Новое – то, что будет потом – светлое будущее – город-сад, современность, прогресс и т.д

Сущностные свойства городской среды проявляются на разных уровнях взаимодействия человека с материальным окружением и конструкция этих свойств основывается на специфике и взаимодополнительности телесного (подсознательного), разумного (сознательного) и духовного (надсознательного) начал человека.

На уровне подсознательного создается и воспринимается свойство формирования среды независимо от воли человека. Это среда его чувствительного тела. На сознательном уровне действует оценка и эмоциональная окрашенность среды, дающие возможность корректировать привлекательность формирующейся среды. Это среда разума человека. На надсознательном уровне проявляются умозрительные свойства среды, ее связи с сопредельным миром, позволяющие перенести на среду вечные признаки и качества нравственного совершенства, тем самым компенсируя недостатки формируемой среды.

Однако среда обитания, при всех усилиях, затрачиваемых на ее создание, далеко не всегда удовлетворяет человека. Так было всегда и везде: и в средние века, и сегодня; и в глухой деревне, и в шумном, веселом Париже. И всегда исчерпание всех психоэнергетических и мыслительных ресурсов средообразования восполняется светом внутреннего чувствования - связующим звеном между земной и сопредельной, неземной сферой существования человека.

Возможно, сегодняшний кризис наших крупных и крупнейших городов, прежде всего как среды обитания (в эколого-биологическом, социальном, психологическом, духовном, культурологическом и художественном смыслах), явился неизбежным следствием чисто потребительского отношения к жизненной среде, связанного с долговременной утратой среднего слоя горожан - истинных представителей городского сообщества и носителей городской культуры. И тому причина – многолетний, исключительно искусственно-технический, а не гуманитарный энтузиазм формирования города, как места и среды обитания населения.

Насыщенность всякой достаточно обжитой среды образами духовности в виде произведений разных искусств (и в первую очередь образцами и образами достойной, хорошей архитектуры) ясно показывает, насколько необходимо человеку для нормального обитания и самоощущения наполнять все окружающее пространство знаками художественной (а не прагматической, утилитарной) осмысленности.

Эти, иногда неизъяснимые, но всегда волнующие образцы-образы говорят обитателю города, что среда его обитания не бездушна, а связана с ним обменом чувств. Безобразная, угрюмая и безразлично однообразная городская среда мало пригодна для человеческого обитания.

В России с ее необъятными пространствами, крестьянско-общинным строем, многонациональным крепостным населением, большими перепадами в уровне культурного развития различных регионов, процесс долговременного и гармоничного формирования городов и городского населения был изначально очень затруднен. Роль городов в России была слаба, как и малочисленность населения городов, а также неразвитость его городского сознания. Городское начало вносилось, внедрялось как бы извне, что тормозило масштабное развитие слоя истинных горожан, не способствовало укреплению и распространению городской цивилизации и великогородской культуры.

Относительно короткий период городского развития нашего государства до событий 1917 года, устойчивость патриархально-общинных, уравнительных, опиравшихся на специфику византийского православия, стереотипов в сознании и культуре – все это объясняет слабость городов и городских традиций в дореволюционной России.

После Октябрьской революции, в годы Гражданской войны и перелома всего социально-экономического жизнеустройства населения городская среда его обитания изменилась, но не в лучшую сторону. Даже масштабная индустриализация и коллективизация 20-х – 30-х годов, дав импульс урбанизации, по существу, не могли содействовать раскрытию социальных потенций города. Это было отображением общей ситуации в стране, когда задача достижения экономического могущества неоправданно подминала под себя социальную сферу. Освоение территорий и ресурсов в СССР способствовало росту количества городов и городского населения, но также разжижало ту небольшую по потенциалу городскую культурную среду, которой мы обладали к началу XX века. Человек рассматривался как средство, принадлежность производства, а город – как поселок, придаток этого производства и вместо городского населения и сознания формировались население и сознание поселкового (полугородского) типа.

Десятилетиями наплыв «недогорожан», людей, уже порвавших с селом, с деревенской культурой, но не ставших горожанами, размывал исторически сложившуюся культурную среду и сам генофонд горожан. Так в 1924 году в стране было 10,4% рабочих и 4,4% служащих, а в 1939 году – соответственно 33,7% и 16,5%. Таким образом, становился шире слой людей, плохо ориентировавшихся в сложностях городской цивилизации, искавших простые, доступные их пониманию, решения, основывающиеся на раздельном подходе к экономике, политике, культуре, социальным отношениям. И вот теперь в начале XXI века на разных уровнях государственной, городской власти – яркие представители той генерации людей, которые не прошли длительную и многотрудную школу «обучения городом» и не стали знатоками городской цивилизации.

