Словесное изображение последовательности взаимосвязанных событий, составляющих конкретный факт.

Повествование.

Изложение — часть высказывания, назначение которого состоит в представлении фактического материала.

Общие рекомендации.

Разделение:

§ является основой расположения;

§ используется в пространных произведениях или в произведениях сложного содержания;

§ рекомендуется в официальных докладах, академических лекциях, судебных речах;

§ помещается в начале произведения или его части;

§ состав и последовательность членов деления отражаются в построении текста произведения или его части.

4. Изложение.

Самыми сильными доводами являются факты, поэтому изложение занимает особое место в композиции произведения.

Главное правило расположения изложений состоит в том, что чем более значительными и неоспоримыми представляются факты, тем ближе к началу речи помещается изложение. Если же излагаемые факты подлежат обсуждению с точки зрения их значимости или достоверности, то и само изложение помещается после предложения или разделения.

• Во-первых, изложение строится в формах повествования, описания и объяснения.

• Во-вторых, последовательность изложения отражает структуру индуктивного или дедуктивного умозаключения, причем оба способа могут сочетаться.

• В-третьих, в построении изложения особую роль играет выбор слов и речевых приемов, создающих диалогизм речи и отражающих отношение говорящего к сообщаемым фактам.

Предмет повествования — действие, поэтому сказуемое и зависимые от него члены предложения (дополнения и обстоятельства), смысловые и грамматические связи между ними и образуют смысловую конструкцию повествования.

Поскольку повествование развертывает предикат высказывания, грамматические категории глагола — лицо, время, вид, число, наклонение, залог и грамматические категории обстоятельства (время, место, образ действия, цель, условие) получают преимущественное значение. Связь между предложениями и их частями достигается за счет специальных лексических средств (слов, указывающих на смысловую связь следования, одновременности, причины, уступки, условия и т.д.) и лексико-грамматических средств (согласования видов, времен и наклонений глагола).

Повествование строится от первого или непервого лица, в нем через грамматические категории наклонения и залога выражается отношение говорящего к предмету речи, последовательная связь предшествования, одновременности и последовательности, завершенности и незавершенности, реальности и возможности действия. Эти грамматические и лексические отношения и связи в тексте создают единство, ясность и достоверность повествования.

Но, помимо составляющих словесную ткань повествования лексико-грамматических связей, существует еще и общая конструкция повествовательного текста, называемая сюжетом, которая образует его смысловую цельность и завершенность.

Повествование есть «рассказ о событиях в последовательном порядке»: факт, о котором повествуется, разлагается в ряд таких отдельных «атомарных» событий. Этот ряд может в принципе дробиться до бесконечности, но в текст изложения входят только некоторые из них. Для читателя эта связь естественна и очевидна, а смысловые пропуски незаметны. Такая цепочка-последовательность выделенных и изображаемых событий называется фабулой.

Но факт не сводится к фабуле. Из фабулы, как из строительного материала, воздвигается здание сюжета, который представляет собой оценку и распределение фабульных событий с точки зрения их значения для внутреннего единства и осмысления факта, о котором идет речь в повествовании. Элементы сюжета: экспозиция (представление действующих лиц, проблемы и исходной ситуации), завязка (образование конфликта или проблемы), нарастание действия (столкновение позиций и усиление напряжения), кульминация (момент максимальной напряженности), развязка или кризис (разрешение конфликта). Эти элементы сюжета универсальны, и по их наличию в тексте всегда можно определить, завершено ли повествование.

Рассмотрим пример разработки повествования.

«Послы выехали из Москвы 2 марта (1613 г. — А. B.), но еще прежде, от 25 февраля, разосланы были грамоты по городам об избрании Михаила: «И вам бы, господа, — писал собор, — за государево многолетие петь молебны и быть с нами под одними кровом и державою и под высокою рукою христианского государя, царя Михаила Феодоровича. А мы, всякие люди Московского государства от мала до велика и из городов выборные и невыборные люди, все обрадовались сердечною радостию, что у всех людей одна мысль в сердце вместилась — быть государем царем блаженной памяти великого государя Феодора Ивановича племяннику, Михаилу Федоровичу; Бог его, государя, на такой великий царский престол избрал не по чьему-либо заводу, избрал его мимо всех людей, по своей неизреченной милости; всем людям о его избрании Бог в сердце вложил одну мысль и утверждение».

Вместе с этим известием разослана была и крестоцеловальная запись, в которой нет ничего о порче на следу и о тому подобных вещах, встречаемых в годуновской записи. Присяга областей последовала быстро: уже 4 марта воевода Переяславля-Рязанского дал знать в Москву, что жители его города присягнули Михаилу; за этим известием последовали другие — из областей более отдаленных.

Наконец пришло известие от послов соборных, которые нашли Михаила с матерью в Костроме, в Ипатьевском монастыре. Послы доносили собору, что 13 марта они приехали в Кострому к вечерни, дали знать Михаилу о своем приезде и он велел им быть у себя на другой день. Послы повестили об этом костромскому воеводе и всем горожанам и 14 числа, поднявши иконы, пошли все с крестным ходом в Ипатьевский монастырь.

Михаил с матерью встретили образа за монастырем, но когда послы объявили им, зачем присланы, то Михаил отвечал «с великим гневом и плачем», что он государем быть не хочет, а мать его Марфа прибавила, что она не благословляет сына на царство, и оба долго не хотели войти за крестами в соборную церковь; насилу послы могли упросить их.

