Новое служение в Церкви: юродство во Христе. Служение и подвиг Христа ради юродивых

Расцвет Византийской культуры. Социо-культурный идеал Византийской империи.

I Становление Византийской православной государственности (продолжение).

1 “Правоверный правитель” – Юстиниан I Великий (на престоле с 527 года по 565 год). Пост-юстиниановский период. Идея “симфонии” Юстиниана.

В 527 году на престол империи вступил Юстиниан, получивший имя Великого и прославленный в Церкви как “правоверный”, как и его жена – Феодора (скончалась в 548году) – “правоверная” царица.

В современных учебниках и в работах Хомякова об этих правителях пишут по разному. Дело в том, что современник Юстиниана Прокопий из Кесарии (Прокопий Кесарийский) написал две биографии Юстиниана - одну явную, другую тайную. Явная биография представляет собой оголтелый панегирик. (Панегирик (гр.) – всехваление, т.е. восхваление).

Панегирики /всехваления/ вообще говоря, имели распространение в древнем Риме, как славословия Римских императоров.

Славословие биографии Прокопия имеет характер панегирика, но была обнаружена вторая подпольная биография Прокопия – разоблачительная, причем и Юстиниана и Феодоры. Там приводятся всякие скандальные подробности. Например, что Феодора была дочерью служителя цирка, что никакими другими данными не подтверждается. (Авторитетный автор Федор Иванович Успенский весьма аргументировано оспаривает этот факт.)

Эти две биографии до сих пор не были осмысленны в свете Христовой правды, это какая-то странноватая манера – верить печатному слову. Ведь, если один и тот же человек (а авторство одной личности этих биографий не оставляет сомнений: один язык, один стиль) написал одновременно явно противоположные вещи, то, значит, – тот человек лжет там и там. Это свойство всякого двуличия, ибо всякое двуличие вдохновляемо двуликим: Двуликий – одно из имен дьявола – врага нашего спасения.

Пафос разоблачительного памфлета Прокопия - это то, что Юстиниану в Византии ничто не мило, что он оплакивает гибель Римской империи. Окончательно Римская империя пала не в 410 году, взятая Алларихом, а в 467 году, когда даже регалии римских императоров были отосланы в Константинополь. Кстати, Карловчане до сих пор оплакивают Российскую империю и династию Романовых.

Если человеку ничто не мило в окружающей действительности и если он не только просвещен Святым Духом, но и идеализирует прошлое, то оно становится для него идолом и в этом случае сбывается притча о выметенной горнице – там, где нет Христа, туда злейшие бесы налетают и вселяются.

Клеветы Прокопия исторически, во всяком случае, задержались и кочуют из учебника в учебник.

I. Император Юстиниан – как церковно-государственный деятель.

Юстиниан был богослов, прозвище имел – “бессонный государь”, т.к. спал не более 4-х часов, работоспособность – сногшибательная и очень большие личные дарования.

В чине православной литургии – “Единородне Сыне Слове Божий, бессмертен Сый…” - это тропарь храма Святой Софии Константинопольской и это творчество Юстиниана – он был еще и поэт. Все его философемы изложены в новеллах. Император много писал и много воевал. (Петр I писал только малограмотные письма).

1. Эпоха Юстиниана.

Ее можно назвать “эпохой торжествующего христианства”. Как символ этого торжества был воздвигнут храм Святой Софии.

Наше полуграмотное богословие XVII века попробовало персонифицировать Софию – ничего подобного у Юстиниана не было. “Единородне Сыне Слове Божий,…” - вторая Ипостась, но, как бы, одно из свойств, одно из отличительных качеств второй Ипостаси, а именно, Премудрость в данном случае выносится для поклонения так же, как, например, на праздник Первого Спаса выносится Животворящий Крест.

Посвящение храма Святой Софии было так. Мальчику-подмастерью при постройке храма явился ангел, который и возвестил, что новый храм должен быть посвящен Софии – Премудрости Божией. Тогда подросток бросился прямо к императору и его допустили, тоже как вестника вести.

Таким образом, софиология Булгакова и Флоренского не имеет ничего общего с этим вопросом.

