Общее учение о юридических лицах как субъектах правовых отношений. Совершенствование столь сложного и важного социального института, как юридическое лицо, едва ли возможно без его серьезных научных исследований

Совершенствование столь сложного и важного социального института, как юридическое лицо, едва ли возможно без его серьезных научных исследований. Они велись на протяжении всей истории существования юридических лиц, привели к созданию в XIX веке ряда фундаментальных теорий и активно продолжаются в современной цивилистике.

Основная научная проблема, вызывающая наибольшие дискуссии,— это вопрос о том, кто или что является носителем свойств юридической личности, т.е. субстратом юридического лица. В зависимости от ответа на вопрос о том, что стоит за понятием юридического лица, различные теории юридического лица можно разделить на две большие группы: концепции, отрицающие существование некоего реального субъекта со свойствами юридической личности, и концепции, признающие существование носителя таких свойств.

К первой группе теорий относится концепция Савиньи, ставшая одной из первых фундаментальных теорий юридического лица и получившая название «теории фикции». По взглядам Савиньи, свойствами субъекта права (сознанием, волей) в действительности обладает только человек. Однако законодатель в практических целях признает за юридическими лицами свойства человеческой личности, олицетворяет их. Таким образом, законодатель, прибегая к юридической фикции, создает вымышленного субъекта права, существующего лишь в качестве абстрактного понятия. Теория «персонифицированной цели», предложенная Бринцем, схожа с «теорией фикции» в том, что отрицает существование реального субъекта, обладающего свойствами юридического лица. Поскольку целью института юридического лица является лишь управление имуществом, то и юридическое лицо есть не что иное, как сама эта персонифицированная цель.

Вторая группа теорий юридического лица исходит из тезиса о реальности существования юридических лиц как действительных, а не вымышленных образований. При этом основоположник «органической теории» Гирке уподоблял юридическое лицо человеческой личности, понимая его как некую союзную личность, социальный организм, отличный от суммы участвующих в союзе людей. Саллейль, разработавший «реалистическую теорию»юридического лица, также заявлял о реальности существования юридических лиц как особых субъектов права, несводимых к сумме индивидов, сумев избежать при этом некоторой биологизации юридических лиц, присущей взглядам Гирке.

Особняком в ряду теорий юридических лиц стоит концепция Иеринга, полагавшего, что юридическое лицо, как таковое, в действительности не существует. Это — не более, чем юридический курьез. Поскольку право — это система защищенных законом интересов, то законодатель дает правовую защиту отдельным группам людей, позволяя им выступать вовне как единое целое, что, однако, не означает создания нового субъекта права. Таким образом, Иеринг сочетал тезис о фиктивности самого юридического лица с признанием реальности стоящих за ним групп людей.

Зарубежные исследования сущности юридического лица в XX веке в целом не вышли за рамки рассмотренных выше концепций. Пожалуй, в современной западной цивилистике возобладало прагматическое мнение о том, что «... после стольких попыток разрешения вопроса о юридическом лице, ничего не может быть легче новой попытки его разрешения, но вместе с тем, ничего не может быть более бесплодного...»

Советская юридическая наука уделяла самое серьезное внимание исследованию теории юридического лица. В 40—50-е годы был создан целый ряд работ, заложивших основы современного понимания этого института. Внимание советских цивилистов концентрировалось в то время на изучении юридической личности государственных предприятий, однако сделанные ими выводы обладают значительной научной и методологической ценностью и сегодня.

В рамках общепринятого понимания юридического лица как реально существующего явления, обладающего людским субстратом, в советской цивилистике выделились три основные трактовки сущности государственного юридического лица. «Теория коллектива», предложенная академиком А.В.Венедиктовым, исходит из того, что носителями правосубъектности государственного юридического лица являются коллектив рабочих и служащих предприятия, а также всенародный коллектив, организованный в социалистическое государство. Сходные взгляды высказывали С.Н.Братусь, О.С.Иоффе и В.П.Грибанов.

