Робоча програма

Статья 117.1 Осуществление медицинских, научных или иных экспериментов на человеке без его добровольного согласия, а равно осуществление экспериментов на человеке, заведомо сопряженных с причинением увечья либо вреда здоровью, опасного для жизни, независимо от согласия лица, подвергнутого эксперименту.

1. Осуществление медицинских, научных или иных экспериментов (исследований, опытов) на человеке без его добровольного согласия, если это не повлекло последствий, указанных в частях второй, третьей, четвертой настоящей статьи, наказывается штрафом в размере от 300 до 500 минимальных размеров оплаты труда с лишением права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью сроком от шести месяцев до двух лет, либо лишением свободы на срок до одного года.

2. То же деяние, повлекшее по неосторожности причинение вреда здоровью человека без последствий, указанных в части третьей настоящей статьи, наказывается штрафом в размере от 500 до 700 минимальных размеров оплаты труда с лишением права занимать определенные должности или заниматься определенной
деятельностью на срок от одного года до трех лет, либо лишением свободы на срок до трех лет.

3. Деяние, предусмотренное частью первой настоящей статьи, повлекшее по неосторожности причинение тяжкого вреда здоровью, опасного для жизни человека, или повлекшее за собой потерю зрения, речи, слуха или какого-либо органа или утрату органом его функций, прерывание беременности, психическое расстройство, заболевание наркоманией либо токсикоманией, повлекшее неизгладимое обезображивание лица, или вызвавшее значительную стойкую утрату общей трудоспособности не менее чем на одну треть или полную утрату профессиональной трудоспособности, наказывается штрафом в размере от 700 до 1000 минимальных размеров оплаты труда с лишением права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью на срок от двух до трех лет, либо лишением свободы на срок от двух до пяти лет с лишением права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью на срок от одного года до трех лет.

4. Деяние, предусмотренное частью первой настоящей статьи, повлекшее по неосторожности смерть человека, наказывается лишением свободы на срок от 3 до 6 лет лишения свободы с лишением права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью на срок до трех лет.

5. Деяния, предусмотренные частями первой, второй, третьей и четвертой настоящей статьи, совершенные:

а) в отношении несовершеннолетнего, недееспособного, лица, находящегося в беспомощном состоянии, либо в материальной или иной зависимости от виновного,

б) в отношении двух или более человек,

в) из корыстной заинтересованности виновного или с использованием им своего служебного положения,

г) причинившие мучения потерпевшему, наказываются лишением свободы на срок от 3 до 8 лет с лишением права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью на срок до 3 лет.

6. Осуществление экспериментов на человеке, заведомо сопряженных с причинением увечья или вреда здоровью, опасного для жизни, независимо от согласия лица, подвергнутого эксперименту, в результате которого был причинен тяжкий вред здоровью человека по признаку опасности для жизни, либо нанесено увечье в виде потери зрения, речи, слуха, какого-либо органа или утрату органом его функций, неизгладимое обезображивание лица, стойкое психическое расстройство, прерывание беременности на сро
ке свыше 12 недель, наказывается лишением свободы на срок от 4 до 12 лет с лишением права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью на срок до 3 лет.

7. Деяние, предусмотренное частью шестой настоящей статьи, повлекшее смерть потерпевшего, наказывается лишением свободы на срок от 6 до 15 лет с лишением права занимать определенные
должности или заниматься определенной деятельностью на срок от 2 до 3 лет.

Примечания. 1. Под экспериментом в настоящей статье понимается любой опыт, исследование, проводимые на человеке, включая химическое, лучевое, оперативное и другое воздействие на его организм, создание особых условий жизнедеятельности человека, целью которых либо одной из целей которых является пополнение знаний экспериментатора об анатомии, физиологии, любых свойствах, реакциях организма человека, степени его выносливости, либо пополнение медицинских знаний.

2. Под добровольным согласием лица, подвергнутого эксперименту, в настоящей статье понимается личное письменное согласие на эксперимент, данное добровольно на законных основаниях, т.е. дееспособным лицом, понимающим значение своих действий, без какого либо обмана, угроз или других явных или скрытых форм принуждения.

