависит корректное разграничение предметов ведения между федеральными органами государственной власти и органами власти регионов, соотношение закононормотворческих функций как самой федерации, так и ее субъектов, разрешение многочисленных проблем межнациональных отношений и, наконец, принципы организации правоохранительной системы, системы общественной и государственной безопасности.

Не случайно проблема государственного устройства России после распада СССР стала одной из наиболее сложных и болезненных проблем российского общества. И дело не в том, что предшествующий период оставил в наследство много нерешенных вопросов как практического, так и теоретического порядка. Сложность положения заключается в том, что решались и пока еще продолжают решаться эти вопросы не на сложившихся фундаментальных разработках, основные положения которых были бы приняты обществом, а на основе политической целесообразности, политической конъюнктуры и правил политической борьбы: за власть в стране, за власть в субъектах Федерации.

Тем не менее к сегодняшнему дню уже сложился ряд взглядов на решение проблемы, и некоторые позиции из этих взглядов получили частичное практическое воплощение, что позволяет, в определенной мере, конечно, оценить первые результаты.

Наверное, можно принять как аксиому, что с точки зрения геополитического статуса России, размеров территории, уровня развития экономики, многонационального состава, исторических особенностей и традиций, опыта, наконец, приобретенного столь дорогой ценой, наиболее оптимальной формой государственного устройства России является Федерация.

Однако на пути дальнейшего углубления и формирования подлинного федерализма и полного отказа от какого-либо унитаризма стоит ряд препятствий, среди которых одним из наиболее серьезных является территориально-национальный принцип построения Федерации, по существу себя изживший и ставший тормозом экономического, политического и культурного развития страны.

Сегодня можно без конца повторять тезис о вине большевиков, построивших Федерацию на основе национальной государственности ее субъектов. Но, видимо, необходимо увидеть и понять другую сторону этого вопроса, которая не укладывается в простую схему политической целесообразности РСДРП(б). И эта другая сторона определялась провозглашенной национальной политикой, которая после 1917 г. имела поистине революционное значение: национальная идентификация народов Российской империи, многие из которых были на грани исчезновения, на тот период могла быть осуществлена только при оформлении национальной государственности. Это было исходным моментом для развития всех остальных процессов: экономических, социальных, культурных, духовных. Что же касается русского народа, то перед ним такой проблемы не вставало. И надо признать, что экономическое развитие окраин, развитие национальных культур, образования, медицины, появление национальных кадров с опорой на русский потенциал и русский образ жизни (готовность к помощи, к защите слабого, к обеспечению безопасности каждого,. кто разделил свою судьбу с русским народом) отвечало сути такой политики. Но такая политика имела свои временные границы, так как в то время как нерусские народы обретали свою государственность, русский народ переставал ее ощущать как свою национальную. Более того, эта политика вела к тому, что русские теряли и те территории, которые исторически идентифицировались как русские земли, или территории, коренной народ которых обусловливал свое вхождение в СССР как союз именно с русским народом.

В основе такого государственного устройства лежали и другие объективные причины, как, например, проживание коренных народов на территориях, которые всегда идентифицировались именно с этими народами (Татарстан, Башкирия, Удмуртия и т.д.). За году советской власти сформировались и субъективные причины, влияние которых на ситуацию стало весьма значительным и игнорировать их значение для любого политика, особенно в условиях ослабления государства и падения роли центральной власти, стало просто невозможным, так как в противном случае нарастали сепаратистские тенденции. Эти субъективные причины кроются в том, что на этих территориях сложились влиятельные властные региональные и национальные элиты, значимость которых определялась прежде всего их ролью в управлении экономикой. Это в свою очередь порождало завышенные политические амбиции, которые далеко не всегда соответствуют материально-финансовым возможностям. Такое положение повлекло за собой финансовые и материально-технические дотации как плата региональной или национальной элите за лояльность по отношению к центральной власти. Субъективным фактором продолжала оставаться национальная психология.

Компартия упустила, по крайней мере дважды, - в конце 20-х и во второй половине 50-х годов в связи с действием совнархозов, - реальный момент перехода к политике культурно-национальной автономии и постепенного внедрения нового принципа формирования субъектов Федерации, основанного на экономико-географическом подходе.