«Теория государства», разработанная С. И. Аскназием, основывается на положении о том, что за каждым государственным предприятием стоит собственник его имущества — само государство. Следовательно, людской субстрат юридического лица нельзя сводить к трудовому коллективу данного предприятия. Государственное юридическое лицо — это само государство, действующее на определенном участке системы хозяйственных отношений.

«Теория директора», наиболее полно исследованная в работах К.К.Толстого, исходит из того, что главная цель наделения организации правами юридического лица — это обеспечение возможности ее участия в гражданском обороте. Именно директор уполномочен действовать от имени организации в сфере гражданского оборота, поэтому он и является основным носителем юридической личности государственного юридического лица.

Общей для всех этих концепций является идея о наличии людского субстрата (лица или коллектива) в государственном юридическом лице. Возможна, однако, и принципиально иная трактовка его сущности. Так, еще в 20-е годы в СССР получила значительное распространение «теория персонифицированного (целевого) имущества». Ее сторонники считали главной функцией юридического лица объединение различных имуществ в единый комплекс и управление этим имущественным комплексом. Значит, обособленное имущество является реальной основой юридического лица, его законодатель и персонифицирует, наделяя владельца имущества правами юридического лица.

В пятидесятые и последующие годы известное распространение получила теория, сторонники которой, ограничиваясь констатацией того, что юридическое лицо - это социальная реальность, в сущности отказываются от попыток выявить его людской субстрат. Эта теория известна в цивилистической науке как теория социальной реальности юридических лиц. Ее придерживались, в частности, Д.М.Генкин и Б.Б.Черепахин. Противники этой теории не без оснований указывали на то, что задача цивилистики состоит в том, чтобы выявить специфические признаки юридического лица как социальной реальности, поскольку не всякая социальная реальность есть юридическое лицо. А эту задачу теория социальной реальности перед собой как раз и не ставит.

Значительную известность получили и научные концепции таких авторов, как О.А.Красавчиков («теория социальных связей»), А.А.Пушкин («теория организации»), Б.И.Пугинский.

Возможность создания юридического лица единственным учредителем, предусмотренная многими современными законодательствами возвращает актуальность теории персонифицированного имущества, ибо людской субстрат в одночленных корпорациях не играет важной роли. В условиях, когда персональный состав участников и организационная структура нескольких юридических лиц идентичны, только имущественная обособленность может служить целям их различения.

Одновременное существование множества столь разных научных теорий юридического лица объясняется огромной сложностью этого правового явления. На разных этапах развития экономики на первый план выдвигались то одни, то другие признаки юридического лица в зависимости от того, какая из функций этого института превалировала на этом этапе. Соответственно, развитие научных взглядов в целом отражало и отражает эволюцию института юридического лица.

Анализ экономической сущности организационных форм корпоративных отношений не допускает игнорирования такого понятия, как «корпорация».

Начало дискуссии о понятии и сущности корпорации было положено римской цивилистической мыслью. Корпорации тогда рассматривались как определенные социальные явления, некие ограниченные социумы. Термин «corpus» у римлян означал союз людей. Причем такие союзы первоначально представляли собой публичные образования.

Позднее как союзные личности стали рассматриваться семейные и товарищеские общности.

В современной литературе корпорации характеризуются как необходимые институты социального рыночного хозяйства, «крупные сложные субъекты рынка».

Некоторые авторы вместе с тем отмечают, что современная корпорация – это институт, который еще ищет философского обоснования.

Согласно теории институционализма институция означает объединение, продолжительное во времени, имеющее внутреннюю организацию и собственную цель. При этом институт должен быть внешне формализован, что и позволяет рассматривать его в качестве такового.

Фактор формализации особенно значим для корпораций, поскольку является их квалифицирующим признаком (статус корпорации получает не каждое корпоративное объединение). Поэтому следует определить, какие факторы нужно считать формализующими для корпораций.

Еще Гирке отмечал, что основным формализующим фактором для корпорации является акт объединения как особый социальный конститутивный акт.

