В рамках модели мира

Упражнения

№1. Цель: сосредоточение внимания на присоединении к поведению другого человека. Выполняется, как обычно, в группе из трех человек, но если такой возможности нет, поработайте вдвоем- это не столь существенно.

1. Участник А- субъект- просто сидит в кресле. Он является моделью.

2. Б сидит в другом кресле- напротив А- и имитирует физиологические реакции последнего.

3. В- «режиссер». Он должен помогать Б достигнуть совершенства в присоединении к А. Обращайте внимание на все части тела: ноги, руки, голова, губы и т. д.

4. Когда режиссер удовлетворен тем, как Б присоединился к А, он просит Б закрыть глаза. Пока глаза Б закрыты, участник А должен изменить свою позу.

5. Б открывает глаза и снова присоединяется к А.

6. Весь этот цикл повторяется 3-4 раза с участником Б. Затем происходит обмен ролями так, чтобы каждый из участников упражнения имел возможность несколько раз присоединиться к каждому из двух остальных участников.

№2. Присоединение к дыханию. Состав тот же.

1. А сидит в специальной позе: обе ноги стоят на полу, не скрещиваясь, руки лежат на коленях.

2. Участник Б просит А составить список из шести слов, которые ассоциируются у участника А с ситуацией спокойствия, безопасности, расслабления. Б должен запомнить эти слова.

3. В (режиссер) стоит за спиной А и начинает присоединяться к его дыханию, двигая в такт рукой.

4. Б должен:

а) глубоко вздохнуть и на какой-то момент сосредоточиться на своих внутренних ощущениях, затем почувствовать, как спина касается спинки кресла;

б) затем Б должен посмотреть на участника А и начать присоединяться к его дыханию;

в) после того, как присоединение произошло, Б должен начать произносить на выдохе те слова, которые в начале упражнения ему предъявил А;

г) участник А закрывает глаза, если чувствует себя при этом спокойно, чтобы лучше почувствовать и оценить влияние, которое эти слова оказывают на его ощущения;

д) участник Б просто произносит на выдохе, плавно, слова из списка сначала в предложенном порядке, а затем меняя его. 5. Через 5-6 минут А открывает глаза. Участники меняются ролями.

№3. Утверждения на присоединение и ведение. Выполняется в парах. Участники меняются ролями каждые семь минут. Пример:

1. Вы сидите в этом кресле (утверждение присоединения). 2. И вы смотрите на меня (утверждение присоединения).

3. И вы легко дышите (утверждение присоединения). 4. Я с вами разговариваю (утверждение присоединения). 5. И вы можете начать расслабляться (утверждение ведения).

6. Вернитесь к пункту 1.

№4. Использование движений глаз для присоединения к клиенту. Выполняется в парах.

1. Партнер А выбирает простую обычную историю, которую он может рассказать. И начинает рассказывать ее, используя слова, относящиеся к визуальной сфере.

2. Партнер Б внимательно слушает рассказ. Через некоторое время он меняет положение своих глаз, давая А понять, какие слова тот должен употреблять теперь: относящиеся к кинестетической или аудиальной сфере.

3. Безо всякой паузы партнер А продолжает рассказывать свою историю, используя новые слова; Б отдает себе отчет в том, как изменились его ощущения.

4. Через семь минут поменяйтесь ролями.

Глава 4.
ЯЗЫК: ПРЕДЕЛЫ БЕСКОНЕЧНОГО

«Можно потратить всю жизнь, чтобы найти имя только одной вещи. А список кажется бесконечным. И пока мир не прекратил своего существования, он будет продолжен... Есть много таких вещей, которые вообще не имеют отношения к человеку и к его речи.

... Имя и есть та сила, что составляет нашу магию и вместе с тем ограничивает ее. Маг может отвечать лишь за то, что он может без труда назвать, обозначая тем самым пределы своей власти... Если мы изменим то, что менять нельзя, нарушится великое равновесие, и в великом безмолвии погибнут все имена и звуки.»