Добровольное согласие требует наличия у лица, подвергнутого эксперименту, достаточных знаний для понимания сущности предмета эксперимента и принятия осознанного решения, что в свою очередь требует предоставление объекту эксперимента полной информации обо всех возможных неудобствах в процессе проведения эксперимента: о возможных болевых ощущениях, недомоганиях, возможном риске, побочных эффектах, о последствиях для его здоровья и личности, сохранения общей и профессиональной трудоспособности, о целях, методах, способах проведения эксперимента и ожидаемых результатах» [69].

Данный законопроект был отклонен в связи с отрицательным отзывом Правительства РФ, в котором отмечалось, что в принципе «вопрос ответственности за проведение медицинских экспериментов на человеке без его согласия нуждается в правовом регулировании», однако Проект закона содержит целый ряд недостатков, которые не позволяют его принять. Хотелось бы вкратце остановиться на этих замечаниях с тем, чтобы выяснить, насколько они существенны.

Первый упрек состоял в том, что содержание проектируемой статьи не соответствует ее названию, т.к. предполагает наступление уголовной ответственности за осуществление экспериментов на человеке независимо от согласия лица, подвергнутого эксперименту. Однако никакого противоречия здесь нет. Составители проекта предполагали установить уголовную ответственность по существу за два самостоятельных преступления: 1) проведение эксперимента на человеке без его согласия, включая основной и квалифицированные составы (ч. 1—5), и 2) проведение эксперимента на человеке, независимо от его согласия, если он заведомо для виновного сопряжен с причинением увечья или опасного для жизни вреда здоровью лица, подвергнутого эксперименту (ч. 6, 7).

Второй упрек относился к терминологии: вводившееся понятие эксперимента не содержало необходимых признаков, позволявших разграничить уголовно наказуемое проведение эксперимента от законно осуществляемой медицинской помощи, а понятие «добровольное согласие» не имеет критериев правовой нормы и носит описательный характер. Вместе с тем, по нашему мнению, «уголовно наказуемый эксперимент» отличается от законно осуществляемого как раз тем признаком, который указан в ч. 1 проектируемой статьи, — отсутствием согласия на эксперимент со стороны испытуемого лица. Этот признак служит криминообразующим. Заметим, что подобная конструкция свойственна норме, предусматривающей уголовную ответственность за принуждение к изъятию органов или тканей человека для трансплантации (ст. 120 УК РФ). Согласно указанной норме ответственность в данном случае наступает за сам факт принуждения, которое заключается в применении насилия либо в угрозе его применения, независимо от самого изъятия органов или тканей. Другими словами, данная уголовно-правовая норма служит одной из гарантий соблюдения добровольности донорства.

Что касается понятия добровольного согласия, оно давно разработано и применяется в медицинской практике. Этим термином оперируют не только международно-правовые документы, но и отечественные нормативно-правовые акты, регламентирующие осуществление биомедицинских исследований на человеке. О добровольном медицинском согласии говорится в Основах законодательства РФ об охране здоровья граждан, в ФЗ «О лекарственных средствах» и др. Существуют формы добровольного информированного согласия, разработанные для разных случаев.

Необходимо также учитывать то обстоятельство, что проектируемая норма по содержанию является бланкетной, и нельзя требовать от составителей Проекта включения в уголовно-правовую норму всех признаков преступного деяния, которые раскрываются в ином законодательстве. В противном случае норма стала бы чрезвычайно громоздкой, не свойственной нормам уголовного закона. Бланкетных норм в уголовном законе достаточно много, избежать бланкетности довольно сложно, особенно в экономической, экологической, транспортной и других сферах. Медицинская сфера также представляет собой такую сферу деятельности человека, которая довольно обстоятельно урегулирована, поэтому включение всех положений, образующих бланкетность уголовно-правовой нормы, невозможно.