Действительно, акт объединения (решение о формировании субъектами корпоративных отношений) необходим для любой организационной формы корпоративных отношений, поскольку, собственно, и создает данные отношения, отражая соответствующие намерения субъектов. Однако одного этого фактора недостаточно.

Социальное значение корпорации в том, что корпоративное объединение, получая статус корпорации, начинает функционировать в экономическом обороте как единое целое, как единый субъект. Единство же субъекта не может быть создано ни через объединение имущества, ни через объединение деятельности. Единство субъекта – абстрактная категория, особый статус, который может возникнуть лишь через признание такого «единого» субъекта другими субъектами и всем обществом. Следовательно, корпорация – порождение публичного порядка. Она появляется (и должна появляться) в результате публичного признания, исходя из того, что социальные функции корпорации реализуются в обществе.

При этом корпоративное объединение может быть признано и субъектом экономического оборота, и самостоятельным субъектом права. Короче говоря, корпорации «рождаются» отличным от естественного рождения способом – путем акта государственной регистрации. Причем в правовом государстве публичное признание предполагает также наличие к тому оснований, которые определяются законом. С.Н.Братусь отмечал, что государство всегда решало и решает вопрос о том, при каких условиях степень обособленности тех или иных общих интересов, выражающих отношения людей, является основанием для признания за тем или иным общественным образованием (организацией) возможности быть самостоятельным носителем прав и обязанностей.

Законодатель формулирует признаки, необходимые и достаточные для придания корпоративному объединению статуса корпорации (статуса субъекта оборота, статуса субъекта права). Кроме того, законодатель предусматривает понятийные разновидности корпораций (например, финансово-промышленная группа, юридическое лицо). И наконец, в законе фиксируется «грань», отделяющая субъекта оборота от субъекта права (российский законодатель не допускает подвижности этой «грани», закрепляя закрытый перечень коммерческих юридических лиц).

Однако в литературе все чаще высказывается мнение, что статус самостоятельного субъекта права должны иметь не только юридические лица. Так, Д.В. Винницкий полагает, что должны быть усовершенствованы положения законодательства, регулирующие налоговую правосубъектность организаций, путем введения понятия «консолидированная группа налогоплательщиков».

И. Шиткина пишет, что холдинги обладают частичной правосубъектностью в антимонопольном законодательстве как группа лиц, признанная единым хозяйствующим субъектом.

В.С. Белых, М.Л. Скуратовский приходят к выводу, что субъектами права, в том числе гражданского, могут быть образования, не обладающие признаками юридического лица.

На установление признаков корпорации оказывают влияние различные обстоятельства: исторические тенденции, экономические факторы, уровень развития законодательства и т.д..

В то же время данные признаки обусловливаются сущностью внутрикорпоративных отношений, организация которых воздействует на внешнее проявление этой сущности. Можно сказать, что различия между корпорациями связаны со степенью обобщения деятельности и имущества участниками корпоративных отношений.

Степень того и другого определяется в законе при помощи квалифицирующих признаков и находит свое объективированное выражение через предусмотренные в нем «материальные» субстраты. Например, степень организации отношений «внутри» юридического лица устанавливается в учредительных документах, а степень его имущественного обособления – в балансе. Или, например, в Законе о финансово-промышленных группах дан перечень документов, необходимых для государственной регистрации финансово-промышленной группы (заявка на создание, договор о создании ФПГ, организационный проект).

Вместе с тем законодатель использует различные подходы для придания корпоративному объединению статуса субъекта права и субъекта оборота.

Так, при регистрации юридического лица государственный регистрирующий орган исходит из презумпции, что если формально все необходимые документы («материальные» субстраты), указанные в законе, учредителями представлены, то и сама степень имущественных и организационных отношений соответствует степени, оговоренной в законе, а значит, корпоративное объединение может получить статус юридического лица. При регистрации же финансово-промышленной группы, решение о государственной регистрации принимается полномочным государственным органом только на основе экспертизы представленных документов.