Для храма Святой Софии была разработана техника мозаики, причем мозаичной плитки, освещенной, как бы, изнутри, т.е. она поглощает солнечный луч, который несколько раз отражается так, что получается, что мозаика сложена, как бы, из драгоценных камней. Была разработана и золотая мозаика.

По Откровению Иоанна Богослова в Новом Иерусалиме сами люди будут светиться, как драгоценные камни (Отк.21,19-20) – “основания стены города украшены всякими драгоценными камнями: основание первое – яспис, второе – сапфир, третье – халкидон, четвертое – смарагд, пятое – сардоникс, шестое – сардолик, седьмое – хризолиф, восьмое – вирилл, девятое – топаз, десятое - хрисопрас, одиннадцатое – гиацинт, двенадцатое – аметист”. У каждого камня свой цвет, свой характер блеска или перелива, но все они сверкают за счет отражения и преломления света, т.е. свет солнечный проникает в глубь камня. Так и человек – у каждого свой характер, свой блеск, свои дары, но свет Христов просвещает всех.

Храм Святой Софии – это, как бы, воплощенный в архитектуру социо-культурный идеал империи, это, как бы, Царство Божие, уже сошедшее на землю – живой прообраз Нового Иерусалима. Юстиниан, как бы, объявляет, что Царство Божие на земле легко достижимо и дает точную формулу – как его достигнуть. Отсюда родится его знаменитый термин – “симфония”, введенный им в 6-й новелле. “Симфония созвучия”. В другом месте, этот же феномен назван – “гармонией”. Пишет так: “Если священство безукоризненно (т.е. в догматическом, каноническом и нравственном смысле), а императорская власть справедлива и как должно управляет страной, то это сочетание: священства и царства приводит к дивной симфонии, доставляющей все полезное роду человеческому”. (Это называется так, да не так).

В государственном бытии - что значит “справедливо и как должно”?! А как должно? Юстиниан на это дает свой практический ответ, не голословный. Юстиниан был выдающийся законотворец – кодекс Юстиниана до сих пор используется всеми законодательными деятелями каждой страны, кроме СССР – Бухарин кодексом Юстиниана не пользовался, но Наполеон знал этот кодекс наизусть.

Справедливо и как должно – это, прежде всего, законотворчество и, разумеется, исполнение законов. Законотворец – сам император. Юстиниан настойчиво законотворчествовал и по церковным делам и, в частности, по монашеским. Но законы, законотворчество – это результат творчества мира сего, а Церковь – это богоустроенное дело на земле. Соблюдение законов приводит, хотя и не всегда, ко внешнему порядку, но уж никак не к “дивной симфонии, доставляющей все потребное роду человеческому”.

С другой стороны – священство, как бы, второй феномен, второй, точнее, субъект симфонии. Юстиниан говорит о безукоризненности священства с трех сторон. Но, позвольте, было время, когда священство было не только безукоризненное, но и свято, когда в Церкви служили, совершали свой подвиг апостолы, пророки, учителя и они, как раз, задавали тон церковному обществу, пользовались неоспоримым авторитетом. Но мы видим даже из посланий апостола Павла, что христианские общины имели многие недостатки и каждая – свои.

Не укоризненное священство и даже справедливая власть, т.е. не беззаконнущая, а, наоборот, блюдущая, хранящая законы – это то, что может обеспечить в стране гражданский мир, но, конечно, не все потребное.

2. Что игнорирует Юстиниан? Две вещи: во-первых, Божественную свободу – свободу Святой Троицы и, во-вторых, тварную свободу – свободу человеческой личности.

Заметим, что апостолы, ведь, только дают советы и в очень мягкой форме. По настоящему апостольское дело, как и учительское – это болезновать, это духовная помощь. “…Я болезную над вами…” пишет апостол Павел “пока не изобразится в вас Христос” (Гал.4,19), т.е. пока вы не достигнете преподобия, богоподобного достоинства. В другом месте – “я стал всем для всех, чтобы приобрести, по крайнем мере, некоторых” (1Кор.9,22). А кого “некоторых”?! Прежде всего – это, любящих Христа больше себя, это тех, кто в состоянии поставить изволение Духа Святаго, которое может быть открыто и через апостола, выше своей собственной воли, чем бы она ни вдохновлялась.

