Меры относительно усиления церковного благочиния и народной религиозности

Как и прежде, от духовного и светского правительства издавалось много распоряжений для поддержания благочиния в православном богослужении и возвышения общей народной религиозности. При Петре вышло несколько строгих указов ο том, чтобы все православные

Holy Trinity Orthodox Mission

неопустительно ходили к богослужению во все воскресные и праздничные дни, кроме боль­ных, под опасением быть в противном случае записанными в двойной оклад с раскольника­ми, чтобы во время самого богослужения вели себя чинно, не разговаривали, не ходили по церкви прикладываться к иконам или мощам, не подавали просьб властям и т.п. С нарушите­лей благочиния велено брать штраф, не выходя из церкви, для чего на видных местах в церк­вах повешены были штрафные ящики. Распоряжения эти повторены были при имп. Елизаве­те. При Александре I в 1804 г. Св. Синод, по желанию государя, указал духовенству наблю­дать всяческую чинность в богослужении, особенно при свадьбах и крестных ходах, не доз­волять мирянам переходить в церкви с места на место, стоять в алтаре или на солее перед иконостасом и тем мешать священно служащим. В 1816 г. Высочайше повелено виновных даже в малейшем нарушении благочиния при богослужении, кто бы они ни были, предавать уголовному суду. В разное время подтверждались правила, запрещавшие нарушение свято­сти воскресных и праздничных дней торговлей до окончания литургии, разными увеселе­ниями во время церковных служб и общественными работами; при имп. Александре I гу­бернским начальствам поручено было наблюдать, чтобы помещики не заставляли работать в такие дни своих крепостных крестьян. Каждогоднее исполнение христианского долга испо­веди и св. причастия всеми православными, начиная с 7-летнего возраста, было постоянным требованием правительственных распоряжений; для наблюдения за этим при Петре заведены были в церквах исповедные росписи прихожан; виновные в неисполнении этого священного долга до трех раз подвергались штрафу (отмененному в 1801 году), потом предавались граж­данскому суду и лишались прав на общественную службу. Все наши царственные особы ста­рались сами подавать пример уважения к церковным установлениям и этим много сдержива­ли развитие в высших слоях общества разных противоцерковных веяний. Сам Петр Великий, заметно тронутый протестантскими идеями, больно поучил своей дубинкой В. Н. Татищева, который, воротясь из-за границы, вздумал кощунствовать: "Не соблазняй-де верующих душ, не заводи вольнодумства, вредного общественному благоустройству; не затем я тебя выучил, чтобы ты был врагом общества и церкви." Не имея возможности со своим войском соблю­дать посты, царь во избежание соблазна счел нужным выпросить на то разрешение от самого константинопольского патриарха. В самый разгар немецкого господства в России имп. Анна оставалась на престоле представительницей настоящего русского благочестия, едва ли не та­кою же, какой была после нее имп. Елизавета; знаменитый московский Царь-колокол остался выразительным памятником этого благочестия Анны Иоанновны. Далее, в разгар преслову­того философского вольнодумства XVIII в., имп. Екатерина аккуратно выполняла все обя­занности и обычаи православной церкви, хранила посты, говела и заставляла так же держать­ся свой двор. В XIX в. пора первого юношеского либерализма образованного общества стала проходить, и наступило время более благоприятного для церкви настроения. Только кое-где по барским усадьбам доживали свой век старые вольтерьянцы Екатерининского времени, на­водя свои кощунничаньем ужас на жителей своих околотков. Благочестивое правительство старалось заглаживать вредные следы минувших общественных увлечений. Так, при Алек­сандре I для скрепления расшатанных в XVIII в. семейных связей вышли постановления, стеснявшие слишком частую практику разводов: в 1805 г. окончательное решение бракораз­водных дел предоставлено вместо епархиальной власти Св. Синоду; в 1811 г. в производстве дел ο разводах по обвинению одного из супругов в прелюбодеянии указано не ограничивать­ся по-прежнему одним только признанием виновного, а брать в соображение и прочие об­стоятельства, ведущие к раскрытию истины, между которыми главное место заняло показа­ние свидетелей — очевидцев преступления; тогда же в 1819 г. вышло запрещение давать супругам акты для жительства врознь.