Тот, кто читал Карлоса Кастанеду- особенно первые пять-шесть томов, где его тон еще не слишком сух- наверное, хоть раз проводил параллель между разговорами с потрясающим доном Хуаном и беседами психотерапевта. Правда, весьма своеобразного психотерапевта, во всяком случае, на редкость яркого и эффективного. Профессионалы вполне могли бы счесть его методы неэтичными, непрофессиональными, как и методы Фрэнка Фарелли или Бэндлера с Гриндером: «Но самое интересное насчет непрофессиональных вещей- что они срабатывают!» (Р.Б. и Дж.Г.) Естественно, мы не призываем вас применять «растения силы» или остроумные, но весьма рискованные розыгрыши. Ну, и так далее: кто читал, тот знает. У дона Хуана имелась достойная и ясная цель: научить человека, в обыденном понимании нормального, быть магом. (Помните, как любят Ричард и Джон называть чародеями своих учителей?) У вас тоже есть достойная цель: научить пришедшего к вам пользоваться свободой выбора и помочь ему стать таким, каким он хочет. В данном случае вы и дон Хуан сталкиваетесь с одним и тем же на пути к цели- с застывшим восприятием мира, с моделью мира, в которой вам воленс-ноленс приходится что-то менять. Мы полагаем, модель и то, что называет Кастанеда описанием мира,- практически одно и то же. Важнейшую роль здесь играет язык. Обсуждая этот предмет (а равно и любой другой), дон Хуан оказывается тонким знатоком философских материй, разве что Витгенштейна не цитирует!- чем нередко удивляет просвещенного Карлоса. «Это только способ говорить»- становится любимым присловьем убежденных кастанедовцев на все случаи жизни.

Вмешательство логической функции в тех случаях, когда оно имеет место, изменяет данность, уводит ее от реальности. Мы не можем описать даже элементарных психических процессов, не наталкиваясь на каждом шагу на этот возмущающий- а может, правильнее сказать, «помогающий»?- фактор. Войдя в сферу психического, ощущение вовлекается в круговорот логических процессов. По своему произволу психика изменяет данное, представленное ей. В этом процессе следует различать две вещи: во-первых, действительные формы, в которых происходит это изменение; во-вторых, продукты, полученные из исходного материала в результате этого изменения.

Организованная деятельность логической функции втягивает в себя все ощущения и строит свой собственный внутренний мир, который последовательно отходит от реальности, сохраняя с ней в некоторых точках такую тесную связь, что происходят непрерывные переходы от одного к другому, и мы едва замечаем, что действуем на двойной сцене- в нашем собственном внутреннем мире (который мы, разумеется, объективируем как мир чувственного восприятия) и одновременно в совершенно ином, внешнем мире.

В мире нет и двух людей, опыт которых полностью совпадал бы между собой. Модель, создаваемая нами для ориентировки в мире, основывается отчасти на нашем опыте. Поэтому каждый из нас создает отличную от других модель общего для нас мира и живет, таким образом, в несколько иной реальности. Между миром и любой конкретной моделью или репрезентацией мира неизбежно имеются различия. Показать это можно множеством различных способов. Для нас существенны три категории: нейрофизиологические ограничения, социальные ограничения и индивидуальные ограничения.