Некоторые – это те, кто приходит в Церковь с покаянием, а не со знанием. (на знаменах написаны лозунги, но они часто не совпадают с тем, что угодно Господу и Спасу нашему Иисусу Христу).

Поэтому через деятельность отдельных людей можно, хотя с трудом, навести порядок в обществе, т.е. гражданский мир, но Церковь стяжанная святою кровию Господа Иисуса Христа и утвержденная ею - каждую всенощную припевает: “утверждение на Тя надеющихся, утверди Господи Церковь Твою, Ю же стяжал еси святою Твоею кровию”.

Церковь руководствуется указаниями Главы Церкви Господа Иисуса Христа и эти указания, передаваемые через ангелов и святых, а иногда возвещаются Самим Спасителем, но возвещаются они тем рабам Его или тем Его друзьям, которые в данном месте и времени избраны именно на это свидетельство, на это возвещение. И кого избирает Господь Иисус Христос – это Его божественная святая воля. Разумеется, нельзя указать Господу ни на какие состояния общества, ни на священство, ни на царство, а как Ему угодно.

Поэтому возложить право устроения христианской страны лишь на два состояния или служения: священническое и правительственное (взамен царского можно поставить – президентское, служение вождей и т.д., Сталина после войны поминали по формуле “богоизбранного вождя”) есть попытка связать свободу Духа Святаго и связать Промысел Божий, который есть и для отдельной личности и для каждой поместной церкви. В Откр.2,3 – как раз прямые указания Божии поместным церквам: “Ангелу Ефесской церкви – напиши, ангелу Смирнской церкви – напиши, ангелу Филадельфийской церкви - напиши” и всё разные вещи.

Но попытка Юстиниана простирается и дальше – вот эту свободу членов Церкви и живое взыскание воли Божией он старается заменить социо-культурным идеалом империи. Это самое несбыточное - и то, что становится пагубным, как всякий идеал.

Юстиниан жил в VI-м веке, а в XI-м веке Симеон Новый Богослов напишет так: “Существует таинство христианства, которое состоит в стяжании благодати Святаго Духа. Это таинство не ведомо большинству крещенных людей, называющих себя христианами”, то есть цель христианской жизни была утрачена не в Русской Православной Церкви, а гораздо раньше.

Идеал Юстиниана, социо-культурный идеал, и был и остался не достижимым, как всякая мечта, т.е. дело, не возвещенное и не повеленное живым Христом. Здесь каждый христианин должен соблюдать максимум осторожности и апостол Павел всегда оговаривает: “повеления не имею, говорю от своего рассуждения”, хотя и добавляет – “но я думаю, что и я имею Духа Божия” (1Кор.7;25,40).

Юстиниан хотел как лучше, но потом позднее в VIII-м веке, будет видно, что выйдет – как всегда.

По настоящему-то симфония Юстиниана выдвинула два авторитета в христианском обществе – священнический и царский. Именно в эпоху Юстиниана священнический авторитет будет грубо попираться, как, впрочем, и в последующие эпохи.

Огромные усилия понадобятся, чтобы хоть как-то восстановить священнический авторитет, но впоследствии многие свидетели Христовы: Максим Исповедник, Феодор Студит будут повторять и на суде и в письмах, “что не дело царей рассуждать о святых догматах и, вообще, вмешиваться в дела Церкви”. (Максиму Исповеднику отрежут язык).

Юстиниан и тут не ограничивается голословными утверждениями – он всегда свою мысль развивает и доводит до логического конца. Грех сказать, чтобы он выпустил лозунг и этим ограничился. Нет – он императорское главенство утверждает на всех уровнях жизни империи и, прежде всего, на всех уровнях жизни Церкви. Пишет так: “Император имеет долг и право пещись (т.е. заботиться) о чистоте догматов, о соблюдении канонов и о достоинстве священства”.

