Новая наука о человеке 2 страница

Государство тоже становится огромным конгломератом, а потому функции управления надо давать не ему, а сравнительно небольшим районам, где люди знают друг друга, могут судить друг о друге, а значит, могут принимать активное участие в управлении делами своего собственного сообщества. При децентрализации индустрии гигантские корпорации необходимо раздробить на более мелкие части, а внутри отдельных предприятий большую власть следует предоставить небольшим подразделениям.

Активное и ответственное участие в делах общества требует замены бюрократического способа управления гуманистическим.

Большая часть людей все еще считают, что любое управление обязательно является бюрократическим, т.е. отчужденным. Точно так же большинство не осознают, насколько пагубен бюрократический дух и как глубоко он проникает во все сферы жизни, где он не столь очевиден, например, во взаимоотношениях мужа и жены, врача и пациента. Бюрократический метод можно было бы определить следующим образом: а) это метод, при котором с людьми обращаются как с вещами; б) при этом методе о вещах судят, скорее, по их количеству, а не по качеству, так как это облегчает и удешевляет их учет и контроль. Бюрократы во всех своих решениях руководствуются строго установленными правилами, основанными на статистических данных, и не принимают во внимание тех живых людей, с которыми они имеют дело. Действительно, принимаемые ими решения соответствуют статистически -наиболее вероятному случаю, но они могут ущемить интересы тех 5% или 10% населения, которые не укладываются в определенную модель. Бюрократы боятся личной ответственности и стремятся спрятаться за свои правила; их безопасность и самоуважение основаны на их верности правилам, а не законам человеческого сердца.

Примером такого бюрократа был Эйхман. Сотни тысяч евреев он послал на смерть не потому, что он их ненавидел; он никого не любил и никого не ненавидел. Эйхман "выполнял свой долг": он исполнял его тогда, когда ему было поручено ускорить эмиграцию евреев из Германии; он исполнял свой долг и тогда, когда посылал евреев на смерть. Выполнять установленные правила -- вот что имело для него первостепенное значение. Сам Эйхман утверждал (чем и усугубил свою вину), что чувствовал себя виноватым за всю жизнь лишь дважды: когда прогулял уроки в школе и когда нарушил приказ находиться в укрытии при воздушном налете. Разумеется, это не исключает того, что и Эйхман, и многие другие. "бюрократы" испытывали садистское удовлетворение от ощущения власти над живыми существами. Но эти садистские наклонности у бюрократов вторичны; им не свойственны чисто человеческие наклонности, правила -- их кумир, их божество.

Я не хочу сказать, что все бюрократы -- эйхманы. Во-первых, немало людей, занимая бюрократические должности, не являются бюрократами по своему характеру. И во-вторых, во многих случаях бюрократизм не поглощает человека полностью и не убивает в нем человеческое. Тем не менее среди бюрократов немало эйхманов, с той лишь разницей, что им не приходится уничтожать тысячи людей. Однако бюрократ в больнице действует, как Эйхман, когда он отказывается принять больного в критическом состоянии, потому что он должен быть направлен в больницу врачом. Так же зачастую поступают и работники социальной сферы, которые, скорее, обрекут человека на голод, чем нарушат определенные правила своего бюрократического кодекса. Такое бюрократическое отношение к человеку присуще, к сожалению, не только чиновникам, но и некоторым врачам, медицинским сестрам, учителям, профессорам, а также многим мужьям и родителям.

Как только человек начинает идентифицироваться с простым номером в каком-либо списке, настоящие бюрократы могут поступить с ним самым жестоким образом, и не потому, что их жестокость соответствует важности их действий, а потому, что они не испытывают никаких человеческих чувств к своим подопечным. И хотя бюрократы отличаются от садистов, они в каком-то смысле даже более опасны, так как не ощущают конфликта между совестью и долгом: их совестью и является выполнение ими долга, люди в качестве объектов сочувствия и сострадания для них просто не существуют.