Третий упрек заключался в том, что ч. 3 и 4 предполагаемой статьи дублируют статьи 109 и 111 УК РФ. Это справедливо лишь отчасти. Часть 3 анализируемой статьи устанавливала бы ответственность за вышеназванное преступление при условии причинения тяжкого вреда здоровью человека по неосторожности. При этом авторы Проекта подробно описали те последствия, которые образуют тяжкий вред здоровью, по существу, действительно, продублировав диспозицию ст. 111 УК РФ. На наш взгляд, необходимости в этом не было. Думается, что проектируемая статья должна быть ссылочной нормой, требующей обращения к ст. 111 действующего УК РФ.

Заметим, что ч. 3 проектируемой статьи содержала существенное отличие от ч. 1 ст. 111 УК РФ с точки зрения и конструкции, и формы вины. И лишь невнимательное прочтение Проекта могло привести к выводу о тождестве этих положений. В действительности проектируемая ч. 3 предполагалась как норма о преступлении с двумя формами вины: умысел в отношении проведения эксперимента без согласия испытуемого лица и неосторожность относительно наступления общественно опасных последствий, перечисленных в ч. 3, соответствующих понятию тяжкого вреда здоровью, признаки которого определены в ч. 1 ст. 111 УК РФ. Однако преступление, предусмотренное ч. 1 ст. 111, может быть совершено только с умышленной формой вины. Преступление с двумя формами вины в ст. 111 предусмотрено лишь в ч. 4. Таким образом, отличия очевидны.

Что касается ст. 109 УК РФ, в которой установлена ответственность за причинение смерти по неосторожности, то проводить аналогии между ней и проектируемой ч. 4 ст. 117-1 также представляется необоснованным. Опять-таки нормы различаются существенным образом и по конструкции, и по формам вины, которые возможны при совершении названных преступлений. В ст. 109 УК РФ предусмотрена ответственность только за неосторожное преступление. Это прямо следует из диспозиции данной уголовно-правовой нормы. Проектируемая ч. 4, как отмечалось, предполагала две формы вины: умысел в отношении действий, предусмотренных ч. 1 проектируемой статьи, и неосторожность в отношении смерти человека.

Согласно четвертому замечанию, которое представляется справедливым, предлагаемое дополнение УК РФ не согласуется с уголовно-правовой нормой об обоснованном риске (ст. 41 УК РФ), согласно которой риск не признается обоснованным, если он был заведомо сопряжен с угрозой для жизни многих людей, с угрозой экологической катастрофы или общественного бедствия.

И, наконец, пятый недостаток законопроекта был усмотрен в том, что согласно ст. 43 Основ законодательства РФ об охране здоровья граждан проведение биомедицинских исследований (экспериментов, опытов) допускается в учреждениях государственной или муниципальной системы здравоохранения при условии получения добровольного письменного согласия пациента. Однако проектируемая статья с этим положением также не согласуется.

Как мы видим, лишь часть замечаний является юридически обоснованной. По нашему мнению, в действительности, самые важные замечания по данному законопроекту не были сформулированы.

В ч. 1 проектируемой статьи предполагается установление уголовной ответственности за сам факт осуществления эксперимента без согласия лица, в отношении которого осуществляется эксперимент. Вызывают сомнения основания криминализации такого деяния, которое не повлекло реальных последствий в виде физического или психического вреда здоровью человека и даже не поставило жизнь и здоровье испытуемого в опасность. Думается, что конструкция данной уголовно-правовой нормы должна включать указание на конкретный вред.

В ч. 2 говорится о совершении того же деяния, повлекшего причинение вреда здоровью по неосторожности. При этом степень вреда не конкретизируется, хотя сопоставление этой части со следующей позволяет сделать вывод о том, что в данном случае имеется в виду любой вред здоровью, за исключением тяжкого. В связи с этим хочется отметить, что российский законодатель пошёл по пути сокращения неосторожных деяний в действующем УК РФ. В настоящее время Кодекс предусматривает уголовную ответственность только за причинение тяжкого вреда здоровью человека или смерти по неосторожности (ст. 109, 118 УК РФ). Исключение составляет норма об ответственности за неоказание помощи больному, согласно которой наказывается причинение среднего вреда здоровью по неосторожности (ч. 1 ст. 124 УК РФ). Принятие ч. 2 проектируемой статьи привело бы к противоречию новой нормы с системой норм о неосторожном причинении вреда здоровью человека. Легкий и средней тяжести вред не может теперь влечь уголовной ответственности.