История показывает, что российское пространство всегда было барьером для модернизаций вследствие гигантских его размеров и слаборазвитой инфраструктуры. Масштабы отсталой экономической периферии огромны. Даже в более плотно заселенной европейской части страны есть только чуть более 40% муниципальных образований. Еще один барьер – малочисленность городов, которых в России всего 1090. Крупных городов (более 200 тыс. чел.) уже менее сотни, городов-миллионников около десяти (!). А ведь именно крупные города всегда играли, играют и будут играть роль центров развития для окружающей территории.

Уже многие годы основную массу населения в крупных и крупнейших городах Р.Ф. составляют переселенцы – неоурбаниты, выходцы из сел, деревень, рабочих поселков – люди, оторвавшиеся от сельской жизни, но не освоившиеся в жизни вполне городской, сохраняющие и воспроизводящие стойкие атавизмы, «деревенские» нормы, стереотипы и «надевающие» их на все реалии новой псевдо-городской жизни. На протяжении всего послереволюционного периода количественному росту городов и их населения сопутствовали реоурбанизационные процессы особого рода – вымывание городской интеллигенции, потомственных горожан за счет эвакуации, репрессий, ссылки, волн эмиграции. В городах катастрофически быстро исчезали целые слои горожан – живые носители подлинной городской цивилизации, хранители традиций, культурных и бытовых устоев городского образа жизни.

Только в России новая полугородская формация населения городов заняла позиции столь явного доминирования над великогородской культурной традицией. Последняя была не в состоянии выдержать столь бурного натиска, так как сама еще не имела прочных корней и широкого распространения. Ведь Россия подошла к Революции 1917 года как аграрная держава, где в городах проживало только 15% населения, а 85% составляли крестьяне.

После Революции, в СССР в результате быстрых и масштабных социально-экономических преобразований к 1940-м годам в городах проживало уже 35% населения страны, а к 1980-м годам – уже более чем в два раза больше. Сейчас в городах живет более 85%, а на селе - около 15%.

Профессии горожанина надо обучаться долгие годы и менталитет горожанина рождается постепенно, со временем. Не городской человек, благодаря своим правам и обязанностям, уважению к законности, а не своим генам, постепенно входит, ассимилируется в окружающую его сложную среду общения и обитания в городе, что и создает основу городской цивилизации.

Все законы, порядки городской жизни у горожанина в крови: он знает, что территорию перед домом нужно содержать в чистоте; знает как ориентироваться в сложных городских ситуациях; умеет вести себя на улице и в общественных местах; способен общаться с разными людьми и др.

Даже сегодня наш город создается отнюдь не для полноценной жизни его обитателей, их успешного функционирования, репродукции, восстановления своих ресурсов, интеллектуального и культурного развития человеческого потенциала. В результате созданное тело полугородской среды обитания негативно оценивается с рациональных позиций динамики своего дальнейшего развития, поскольку лишено «питания» живительным светом городской цивилизованности, высокой нравственности, индивидуальной и духовной общности людей, позволяющей трансформировать многообразную действительность городской среды обитания в положительном направлении ее истинного совершенствования и процветания.

Лавинообразное нарастание в последние 20-25 лет количества неоурбанитов – переселенцев, лимитчиков, гастарбайтеров, мигрантов (в том числе иностранных, нелегальных) и т.п. в нашей столице, определило тотальную маргинализацию горожан и расцвет полугородской культуры и среды обитания населения города. Полугородская культурная формация, как «основной средообразователь современного города», оставляет, естественно, многочисленные градостроительные следы и конкретные, архитектурные отметины субъектов, носителей-держателей этого особого «полугородского» средового поведения.

Перечень негативных последствий этого явления, составленный архитекторами, градоведами, социологами и пр. на сегодняшний день уже достаточно длинен. Полугородская культура и среда представляются гигантским монстром, ужасом торжества «культуры хамства» и уже привычно оцениваются интеллектуалами как нечто, требующее изживания, преодоления, перевоспитания ее носителей-держателей и т.п.

Ценностные рамки каждой культуры и среды формируются на основе некоторых фундаментальных расчленений – понимания времени, пространства, личности. Время в недрах и основе полугородской культуры оказывается внеисторическим; временной процесс – обрубленным, укороченным. В нем как бы отсекаются все прошлые элементы, нивелируются элементы настоящего, но в полную, «властную» силу звучит грядущее будущее. Вот основные принципы формирования полугородского сознания и полугородской культуры:

Старое – все отжитое, прошлое, ненужное – старая, деревня, древний, царский город;

Сегодняшнее – временное, сиюминутное, проходящее, неважное – палатка, землянка, казарма, барак, коммуналка;

Дата добавления: 2014-01-04