С 1991 года на разных уровнях ведутся поиски оптимальной формы построения Федерации.

Так, в проекте Конституции РФ, вынесенном на V Съезд народных депутатов РСФСР в октябре 1991 г., предусматривалось создание в качестве территориальных субъектов государственного устройства России республик-земель, которые должны были получить статус, одинаковый с национальными республиками. Прообразами земель должны были стать края и области. Но, по существу, это не являлось решением проблемы, так как преодолеть национально-территориальный принцип проект не смог, и такой подход не решал главных проблем развития России, связанных с ее цивилизованными ценностями.

Кроме того, проявился и сугубо отрицательный подход даже к этому паллиативу со стороны национально-государственных субъектов Федерации, что в конечном итоге и привело к отказу от предложенного проекта.

Компромиссным стал подход, зафиксированный в Федеративном договоре, подписанном 31 марта 1992 г. 18 руководителями республик, 57 представителями краев, областей и городов (г. Москва, С.-Петербург) и 11 представителями автономных округов.

Согласно договору Россия имеет три типа субъектов Федерации: национально-государственный тип (суверенные республики в составе РФ), административно-территориальный тип (края, области, города Москва и С.-Петербург) и национально-территориальный тип (автономная область и автономные округа).

Решил ли Федеративный договор основную проблему? Нет, так как края и области, сделавшись субъектами РФ, не получили государственного статуса, с политической точки зрения, они субъекты "второго сорта" и никакая их экономическая значимость, размеры территории, наличие научно-технического потенциала и высококвалифицированной рабочей силы, их вклад в экономику России и в решение общих для страны социальных проблем не могут их уравнять с национально-государственными образованиями.

И это вполне устраивает последних, так как с их точки зрения, "основными участниками федерации являются именно республики, а не области и края, иначе теряется, разрывается фактор многонациональности Российского государства" (П. Шевоцуков. Суверенитет Республик в составе Российской Федерации, ж. "Международная жизнь", 1993 г., N3, стр.92). И далее там же, "... надо продолжать идти по пути усиления роли и места национально-государственных образований в составе Российской Федерации, предоставления им максимума суверенитета, прав, кроме тех, что будут добровольно самыми субъектами переданы в ведение федеральных органов власти".

Как реакция на крайне неудовлетворительные решения проблемы стало появление предложений и проектов конкретных форм территориальной государственности, таких как Уральская, Сибирская, Поволжская, Дальневосточная, Кубанская республики.

Допустим, узаконивается такое положение. Мы что получаем - русскую национальную государственность? Да, ничего подобного. Мы получили 57 русских республик, точнее 57 русских "удельных княжеств" со всей той политической чехардой, пережитой Россией 800 лет назад и получившей в конечном итоге татарское иго на 300 лет.

Как представляется, такой путь не ведет ни к сохранению не только русской, но и российской самобытности, российской цивилизации.

Как реакция на столь опасное для русского народа развитие событий и стал расцветающий русский национализм, в основе которого и лежит идея создания Русского национального государства.

Таким образом, становится совершенно очевидным, что, лишив административно-территориальные образования как субъектов Федерации политических прав, Федеративный договор не только исказил понятие государственного суверенитета, но и заложил основы для роста территориального недовольства. Более того, абсолютное большинство населения России по сути дела получило статус граждан второго сорта.

Ошибочно рассматривать появление проектов земель-республик только как проявление сепаратизма и развязывания тенденций к распаду единства территории России. Дело глубже. Сохранение в той или иной форме национально-территориального принципа создает ситуацию, когда этнические различия становятся фундаментом российской государственности. Это сила, вносящая постоянные элементы разрыва единства России и постоянно генерирующая националистическую идеологию в сознании людей.