Вошло ли это в учение Церкви? Нет. Церковь этого всего лозунга или начертания не приняла и не принимает. Для помазанного императора существует одно отличие от мирянина – это по 69-му правилу VI-го Вселенского Собора: “правящий император или правящая императрица причащаются в алтаре”. 11-е правило Антиохийского собора касается уже любых возглавителей страны, помазанных и не помазанных: “К высшей гражданской власти имеет обращаться предстоятель поместной церкви или любой другой священнослужитель по поручению предстоятеля” - в противном случае – прещение, т.е. епитимия, извержение из сана.

О чистоте догматов Православной Церкви печется Вселенский Собор, а вовсе не император, иногда поместный собор, как, например, Константинопольский собор 1351 года, так называемый, Паламитский (от Паламы). Поместный собор, утверждающий догматы нуждается в принятии его постановлений всеми поместными церквами. Так было с определениями Константинопольского Паламитского собора: “О сущности и энергии божества”.

О соблюдении канонов печется предстоятель поместной церкви и в рамках поместной церкви, с Синодом епископов (архиерея судят 12-ть епископов, пресвитера – 6 и диакона 3); и, в случае необходимости, - архиерейский собор.

О достоинстве священства – печется все тело церковное, вся плерома (полнота).

II. Как ответила своим бытием Христова Церковь на это новое законоположение (Феодосию Великому ничего подобного не приходило в голову)?

Прежде всего, Господь и Бог наш Иисус Христос именно в это время, так сказать, торжествующей империи, благословляет новое, не ведомое до того служение в Церкви - служение Христа ради юродивого (термин взят из апостола Павла (1Кор.4;10) - “мы - юродивы Христа ради” - безумны Христа ради).

В конце VI-го века (Юстиниановского) преподобный Симеон Эмесский создал, как бы, всесторонний образ - парадигму служения Христа ради юродства. (память 21 июля). Начинал он с пустынничества, притом с уединения со своим другом Иоанном Глубоким во внутренней пустыне. Но Господь дал ему указание свыше, что его пустыннический подвиг окончен, и что Господь направляет его прямо в мир, в город многонаселенный, и для того, чтобы смеяться над миром. Вот это – смеяться над миром – это первое тяжкое требование подвига юродства. Исключений нет, т.е. осмеянию, в случае потребности, может быть подвергнуто и царство, и священство. Юродивый не может иметь архиерейского достоинства, чаще всего – это мирянин и если он был посвящен в священнический сан, он должен оставить священническое служение. Это редко, но бывает. Например, бывший епископ Варнава (Беляев) жил в Киеве под именем “дяди Коли”, т.е. под прежним мирским именем Николая Никаноровича Беляева, как и на его могиле в Киеве на Байковом кладбище написано.

Юродивый асоциален гораздо больше монаха. Епископ заключен в иерархию, викарий подчинен архиерею, епархиальный архиерей – предстоятелю и Синоду и т.д., а юродивый - аутсайдер, но живущий в миру, видимый всем.

Юродивый Никола Псковский не просто обличает царя, обличал и Филипп Московский, он смеется и ругает царя “Только тронь кого-нибудь в богоспасаемом Пскове, сам и сдохнешь, как твоя лошадь”.

Христа ради юродивая Пелагея Ивановна Серебренникова бьет по щеке правящего архиерея.

То есть – это поведение, диктуемое свыше, поэтому юродивый всегда обладает даром прозорливости и, конечно, действует только так, как дает ему свыше Святой Дух, получая прямые указания свыше.

Юродивый всегда ставит себя в невыносимые условия, т.е. трудно выносимые для окружающих или совсем не выносимые; и потому – подвергается поношению со стороны окружающих.

И, наконец, юродивый возможен только в благочестивом обществе. В обществе не благочестивом – он становится мучеником.

Преподобный Серафим Саровский, разумеется, по вразумлению свыше, свидетельствовал, что существует только три служения в Церкви, за которые никогда нельзя браться без особого призвания Божия. Это суть:

1. служение затворничества или пустынножительства, причем духовного тоже, т.е. полного духовного уединения, когда только перед Богом человек.