Кроме того, в ч. 5 указываются квалифицирующие признаки, в том числе совершение преступления «в отношении несовершеннолетнего, недееспособного или лица, находящегося в беспомощном состоянии» (п. «а»). Вместе с тем сходный квалифицирующий признак в составах убийства, причинения тяжкого вреда здоровью и других действующего Кодекса сформулирован иначе: совершение в отношении лица, «заведомо для виновного находящегося в беспомощном состоянии». Правила законодательной техники требуют единообразия терминологии, поэтому следовало бы воспроизвести ту формулировку, которая принята в других нормах УК РФ.

Другим предлагаемым квалифицирующим признаком является «корыстная заинтересованность виновного или использование им своего служебного положения» (п. «г»). Такое сочетание признаков несвойственно действующему в России уголовному закону. Корыстный мотив в УК выступает либо самостоятельным квалифицирующим признаком, либо сочетается с указанием на иную личную заинтересованность, либо выступает обязательным элементом субъективной стороны состава преступления.

В ч. 6 говорится о проведении эксперимента, заведомо причиняющего увечье или тяжкий вред здоровью человека, независимо от его согласия. По своему содержанию используемое здесь понятие «увечье» уже понятия «вред здоровью». В действительности, увечье представляет собой вид телесного повреждения (например, утрату конечностей), но вряд ли может быть квалифицировано как определенное патологическое состояние или заболевание, относимые законодателем наряду с телесными повреждениями ко вреду здоровью. Кроме того, не всякая утрата органа может быть признана увечьем — в его общепринятом понимании. Так, утрата внутренних органов в результате хирургической операции не может быть признана увечьем.

Итак, рассмотренный законопроект был признан нуждающимся в доработке, хотя, по нашему мнению, непреодолимых трудностей последняя не должна была вызвать. Однако в УК РФ до сих пор отсутствует специальная норма о незаконном (в отсутствие согласия испытуемого лица) осуществлении биомедицинского исследования на человеке, повлекшем причинение здоровью человека определенного вреда. Необходимо, на наш взгляд, вернуться к разработке и обсуждению данного законопроекта с тем, чтобы восполнить пробел уголовного законодательства в этом вопросе.

Итак, особая актуальность изучения этико-правовых, включая уголовно-правовые, проблем биомедицинских исследований с участием человека в качестве испытуемого связана с тем, что в последние годы указанные исследования и эксперименты получают все большее распространение и нередко затрагивают основные права и свободы человека.

Анализ истории биомедицинских исследований на человеке показывает, что нередко они осуществлялись с грубейшими нарушениями этико-правовых норм, которые дали поводы и основания для разработки на международном уровне и уровне отдельных государств правовых актов различной юридической силы в целях предотвращения подобных злоупотреблений в будущем и наказания за их совершение.

В международных актах сформулированы основные принципы проведения биомедицинских исследований на человеке: 1) добровольное осознанное (информированное) согласие испытуемого; 2) наличие общественно-полезной цели, недостижимой другими средствами; 3) обоснованность исследований (экспериментов); 4) минимизация возможных осложнений; 5) степень риска от эксперимента не превышает значимости проблемы для человека и общества; 6) возможность остановить исследования (эксперимент) на любой стадии как по инициативе исследователя, так и испытуемого лица.

В Российской Федерации правовое регулирование биомедицинских исследований на человеке бессистемно, фрагментарно, нуждается в упорядочении и совершенствовании.

Что касается уголовного права, то выше уже отмечалось значение института обоснованного риска в правовом регулировании вопросов биомедицинских исследований на человеке. Отсутствие в российском уголовном праве в течение времени, предшествовавшего принятию УК РФ 1996 г., института обоснованного риска означало для рискующих субъектов возможность привлечения к уголовной ответственности за причинение вреда жизни и здоровью испытуемых в ходе исследований, несмотря на добросовестный характер последних. В целом институт обоснованного риска соответствует тем требованиям и условиям, которые выработаны в международном праве и отечественной уголовно-правовой доктрине применительно к осуществлению рискованных экспериментов в сфере биомедицинской деятельности. Вместе с тем, как представляется, нуждается в уточнении форма вины при нарушении условий обоснованности риска. Полагаем, что единственно возможной формой вины в случае неправомерного причинения вреда в ситуации риска является неосторожность в виде легкомыслия. Следует также отметить, что понимание медицинского риска в отрыве от уголовно-правового понятия обоснованного риска, которое встречается в медицинской и правовой литературе, может ввести в заблуждение относительно непреступности рискованных действий.