Поэтому появление проектов земель-республик, как и иных "сепаратистских" движений - это прежде всего протест против игнорирования прав большинства субъектов Федерации и попыток со стороны Центра проводить унитарную политику под федеративными лозунгами. Это протест против уродливо скроенной Федерации, в которой наиболее сильные и значимые с экономической точки зрения субъекты - края и области, - с политико-правовой точки зрения оказались на роли второстепенных субъектов, лишенные реальной возможности воздействовать на процесс строительства новой Федерации, на позиции центральной власти. Тем более, что последняя, начиная с 1991 г. все в большей мере проводит экономическую, социальную и культурную политику, меньше всего считаясь с интересами и позициями субъектов Федерации. Кроме того, имея дело с 89 субъектами Федерации, далеко не равнозначными по своему месту и весу в России, центральная власть в региональной политике оставляет за собой значительное поле для политического маневрирования, противопоставляя интересы одних другим, для проведения политики, независимой от позиции субъектов Федерации и нередко противоречащей интересам значительных групп субъектов Федерации.

Однако такая политика неизбежно ведет к ослаблению федеральной государственной власти, ослаблению ее влияния в регионах, порождает усиление местнических настроений, что неизбежно усиливает центробежные тенденции в стране и ослабляет государство.

Политический опыт, приобретенный Россией с момента распада СССР, все в большей мере убеждает, что попытка сохранить принцип национально-территориального построения Федерации противоречит интересам большинства российского населения, причем не только русских, но и других национальностей, так как неизбежно ведет к генерации националистической идеологии, к конфронтации между представителями различных национальных образований и национальностей, приобретающих порой форму вооруженного противоборства. (Пусть сторонники сохранения этого принципа на минуту представят себе ситуацию, если восторжествует идея создания в России Русской Республики, построенной на русской национальной, точнее националистической идее, объединяющей в единое целое края и области, т.е. 82 процента населения. Какие это может иметь непредсказуемые последствия для представителей иных национальностей, живущих на этих территориях?). Нарастанию конфликтности в большинстве случаев сопутствует массовая миграция (в большей части беженцы) представителей некоренных национальностей, так как нарастание националистической идеологии и политики во всех сферах жизни объективно ставит их в положение гонимых народов.

Помимо того, что такая политика полностью противоречит правам человека (вот где поле деятельности для наших защитников прав человека, но в этой области их голос пока не слышен), она наносит непоправимый ущерб самим национально-территориальным субъектам, так как в категорию беженцев и мигрантов попадают прежде всего наиболее профессионально подготовленные кадры в области образования, науки, техники, медицины, высококвалифицированные рабочие. Ко всему прочему, необходимо учитывать, что беженцы оказываются наименее социально защищенными группами населения, многие из них быстро люмпенизируются, расширяя тем самым социальную основу политического экстремизма и организованной преступности.

Неравноправие наций, уже заложенное Федеративным договором, становится динамитом, способным в будущем взорвать не только само понятие конституционности, но и стать постоянным источником бесконечных экономических, социальных, конфессиональных и этнических противоречий, способных изнутри разрушить российское территориальное единство и единство народа России.

Столь же, если не более, далека от реальности и способности создать действительную Федерацию идея административно-территориального деления на губернии, которая является возвращением к унитарному государству времен самодержавия. Достижение данной цели в условиях современной России возможно лишь при установлении жесткой диктатуры, усиления репрессивного аппарата и беспощадной борьбы режима с инакомыслием, т.е. возвращение к всеобъемлющему политическому сыску.

Нужна иная, ясная, понятная, обоснованная и приемлемая для каждого субъекта Федерации (но не региональной и национальной элиты) политика, которая отвечала бы интересам каждого, обеспечивала реализацию этих интересов через правовые механизмы как федерального, так и регионального уровня.

Но для того, чтобы выработать новый подход и выйти на принципиально новые основы построения Федерации и формирования региональной и национальной политики в условиях Федеративного государства, необходимо прежде всего понять, какие препятствия стоят на этом пути. Тогда будет ясна и суть политики, и механизм ее реализации.

