Реакция президента Гувера

Гувер успел пробыть на президентском посту всего восемь месяцев, когда случилось катастрофическое падение рынка. Народная молва сделала из него козла отпущения, объявив равнодушным, пассивным и безответственным человеком. На самом же деле на пути преодоления экономического кризиса Гувер сделал больше, чем любой другой президент до него. Возможно, он действовал не столь настойчиво и агрессивно, как хотелось бы, но тем не менее никто не может обвинить его в бездействии.

Гувер, в отличие от своих предшественников, не склонен был рассматривать депрессию как «естественное» явление – вроде сильной простуды, которая и сама по себе пройдет в назначенный срок. И, вопреки традиционной теории, он не считал, что активное вмешательство правительства способно ухудшить ситуацию. Он спорил со своим министром финансов Эндрю Меллоном, который рассматривал многочисленные банкротства как средство борьбы с депрессией. Трактуя кризис в духе социал‑дарвинизма, Меллон доказывал, что разорение слабейших предприятий «очистит систему от гнили» и создаст у членов общества стимул «усерднее трудиться и жить более нравственной жизнью.» По его словам, «предприимчивые люди подберут обломки, оставшиеся от менее компетентных». Гувер тоже желал укрепить в своих соотечественниках чувство морального долга, но не ценой сопутствующих экономических бедствий.

Фактически он стал первым американским президентом, который отстаивал право (и обязанность!) федерального правительства в критических ситуациях вмешиваться в экономическую жизнь страны. Гувер делал успокаивающие (но в корне неверные) заявления, обещая скорое улучшение положения. Он проводил встречи с крупными предпринимателями и профсоюзными деятелями, призывая (но не в приказном порядке) первых не сворачивать производство, а вторых – отложить до лучших времен требования о повышении зарплаты. Он убеждал муниципальные власти поддержать общественные строительные проекты. Белый дом осуществлял также координацию частной благотворительной деятельности. Чтобы успокоить европейских партнеров и поддержать международный авторитет США, Гувер ввел годичный мораторий на выплату военных долгов и репараций. Предпринимая активные действия (то есть, по сути, активно вмешиваясь в экономическую жизнь страны), Гувер по‑прежнему декларировал свою преданность принципам волюнтаризма, локализма, децентрализации и международной стабильности.

Президент предпринимал пробные шаги и в других направлениях. Он предложил увеличить ассигнования на общественные работы, поддержал закон, запрещавший лишать разорившихся домовладельцев права выкупа закладной. Федеральное правительство скупало у фермеров излишки сельскохозяйственной продукции (однако не лимитировало их в производстве). При поддержке Гувера была создана Реконструкционная финансовая корпорация (РФК) с активом в 2 млрд долларов, которая предоставляла займы банкам, коммерческим предприятиям (а позже и местным правительствам).

Однако идти дальше по пути вспомоществования Гувер отказывался. Проводя аналогию с экономическим спадом 1920–1921 годов, он верил, что и на этот раз кризис минует без дополнительных усилий (и злоупотреблений властью) со стороны федерального правительства. Будучи принципиальным сторонником сбалансированного бюджета, Гувер возражал против широкого дефицитного расходования. Опасаясь негативных последствий (как морального, так и социального порядка), он отказался вводить пособия по безработице. Президент считал, что прямая федеральная помощь безработным, так называемая «государственная милостыня», «деморализует» граждан. Гувер оставался верным поклонником частной инициативы и, соответственно, негативно относился к федеральной собственности и попыткам федерального правительства контролировать рынок. Подобные действия, доказывал он, неминуемо ведут к ограничению личной свободы индивидуума. Непоколебимая вера в пресловутую свободу личности ограничивала президента в выборе средств. Похоже, в тех условиях он просто не мог сделать большего, чтобы помочь стране преодолеть экономический кризис.

Однако народ мало волновали тонкости идеологии. Миллионы американцев, потерявших работу, а с ней и жилье, вынуждены были ютиться в самодельных домах из ржавого металлолома, пустых картонных коробок и прочей рухляди. Народная молва присвоила этим трущобным поселкам на окраинах городов имя «Гувервилль». Имя президента не раз мелькало в городском фольклоре той поры. Американцы и поныне поминают «флаг Гувера» – вывернутый наружу пустой карман брюк; «одеяло Гувера» – газету, которую подстилали под себя бездомные, ночевавшие на скамейках скверов; «ботинки Гувера» – изношенную обувь с картоном вместо подошвы. Разорившиеся фермеры бойкотировали судебные процессы по лишению должников права выкупа закладных. Они пытались собственными средствами бороться с рыночной чехардой – топили, сжигали или припрятывали до лучших времен излишки сельскохозяйственной продукции. Весна 1932 года ознаменовалась весьма неприятным для правительства инцидентом: 15 тыс. ветеранов Первой мировой войны собрались в Вашингтоне, требуя немедленной выплаты «военных бонусов» (материальной компенсации). Не удовлетворившись решением правительства перенести выплату на 1945 год, «бонусная армия» разбила палаточный городок на окраине американской столицы и приготовилась ждать. Дождались они того, что в конце июля не в меру ретивый генерал Дуглас Макартур силой разогнал протестующих. В газетах незамедлительно появились шокирующие фотографии, на которых молодые солдаты нападают на ветеранов. Для многих американцев эти фотографии стали символом безразличия правительства (и лично президента Гувера) к нуждам простых людей. Несколько месяцев спустя те самые американцы пришли на избирательные участки и с шумом «прокатили» партию, ведущую нечестную игру. На ее место пришла оппозиция, обещавшая «новый курс» и новые правила игры.

Дата добавления: 2014-01-04