Страницы Гималайского дневника 1 страница

А. П. - Небольшая тетрадь, исписанная знакомым убористым почерком. С ее помощью можно вернуться в начало 89-го, в Непал, к подножию Канченджанги, на ее склоны и вершины... Давай перелистаем ее вместе - у меня то и дело возникают вопросы, - без тебя ответить на них непросто.

С. Б. - Константин Паустовский, помнится, советовал никогда не возвращаться в места, где был счастлив. Но для Гималаев, думаю, можно сделать исключение.

А. П. - Тем более что Паустовский, сам путешественник, не раз возвращался в места скитаний - в своих книгах. Итак...

7 февраля. Москва. Завтра - выезд, которого каждый так ждал, под знаком которого прошли для нас два года подготовки.

Сегодня все участники собрались на Лужнецкой набережной, в Гос-комспорте СССР. Здесь те, кто вылетает с основной группой. Руководство представляет только Коля Черный. Остальные - руководитель делегации Ильдар Калимулин, начальник экспедиции Эдуард Мысловский, старший тренер Валя Иванов и переводчик, журналист Вася Сенаторов - уже в Катманду. Еще один наш тренер и товарищ по восхождению на Эверест Сергей Ефимов вылетел с экспедиционными грузами в Калькутту 3 февраля.

Интересная деталь. Те, кто улетал в Индию с передовой группой экспедиции (в феврале), пережили несколько неприятных минут. Похоже, наш родной Аэрофлот становится таким же "надежным" на международных рейсах, как и на внутренних. Калимулин, не подозревая о сюрпризе, который подготовила ему крупнейшая авиакомпания мира, решил перед рейсом провести "коротенькое" собрание - наверное, чтобы все еще больше прониклись ответственностью. Когда в последнюю минуту альпинисты пришли на регистрацию - мест для них не оказалось: на рейс было продано около десятка билетов-двойников. Стали было возмущаться уровнем "сервиса", а в ответ услышали от девушек-дежурных: "А нам за сервис не платят". Интересно, а за что же в таком случае выкладывают кругленькие суммы пассажиры? Короче говоря, урок для нас: регистрацию надо проходить в первых рядах, если не хотим остаться дома.

А тем временем встреча в Госкомспорте шла по накатанным рельсам: нас напутствуют председатель Госкомспорта М. Грамов, заместитель Грамова, председатель оргкомитета экспедиции А. Колесов, начальник Управления прикладных видов спорта (к которым относится и альпинизм) О. Чувилин, гостренер по альпинизму В. Шатаев. Здесь же киногруппа "Леннаучфильма". Знакомый еще по экспедиции на Эверест Валя Венделовский (для нас - Вендель), автор фильмов "Гималайские сборы" и "Эверест-82", тоже едет с нами в Непал.

В конечном итоге все сводится к пожеланиям удачи. Грамов долго допытывается, все ли у нас в порядке со снаряжением, экипировкой и подготовкой. Как будто что-то можно исправить или изменить. Какой смысл дергать друг друга в последний момент? Поэтому выступающие проблем не касаются, говорят, что полностью готовы выполнить поставленную задачу.

А. П. - А если бы ты, или Миша Туркевич, или еще кто-то - встал и сказал: "Экспедиция подготовлена плохо, снаряжение не испытано..."? Словом, выложил все как есть.

С. Б. - А что бы это дало? Помчались бы испытывать снаряжение? Кроме "базара", ничего бы не вышло. Только прибавилось бы с самого начала сложностей. Ну и говорить, что экспедиция подготовлена плохо, было бы несправедливо по отношению к участникам. Все были готовы отлично, столько ждали выезда в Непал...

Затем за нас берется "Палитра". Этот кооператив заключил с Госкомспортом СССР договор о том, что все материалы экспедиции - кинопленки, фотографии, книги, дневники, магнитофонное записи и вся информация о ходе и результатах экспедиции - являются собственностью "Палитры". За это "Палитра" финансирует поездку в Гималаи киногруппы "Леннаучфильма" и обещает Госкомспорту СССР возвестить расходы на экспедицию. Эти переговоры для нас - полнейшая неожиданность. Обидно не только потому, что нас "продали" со всеми потрохами, даже не спросив разрешения, но и потому, что альпинизм с помощью международных альплагерей, популярных у восходителей многих стран, приносит стране солидные доходы в инвалюте - порядка 3,3 миллиона инвалютных рублей. Но, вопреки логике, на эти средства финансируются другие виды спорта. Насколько все это порядочно по отношению к нам? Похоже, это никого не волнует.