Во-первых, прежде всего необходимо преодолеть ложную, активно распространяемую идею о якобы не завершившемся процессе национальной консолидации России. Несомненно, этот процесс не завершен, но лишь в том отношении, что он не доведен до "стерильной чистоты", до совершенства, что в самом этом процессе имеются противоречивые тенденции, что и порождает возможность конфликтности. Однако прошедшие столетия практического всестороннего "перемешивания" этнического материала в горниле общих испытаний, позволяют говорить о реальной, сложившейся национальной консолидации, общности россиян в экономическом, хозяйственном, культурном, языковом, психологическом и бытовом отношениях. То есть, мы можем говорить о сложившемся в основных своих аспектах российском бытии. И ведущиеся сегодня, а точнее - начатые давно попытки разрушить эту консолидацию, достигнутую ценой великих испытаний и трудностей, жертв и побед отражают стремление внешних противников России, внутренних этнических и политических элит, криминальных структур максимально использовать сложившуюся ситуацию для достижения геополитических целей одних, для реализации политических, националистических амбиций или для преступного беспрепятственного ограбления собственного народа - другими. И не случайно сторонники и проводники этой политики все в большей мере сталкиваются с внутренним сопротивлением и активным противодействием самих граждан России сущности такой политики. Поэтому обустройство новой России следует представлять и проводить в жизнь в неразрывной связи с предшествующей исторической традицией, а не вопреки ей.

Во-вторых, в такой многонациональной стране как России построение Федерации без учета национальных особенностей невозможно. Но чем определяется национальная самобытность каждого народа? Прежде всего его духовным миром и уровнем культуры, развитие которых в современной эпохе определяется не "правом на самоопределение вплоть до отделения", а экономическими возможностями постоянного генерирования этой самобытности, ее обогащения культурой дружественных народов и способностями обеспечить безопасность условий такого развития.

Давайте трезво оценим ситуацию: русский народ доказал всей историей своего существования готовность содействовать развитию такой самобытности других народов и способность обеспечивать безопасность такого развития. Что в ответ? Национальная государственность (весьма часто требуемая с сугубо националистических позиций), и для многих народов России эта государственность оплачивается государством в целом, т.е. другими субъектами Федерации, народы которых такой государственности не имеют. Сама жизнь требует изменения сложившегося положения, а следовательно, и отказа от исторически отжившего для России принципа построения российской государственности.

Видимо, стержнем национальной политики должна стать не национальная государственность, а культурно-национальная автономия.

В-третьих, ни о какой Федерации не может быть и речи, пока сохраняется неравенство самих субъектов Федерации, пока процесс ее формирования, определение принципов существования и механизма реализации будет определяться "сверху", со стороны Центра. Иначе мы можем очень быстро скатиться к унитарному государству с режимом открытой диктатуры или к авторитарному режиму, "расцвеченному" демократическими фиговыми листками, или к полному распаду территориальной целостности российского государства.

В-четвертых, принципиальное значение для решения всех государственных, политических, социальных и иных проблем, в том числе и в вопросе формирования новой Федерации, приобретают экономические вопросы и прежде всего вопросы собственности, поскольку только решение этих вопросов открывает реальный путь к действительному региональному экономическому возрождению России.

Таким образом, в основу новых подходов к формированию Федерации в России должны быть положены, как представляется, две основополагающие позиции: национальная политика, сутью которой должна стать культурно-национальная автономия, и региональное экономическое развитие.

Остановимся несколько подробнее на второй позиции.

Переход к региональному экономическому развитию, проявившийся накануне второй мировой войны как тенденция, стал реальностью, приобретая характер мировой закономерности.

Данная закономерность проявилась в двух аспектах. Один из них отражает глобальный интерес и повлек за собой создание мощных межгосударственных (межнациональных) региональных экономических организаций (ЕЭС, АСЕАН, ОПЕК и т.д.). Причем в последние десятилетия эта закономерность набирает силу, начинает глубоко проникать в национальные структуры экономики и более того, вторгается в политическую сферу, диктует необходимость принятия определенных форм политической, наднациональной интеграции (интегративные процессы в ЕЭС).

Для России, с геополитической точки зрения, таким благоприятным, естественным экономическим регионом являются страны Восточной Европы и бывшие союзники в Азии, а после распада СССР - его бывшие республики, страны СНГ в особенности. Причем в отношении последних геополитические интересы диктуют настоятельную необходимость поиска не только экономических, но и других форм интеграции - политической, военной, культурной и т.д. Потеря этого региона - удар по геополитическим интересам России, по ее экономической, военной, политической безопасности, в целом по Национальной Безопасности.