Иными словами, при регистрации юридического лица государственный регистрирующий орган «заботится» о простоте процедуры, не проверяя юридической чистоты (не проводя экспертизы) представленных документов, и тем самым перекладывает возможные риски на участников корпоративных отношений. Напротив, при регистрации финансово-промышленной группы действует более сложная процедура, что обусловлено особыми социальными функциями финансово-промышленной группы. Выдача свидетельства о государственной регистрации подтверждает государственную поддержку деятельности ФПГ.

Таким образом, корпорация (субъект оборота, субъект права) – это публичный статус корпоративного объединения, присвоение которого государственным регистрирующим органом возможно при наличии в корпоративном объединении установленных законом степени обобщения имущества и обобщения деятельности участников (иных признаков, установленных законом).

Статус корпорации может быть присвоен только корпоративным объединениям (т.е. тем, которые по своей природе есть порождения частной сферы) и является единым для всех сфер отношений.

Российская Федерация, субъекты РФ, муниципальные образования - образования публичные и именно в силу своей публичности не являются корпорациями.

В современной литературе, вместе с тем, высказываются и другие точки зрения.

Так, Ю. Петров утверждает, что государство можно считать «общественной корпорацией». По мысли Г. Алимурзаева, муниципальное образование представляет собой форму своеобразной территориальной корпорации, причем с соответствующими преобразованиями отношений собственности. Подобные подходы к данной проблеме использует и О.А. Камалов.

Думается, что приведенные суждения основываются на некоторых объективных предпосылках, в частности, на внешнем сходстве публичных образований и корпоративных объединений в силу множественности субъектного состава. Но сходство это внешнее, природа отношений в публичных образованиях иная. Вероятно, поэтому сами названные авторы пишут лишь о возможности применения к публичным образованиям теорий юридического лица, принципов формирования и управления имуществом в юридических лицах. Но такая возможность не означает тождественности обозначенных отношений. К публичным образованиям некоторые принципы, являющиеся сущностнообразующими для корпораций, применимы только по аналогии.

Использование аналогии корпоративных отношений к муниципальным образованиям, по мнению О.А. Камалова, в первую очередь может быть обусловлено определяющим значением территориального коллектива, что дает возможность применения здесь «теории коллектива», разработанной для раскрытия людского субстрата юридического лица.

В определенной мере здесь усматривается «прозрачность» границ между частным и публичным правом. Как совершенно справедливо отмечает В.А. Бублик, «...одной из моделей взаимодействия публичного и частного права является внедрение частноправовых начал в публично-правовую материю, когда публичные отношения начинают все более широко регулироваться с использованием элементов частноправового метода (цивилистического инструментария)...»

Думается, что законодатель создал дефиницию государственной корпорации как раз для того, чтобы заложить презумпцию тождественного функционирования этого субъекта в экономическом обороте наряду с другими субъектами гражданского права, хотя, безусловно, с точки зрения внутренних отношений государственная корпорация не может быть отнесена к «классическим» корпорациям. Иначе говоря, законодатель презюмировал корпорацией со специальной правоспособностью ту организационную форму отношений, которая «стоит» за государственной корпорацией.

Постановка проблемы о том, что корпоративные отношения присутствуют и в государственных и муниципальных унитарных предприятиях, традиционно обосновывается существованием в них трудового коллектива (множественности субъектного состава), а также особой имущественной обособленности, предопределяемой производственными целями деятельности предприятия.

Однако использование в организации деятельности трудового коллектива некоторых корпоративных принципов, сформированных в частной сфере, есть опять-таки применение аналогии корпоративных конструкций к трудовым отношениям. Предприятие не может быть отнесено к корпорациям, оно создается для организации процесса производства. Еще А.Х. Гольмстен заметил, что предприятие не может быть уподоблено лицу, оно есть проявление деятельности лица. Кроме того, имущественное обособление государственных и муниципальных унитарных предприятий иное, чем собственность.

Дата добавления: 2017-01-14