А. П. - Ну и как, вернула "Палитра" Госкомспорту расходы на вашу экспедицию? Интересно, кто был инициатором этой сделки?

С. Б. - Понимаешь, все не так просто. За полгода до выезда в Непал вдруг оказалось, во всяком случае нас так информировали, что валюты на экспедицию нет. Все "съела" Олимпиада в Сеуле. Деньги потом, правда, нашлись, но только на спортивную часть экспедиции. Работу киногруппы "Леннаучфильма" Госкомспорт финансировать отказался. И тогда Венделовский нашел "Палитру". Если бы не она, не было бы и фильмов о наших восхождениях и траверсе - для большого экрана, телевидения.

Только почему все было для нас засекречено до последнего дня? Почему так нелепо обошлись с прессой, наложив вето на какие бы то ни было публикации, за исключением коротких сообщений ТАСС? Я, правда, сразу оговорил, что буду писать для республиканской "Комсомолки" и харьковской "Вечерки", но мои корреспонденции - это же капля в море, а центральная пресса молчала.

...Проводы и волнения, связанные с выездом, заканчиваются только в самолете. За чертой таможенного досмотра остаются друзья, приехавшие проводить нас в Шереметьево.

Досмотр проходим довольно быстро. А потом "наши пограничники - славные ребята" решают, что будет лучше, если самолет улетит без меня. Собственно, дело не столько во мне, сколько в моем паспорте. Оформляя документы на выезд, клерк из Госкомспорта поставил визы на въезд в Индию и Непал в паспорт... моего сына Олега, который незадолго до того ездил в США с группой молодых альпинистов. Ошибку обнаружили, но не придумали ничего лучше, чем стереть в паспорте "Олег Сергеевич", напечатать "Сергей Игоревич", вклеить мою фотографию и поставить два мидовских штампа, удостоверяющих, что паспорт выдан все же не О. С., а С. И. Бершову. Естественно, только слепой не среагировал бы на эту "липу".

К счастью, после долгих согласований пограничное начальство все же дает добро и мне, и четырем киношникам, у которых визы только в Непал, хоть летим в Индию.

9 февраля. Открыл дневник, чтобы рассказать о предыдущих днях. Итак, Шереметьево осталось позади. После шести часов полета - посадка в Бомбее. Очень хочется покинуть "насиженные" места, но из самолета никого не выпускают. Больше часа любуемся видом аэропорта из иллюминаторов. Температура за бортом - плюс 28.

Еще три часа полета - и мы в Калькутте. Работники советского консульства оформили киногруппе индийские визы (расчет за услугу с индийскими пограничниками, как и у нас, - "через гастроном"). Несмотря на поздний час, члены альпинистской ассоциации Калькутты встречают нас цветами. Это неожиданно и очень трогает.

Ближе к полуночи устраиваемся в "Паркотеле", ужинаем и успеваем даже немного побродить по окрестным кварталам.

10 февраля. Подъем, несмотря на то что легли поздно, ранний. Как выясняется позже, можно было так не спешить: автобус приехал ровно на час позже назначенного времени. Загрузили наши баулы и тронулись в путь. Курс - на непальский город Биратнагар, исходную точку многих экспедиций.

По плану на дорогу отводится 20 ч. Но мы движемся со средней скоростью 30 км/ч. И всем ясно, что этому плану, как и многим другим, сбыться не суждено. Водитель - сингх, личность очень колоритная: в белых рубашке, чалме, юбке и черных туфлях. Всю первую половину дня он ведет автобус, не переставая оглушительно сигналить. Нам даже начинает казаться, что в автобусе две сирены - одна снаружи, другая внутри.

В Индии дороги очень узкие, народу много. Если машина или автобус сбивает пешехода и при этом оказывается, что шофер не сигналил, тюрьмы ему не миновать. Вот наш сингх и сигналит. Этот оглушительный аккомпанемент изрядно действует на нервы. К счастью, после полудня наш "музыкант" подустал, отвлекся на разговоры с представителями принимающей нас фирмы и своим "экипажем" - автослесарем, который с первых минут поездки получил прозвище Маугли за сходство с известным героем Киплинга.