Holy Trinity Orthodox Mission

В массе простого русского народа верность религиозным преданиям и нравам отцов и дедов сохранялась крепче и чище. Его религиозная жизнь и по своим достоинствам, и по не­достаткам, мало изменилась против прежней допетровской жизни. Сообразно с новыми, бо­лее просвещенными религиозными понятиями, меры духовной и светской власти к возвыше­нию народной религиозности и нравов более всего направлялись к смягчению старой обря­довой исключительности народного благочестия и истреблению народных суеверий. Рефор­ма Петра выступила с самым резким обличением религиозного невежества народа, который, по выражению Духовного регламента, не в состоянии был "рассудить между десным и шу-им." Обличениями подобного рода наполнены и тогдашние законодательные памятники, и церковная проповедь, и литература. Петр писал в своих указах, что народ не знает ни веры, ни любви, а ο надежде и не слыхивал, а всю надежду полагает на пение церковное, пост, по­клоны, строение церквей, свечи и ладан, и неоднократно поручал Св. Синоду сочинить крат­кие книжки и поучения с изложением сущности веры и с точным при этом различением су­щественного в православии от несущественного, веры от обрядов, неизменного от изменяе­мого, дабы все знали, что в какой силе иметь. Такой цели удовлетворял по-своему букварь Ф. Прокоповича, горячо и с преувеличениями восстававший против казавшегося излишним по­читания церковной внешности, и книжку эту в 1722 г. указано было читать по частям в церк­вах вместо уставных поучений. Духовные власти (Феодосии Яновский) издавали распоряже­ния ο свечах церковных "всуе жегомых," ο неупотреблении св. Тайн "за лекарство аптекар­ское" и т.п. Сам Св. Синод по Духовному регламенту обязывался следить за подобными предметами и проявлениями обрядоверия и издал несколько распоряжений и увещаний, про­тив, например, часовен, ношения по домам икон, против дорогих церковных колоколов, ο том, что в богатых ризах на иконы, в дорогих подсвечниках и лампадах "славе Божией и бла­гочестию приплода никакого нет" и т.п. Истребление суеверий, к числу которых были отно­симы и все проявления обрядового благочестия, было, можно сказать, специальностью пет­ровского времени и производилось с необычайной энергией и вместе крайней несдержанно­стью, производя сильный народный соблазн. Царь иногда сам публично раскрывал разные религиозные обманы, обнаруживал подделки в плачущих иконах, в ложных мощах, об одних таких мощах велел публиковать обличительное объявление в народе, обвинял в религиозных обманах духовенство и самих архиереев, преследовал разгласителей разных ложных чудес и пророчеств, указывал доносить ο них даже духовникам, если те признаются им в своем грехе на исповеди. Все власти и духовенство были призваны к преследованию юродивых, колду­нов, народных пророков и т.п. людей. За разглашение чудес и видений назначено телесное наказание и ссылка на галеры с вырезанием ноздрей; кликуш велено пытать, пока не созна­ются в обмане; колдуны и распространители суеверий, вредных государству, подвергались смертной казни. После Петра таким же преследованием суеверий отличалось время Анны Иоанновны; затем отношения к ним правительства становятся осторожнее и мягче. Указан­ные недостатки народной религиозности не исчезли и в философский век Екатерины. Сати­рическая литература этого времени, бичуя суеверие, рисовала типы разных Ханжихиных, Чудихиных и Суеверовых из жизни не одного только простого народа, но и из жизни полу­образованного дворянства. Но законодательство прямо высказывалось против преследования суеверий суровыми мерами. Все виды суеверий, даже хулений против веры были изъяты из ведомства духовного суда и отнесены к ведомству полиции и светского суда, который огра­ничивался большей частью только внушениями виновным, чтобы они не распространяли глупостей и сами не верили в невозможное. К суровому обращению с ними судей правитель­ство относилось весьма неодобрительно и строго. С духовенства, однако, не снята была обя­занность противодействовать суевериям. Благочинническая инструкция митр. Платона почти дословно повторила ο суевериях разные пункты Духовного регламента. Духовенству запре-

Holy Trinity Orthodox Mission

щалось служить службы у неведомых гробов и не освидетельствованных чудотворных икон, разглашать чудеса, отчитывать бесноватых и прочее. Предметы суеверного чествования ста­рались удалять с глаз народа и прятать. Церковная проповедь постоянно ратовала против суеверий. Из обличителей их особенно известны: св. Тихон, Амвросий Под обедов, Дамаскин Нижегородский и митр. Платон. С царствования Екатерины и особенно Александра I против недостатков народной религиозности лучшими мерами стали почитаться меры просвети­тельные — проповедь, литература, народные школы. Те же просветительные меры господ­ствуют и в наше время, развившее их в небывалых еще доселе размерах и, надобно надеять­ся, с более прежнего чистым характером, достойным вековой русской святыни — нашей ве­ры православной.

Состояние при Петре I монастырей; Невская лавра.