В соответствии с генетически детерминированными нейро-физиологическими ограничениями мы воспринимаем лишь часть непрерывного спектра физических явлений. Тактильное чувство представляет собой прекрасный пример того, насколько сильно наша нейрофизиологическая система может влиять на наш опыт. Серия экспериментов, проведенных еще в прошлом веке, показала, что одна и та же действительная ситуация, имеющая место в мире, может восприниматься человеком в виде двух совершенно различных ощущений. Присущая нам способность ощущать прикосновение к поверхности кожи сильно различается в зависимости от того, в каком месте тела расположены точки контакта. Физический мир остается неизменным, а наши переживания под воздействием этого мира резко отличаются одно от другого. Подобное различие между миром и нашим восприятием мира отмечается и на примере других чувств. Ограниченность нашего восприятия хорошо осознается учеными, осуществляющими в исследовании физического мира различные эксперименты и стремящимися с помощью приборов раздвинуть эти границы. Приборы позволяют воспринимать явления, лежащие за пределами диапазона наших чувств или неразличимыми дли них и открывают доступ к ним в форме сигналов, воспринимаемых нашим сенсорным аппаратом. Таким образом, одно из неизбежных отличий наших моделей мира от самого мира объясняется тем, что наша нервная система постоянно искажает или опускает целые части действительного мира. В итоге круг возможного человеческого опыта сужается, и возникает различие между тем, что происходит в мире на самом деле, и тем, из чего складывается наш опыт этого мира. И наша нервная система, которая изначально детерминирована генетическими факторами, представляет собой первый комплекс фильтров, обусловливающих собой отличие мира от нашей репрезентации этого мира.

«Восприятие как функция мозга и нервной, системы- явление в значительной степени вытесняющее, а не продуцирующее. Каждый человек в любой момент способен вспомнить все, что когда-либо происходило с ним, и воспринять все, что происходит повсюду во вселенной. Функция мозга и нервной системы- защитить нас от подавления этой массой в основном бесполезного и бессмысленного знания, скрывая большую часть того, что мы могли бы воспринять или вспомнить, и оставляя только весьма небольшой, специфически отобранный материал, который может пригодиться практически (Броуд). В соответствии с этой теорией каждый из нас потенциально является Космическим Разумом. Но так как мы продолжаем оставаться животными, все наши заботы сводятся к выживанию. Чтобы обеспечить биологическое выживание, Космический Разум должен был сузиться при помощи перекрывающих клапанов мозга и нервной системы. В конечном итоге выходит ничтожная струйка, представляющая тот тип сознания, который помогает нам выжить на поверхности этой ничем не выдающейся планеты. Чтобы сформулировать и выразить содержание этого суженного сознания, человек изобрел и тщательно разработал ту систему символов вместе с внутренне присущей ей философией, которую мы называем языком. Каждый индивид одновременно извлекает пользу из языковой традиции, в которой он рожден, и оказывается ее жертвой. Польза языковой традиции в том, что она дает доступ к накопленным запасам опыта других людей, а ее жертвой человек становится, так как язык убеждает его в том, что суженное сознание- это единственное сознание, и так извращает его чувство реальности, что он слишком склонен считать свои концепции чем-то данным извне, а свой мир- явлением действительности». (Олдос Хаксли, «Врата восприятия».)

Второе отличие нашего опыта мира от самого мира возникает благодаря множеству социальных ограничении или фильтров, которые мы называем социально-генетическими факторами. Под социальной генетикой мы имеем в виду всевозможные фильтры или категории, действию которых мы подвержены в качестве членов той или иной социальной системы: язык, общепринятые способы восприятия и разнообразнейшие фикции, по поводу которых.в данном обществе существует относительное согласие.

Наиболее общепризнанным социально-генетическим фильтром является, очевидно, наша языковая система. В рамках любой конкретной языковой системы, богатство нашего опыта связано отчасти с числом различий, проводимых в какой-либо области наших ощущений.

В отличие от нейрофизиологических ограничений, социально-генетические ограничения легко преодолимы. Самым убедительным образом об этом свидетельствует наша способность разговаривать на разных языках, т.е. для организации собственного опыта и репрезентации мира мы способны применять несколько комплексов социально-генетических фильтров.