На старых предприятиях или в таких крупных предприятиях, как отделы социального обеспечения, больницы и тюрьмы, до сих пор еще можно встретить старомодного, неприветливого бюрократа; в таких организациях даже единственный бюрократ обладает значительной властью над бедняками или другими столь же беззащитными людьми. На современном производстве бюрократов не обвинишь в неприветливости, у них, пожалуй, меньше садистских наклонностей, хотя они и имеют возможность получать некоторое удовольствие от власти над людьми. Но и здесь снова обнаруживается бюрократическая приверженность к вещи -- в данном случае к системе, они верят в нее. Корпорация -- это их дом, ее правила священны, ибо они "рациональны".

Но сосуществовать с системой демократии участия не могут никакие бюрократы -- ни старого, ни нового толка, поскольку бюрократический дух несовместим с духом активного участия индивида в общественной жизни. Соответствующим специалистам новой социальной науки следует разработать планы развития новых форм небюрократического широкомасштабного управления, основанного не на механическом исполнении раз и навсегда созданных правил, а на реагированию (в меру своей ответственности) на запросы людей и на конкретные ситуации. Если рассчитывать на способность к спонтанным реакциям у администратора и не делать фетиша из экономики, то небюрократическое управление станет вполне возможным.

Для успешного создания общества, основанного на принципах бытия, разумеется, следует учесть и множество других факторов. И внося следующие предложения, я отнюдь не претендую на оригинальность, напротив, меня очень воодушевляет то, что большая часть этих предложений в той или иной форме уже были сделаны другими авторами-гуманистами¹.

¹Чтобы не усложнять чтение, я старался избегать цитирования многих и многих авторов, в работах которых содержатся аналогичные предложения. Ряд источников приводится в Списке литературы.

Следует запретить все методы "промывания мозгов", используемые в рекламе и политической пропаганде.

Методы "промывания мозгов" опасны не только потому, что зачастую мы, поддавшись рекламе, покупаем те вещи, которые нам вовсе не. нужны и которые мы не хотим приобретать, но еще и потому, что они вынуждают нас избирать тех политических деятелей, которых мы никогда не избрали бы, если бы полностью контролировали себя. Но мы далеко не полностью контролируем себя, так как пропаганда использует методы гипнотического воздействия на людей. И чтобы бороться с этой всевозрастающей опасностью, мы должны запретить применение всех форм гипнотического воздействия как в сфере потребления, так и в сфере политики.

Используемые в рекламе и политической пропаганде гипнотические методы являются серьезной угрозой психическому здоровью, особенно ясному и критическому мышлению и эмоциональной независимости. У меня нет никакого сомнения в том, что тщательные исследования покажут, что употребление наркотиков гораздо менее вредно для здоровья, чем различные методы "промывания мозгов" -- от подпороговых внушений до таких полугипнотических приемов, как постоянное повторение или отвлечение от рационального мышления под воздействием призывов к сексуальному наслаждению ("Я Линда, люби меня!"). Обрушивающаяся на население реклама с ее чисто суггестивными методами, особенно характерными для коммерческих телефильмов, одурманивает человека. Это наступление на разум и чувство реальности везде преследует человека, ни на миг не оставляя его в покое: и во время многочасового сидения у телевизора, и за рулем автомобиля, и в ходе предвыборной кампании с присущей ей пропагандистской шумихой вокруг кандидатов и т.д.

Прекращение отравления населения средствами массового внушения окажет на потребителей почти такое же воздействие, какое оказывает на наркоманов воздержание от приема наркотиков.

Необходимо уничтожить пропасть между богатыми и бедными странами.

Можно не сомневаться в том, что наличие и дальнейшее углубление пропасти между богатыми и бедными странами приведет к катастрофе. Бедные страны уже перестали воспринимать их экономическую эксплуатацию индустриальным миром как божий дар. И хотя Советский Союз эксплуатирует свои государства-сателлиты по-прежнему в колониальном духе, одновременно он поддерживает протест колониальных народов и использует его как оружие против Запада. Повышение цен на нефть было началом -- и символом -- требований народов колониальных стран покончить с существующей системой, которая вынуждает их продавать сырье по низким ценам, а промышленные товары покупать по высоким. Точно так же война во Вьетнаме была символическим началом конца политического и военного господства Запада над колониальными народами.