Второй аспект проблемы заключается в том, что региональная экономическая политика внутри страны выступает как необходимое условие ее экономического развития в целом на основе выравнивания экономического и социального положения территорий, в том числе и в особенности депрессивных районов. В западных странах программы регионального экономического развития становятся одним из основных элементов инвестиционной политики государства, частного отечественного и иностранного капитала.

Из всех западных государств, пожалуй, только во Франции региональная политика приобрела изначально не только экономический, но и политический характер. Так, региональная политика Франции представляет собой комплекс различных законодательных, административных и экономических мероприятий, проводимых как центральным правительством, так и местными органами власти в целях устранения диспропорций в экономическом развитии различных регионов страны, более полного использования природных, экономических и людских ресурсов слаборазвитых районов. Уровень существующих во Франции административно-территориальных рамок (департаменты) препятствовал проведению таких мероприятий. Именно это положение - противоречие между экономическими потребностями страны и узостью административно-политических рамок в реализации этих потребностей, - привели де Голля к необходимости осуществить региональную реформу при примате политического аспекта, что предусматривало в проекте реформы новое административно-территориальное деление страны, когда в основу территориальной административной единицы был положен не департамент, а регион, объединяющий ряд департаментов. На референдуме 1969 г. проект, именно в силу примата политического аспекта, был отвергнут, а де Голль ушел в отставку. Но это совершенно не означало, что была отвергнута идея в целом. Ее экономический аспект со значительным политическим содержанием был в конечном итоге принят и реализован в 70-е годы.

Проблема регионального развития для России имеет особое значение. Под ней необходимо понимать не экономическую поддержку отдельных субъектов Федерации (их почти 90 и по своим возможностям и показателям они далеко не равнозначны и не случайно многие из них уповают не на собственные силы, а на помощь и поддержку центральной власти), а создание крупных экономических регионов, способных на основе кооперации возможностей и усилий объединенного экономического потенциала входящих в регион областей, краев, республик решать экономические, социальные и культурные проблемы, затрагивающие судьбы значительных территорий и их населения. Государство в данном случае является лишь гарантом жизненности таких программ развития, координирующим с помощью правовых и экономических механизмов всю деятельность, вовлекая в нее тем самым государственный, общественный, коллективный, частный и иностранный капитал.

В России на протяжении веков складывались, прежде всего с экономической точки зрения, регионы, включающие в себя территории современных субъектов Федерации. Такими сложившимися на территории России в течение длительного времени стали Дальневосточный, Восточно-Сибирский, Западносибирский, Большой Урал, Северо-Западный, Черноземный, Нечерноземный, Северо-Кавказский и т.д., порядка 17-18 регионов.

Каждый из таких регионов характеризуется:

однотипностью или схожестью основного промышленного производства,

схожестью условий, возможностей и направлений сельскохозяйственного производства,

наличием определенной квалифицированной рабочей силы, ориентированной на производственные нужды конкретного региона,

системой общеобразовательной и профессиональной подготовки, отражающей в основном потребности региона,

профилированной к экономическим потребностям научной и научно-технической базы,

однотипными демографическими, климатическими и экологическими условиями,

схожими социальными процессами,

традициями и опытом производства.

Таким образом, исторически сложились четкие критерии формирования регионов.

Организационный принцип регионального хозяйствования не является чем-то новым для России. Образованные во второй половине 50-х годов совнархозы действовали на основе этого принципа и доказали свою высокую эффективность: 8-10% годового прироста национального продукта. Особенно сильный стимул получило развитие местной промышленности. В настоящее время нередко утверждается, что ликвидация совнархозов - это следствие экономических причин, их экономической несостоятельности. Несомненно, в процессе их деятельности появились внутренние и внешние противоречия (некоторые из них в результате слепого копирования совнархозов 20-х годов), как следствие организационных недоделок, издержек развития, пробелов в управлении, детализации планирования (директивность), слабой теоретической разработки проблемы. Но эти противоречия могли быть решены безболезненно.