«В восприятии комплекс ощущений «сладко- белый» постоянно встречается в связи с веществом «сахар». По отношению к этой комбинации ощущений психика применяет категории вещи и ее атрибута «сахар- сладкий». «Белый» здесь также выступает в роли объекта, а «сладкий» в роли атрибута. Психике известны и другие случаи ощущения «белый», когда оно выступает в роли атрибута. Однако категорию «вещь- атрибут» невозможно применить, если «сладкое» и «белое»- это атрибуты, и никакого другого ощущения не дано. И тут же на помощь приходит язык и, соединяя имя «сахар» с цельным ощущением, позволяет нам рассматривать единичное ощущение в качестве атрибутов. Кто дал мысли власть полагать, что «белое»- это вещь, а «сладкое» атрибут? Какое право имела она предполагать, что оба ощущения представляют собой атрибуты, а затем мысленно добавить какой-то объект в качестве носителя этих атрибутов? Обоснование этого невозможно отыскать ни в самих ощущениях ни в том, что мы рассматриваем в качестве реальности... Сознанию дано только ощущение. Добавляя мысль к тем ощущениям, которые, по предположениям, представляют собой атрибуты, мышление впадает в серьезное заблуждение. Оно гипостазирует ощущения, которые в конечном счете представляет собой лишь некоторый процесс, в качестве обладающего самостоятельным бытием атрибута, и приписывает этот атрибут вещи, которая либо существует как некий комплекс ощущений, либо была прибавлена к тому, что ощущалось... Где находится сладкое, приписываемое сахару? Оно существует лишь в акте ощущения. Мышление тем самым не просто изменяет некоторое ощущение, непосредственное ощущение, но все более и более отходит от действительности, и все больше увязает и запутывается в своих собственных формах. С помощью творческой способности, говоря научным языком, оно придумало Вещь, которая, как предполагается, обладает Атрибутом. Эта Вещь- фикция. Атрибут как таковой- тоже фикция, и отношение между ними тоже фиктивно».

Категории опыта, применяемые нами и другими членами социальной ситуации, в которой мы живем, представляет собой отличие наших моделей мира от самого мира.

Отметим, что в случае нейрофизиологических фильтров действие последних в нормальных условиях оказывается одним и тем же для всех человеческих существ- это общее основание опыта, которое объединяет нас в качестве членов особого вида. Социально-генетические фильтры одинаковы для всех членов одной и той же лингвистической общности, однако имеется большое число различных социально-лингвистических общностей. Таким образом, второе множество фильтров обуславливает наше отличие друг от друга. Возникают более радикальные различия между опытами разных людей, порождающие еще более резкие различия между их репрезентациями мира.

Третье множество ограничений- индивидуальные- представляет собой основание наиболее значимых различий между нами как представителями человеческого рода.

Под индивидуальными ограничениями мы имеем в виду все ограничения, которые мы создаем в качестве людей, опираясь на собственный уникальный жизненный опыт. Каждый человек располагает некоторым множеством переживаний, которые складываются в его личностную историю, и уникальны в такой же мере, как и отпечатки пальцев.

Подобно тому, как каждый человек располагает набором отпечатков пальцев, отличных от отпечатков пальцев любого другого человека, он располагает и неповторимым опытом личного развития и роста, так что нет и двух людей, чьи жизненные истории были бы идентичны друг другу. Хотя жизненные истории людей могут быть в чем-то подобны одна другой, по крайней мере, некоторые их аспекты у каждого человека уникальны и неповторимы. Модели, создаваемые нами в ходе жизни, основаны на нашем уникальном опыте, и так как некоторые аспекты нашего опыта уникальны для каждого из нас как личности, то и некоторые части модели мира будут принадлежать только нам. Эти специфические для каждого из нас способы представления образуют комплекс интересов, привычек, симпатий и антипатий, правил поведения, отличающих нас от других людей.

Этот третий комплекс фильтров лежит в основе глубоких различий между людьми и их способами создания моделей мира. Различия между нашими моделями могут либо изменять предписания (заданные нам обществом) таким образом, что наш опыт становится богаче, а число возможных выборов больше; либо обеднять наш опыт и ограничивать нашу способность действовать эффективно.

Дата добавления: 2017-01-14