Что же может произойти, если решительные меры для уничтожения этой пропасти не будут предприняты? В этом случае либо широко распространятся и проникнут в общество белых какие-нибудь эпидемии, либо голод доведет население нищих стран до такого отчаяния, что они -- возможно, не без помощи некоторых сочувствующих им людей в индустриальном мире -- прибегнут к насилию и даже применению ядерного или биологического оружия, что вызовет хаос в лагере белых.

Для того, чтобы предотвратить эту катастрофу, нужно устранить условия, порождающие голод и болезни, а для этого жизненно необходима помощь высокоразвитых стран. При оказании такой помощи богатые страны не должны руководствоваться желанием получать прибыли и какие-либо политические преимущества; не следует также распространять экономические и политические принципы капитализма на страны Азии и Африки. Без сомнения, определять наиболее эффективные пути оказания помощи бедным странам должны специалисты в области экономики.

Но выполнить данную задачу могут только те, кого можно назвать "настоящими специалистами, т.е. те, у кого, кроме прекрасного интеллекта, есть еще и неравнодушное человеческое сердце, побуждающее их заниматься поисками решения проблемы. Однако для того, чтобы собрать этих специалистов, получить от них рекомендации и следовать им, необходимо, чтобы заметно ослабла ориентация на обладание и возникло чувство солидарности и заботы (а не жалости). Настоящая же забота предполагает, что она распространяется не только на наших современников, но и на наших потомков. Действительно, больше всего о нашем эгоизме говорит то, как мы расхищаем природные ресурсы, отравляем нашу природу и готовимся к ядерной войне. Нас ничуть не смущает тот факт, что наши потомки получат от нас в наследство эту разоренную, не пригодную к жизни Землю.

Но произойдут ли в нас такие внутренние изменения? Этого никто не знает, но если этого не случится, то предотвратить конфликт между бедными и богатыми странами вряд ли удастся.

Введение гарантированного годового дохода будет способствовать искоренению многих пороков, присущих современным капиталистическому и коммунистическому обществам¹.

¹Я выдвигал данную идею в книге "Здоровое общество" в 1955 г., она рассматривалась также на симпозиуме в середине 60-х гг. [см.: Theobald, 1966].

Суть данной идеи заключается в следующем: все люди -- независимо от того, работают они или нет, -- имеют право на кров и пищу. Они должны получать не более, но и не менее того, что совершенно необходимо для жизни человека. Такое право кажется сейчас чем-то новым, но, как известно, уже с давних пор проповедовалось христианской церковью, а во множестве "примитивных" племен претворялось в жизнь безусловное право людей на жизнь независимо от того, выполняют они свой "долг перед обществом" или нет. Именно это гарантируется нами домашним животным, но не распространяется на наших ближних.

Если бы такой закон был принят и реализован, это чрезвычайно расширило бы пространство личной свободы; никого, кто экономически зависим от другого человека (от отца, мужа, хозяина и т.д.), уже нельзя было бы заставить подчиняться под угрозой голода; желающие изменить свою жизнь талантливые люди могли бы освободиться от любой формы финансовой зависимости, если бы согласились пойти на некоторые жертвы и в течение какого-то времени пожить в относительной бедности. Современные государства всеобщего благоденствия почти что претворили в жизнь этот принцип; но "почти что" еще не означает полностью, по-настоящему. Бюрократия все еще управляет людьми, все еще подвергает их контролю и унижениям. Но при гарантированном доходе сам факт, что любой человек нуждается в скромном жилье и минимуме пищи, не требует "доказательства". В таком случае отпала бы необходимость в бюрократическом аппарате, руководящем программой социального обеспечения с присущими ему убытками и оскорблением человеческого достоинства.