А за окнами автобуса - Индия! Поля, соломенные хижины. Пейзаж довольно однообразный - рисовые чеки. Одни только что засеяны, на других убирают урожай, на третьих он уже собран. В этом благодатном краю земля плодоносит круглый год. Откуда же такая бедность? Грязные деревни, чумазые люди - кажется, вода и мыло им неизвестны.

До непальской границы в тот день мы так и не доехали. Ехать в темноте водитель отказался: на ночной дороге автобус может стать добычей разбойников. Этого нам только не хватало!

Около полуночи остановились на ночлег. Устраиваемся под навесом у дороги или в автобусе. Кому-то показалось тесно на сиденье, в ответ на его ворчание тут же следует реплика Туркевича: "А если бы два года назад тебе сказали, что будешь ночевать без удобств? Наверное, согласился бы ночевать на штычке ледоруба, не то что в автобусе..."

Шутку все оценивают по достоинству. Действительно, разве такая ночевка - проблема для нас?

11 февраля. Рано утром отправляемся дальше. К 8 часам мы уже в пограничном городе Джогбани.

До Биратнагара всего 6 км, но нас почему-то никто не встречает. Часы ожидания тянутся бесконечно. Наконец, во второй половине дня выясняется, что Калимулин и Мысловский ждут нас на непальской стороне. Еще мы узнаем, что эта местность закрыта для иностранцев. Теперь понятно, почему с таким удивлением и интересом на нас смотрели прохожие. Местные чиновники в недоумении - как мы могли здесь оказаться?

До позднего вечера субботы не ясно, что же нам делать. Так ничего и не узнав, устраиваемся на ночлег, кто в автобусе, кто в домике фирмы-перевозчика, кто на джутовых тюках под открытым небом. Жарко. В расположенной поблизости мечети всю ночь гремит радио. Кричат индийцы. Когда же они спят? Но больше всего докучают "москито" - так здесь называют комаров, кровожадных и свирепых ничуть не меньше, чем их северные собратья. Те, кто это обстоятельство проигнорировал и не принял меры, утром выглядят как переболевшие корью - покрылись красной сыпью.

12 февраля. С рассветом под руководством Калимулина возобновляются переговоры о возможности перехода границы. Рядом с нами ночевали грузовики с экспедиционным имуществом. Возникает новая проблема: нет разрешения на ввоз в Непал наших грузов. Документы отправили отдельно (?!) спецкурьером. Этот "скороход", как позже выяснилось, попал в аварию. Сам, к счастью, не пострадал, но автомобиль разбил.

В тот момент мы этого не знаем и не знаем, что можно предпринять. Руководство решает попробовать дозвониться из этого забытого богом Джогбани до Москвы. Вопреки ожиданиям, родную столицу слышим спустя несколько минут: связь через спутник. А вот с Калькуттой поговорить не так просто. К тому же сегодня воскресенье, выходной. Никого нельзя найти.

Ильдар Азизович Калимулин не считает нужным скрывать от фирмачей свои эмоции. Без дипломатических реверансов сообщает, что думает о них, о фирме, которая "специально привезла нас сюда, чтобы мы не смогли пересечь границу". Ближайший "открытый" пограничный пункт, Кокарбита, - достаточно далеко.

Представитель фирмы претензии Калимулина не принимает: фирма отвечает за нас и наши грузы только до Джогбани. А если мы собрались в Кокарбиту (интересно, что нам еще остается?), то "спасение утопающих - дело рук самих утопающих".

Фирмач знает, что говорит. До Кокарбиты нужно ехать по Западной Бенгалии, где не всегда спокойно. Пришлось Калимулину писать на бланке экспедиции расписку, что ответственность за все дальнейшее мы берем на себя.

Биратнагар - вот он. Непальцы и индийцы снуют через границу беспрепятственно, а мы после долгих препирательств с местными властями отправляемся в почти 200-километровый объезд - это единственный выход из создавшейся ситуации. Едем в Кокарбиту. Дорога очень узкая. Вокруг - ухоженные поля, попадаются банановые плантации. Видели слона в окружении толпы ребятишек.

И вот, наконец, в 21.30 мы в Непале! Заказали в местном ресторанчике ужин. Сразу заметен контраст между странами. Значительно чище, цены ниже. Да и люди другие - более вежливые, с чувством собственного достоинства. Здесь нас встречают Калимулин и Вася Сенаторов. В три часа ночи добираемся до Биратнагара.