Уголовное право Российской Федерации не содержит специальной нормы об ответственности за незаконное проведение биомедицинских исследований на человеке, что представляется серьезным упущением. Вместе с тем Проект Федерального закона о внесении дополнений в УК РФ, представленный в Государственную Думу ФС РФ в 2003 г., который был нами проанализирован, имеет существенные недостатки, не позволяющие принять его за основу. Считаем необходимым продолжить законопроектные работы в этом направлении. Думается, что уголовная ответственность должна быть, в первую очередь, установлена за осуществление биомедицинских исследований (экспериментов) на человеке в отсутствие надлежаще оформленного согласия испытуемого лица или его законных представителей. В качестве квалифицированных видов данного преступления следует считать его совершение в отношении особо уязвимых лиц: несовершеннолетних, беременных и других, а также его организованные формы.

Ссылки:

1. ФЗ от 22.06.1998 г. №86-ФЗ «О лекарственных средствах» // Собрание законодательства РФ, 1998. № 26.

2. Новая аптека, 2002. № 6.

3. Дргонец Я., Холлендер П. Современная медицина и право: Перевод со словац. — М.: Юрид. лит-ра. С. 23.

4. Этическая экспертиза биомедицинских исследований. Практические рекомендации/ Под общей ред. Ю.Б. Белоусова. — М., 2005. С. 3.

5. Зильбер А.П. Этика и закон в медицине критических состояний. — Петрозаводск: Изд-во Петрозаводского университета, 1998. С. 219.

6. Зильбер А.П. Указ. соч. С. 221.

7. Дргонец Я., Холлендер П. Современная медицина и право: Перевод со словац. — М.: Юрид. лит-ра. С. 15.

8. Этическая экспертиза биомедицинских исследований. Практические рекомендации/ Под общей ред. Ю.Б. Белоусова. — М., 2005. С. 9—10.

9. Частичное правовое регулирование вопросов медицинских исследований и экспериментов осуществляется начиная с XX в. Так, в Пруссии первым юридическим документом, регламентирующим проведение экспериментов на людях, был специальный Указ 1900 г., содержащий инструкции на этот счет для директоров больниц. В 1914 г. Верховный суд США поддержал определение о том, что врач-хирург, выполняющий операцию без согласия пациента, осуществляет физическое насилие, по которому он обязан возместить ущерб. В 1938 г. в США принимается Закон о пищевых продуктах, лекарствах и косметических средствах, предписывающий получение обязательного разрешения для применения любого лекарственного препарата или лекарственной формы специального государственного органа FDA. Летом 1941 г. Президентом США Ф. Рузвельтом создается Президентская комиссия по медицинским и биологическим исследованиям. В 1962 г. в этом же государстве при участии FDA принимается Закон, устанавливающий порядок проведения медицинских экспериментов по испытанию лекарственных средств.

10. Кубарь О.И. Этические и правовые проблемы исследований на человеке: из истории России XX века // Человек, 2001. № 3. С. 11

11. Принята Генеральной Ассамблеей ООН 10.12.1948 г.// Российская газета. 1995. 5 апреля.

12. Конвенция принята в Риме 4.11.1950 г., ратифицирована Россией в марте 1998 г., вступила в силу для России в мае 1998 г. // Собрание законодательства РФ, 2001. № 2. Ст. 163.

13. Оба Пакта были приняты 16.12.1966 г., ратифицированы СССР в 1973 г., вступили в силу для СССР в 1976 г. // Ведомости Верховного Совета СССР, 1976. № 17. Ст. 291.

14. Конвенция ратифицирована Россией в 1995 г., вступила в силу для России в 1998 г. // Собрание законодательства РФ, 1999. № 13. Ст. 1489.