Гарантированный доход может обеспечить реальную свободу и независимость. Поэтому он несовместим с любой системой, основанной на эксплуатации и контроле, особенно с различными формами диктатуры. Для советской системы характерно, что она упорно отвергает подобные предложения даже в сфере элементарных услуг и товаров (например, бесплатный общественный транспорт или бесплатное молоко). Исключением является бесплатное медицинское обслуживание, хотя и это только видимость, потому что оно ставит совершенно определенное условие: чтобы получить его, нужно быть больным.

Если произвести расчеты стоимости содержания огромного современного бюрократического аппарата, занимающегося вопросами социального обеспечения, стоимости лечения больных, особенно психосоматическими заболеваниями, стоимости борьбы с преступностью и наркоманией (которые нередко являются формами протеста против насилия и скуки), то вполне вероятно, что стоимость содержания любого индивида, захотевшего иметь гарантированный годовой доход, окажется меньше цены нашей современной системы социального обеспечения. Эта идея покажется опасной и неосуществимой тем, кто убежден, что "люди по своей природе ленивы". Однако расхожее мнение о природной лености людей в действительности не имеет никаких оснований; эта формула служит лишь оправданием тому сопротивлению, с которым сталкивается предложение отказаться от власти над беспомощными.

Следует освободить женщин от патриархального господства.

Главный фактор гуманизации общества -- освобождение женщин от патриархального ига. Около шести тысяч лет назад, когда избыток продуктов сельского хозяйства позволил нанимать и эксплуатировать работников, создавать армии и могущественные города-государства, тогда же началось и господство мужчин над женщинами.¹

¹Вопросы раннего "матриархата" и соответствующая литература, рассматривались мной в книге "Анатомия человеческой деструктивности".

С тех пор в большинстве культур всего мира, а не только Среднего Востока и Европы, верх взяли "ассоциированные мужчины", подчинившие себе женщин. Эта победа мужского пола над женским была обусловлена экономической властью мужчин и созданной ими военной машиной.

Война между полами не более нова, чем борьба между классами, но она проявлялась и проявляется сейчас в более сложных формах, так как женщины нужны мужчинам не только как рабочая сила, но и как матери, любовницы, утешительницы. Хотя война между полами нередко носит и неприкрытый характер, но все же чаще всего это скрытая война. Женщины уступили мужчинам под натиском их превосходящей силы, но они наносят ответные удары, пользуясь своими собственными средствами, главное из которых -- выставлять мужчин на посмешище.

Порабощение одной половины рода человеческого другой нанесло и все еще наносит огромный вред представителям обоих полов: мужчина присваивает себе роль победителя, женщина -- жертвы. В наше время печать неравноправия полов, которая у мужчин проявляется в чувстве превосходства, а у женщин -- в ощущении собственной неполноценности, лежит на всех отношениях между мужчиной и женщиной, даже среди тех, кто сознательно выступает против мужского превосходства. (Фрейд, несомненно убежденный в мужском превосходстве, считал, что у женщин чувство неполноценности вызвано мнимым сожалением по поводу отсутствия у них пениса, а у мужчин чувство неуверенности возникает из-за якобы всеобщего страха "кастрации". В действительности же здесь имеют значение не биологические или анатомические различия как таковые, а симптомы войны между полами.)

Многие факты свидетельствуют о том, что подчинение женщин мужчинами подобно подчинению одной бесправной группы населения другой группой. Так, между положением негров на юге Америки сто лет назад и положением женщины в это же самое время, да и в наши дни -- много общего. Негров и женщин сравнивали с детьми; их считали эмоциональными, наивными, лишенными чувства реальности и поэтому неспособными принимать самостоятельные решения; на них смотрели как на безответственные существа, хотя и прелестные. (Фрейд, кроме того, считал, что женщины более нарциссичны и сознание [сверх-я] у них развито меньше, чем у мужчин.)

Суть современного патриархата, а также порабощение слаборазвитых стран, детей и подростков заключается в том, что те, кто сильнее, властвуют над теми, кто слабее. Все усиливающееся движение за освобождение женщин имеет очень большое значение, так как оно создает угрозу самому принципу власти, на котором основаны современные и капиталистическое, и коммунистическое общества; разумеется, такое освобождение должно означать для женщин нежелание разделять вместе с мужчинами власть над другими группами, например над колониальными народами. Если движение за освобождение женщин станет в общественной жизни той силой, которая выступит против порабощения, то женщины будут иметь решающее значение в борьбе за новое общество.