13 февраля. Поселяемся в трех крошечных отелях. Одного такого, чтобы вместил всех нас, в городке нет. Утром Мысловский проводит собрание. Грузы еще в Индии, в Джогбани. Ими занимаются наши руководители, фирма посредник из Катманду в лице мистера Пандея и офицер связи. А мы знакомимся с жизнью Биратнагара.

14 февраля. Утром машин все еще нет. Но прибыл представитель советской транспортной фирмы - заверяет, что сегодня грузы будут в Биратнагаре. Иванов дает команду собирать вещи, чтобы как только прибудут грузы, выехать. Но Калимулин охлаждает наш пыл - лучше отправляться в путь завтра рано утром, чтобы прибыть в конечный пункт днем.

15 февраля. Подъем назначен на 5.30. До трех ночи пишу письма - домой и в редакции. Еще о событиях минувшего дня. Вечером прибыли, наконец, грузы из Джогбани. Таможню проходили около 8 часов, закончили уже вечером. Таможенники по предъявленному списку выборочно проверяли экспедиционное имущество. После нервотрепки с переходом границы ожидать можно было чего угодно. Но все обошлось.

А. П. - Насколько я помню, в первой гималайской экспедиции вам приходилось идти на разные ухищрения, чтобы таможня пропустила все грузы. А как было на этот раз?

С. Б. - Сказался опыт предыдущих выездов в Непал. Все сделали как надо. Очень помог наш офицер связи, активно включившийся в эту работу, плюс "русский сувенир" в виде бутылки водки, предусмотрительно захваченный для решения возникающих проблем. Так что все удалось уладить.

После подъема собрали вещи, которые в горах не понадобятся, - для отправки в Катманду. И хотя тронуться в путь все готовы в шесть утра, отъезд затягивается до восьми. Ох, до чего любят у нас митинги и собрания! Калимулин собирает всех перед отелем, в котором ночевали, и говорит речь, без которой, видимо, мы ни за что не взойдем на Канченджангу: подчеркивает, что задача перед нами стоит очень сложная и мы должны ее выполнить, но не любой ценой. Я думаю, это напутствие предназначалось больше нашим новобранцам, но и они, конечно, хорошо понимают, что "любой цены" не стоит ни одна гора, даже Канченджанга.

А. П. - А были в твоей жизни случаи, когда готов был заплатить за восхождение любой ценой?

С. Б. - Не было и, знаю, никогда не будет. Гора и человеческая жизнь - понятия несопоставимые.

16 февраля. С утра передовая группа (наша) готовится к выходу. В группе - В. Иванов, М. Туркевич, В. Пастух, В. Арсентьев, М. Можаев и "кино" - Л. Трощиненко и А. Глушковский. С нами идут 30 носильщиков и два шерпа, Ньима и Темба. Ньима, мне кажется, более опытный и. толковый, чем Темба...

А. П. - А могли бы вы обойтись без такого количества непальцев, своими силами? Ведь все это - лишние расходы, причем в валюте...

С. Б. - Да, расходы на переноску грузов и оплату наемного персонала "съедают" львиную долю средств любой экспедиции. По непальским правилам проведения экспедиций, должны быть приняты на работу как минимум: офицер связи, сирдар (руководитель носильщиков), шеф кухни и повар. Сколько нанимать высотных шерпов и носильщиков, определяет сама экспедиция. В этих правилах оговаривается также, кому и сколько обязаны альпинисты заплатить. Но окончательно цены утверждаются уже в ходе экспедиции.

Количество носильщиков, идущих до базового лагеря (без них, конечно, никак не обойтись), зависит от количества груза, которого всегда немало, ведь экспедиция длится не один день и даже не один месяц. Правда, бывали случаи, когда экспедиционные грузы забрасывались в базовый лагерь вертолетом: в 1973 году, когда проводилась экспедиция итальянских армейских альпинистов на Эверест. Но, как правило, предпочитают использовать носильщиков (портеров). Они "всепогодны", можно рассчитать время прибытия в базовый лагерь, конечно, в том случае, если по пути не будет много забастовок с требованием повысить цены за переноску грузов. Даже несмотря на то что цены постоянно растут (в 1982 году за переноску 30 кг груза мы платили 24-26 рупий в день, а в 1989 - от 70 до 150 рупий), каждый год в Непале все дорожает на 10 процентов (это надо учитывать, советуют те же правила), при проведении экспедиций нанимать портеров дешевле, чем пользоваться вертолетом.