Не в экономической области лежала причина ликвидации совнархозов, а в политической. Партийное руководство на местах (области, края, республики) при образовании региональных органов хозяйственной деятельности и управления начало терять основные рычаги своего господства, своей "значимости": финансовые и материально-технические средства, распределение продукции производства. Именно партийные руководители на местах доказывали и доказали, что с потерей контроля над хозяйственной деятельностью и финансами партия теряет контроль над ситуацией в стране и отодвигается от управленческой функции с области экономики, что в конечном итоге могло привести, с их точки зрения, к потере партией самой власти. Укрепление власти не партии, а партийной номенклатуры на местах, ее неспособность и нежелание работать политическими методами, приверженность командным методам управления, сохранение экономической основы существования региональной и национальной политической элиты на местах и явилось главной причиной ликвидации совнархозов и регионального принципа хозяйствования.

И сегодня по существу те же причины лежат в глубине различных доводов, приводимых сторонниками национальной государственности.

С их точки зрения, "...сама идея создания государства из территорий (чисто экономических зон) очень хороша, но нереальна на ближайшую перспективу и даже последующую перспективу. Во-первых, потому что не видно, есть ли вообще возможность реализовать эту хорошую мечту. Во-вторых, потому что американское руководство складывалось иначе, чем российское" (П. Шевоцуков, там же, с.92).

Во-первых, экономическое регионирование не мечта, а реальная необходимость, подкрепленная нашим успешным отечественным опытом. И оно - объективная возможность, если руководствоваться идеей создания наиболее благоприятных условий для повышения благосостояния всех народов России, для ликвидации депрессивных районов, для решения социальных и культурных проблем для каждого народа. Оно реальность, если не начинать с политических аспектов этой проблемы, а следовать логике экономического развития, которое и продиктует выбор наиболее оптимальной политической формы построения Федерации.

Эта реальность уже в сегодняшней сложной социально-экономической и политической обстановке, а возможно, именно благодаря ей, приобретает первые практические контуры в лице Ассоциации экономического взаимодействия субъектов Российской Федерации, которых на сентябрь 1996 г. насчитывается восемь, в частности:

Ассоциация экономического взаимодействия субъектов РФ "Центральная Россия" (Ассоциация "Центральная Россия"), в которую входят тринадцать субъектов Федерации,

Ассоциация экономического взаимодействия территорий Северо-Запада РФ (Ассоциация "Северо-Запад"), в которую входят двенадцать субъектов Федерации, в том числе Республики Карелия, Коми, Ненецкий автономный округ,

Ассоциация экономического взаимодействия областей Центрально-Черноземного региона РФ (Ассоциация "Черноземье"), в которую входят шесть субъектов Федерации,

Ассоциация "Большая Волга" по экономическому взаимодействию республик и областей поволжского региона РФ (Ассоциация "Большая Волга"), в которую входят одиннадцать субъектов Федерации, в том числе Республики Марий-Эл, Мордовия, Татарстан, Чувашская,

Ассоциация социально-экономического сотрудничества республик, краев и областей Северного Кавказа (Ассоциация "Северный Кавказ"), в которую входят одиннадцать субъектов Федерации, в том числе национально-государственные образования этого региона,

Ассоциация экономического взаимодействия областей и республик Уральского региона РФ, в которую входят девять субъектов Федерации, в том числе Республики Башкортостан, Удмуртская, Коми-Пермяцкий национальный округ,

Межрегиональная Ассоциация "Сибирское соглашение", в которую входят девятнадцать субъектов РФ, в том числе Республики Алтай, Бурятия, Тыва, Хакасия, Ачинский, Бурятский, Таймырский, Усть-Ордынский Бурятский, Ханты-Мансийский, Эвенкийский и Ямало-Ненецкий автономные округа,

Межрегиональная Ассоциация экономического взаимодействия субъектов РФ Дальнего Востока и Забайкалья (Ассоциация "Дальний Восток и Забайкалье"), куда входят тринадцать субъектов Федерации, в том числе Республики Бурятия, Саха (Якутия), Еврейская автономная область, Ачинский, Бурятский, Корякский и Чукотский автономные округа.