15. Приводится по: Овчинский B.C. Криминология и биотехнологии. — М.: Норма, 2005. С. 72-73.

16. См. подробнее: Дргонец Я., Холлендер П. Современная медицина и право: Перевод со словац. — М.: Юрид. лит-ра. С. 15—16.

17. Конвенция была принята Комитетом министров Совета Европы 19 ноября 1996 г., открыта к подписанию 4 апреля 1997 г., вступила в силу с 1 декабря 1999 г. Россия в Конвенции не участвует // Московский журнал международного права, 1999. № 35.

18. Данный Дополнительный протокол был подписан в Страсбурге 24 января 2002 г., однако в силу не вступил. Россия, не подписавшая и не ратифицировавшая Конвенцию о правах человека и биомедицине 1996 г., не может присоединиться и к Дополнительным протоколам к Конвенции.

19. Дополнительный протокол, касающийся биомедицинских исследований, был открыт для подписания 25 января 2005 г.

20. Плацебо (от лат. placebo — понравлюсь) — фармакологически индифферентное (нейтральное) вещество, по внешнему виду, вкусу и другим свойствам имитирующее какое-либо лекарственное средство. Применяется для изучения роли внушения в лечебном эффекте какого-либо лекарственного вещества, в качестве контроля при исследовании эффективности новых лекарственных препаратов и др.

21. Принята 11 ноября 1997 г. на 29-й сессии Генеральной конференции ЮНЕСКО.

22. Подробнее об этом см.: Овчинский B.C. Криминология и биотехнологии.- М.: Норма, 2005.

23. ФЗ от 22.06.1998 г. №86-ФЗ «О лекарственных средствах» // Собрание законодательства РФ, 1998. № 26. Ст. 3006 (с изменениями на 29.12.2004 г.).

24. См., например: Гучев И.А., Стеценко С.Г., Иваница Г.В. и др. Биомедицинские исследования на военнослужащих // Качественная клиническая практика, 2003. № 1. С. 30-38.

25. Закон РФ от 02.07.1992 г. № 3185-1 «О психиатрической помощи и гарантиях прав граждан при ее оказании» // Ведомости Съезда народных депутатов РФ и Верховного Совета РФ, 1992. № 33. Ст. 1913 (с изменениями на 22.08.2004 г.).

26. Новая аптека, 2002. № 6.

27. Приказом Министерства здравоохранения РФ и Министерства экономики РФ от 3 декабря 1999 г. введен в действие Стандарт отрасли ОСТ 42-510-98 «Правила организации производства и контроля качества лекарственных средств (GMP)» // Новая аптека, 2000. № 5.

28. Дргонец Я., Холлендер П. Указ. соч. С. 13.

29. Этическая экспертиза биомедицинских исследований. Практические рекомендации/ Под общей ред. Ю.Б. Белоусова. - М., 2005. С. 9-10.

30. См., например: Гринберг М.С. Проблема производственного риска в уголовном праве. — М., 1963; Ткачевский Ю.М. Оправданный профессиональный и производственный риск как обстоятельство, исключающее уголовную ответственность // Вестник Моск. ун-та, Сер. 11. Право. 1991. №3.

31. См. об этом: Шурдумов А.Ю. Обоснованный риск как обстоятельство, исключающее преступность деяния. Дисс. на соиск. уч. степ. канд. юр. наук. - М., 2003. С. 78-80.

32. Преступление и наказание: Комментарий к проекту Уголовного кодекса России/ Под ред. Н.Ф. Кузнецовой и А.В. Наумова. - М.: Де-юре, 1993. С. 49.

33. См.: Баулин Ю.В. Обстоятельства, исключающие преступность деяния. -Харьков, 1991.

34. См.: Гринберг М.С. Проблема производственного риска в уголовном праве. - М., 1963.

35. См.: Дурманов Н.Д. Обстоятельства, исключающие общественную опасность и противоправность деяния. — М., 1991.

36. См.: Мельникова В. О профеcсиональном и хозяйственном риске // Советская юстиция, 1989. № 22.