2. служение Христа ради юродства.

3. служение настоятельства.

В чем соблазн Христа ради юродства? Почему сам Серафим Саровский свидетельствовал, что из 1000 юродивых только один настоящий, а остальные – лже? Гордость, чтобы не зависеть ни от кого, т.е. соблазн чрезвычайной свободы.

Юродивый, будучи аутсайдером, живет в гуще человеческой, в самой толпе народа. Его тайная жизнь, его молитва, его слезы, его страдания – это и есть внутренняя его жизнь, всегда тайная для окружающих. Чрезвычайно редко два юродивых оказываются в одном месте и времени, а если оказываются, то тогда дерутся, конечно, напоказ. Как Федор и Николай Кочановы своей дракой изображали не мирную жизнь Новгорода, как Пелагея Ивановна Серебренникова и Федор Михайлович Соловьев бьют друг друга поленом и палкой.

Каков характер действия юродивого? – это, как правило, предельная символичность действий и иносказательная речь, иногда – прямая, но чаще – иносказательная. Почему?! Обыкновенно вот в этом благочестивом обществе пророчества от лже пророчества не отличают, обыкновенно принимают те указания Божиих людей, которые ближе самим людям, т.е. принимают по собственному выбору. Поэтому своим иносказанием, словом или действием юродивый предрекает что-то задолго вперед и человек вспоминает.

Это было и у Серафима Саровского – вот когда сбудется, тогда и припомним, что он сказал. (Таких случаев в Дивеевской летописи много). Сказано было: “Не на все смотри, что летит по воздуху и не все лови, что плывет по морю”, а сбылось, когда правящий архиерей пытался разрушить Дивеево. "Готовьте больше лаптей: одни на ноги, другие – за пояс, неровен, ведь, случай“ - и действительно, пришлось много топтать и хлопотать.

В один день у одного архимандрита юродивый одевает его парадную рясу (и надо, чтобы священнослужитель почитал юродивого, иначе – как он чужую рясу оденет), возлагает на себя крест с украшениями и в этом виде идет в туалет (со крестом в туалет ходить нельзя). Через две недели архимандрита снимают с настоятельства.

Для чего нужны эти две недели?! – конечно, для того, чтобы задуматься, покаяться, но даже если человек не покается и не поймет, то, когда сбудется, по воспоминанию, – чтобы не роптать, чтобы покаяться, хотя бы после времени.

Одно дело, когда человек и на церковное начальство чуть ли как на небо, как Иов восклицает: “За что?!” - и совсем другое дело – “так, ведь, этого-то надо было ждать”. Значит – сам виноват!

Подвиг Христа ради юродства не бывает во имя свое. Этот подвиг всегда приноровлен к состоянию христианского общества.

Заметим, что к уважаемым священнослужителям, как раз по Юстиниану, и ходят и посещают их и ждут ответа, а в сущности, иногда по обязанности, а иногда – это становится, как бы, еще одним благочестивым удовольствием. Для сравнения. Все стремятся на Святую землю, большие деньги платят отчасти и потому, что “и я де на Святой земле был.” - как бы это входит в послужной список. Так и тут. – Вот у старца был, у такого-то – тоже, как бы, отметиться.

Тот же Серафим Саровский вынужден был с этим бороться: выскакивал из окна своей кельи и его послушник озабоченно говорил: “Убег”, а перед этим сказал, что вот придет ко мне мужчина и две женщины и всё-то будут в дверь ломиться, а я уж спать лягу. Это он сказал одной женщине, которая привела к нему одну чету, которую он и должен был принять.

К Божьему человеку идут в сокрушении, прежде всего, в своих грехах. Иногда это сокрушение посещает в последнюю минуту, если только посещает. Например, крупный чиновник Иван Михайлович Гредицкий с беременной женой отправился в Саров, как мы сейчас в Дивеево катаемся, так сказать, с благочестивой целью, а скорее, благочестивого развлечения. Так вот эта чета стучала, стучала к Серафиму, а тот все не открывает. Наконец, беременная жена сообразила: “Видно, мой друг, мы так напроказили, что святой человек и видеть-то нас не хочет”. И тогда дверь отворилась на вершок, и он оттуда чуть-чуть появился – “нет, матушка, я не к тому, не к тому”.