Несомненно, это лишь первые шаги, поиски оптимального варианта взаимодействия и взаимопомощи в экономической и социальной областях, механизмов такого взаимодействия. Но этот шаг сделан, и важно, необычайно важно, что он идет снизу - от субъектов Федерации (достаточно напомнить, что зарождение "Сибирского соглашения", уральского регионального объединения имели двух-трехлетнюю историю, и тогда эта идея воспринималась крайне отрицательно - в ней видели только проявление территориального сепаратизма и в то же время закрывали глаза и даже "поощряли" национальный сепаратизм. Один пример с Чечней говорит о многом). Продвижение вперед по этому пути и темпы продвижения будут зависеть от многих факторов и не в последнюю очередь от воздействия на этот процесс со стороны государства с помощью правовых и особенно экономических рычагов, от выверенности и точности административных мер, от корректного решения проблем собственности и вопросов, связанных с землей - то есть, от ясности, четкости сформулированных целей и задач и всей совокупности мер (экономических, правовых, политических, пропагандистских), укладывающихся в понятие региональной экономической политики России.

Несомненно также, что в определенной своей части претерпит изменения и внутренняя структура отдельных ассоциаций, как например, "Сибирское соглашение", "Дальний Восток и Забайкалье", "Большая Волга", которые, как представляется, несколько вышли за границы объективных критериев формирования регионов, о которых говорилось выше, и которые по объективным причинам несут в себе семена будущих внутренних противоречий. Несомненно, появятся новые внутренние механизмы управления социально-экономическими процессами, будут уточняться и наполняться конкретным содержанием формы внутри- и межрегиональных хозяйственных связей, степень, формы и механизмы включенности в региональную хозяйственную деятельность предприятий различных форм собственности: государственной, общественной, коллективной и частной и т.д.

Сегодня важно другое: необходимость единой внутрирегиональной (территориально-экономической) кооперации хозяйственной жизни осознается достаточно ясно многими представителями государственных и негосударственных структур в центре и на местах, есть для этого начальная политическая и государственная (в лице Совета Федерации Федерального Собрания РФ) воля действовать в этом направлении.

Так что можно констатировать: экономическое регионирование не далекая мечта, а практическая реальность, и сегодня единственная возможность создания оптимальных условий для преодоления кризиса, развития депрессивных районов, решения социальных проблем на местах с опорой на собственный потенциал и региональные силы. Если, конечно, руководствоваться целью обеспечения благополучия народа, а не националистическими и политическими амбициями.

И, во-вторых, не надо проводить параллели с американским государством, так как регионирование в США и России имеет совершенно иную природу и развивалось совершенно по иным закономерностям. В первом случае лежали сугубо политические моменты, во втором - лежат экономические и социальные причины.

Кроме того, необходимо учитывать и мировую тенденцию развития. По мнению политологов, футурологов, внимательно отслеживающих происходящие в мире интеграционные процессы и наиболее перспективные тенденции, уже к середине будущего двадцать первого века мировое сообщество будет организовываться не по расовому, религиозному, языковому, национальному признакам, а по "сетевому" принципу, то есть согласно интересам и сферам деятельности. Движение к этому состоянию, новым государственным образованиям, как отмечают специалисты, возможно прежде всего на основе экономической интеграции, которая продиктует и конкретные формы политического объединения. Поэтому сторонники сугубо национально-территориального принципа, ратуя за его сохранение и даже укрепление, по существу обрекают Россию на отставание от мировых процессов, отбрасывают Россию назад, вынуждая ее в будущем путем чрезвычайных мер и напряжением всех сил догонять мир в его поступательном развитии.

Вот почему создание регионов надо начинать сегодня, не откладывая ни на один день, сегодня именно с экономического аспекта, ни в коем случае не затрагивая политического аспекта этой проблемы, так как отрицательная позиция новой политической элиты на местах может погубить идею в целом.