Православные монастыри продолжали сохранять прежнее значение в религиозной жизни народа, несмотря на то, что в течение всего почти XVIII в. правительство относилось к ним не совсем благосклонно и заставило их претерпеть немало неприятностей, преимуще­ственно по внешнему их благосостоянию. Прежде всего было сильно сокращено число как их, так и монашествующего духовенства. 0 мерах к уменьшению монастырей и монашества, как известно, издано было несколько постановлений еще на московских соборах конца XVII в. При Петре с его крайним утилитарно-государственным взглядом на монахов, как на людей бесполезных, "чуждые труды поедающих," меры эти доведены были до крайней энергии. В монастырских штатах Петра число монашествующих было сильно ограничено, и постриже­ние дозволено только на вакантные места, и не иначе как после трехлетнего искуса; мужчин дозволено постригать не ранее 30, а женщин 50-60 лет. В 1723 г. вышел было указ даже вовсе не постригать новых монахов, а замещать все былые места отставными военными чинами, но вскоре был отменен, обнаружив только одно чрезвычайное стремление царя к умалению мо­нашеского чина. В тο же время из монастырей велено было выслать всех бельцов и белиц, кроме самого необходимого числа состоявших при монастырях для прислуги и на обязатель­ном для пострижения трехлетнем искусе. Новые монастыри дозволялось строить только с разрешения Св. Синода и самого государя. Малые монастыри велено сводить вместе, а церк­ви их обращать в приходские. Многие монастыри упразднялись тогда и сами собою, вследст­вие недостатка средств после отобрания их имений в ведомство монастырского приказа. Для улучшения внутренней жизни монастырей при Петре замечательны распоряжения ο закры­тии для монашествующих свободного выхода из монастырей, об уничтожении их бродяжни­чества и прикреплении их к месту, ο введении в монастырях строгого общежития с лишени­ем всех монашествующих прав частной собственности и права делать духовные завещания; все, что оставалось после их смерти, должно было поступать в пользу монастырей, а имуще­ства умерших церковных властей — в Св. Синод. В 1724 г. вышел длинный указ царя под названием "Объявление" ο монашестве, в котором был подробно выяснен взгляд царя на монашество и изложен проект, как бы этот чин сделать полезным для общества. Простых, неученых монахов предполагалось занять при монастырях разными ремеслами и земледели­ем, а монахинь женскими рукоделиями; других, избранных монахов готовить к высшим цер­ковным должностям посредством ученых занятий, для чего завести при монастырях школы и ученые братства. Кроме того, монастыри предназначались к обязательному благотворитель­ному служению; при них велено заводить богадельни, больницы и воспитательные дома для младенцев. Со времени Петра в монастыри постоянно посылались на содержание больные и

«Объявление, когда и какой ради вины начался чин монашеский, и каковый был образ жития монахов древних, и како нынешних исправить, хотя по некоему древним подобию, надлежит».— Прим. ред.

Holy Trinity Orthodox Mission

раненые военные чины, даже с семействами, селившимися в примонастырских слободах, и сумасшедшие преступники. Обращено внимание на управление монастырей. Настоятели да­вали присягу не держать в монастырях затворников и ханжей и не плодить суеверий; на мес­та настоятелей положено назначать людей только известных правительству, преимуществен­но из Александро-Невского монастыря, который с самого основания (1712 г.) предназначался к тому, чтобы быть образцом для всех других монастырей и рассадником церковных властей. Петр был к нему очень внимателен и обогатил его. После он действительно исполнял свое назначение. Еще с 1721 г. при нем была большая духовная школа. При Екатерине II он был богато обстроен, а в 1797 г. возведен на степень лавры. В XIX столетии при нем устроены духовная академия, семинария, духовное училище и комитет духовной цензуры.

Последующие распоряжения ο монашестве; монастыри штатные и заштатные.