А вот без высотных шерпов вполне можно обойтись. После Эвереста и Канченджанги мы знаем, что к работе на сложных маршрутах они не готовы. Экспедиции, использующие в Гималаях альпийскую тактику восхождений, не приглашают высотных шерпов. Мы тоже стараемся сейчас обходиться без них.

...Выходим сразу после обеда, когда все носильщики получили свои грузы. Через полтора часа останавливаемся на полянке. Стемнело, а носильщиков не видно. Нас это не радует - у портеров наши пуховки и спальники, палатки и продукты. В 8 вечера оставляем на полянке Валю Иванова и Витю Пастуха, снабдив их всеми, какие были, теплыми вещами, и уходим обратно. В получасе хода в лоджии находим портеров. Шерпов с ними нет. Здесь, в Гималаях, носильщики обычно встают с рассветом, через полчаса они уже в пути. В темноте не ходят, темп движения тоже свой - увеличить его не заставит никакая сила. Экспедиции приезжают и уезжают, а они здесь живут и надрываться ради "мемберов" - участников восхождений - не собираются.

Мы спускаемся еще ниже - к своим. Ужинаем, устраиваемся на ночлег, чтобы утром налегке идти наверх. Зачем было "гнать" с выходом? Объяснение простое. Чтобы отрапортовать Калимулину (а он отрапортовал в Москву) - караван уже в пути.

18 февраля. Выходим в 7.30. Завтракать не стали, только выпили чаю. Остановились около 10 часов на перевале, чтобы перекусить. Во второй половине дня начался снегопад. Как нельзя кстати зонтик.

А. П. - Когда не так давно отправлялась в Гималаи с альпинистами, чтобы увидеть Канченджангу вблизи, правда, с индийской стороны, очень удивилась, узнав, что вместе с другим снаряжением нужно взять зонтик - средство защиты от... пьявок. Оказывается, в тропическом лесу в период муссонов только он и может защищать от этих кровососов.

С. Б. - Для этого берем в Гималаи зонтики и мы. Но и как защиту от снега, дождя - тоже. Конечно, только на подходах. Теперь, когда собираюсь в "наши" горы, обязательно кладу в рюкзак зонтик - на пути к началу маршрута он совсем не лишний.

19 февраля. К полудню приходим в Допхан - крупный "центр" с полицейским участком, магазинчиками, если верить описанию, последними на нашем пути. Переходим реку Тамур по висячему мосту. По ту сторону реки - еще торговые "точки". Останавливаемся перекусить. Представители местных властей приглашают Иванова с документами в "участок". Разрешение на экспедицию у него есть, как и пермит (копия паспорта с разрешением непальских властей на посещение определенных районов, которая выдается иностранцам). У нас же пермитов нет, их должен оформить в Катманду Калимулин. Он же увез и наши паспорта. Ничто и никто не помешает полицейским задержать нас, если они захотят это сделать. Но Иванов с Трощиненко (Леша - в роли переводчика) проблемы каким-то образом утрясают.

После завтрака Трощиненко, Глушковский и Можа-ев решают побриться, чем доставляют огромное удовольствие многочисленным зрителям из племени неварров. Снова начинается дождь. Высота над уровнем моря около 700 метров. Ньима не советует идти под дождем дальше. Устраиваемся на ночлег на полу второго этажа местного "отеля"-лоджии.

Каждую свободную минуту все ребята усердно пишут дневники. Это усердие подогревается, с одной стороны, тем фактом, что после эверестовской экспедиции было издано 6 книг, рассказавших о ней, с другой - предложением "Палитры" заработать на книге о Канченджанге. Те же, кто не пишет или пишет мало, подначивают "писателей": "Какую главу, дорогой, завершаешь?"

20 февраля. Ночью сплю плохо. Несколько раз просыпаюсь: надрывно кашляет кто-то из хозяев дома. При этом почему-то стучит по разделяющей нас стене то ли ногой, то ли головой. Получается очень громко. Дождь пускается временами и ночью, но нас надежно защищает соломенная кровля хижины.

В 5.30 на улице оглушительно кричат петухи. Это действует лучше всякого будильника. Все оживает: заговорили люди, заплакали младенцы. Мы собираемся в дорогу. Безоблачное небо обещает хороший день. Носильщики не торопятся. Мы тоже. Попиваем кофе с молоком. На высотомере Иванова - 600 метров над уровнем моря. Сейчас мы в долине. Дальше путь вверх.