37. См.: Орешкина Т.Ю. Обоснованный риск в системе обстоятельств, исключающих преступность деяния // Уголовное право, 1999. № 1.

38. См.: Слуцкий И.И. Обстоятельства, исключающие уголовную ответственность.-Л., 1956.

39. См.: Ткачевский Ю.М. Оправданный профессиональный и производственный риск как обстоятельство, исключающее уголовную ответственность // Вестник Моск. ун-та, Сер. П. Право. 1991. № 3; Уголовное право. Общая часть. - М.: Изд-во Моск. ун-та, 1993. С. 239-243. и др.

40. См., например: Уголовное право России. Общая часть: Учебник для вузов / Под ред. Н.Ф. Кузнецовой и И.М. Тяжковой. — М.: Зерцало, 2005. С. 406-413.

41. Мазин П., Битеев В., Пономарев Г. Обоснованный риск: проблемы толкования и практического применения // Уголовное право, 2002. № 1. С. 26.

42. Ожегов С. И. Словарь русского языка/ Под ред. Н.Ю. Шведовой. — М., 1987. С. 848.

43. Гринберг М.С. Проблема производственного риска в уголовном праве. — М., 1963. С. 12.

44. Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации/ Отв. ред. В.М. Лебедев. — 3-е изд., доп. и испр. — М.: Юрайт-Издат, 2004 (комментарий к cт. 41).

45. Мазин П., Битеев В., Пономарев Г. Указ. соч. С. 26.

46. Мазин П., Битеев В., Пономарев Г. Указ. соч. С. 29. 214

47. Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации/ Отв. ред. В.М. Лебедев. - 3-е изд., доп. и испр. — М.: Юрайт-Издат, 2004 (комментарий кет. 41).

48. Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации/ Отв. ред. А.И. Рарог. - М.: Проспект, 2004.

49. Таганцев Н.С. Русское уголовное право. Т. 1. - Тула: Автограф, 2001. С. 413.

50. Приводится по: Таганцев Н.С. Указ. соч. С. 413.

51. Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации/ Отв. ред. В.М. Лебедев. - 3-е изд., доп. и испр. — М.: Юрайт-Издат, 2004 (комментарий кет. 41).

52. Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации/ Отв. ред. А.И. Рарог. - М.: Проспект, 2004.

53. Уголовное право. Общая часть. М.: Изд-во Моск. ун-та, 1993. С. 242.

54. Гринберг М.С. Указ. соч. С. 43.

55. Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации/ Отв. ред. А.И. Рарог. — М.: Проспект, 2004.

56. Там же.

57. Цит. по: Глушков В.А. Ответственность за преступления в области здравоохранения. - Киев, 1987. С. 73.

58. Глушков В.А. Указ. соч. С. 80. 222

59. Самороков В.И. Уголовно-правовая оценка медицинского риска // Современные тенденции развития уголовной политики и уголовного законодательства. — М.: РАН, 1994. С. 65.

60. Каленых А.В. Профессиональный риск медицинских работников как вид обоснованного риска // см.: www.auditorum.ru/aud/pers/persview.php

61. Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации/ Отв. ред. А.И. Рарог. - М.: Проспект, 2004.

62. Дргонец Я., Холлендер П. Указ. соч. С. 26.

63. Зильбер А.П. Этика и закон в медицине критических состояний. — Петрозаводск: Изд-во Петрозаводского университета, 1998. С. 218.

64. Там же. С. 218.

65. См. подробнее: Аникина В.П. Эксперименты на людях в лабораториях смерти //Актуальные проблемы правового регулирования медицинской деятельности: Материалы 2-й Всероссийской научно-практической конференции. Москва, 26 марта 2004 г./ Под обшей ред. С.Г. Стеценко. — М.: Издательская группа «Юрист», 2004. С. 159-160.

66. Ведомости Верховного Совета СССР, 1969. № 52. Ст. 466.

67. Российская газета, 21 декабря 1994 г. № 247.

68. См.: УК Австрии/ Пер. с нем. А.В. Серебренниковой. — М, 2001.

69. Собрание законодательства РФ, 2004. № 23. ст. 2291. 242