Крутые распоряжения Петра ο монашестве вызвали сильное неудовольствие среди мона­хов. Из монастырских стен выходили разные противоправительственные письма, вследствие чего Петр несколько раз вьщавал указы, запрещавшие монахам держать по кельям бумагу и чернила и писать что-нибудь без ведома настоятелей. После его смерти действие его законов ο монашестве на некоторое время ослабело; но при имп. Анне они снова вошли в силу и в своем применении к жизни доведены были даже до крайности. В 1732 г. произведена была общая перепись всех монастырей, открывшая в них множество уклонений от законов, осо­бенно относительно пострижения; всех незаконно постриженных велено было немедленно расстричь. В 1734 г. вышел суровый указ никого не постригать вновь, кроме вдовых священ­нослужителей и отставных солдат. Кроме того, монашество подвергалось тогда опустоши­тельным разборам по политическим розыскам. В 1740 г. дело дошло до того, что Св. Синод решился доложить императрице, что монашеству грозит впереди совершенное оскудение, что в монастырях остались только старики прежнего пострижения, уже не способные ни к каким послушаниям и службам, а между тем "чрез разные случаи" монашество все еще про­должает умаляться. Императрица разрешила пострижение новых монахов даже с сокращени­ем срока для искуса до полугода (вместо 3 лет). Монастыри снова стали оживать уже при имп. Елизавете, оказывавшей им большие милости. Она возвратила им вотчины и еще более расширила свободу пострижения в монашество, сначала, впрочем, только для ученых мало­россов — кандидатов на учительские места в духовных школах — в 1749 г. вышло разреше­ние постригать их даже с 17 лет и с дозволения только местного архиерея; под конец царст­вования в 1761 г. позволено было постригать всех желающих, но с соблюдением принятых условий относительно лет постригающихся, свободы состояния и трехлетнего искуса. После Елизаветы в правительственных сферах опять обнаружилось противомонашеское направле­ние. За все время от 1700 г. до Екатерининских штатов из 1200 монастырей прежнего време­ни было закрыто 175, а вновь открыто только до 47. При учреждении штатов 1764 г. во всей России считалось 1072 монастыря, из которых четвертая часть были женские, остальные мужские.

По штатам 1764 г. из 953 великорусских монастырей закрыто более половины — остав­лено было только 224 в штате и 161 за штатом, на собственном содержании; затем свыше 40 монастырей закрыто при введении штатов в Малороссии и Белоруссии. К началу XIX столе­тия всех, и старых, и вновь открывшихся монастырей было налицо всего 452. Здания закры­тых обителей обращались в казармы, госпитали, дома сумасшедших и т.п. Число монашест­вующих тоже уменьшилось; в 1762 г. всех монашествующих было 12 444, по штатам 1764 г. положено было только 5105, но действительное число их после штатов нигде почти не дохо­дило и до штатной цифры, что зависело, главным образом, от скудости штатных окладов мо-

Holy Trinity Orthodox Mission

настырей — монастырям было выгоднее, и даже необходимо, иметь меньше монашествую­щих. Монастырские здания, которых в лучшие дни монастырей настроено было слишком много, разваливались без ремонта, а просить для ремонта пособий было бесполезно и даже небезопасно, потому что этим можно было накликать нежелательное распоряжение ο совер­шенном закрытии такого монастыря, который не может обойтись с помощью одних собст­венных средств. Большей обеспеченностью в средствах пользовались только монахи-ученые, получавшие особые оклады жалованья по своим школьным и начальственным должностям и поэтому выделявшиеся из монашества в особый привилегированный класс. В 1766 г. Екате­рина возвратила им и всем монашествующим властям отнятое Петром право делать духов­ные завещания. Размножению и возвышению этого монашества особенно много посодейст­вовал митр. Платон, в течение своего долгого святительства в Москве выпустивший из своей Московской академии многолюдную дружину ученых монахов «Платоников» из самых луч­ших талантов академического студенчества. Императоры Павел и Александр I относились к монашеству благосклоннее Екатерины. Первый увеличил оклады монастырей вдвое, а для улучшения средств ученых монахов дозволил, по заслугам, причислять их к соборам более богатых монастырей с правом пользоваться долей из кружечных доходов последних. Имп. Александр питал к монашеской жизни всегдашнее благоговение и редко отказывал монасты­рям в просьбах ο пособиях; многие обители при нем успели поправиться и обстроиться поч­ти заново. Весьма важное значение для материального обеспечения монастырей имело упо­мянутое уже дозволение им (1805 и 1810 гг.) приобретать с Высочайшего разрешения неза­селенные земли в собственность. В царствование Николая I в 1835 и 1838 г. монастырям на содержание положено отвести земельные и лесные участки от 50 до 150 десятин из казенных земель и дач. Вследствие этих отводов, а также покупок и пожертвований многие монастыри успели обзавестись довольно значительными земельными владениями. В 1861 г., при осво­бождении крестьян, в замен прежней казенной прислуги из крестьян, монастырям ассигнова­но до 168 200 руб. на наем прислуги. В тο же время постепенно увеличивались на содержа­ние их штатные суммы и к 1890-м гг. возросли до 425 000 р. Не оскудевали и частные по­жертвования на обители благочестивых лиц и всего православного народа. В 1848 г. гр. Анна Орлова, известная почитательница Фотия, архим. Юрьевского, пожертвовала громадную сумму по 5000 р. на 340 монастырей, кроме того, особо обогащала монастыри Юрьевский, Соловецкий и Почаевский. В 1859 г., как уже сказано, основано было общество для вспомо­жения беднейшим церквам и монастырям.

Дата добавления: 2017-01-13