В церкви послы подали Михаилу и матери его грамоты от собора и говорили речи по наказу, на что получили прежний ответ; Марфа говорила, что «у сына ее и в мыслях нет на таких великих православных государствах быть государем, он не в совершенных летах, а Московского государства всяких чинов люди по грехам измалодушествовались, дав свои души прежним государям, не прямо служили». Марфа упомянула об измене Годунову, об убийстве Лжедмитрия, сведении с престола и выдаче полякам Шуйского, потом продолжала: «Видя такие прежним государям крестопреступления, позор, убийства и поругания, как быть на Московском государстве и прирожденному государю государем? Да и потому еще нельзя: Московское государство от польских и литовских людей и непостоянством русских людей разорилось до конца, прежние сокровища царские, из давних лет собранные, литовские люди вывезли; дворцовые села, черные волости, пригородки, и посады розданы в поместья дворянам и детям боярским и всяким служилым людям и запустошены, а служилые люди бедны, и кому повелит Бог быть царем, то чем ему служилых людей жаловать, свои государевы обиходы полнить и против своих недругов стоять?» Потом Михаил и Марфа говорили, что быть ему на государстве, а ей благословить его на государство только на гибель; кроме того, отец его митрополит Филарет теперь у короля в Литве в большом утесненье, и как сведает король, что на Московском государстве учинился сын его, то сейчас же велит сделать над ним какое-нибудь зло, а ему, Михаилу, без благословенья отца своего на Московском государстве никак быть нельзя.

Послы со слезами молили и били челом Михаилу, чтоб соборного моленья и челобитья не презрил; выбрали его по изволению Божию, не по его желанью, положил Бог единомышленно в сердца всех православных христиан от мала до велика на Москве и во всех городах. А прежние государи: царь Борис сел на государство своим хотеньем, изведши государский корень царевича Димитрия, начал делать многие неправды, и Бог мстил ему кровь царевича Димитрия богоотступником Гришкою Отрепьевым; вор Гришка-расстрига по своим делам от Бога месть принял, злою смертью умер; а царя Василья выбрали в государство немногие люди, и, по вражьему действу, многие города ему служить не захотели и от Московского государства отложились; все это делалось волею Божиею да всех православных христиан грехами, во всех людях Московского государства была рознь и междуусобие. А теперь Московского государства люди наказались все и пришли в соединение во всех городах.

Послы молили и били челом Михаилу и матери его с третьего часа дня до девятого, говорили, чтоб он воли Божьей не снимал, был на Московском государстве государем. Михаил все не соглашался; послы стали грозить ему, что Бог взыщет на нем конечное разоренье государства; тогда Михаил и Марфа сказали, что они во всем положились на праведные и непостижимые судьбы Божии; Марфа благословила сына, Михаил принял посох от архиепископа, допустил всех к руке и сказал, что поедет в Москву скоро».[7]

Отбор фактического материала и построение сюжета в повествовании подчинены той мысли, которую подтверждает приводимый факт. Повествование является аргументом, поэтому оно завершается обобщением, которое строится в форме более или менее развернутого вывода-объяснения:

«Слова Феодорита с товарищами, что Михаилу нечего было бояться участи своих предшественников, потому что люди Московского государства наказались и пришли в соединение, эти слова были вполне справедливы. Страшным опытом люди Московского государства научились, чтó значат рознь и шатость, развязывающие руки ворам».[8]

B приведенном фрагменте содержатся все обязательные элементы сюжета, при этом кульминация и развязка — те доводы, которые убедили Михаила Федоровича принять царский венец, и его согласие на царство — соответствуют этой главной мысли, выделяют и подтверждают ее.

Словесным построением повествования достигаются последовательность, достоверность и связность текста. Последовательность достигается подробным изложением событий в двух параллельных планах — действий собора и одновременных действий послов, которые перетекают один в другой, образуя смысловое единство.

B экспозиции и завязке излагаются отношения послов и собора, нарастание действия начинается с диалога между послами и Романовыми. Достоверность достигается особым приемом исторического повествования, свойственным стилю С. Н. Соловьева, — использованием несобственной речи, воспроизводящей выражения документов времени; контраст авторской и несобственной речи создает эффект присутствия — участия читателя в чтении источников. Связность достигается использованием лексических и синтаксических средств связи предложений и диалогической формы изложения.

[1] Столыпин П. А. Нам нужна Великая Россия. М., 1991. С. 150-151.
[2] Цицерон. Речи. Т. I. М., 1962. С. 292. Заговор Катилины был раскрыт Цицероном осенью 63 года до Р.Х. Сенат и народ знали о заговоре, напряжение в городе достигло предела. 8 ноября Цицерон, как консул, публично обвинил Катилину, пришедшего на заседание сената, в заговоре. Не имея, однако, прямых улик против Катилины, Цицерон в первой речи воспользовался общественным возбуждением, чтобы побудить Катилину покинуть Рим.
[3] Столыпин П. А. Речь об устройстве быта крестьян. С. 93.
[4] Проф. архимандрит Киприан. Православное пастырское служение. СПб., 1996. С. 74.
[5] Болотов В. В. Лекции по истории древней церкви. Введение в церковную историю. Собрание церковно-исторических трудов. Т. 2, М., «Мартис», 2000. С. 42.
[6] Лосский В. Н. Соблазны церковного сознания. В кн.: Спор о Софии. Статьи разных лет. М., 1996. С. 113.
[7] Соловьев С. М. История России с древнейших времен. Книга V. Сочинения. Т. 9. М., «Мысль», 1990. С. 8-10.
[8] Там же. С. 10.

Дата добавления: 2017-02-01