На пути освобождения уже сделаны важные шаги. И не исключено, что будущий историк напишет, что самым революционным событием XX в. было начало освобождения женщин и конец мужского превосходства. Но в только что начатой борьбе за освобождение женщин не стоит недооценивать сопротивления мужчин. Их отношение к женщинам (в том числе и сексуальные отношения) основывается на их мнимом превосходстве, и мужчины уже начинают чувствовать себя крайне неловко и неспокойно с теми женщинами, которые отказываются принимать миф о мужском превосходстве.

С движением женщин за освобождение тесно связаны и антиавторитарные выступления молодежи. Пик выступлений приходится на конец 60-х годов; сегодня претерпев ряд изменений, многие из тех, кто выступал против "истэблишмента", снова стали "паиньками". Но прежнее преклонение перед родителями и властями ушло в прошлое, так что, вполне вероятно, былого "благоговения перед авторитетом" назад уже не вернуть.

Параллельно с освобождением от власти авторитетов происходит и освобождение от чувства вины, связанного с проблемой взаимоотношения полов: секс перестал быть запретной темой и перестает быть грехом. И хотя разные люди могут иметь самые различные мнения по поводу относительных достоинств тех или.иных сторон сексуальной революции, одно бесспорно: секс больше не пугает людей, его уже нельзя использовать для того, чтобы вызывать у людей чувство вины и таким образом принуждать их к покорности.

Следует создать Верховный совет по вопросам культуры, обязанностью которого будет консультировать правительство, политических деятелей и граждан страны по вопросам, требующим специальных знаний.

Кто же должен войти в состав Культурного совета? Его членами могли бы стать представители интеллектуальной и художественной элиты страны, мужчины и женщины, неподкупность которых ни у кого не вызывает сомнений. Они должны были бы определить состав нового, расширенного Управления по контролю за качеством пищевых продуктов и медикаментов и избрать лиц, ответственных за распространение информации.

В вопросе о том, какие люди являются наиболее выдающимися представителями в различных областях культуры, существует большое согласие, и я считаю, что найти достойных членов такого совета не так уж трудно. Конечно, чрезвычайно важно, чтобы в совет входили также те, кто не разделяет господствующих взглядов, например, "радикалы" и "ревизионисты" в экономике, истории, социологии. И здесь трудность заключается не в том, чтобы найти членов такого совета, а в том, чтобы выбрать их, так как они не могут быть ни избраны всенародным голосованием, ни назначены правительством. Разумеется, можно найти и другие способы для выбора членов совета. Например, можно начать с формирования ядра совета из трех-четырех членов и постепенно увеличивать их число, скажем, до пятидесяти или до ста человек. Этот Культурный совет должен щедро финансироваться, с тем чтобы иметь возможность проводить специальные исследования по различным проблемам.

Следует создать эффективную систему распространения необходимой информации.

Информация-- решающий элемент в формировании настоящей и эффективном демократии. Утаивание или фальсификация информации в так называемых интересах "национальной безопасности" должны быть прекращены самым решительным образом. В настоящее время эта проблема никак не решена, потому что даже и без такого незаконного сокрытия различных сведений объем реальной и необходимой информации, предоставляемой среднему гражданину, практически равен нулю. И, надо сказать, это относится не только к среднему гражданину. Немало примеров свидетельствуют о том, что большинство выборных представителей, членов правительства, высших военных чинов и верхушка деловых кругов плохо информированы и нередко дезинформированы ложными сведениями, распространяемыми различными государственными агенствами, которым вторят средства массовой информации. К сожалению, большинство этих людей обладают в лучшем случае манипулятивным интеллектом. Они не способны понимать то, что не лежит на поверхности, и поэтому не могут трезво судить о будущем развитии, не говоря уж об их эгоизме, нечестности и непорядочности, о чем многие хорошо известно. Но даже быть честным и умным бюрократом недостаточно, чтобы решать мировые проблемы сейчас, когда мир находится на грани катастрофы.