Другое дело, когда люди идут на войну и сразу в действующую армию – Серафим в этом случае никогда не отказывал, т.к. там смертельная опасность. Совсем иное дело, когда пишут в своих благочестивых воспоминаниях люди: “Вот были у Троицы, надумали съездить в Черниговский скит, где живет известный прозорливец старец Варнава”.

Именно поэтому поведение юродивого трудно для посетителей, а иногда и невыносимо. Благочестивого посетителя юродивый может выгнать палкой, как выгнала палкой Распутина Христа ради юродивая Прасковья Ивановна – “Жеребца вам стоялого”; равно и другую благочестивую посетительницу Анну Вырубову – также бросилась на нее с палкой.

Конечно, священнослужитель по канонам церковным, по 27-му апостольскому правилу, палки поднять не имеет право – он может только, как Серафим Саровский, запереться и выскочить из окна, т.е. удрать от благочестивого христианина.

Невыносимое поведение юродивого для окружающих является обличением внутреннего мира благочестивых христиан. Отсюда предельный символизм поведения.

Пелагея Ивановна Серебренникова старается наступить на торчащий гвоздь, избивает палками себя; когда сестры идут в церковь, она лезет в яму с холодной водой, вытаскивая оттуда кирпичи и снова их туда бросает. То есть занимается, как бы, не нужной, ни для кого не понятной и мучительной работой. Она так и называет: “Коль взялась, так надо работать”.

На самом деле, когда христианское общество утратило самую цель христианской жизни, т.е. стремление к святости, когда благочестивые навыки обращаются в привычку, когда обязательной составляющей церковного праздника являются зрелища (с этой точки зрения надо перечесть “Лето Господне” Шмелева – им Пасха не Пасха, если не было иллюминации, и чтобы обязательно на кресте кубастики – горящие плошки). Именно в это время, но когда еще нет атеизма, юродство защищает раба Божия от такого легкого, поверхностного, привычного отношения к Богу и святыне со стороны христианского общества.

Юродство всегда взывает к серьезности, к пересмотру своей позиции, к новому взгляду и, прежде всего, ко взысканию воли Божией в данном месте, в данное время и для данной личности.

Христианин не просто стремится к святости, он должен вопрошать, он должен искать воли Божией в своей жизни и страшиться поступать по своему или по каким-то установленным парадигмам окружающей действительности.

Поэтому с разных сторон как-то выправляют жизнь христианского общества, конечно, по указанию Христа, юродивые и старцы. Иногда эти служения сочленяются. Иеросхимонах Феофил Киевский – был старцем и был юродивым, но поведение его было трудно даже для святого иерарха митрополита Филарета Киевского (в схиме Феодосия).

Это все и есть педагогическая сторона служения юродства - выправляют устроение общества юродивые и старцы (иногда - это совмещено), юродство Христа ради!

И вот с юродствующими это практически невозможно – он то и будет тебя обличать, т.к. с юродствующими трудно, иногда невыносимо для окружающих. Священнослужитель по 27-му Апостольскому правилу палку, например, на человека поднять не может – он может только убежать, а юродствующий может! Юродствующий обличает внутренний мир человека – устроение души и отсюда столько аллегорий.

Когда христианское общество утратило цель – святость, когда благочестивые навыки превращаются в привычку, если, например, богослужения сопровождаются празднествами, именно в это время (еще нет атеизма) юродство защищает раба Божия от такого легкого, поверхностного, привычного отношения к Богу.

Юродивый призывает к пересмотру своей позиции и прежде всего ко взысканию Воли Божией в данном месте, в данное время и для данной личности.

Христианин должен искать Воли Божией и стремиться поступать не по своему или по установке парадигмы, которая сложилась в обществе (государственная власть и ее законы), а по Воле Божией.

История Цеpкви. №17.

Дата добавления: 2014-01-04