Расплатившись за ночлег (40 рупий), около 8 утра мы трогаемся в путь. Снова висячий мост через Тамур. Здесь тропа разделяется. Прямо - на Топледжунг, наш путь - вдоль левого берега реки. Теперь до самой Канченджанги только подъем. Склоны гор густо заселены людьми. Повсюду террасы. Основная культура - рис. Хижины окружены банановыми пальмами. Крестьяне держат коров, буйволов, коз, кур. Живут, судя по всему, неплохо. Побогаче индийцев.

Тропа вначале почти теряется среди полей, затем снова подходит к Тамуру. Останавливаемся на берегу, устраиваем стирку и купание.

На ночлег останавливаемся вселении Синва: здесь - около десятка домов. Несколько даже крыты рифленым железом. Есть три лавки. Но выбор товаров небогатый. Жители Синвы - из народности черри. Они приветливы, как все непальцы, опрятно одеты. Останавливаемся на ночлег за околицей. Тут же нас берут в плен ребятишки - общительные, большие любители фотографироваться. Ближе к вечеру начинают подходить портеры. У четырех головная боль, у одной девушки (прекрасный пол наравне с сильным участвует в переноске грузов) не проходит простуда. Витя Пастух лечит носильщиков, колдует над пальцем здешнего мальчугана - у того панариций. В лавках купили конверты - без марок. Говорят, марки есть на почте. Но почта на замке - уже поздно. Пытаемся через Ньиму купить в деревне яйца и лук, чтобы не расходовать продукты, которые несем снизу. Но крестьяне ничего не захотели продать. После основательного ужина (рис, яичница, а к ним - пиво и даже "чинзано"), всех клонит в сон. Часов в восемь ребята начинают укладываться.

А. П. - Здесь и дальше в твоем дневнике можно встретить записи о том, что вы не так уж редко употребляли "чинзано", то есть водку. Мы, конечно, не ханжи, сухой закон никто не объявлял, но все же... Как насчет спортивного режима? Вам ведь предстояли сложнейшие восхождения.

С. Б. - Наверное, упоминание о "выпивках" (скорее в символических дозах) можно бы и просто вычеркнуть. Но, с другой стороны, лучше объяснить, зачем это делали. Единственное радикальное средство против желудочно-кишечных инфекций, которые в Непале отнюдь не редкость и могут поставить под угрозу и здоровье, и судьбу экспедиции, - несколько капель алкоголя перед едой. Такую профилактику мы обязательно применяли, когда останавливались в населенных пунктах и на подходах. В базовом лагере и на горе, где высота гарантирует чистоту, этого не требовалось. На спортивной форме употребление спиртного практически не отражалось: алкоголь выходил с потом при ходьбе с рюкзаком. Ведь никто этим не злоупотреблял - всем хотелось на гору.

Пытаюсь закончить описание событий дня, но глаза слипаются. Чувствую - больше того, что написал, не осилю. Тихо звучат позывные "Маяка", не спит только мой постоянный спутник во всех экспедициях последних лет - маленький транзистор. Спокойной ночи!

21 февраля. Переход Синва - Чирва. Идем без остановки два часа. Тропа то поднимается, то ведет под уклон. Минуем довольно опасное место: если здесь соскользнуть с тропы, то попадешь на гладкие плиты, где уже не задержаться. Внизу бурлит Тамур. Но все, к счастью, благополучно его минуют.

Перед сном и в пути часто думаю о доме. Таня, Марина, маленькая Настенька, Олег... Каково Татьяне с ними всеми одной сейчас управляться? Вся надежда на тещу, если приедет из Ленинграда.

Обсуждаем с ребятами, какая ветка маршрута на Канченджангу для нас предпочтительнее. Я думаю, лучше всего первая, между Ялунгом и Главной вершиной. Обработав этот путь, мы будем лучше знать маршрут спуска после траверса. Это очень важный момент. Путь в 7 километров на восьмикилометровой высоте измотает всех. Идти по знакомому маршруту будет легче. А еще хорошо бы убедить руководство в необходимости предварительного восхождения на Главную вершину - для разведки пути между нею и Средним пиком. Возможно, удастся убедить таким доводом: если для нас вариант траверса 4 вершин отпадает (в горах ничего не знаешь наверняка), можно будет пройти укороченный: Главная - Ялунг-Канг.