Чрезвычайно ограниченна даже фактическая информация по политическим, экономическим и социальным вопросам. Всего несколько так называемых крупнейших газет составляют исключение: они действительно лучше информируют, но они также лучше и дезинформируют; не все материалы у них объективны и беспристрастны; заголовки статей в этик материалах тенденциозны и нередко соответствуют их содержанию; редакционные статьи зачастую пристрастны, написаны в притворно благоразумном и морализаторском духе. Фактически газеты, журналы, телевидение и радио производят товары -- новости, сырьем для изготовления которых служат события. На новости есть спрос, и средства массовой информации определяют, какие события являются новостями, а какие нет. В лучшем случае информация подается по известному шаблону, лишь поверхностно касаясь события и едва ли давая гражданам возможность проникнуть в их глубину и понять их скрытые причины. До тех пор пока продажа новостей -- это бизнес, вряд ли удастся помешать газетам и журналам публиковать то, на что есть спрос и что не противоречит рекламе, помещаемой на страницах этих изданий.

Проблема распространения информации решалась бы совсем иначе, если бы появилась возможность формировать взгляды и принимать решения при условии полной информированности. В качестве примера приведу следующий способ решения данной проблемы: в условиях демократии соучастия одной из первейших и наиболее важных функций Верховного совета по культуре должны быть сбор и распространение всей информации, которая будет необходима всему населению и которая будет обсуждаться среди групп непосредственно взаимодействующих между собой людей. В этой всесторонней информации должны содержаться основные факты и альтернативы для принятия политических решений. Очень важно то, что при несовпадении взглядов будут публиковаться мнения и большинства, и меньшинства, и эта информация будет доступна каждому человеку и прежде всего группам непосредственно взаимодействующих между собой людей. Ответственность за руководство работой этой новой группы репортеров и корреспондентов мог бы взять на себя Верховный совет по культуре; естественно, радио и телевидение играло бы важную роль в распространении такой информации.

Научные исследования следует отделить от их практического применения в промышленности и обороне.

Установление каких-либо ограничений стремлению к знаниям было бы тормозом для развития человечества; однако практическое использование всех без исключения результатов научных исследований, как мы уже сейчас видим, чрезвычайно опасно. Многие исследователи уже отмечали, что использование некоторых открытий в генетике, нейрохирургии, разработке психотропных препаратов и в ряде других областей может принести и уже приносит огромный вред. Пока продолжается беспрепятственное применение новых теоретических открытий в интересах промышленности и вооруженных сил, избежать этого практически невозможно. Практику определения применимости результатов научных исследований с точки зрения их прибыльности и военной целесообразности необходимо в корне пресечь. Для этого потребуется создать контрольный совет, который будет давать разрешение или налагать запрет на практическое использование любых новых теоретических открытий. Безусловно, такой контрольный совет должен быть -- в правовом и психологическом отношениях -- совершенно независим от промышленности, правительства и военных. Формировать состав контрольного совета и руководить его работой должен Верховный совет по культуре.

Реализация всех предложений, изложенных на предыдущих страницах, разумеется, будет довольно сложным делом; но если учесть еще одно необходимое условие создания нового общества -- ядерное разоружение,-- то наши трудности становятся почти непреодолимыми.

Одно из уязвимых мест нашей экономики -- это то, что она нуждается в помощи военной индустрии. Даже сегодня самая богатая страна в мире -- Соединенные Штаты -- вынуждена сокращать расходы на здравоохранение, образование и социальное обеспечение, чтобы выдержать бремя военных расходов. Государство, разоряющее себя производством вооружения, которое оно может использовать только как средство самоубийства, может оказаться экономически неспособным проводить социальные эксперименты. И более того: дух индивидуализма и активной деятельности не может существовать в атмосфере усиливающейся с каждым днем военной бюрократии, которая продолжает внушать страх и все подчиняет себе.

Дата добавления: 2017-01-14