Но создание новых экономических территориальных единиц, создание стройной вертикальной и горизонтальной системы управления экономическими процессами и самое главное - экономическое развитие регионов и решение самими регионами проблем хозяйственного, социального и культурного характера своими силами сломают автоматически, естественным образом сложившиеся политические рамки, отодвинут на второй план проблемы межнациональных отношений, снимут острейшую проблему национального суверенитета и национального государства в составе Федерации. Если же сохранять нынешнее положение, то нравится это кому-то или не нравится, то идея создания Русского государства в составе России будет получать все больше сторонников. И это, в конце концов, правильно, так как если сохраняется право на национальную идентификацию по территории для малых народов, то полное право на такую же идентификацию имеет народ, являющийся стержнем, основой и основным носителем Федерации.

Иначе говоря, постоянное генерирование идеи государственности коренной нации в условиях России неизбежно влечет за собой усиление русского национализма, нарастание требований создания Русского государства в составе Федерации, так как русское население в такой ситуации по существу свою государственность полностью теряет.

Но при таком подходе, как уже отмечалось, межнациональные противоречия не только не будут сняты, но получат новый импульс.

Таким образом, в современных условиях, учитывая опыт прошлого и ситуацию нынешнего сложного, противоречивого периода, становится совершенно очевидным: построение новой Федерации, основанной на территориально-экономическом принципе, начинать с решения политического аспекта является маловероятным, так как еще слишком сильна традиция прошлого политического мышления и сильны интересы и позиции местных политических и этнических сил, которые будут оказывать ожесточенное сопротивление реализации этой идеи. Это, как представляется, должно стать перспективой, целью в новом государственном строительстве, но перспективой не столь отдаленной, как представляется многим ее противникам. Ее реализация - сроки и темпы - будут зависеть прежде всего от экономического развития страны в целом и регионов в особенности. Но есть и обратная связь - четко обозначенная цель и своевременное правовое обеспечение процесса регионального экономического развития будут, несомненно, влиять на сроки реализации всего процесса строительства новой государственности.

По крайней мере, на самом первом этапе потребуется принять пакет законодательных актов, в частности, таких как Основы законодательства РФ о межрегиональном сотрудничестве, Закон об экономических Ассоциациях региона, в котором должны быть закреплены права регионов в сфере собственности, экономической и хозяйственной деятельности, закон о Региональных экономических программах и т.д.

При этом как региональные, так и межрегиональные программы должны носить открытый характер и предусматривать участие в них представителей всех форм собственности, а также иностранных инвесторов, при этом с учетом геополитических интересов России, участие в них зарубежных партнеров прежде всего стран и территорий СНГ.

Строительство новой Федерации, какая бы основа не была положена в ее фундамент, должно строится на ряде незыблемых принципов, не зависящих от конъюнктурных соображений правящего на каждый конкретный момент политического режима. Такими принципами могут быть:

а) стабильность государственного устройства, т.е. недопустимость в какой-либо форме и под каким-либо предлогом разрушения целостности страны,

б) учет в форме государственного устройства многонационального характера страны, т.е. непременное участие каждого народа (его представителей) в выработке решений, затрагивающих его судьбу,

в) сохранение при строительстве государственности преемственности развития, основанного на традиционности формирования и развития российского общества и его опыте межнационального общения,

г) построение Федерации на основе единого, неразделенного государственного суверенитета для всех субъектов, исключающего суверенитет "коренной" нации. В сегодняшних условиях России, когда по существу нет ни одной национальной территории, где бы "коренная" нация составляла бы не только абсолютное, но даже и относительное большинство, в случае торжества националистической идеологии некоренные нации моментально становятся объектами притеснения, насилия, остракизма. Должен же, наконец, пример Чечни нас чему-то научить,

д) многообразие и гибкость форм национальной самоидентификации любого народа, живущего в России, на основе культурно-национальной автономии.

Все это вместе взятое и должно вести к таким понятиям как единая страна, единый народ, единая культура, единая цивилизация, основанная на самобытности, благополучии и защищенности представителей каждой национальной группы, образующих единый народ.

При таком подходе становится очевидным, какие сферы в области государственности становятся непосредственным объектом обеспечения Национальной безопасности в длительной исторической перспективе, и не поддаваться каждый раз искушению осуществлять безопасность политического режима, находящегося в данный конкретный момент у власти. В этом случае ни о какой преемственности не может быть и речи, как и невозможно определить сколь-нибудь длительные, перспективные приоритеты в этой области.

Дата добавления: 2017-01-13