А. П. - Но ведь ты, Миша Туркевич, Витя Пастух - "технари", скалолазы. Маршрут на Главную в техническом плане вряд ли мог представлять для вас интерес.

С. Б. - Технических сложностей там действительно не было. Но ведь это же самая высокая точка Канченджанги! Хотя в конце концов мы остановили свой выбор на южной ветке.

Интересен и вариант подъема на Южную вершину. Там сложные скальные участки. Там мы с Мишей, прошедшие по стенам Эвереста, сможем принести команде максимум пользы. И, конечно, забросить часть грузов для начала траверса, навесить перила.

Спорим, перечисляем достоинства и недостатки каждого из вариантов, но так и не приходим к единому мнению. Гора покажет, что нам выбрать. Но главная цель - об этом мечтает каждый! - пройти траверсом все четыре вершины.

Леша Трощиненко просит Ньиму купить какую-нибудь живность - поросенка или козленка. Консервы всем уже надоели. Через полчаса Ньима приводит в лагерь "заказ" - симпатичного козленка. Предчувствуя недоброе, тот издает жалобные звуки и идти навстречу печальной развязке явно не желает. Учтивый шерп предлагает "сагибам", то есть нам, самим зарезать беднягу. Но "сагибы", у которых хоть и хватает специалистов в этой области (взять того же Пастуха, да и Мише Туркевичу такое не в диковинку), поручают операцию "китченбоям". Витя, однако, решает не пускать дело на самотек. Через некоторое время он возвращается и с удовлетворенным видом сообщает, что непальцы ощипывают козла. "Живого?" - ужасаюсь я. "Да нет, зарезанного",- объясняет Пастух. Мы с Туркевичем не выдерживаем и тоже идем посмотреть, как готовят непальский деликатес. За ощипыванием следует бритье - шерпы виртуозно орудуют своими острыми ножами-кукри и лезвиями. Потом свежевыбритого козлика натирают каким-то желтым ароматным порошком. "Для красоты", - шутят "китченбои". Но я думаю, это связано и с каким-то ритуальным действом. В прошлой экспедиции, помню, видел на базаре в Катманду тушку, натертую чем-то красным. Наше "спускать три шкуры" в непальском варианте, видимо, звучит: "трижды козла брить" или как-то в этом роде. Желтого красавца умело разделывают и отправляют в котел.

Пируем! Ужин сегодня просто царский - рис и козлятина, действительно необыкновенно вкусная. За ужином Ньима разговорился. Узнаем, что ему 44 года, родом, как и сирдар экспедиции, из селения возле Луклы - это район Эвереста. Среди наших ледовых портеров его 17-летний сын. Впервые удалось связаться по рации с Мысловским. Он еще в Базантапуре. Оттуда уже вышли 442 носильщика.

22 февраля. Утром довольно холодно. Иду не спеша, чтобы не вспотеть, боюсь простудиться. До селения Хиллок добираюсь за 3 часа. Кактусы на околице, банановые пальмы. Здесь конечный пункт сегодняшнего перехода. Устроились перекусить и услышали в спортивном выпуске "Маяка", что советские восходители движутся к Канченджанге, что цель экспедиции - траверс четырех вершин восьмитысячника шестью восходителями.

А. П. - Почему именно шестью? Разве окончательное количество траверсантов было определено заранее?

С. Б. - Был предварительный тактический план, согласно которому в группу траверса должны были войти 6-8 человек.

Валя Иванов выходит налегке посмотреть, что впереди. Спустя какое-то время выходим и мы с Лешей Трощиненко. До Хиллока, последнего селения на нашем пути, путь описан. Дальше описания нет. В 87-м, когда мы были здесь на разведке маршрута, до Тапледжунга шли другим путем. Тропа, по которой идем мы с Лешей, вьется среди террас, а в одном месте - по засеянному полю. Примерно через полтора часа она приводит в лес, расположенный по левому берегу реки Симбуа-Хола. Перед лесом - овраг. Тропу здесь придется сделать более удобной для носильщиков. Есть и еще опасный участок, где надо будет навесить несколько метров перил. В лесу тропинка, хоть и видна, сильно заросла побегами бамбука. Местные жители его срубили - из земли торчат пеньки, острые, как кукри. Через 2 часа встречаем Иванова. Он возвращается. Выше в лесу лежит снег. У Вали промокли кроссовки, вот и повернул. Решаем, что пройдем немного дальше. Снега в лесу чем дальше, тем больше.

Дата добавления: 2017-01-14