Гегель о генезисе неправа

"Философия права" (1820 г.), полное наименование которой ("Естественное право и наука о государстве в очерках. Основы философии права")., или, что то же самое, наблюдать собственное имманентное развитие самого предмета". Предмет философии права Гегель формулирует следующим образом: идею ( разум предмета) права и ее осуществление".

Гегель исходит тут из того основного положения, что задачей философии права или естественного права не может быть отыскание идеального права, которое бы должно было собою заменить действительно существующее право. Он не признает, подобно последователям Канта, различия положительного права и права разума. Естественным, или философским правом он называет просто разумные основы положительного права.

Идея права есть свобода. Свобода - такое же основное определение воли, как тяжесть - основное определение тел. Поэтому право есть бытие свободной воли. Если право есть бытие свободной воли, то права могут быть только у субъектов свободной воли - у личностей (единичной воли). Поэтому личность есть основа права, и основное веление права гласит: будь личностью и уважай других как личности.

Личность имеет право налагать свою волю на каждую вещь и, следовательно, абсолютное право присвоения себе всех вещей. Но это приводит к противоречию с требованием уважения к другим как к личностям, находящему себе разрешение в договоре. В “Философии права” договор корреспондирует простейшему, наиболее элементарному правоотношению. Представление о договоре Гегель вводит, характеризуя наличное бытие права, следующее за личность и ее владением: “Лицо, отличая себя от себя, относится к другому лицу, и оба обладают друг для друга наличным бытием только как собственники. Их в себе сущее тождество получает существование посредством перехода собственности одного в собственность другого при наличии общей воли и сохранения их прав — в договоре”.

Однако согласие воль в договоре есть только случайное, они всегда могут разойтись: отсюда возможность неправды, как отрицания права,

Неправо – видимость права. Снятие этой видимости утверждает действительное право.

Непреднамеренное неправо – представляется мне правом: каждое лицо хочет правого и добивается лишь того, чтобы с ним поступили в соответствии с правом; его неправо состоит только в том, что оно считает правом то, чего оно хочет.

Обман – я представляю другому видимость как право. Когда я обманываю, право есть для меня видимость.

Преступление – это сознательное нарушение права как права. Наказание – снятие преступления. Триада: а) тезис – преступление, как отрицание права; b) антитезис – наказание, как отрицание отрицания, т. е. преступления; с) синтезис – примирение, восстановление, торжество права.

Поверхностное понимание наказания как зла является первым, что предпосылается в различных теориях наказания - в теории предотвращения преступления, теории устрашения, угроз, исправления и т.д., а то, что должно произойти в результате наказания, определяется в них столь же поверхностно, как благо. Но здесь речь идет не о зле и не о том или ином хорошем результате, все дело в неправе и справедливости.

Наказание – это право самого преступника, заложенное уже в его деянии – поступке свободной личности. В том, что наказание рассматривается как содержащее его собственное право, преступник почитается как разумное существо. Эта честь не будет ему воздана, если понятие и мерило его наказания не будут взяты из самого его деяния; так же и в том случае, если рассматривать его как вредного зверя, которого следует обезвредить или стремиться запугать и исправить его, преступник дает это согласие уже своим деянием. Как природа преступления, так и собственная воля преступника требуют, чтобы исходящее от него нарушение права было снято.

Там, где преступление преследуется и карается не как crimina publica, а как privata (например, воровство и грабеж у древних евреев и римлян, некоторые преступления и теперь у англичан и т.д.), наказание сохраняет еще в какой-то степени характер мести. В ряде современных законодательств еще сохраняется остаток прежних представлений о мести, поскольку индивидам предоставляется самим решить, передадут ли они дело в суд или нет.

Поскольку поражать можно только налично сущую волю, а она вступила в наличном бытии в сферу количественного объема, а также качественных определений и, следовательно, в зависимости от того и другого различна, то для объективной стороны преступления составляет разницу, поражено ли такое наличное бытие и вообще его определенность во всем их объеме, тем самым в равной их понятию бесконечности (как в убийстве, рабстве, насилии над религиозными убеждениями и т. д.), или лишь в одной его части, а также со стороны какой именно его качественной определенности. Воззрение стоиков, согласно которому существует лишь одна добродетель и один порок, драконовское законодательство, карающее за каждое преступление смертью, а также грубость формальной чести, вкладывающей бесконечную личность в каждое оскорбление, имеют то общее, что они не идут дальше абстрактного мышления о свободной воле и личности и не берут ее в ее конкретном и определенном наличном бытии, которое она как идея должна иметь.

Помимо применения к особенному положенность права включает в себя применимость к единичному случаю. Определенность понятия указывает лишь общую границу, внутри которой еще происходит колебание в ту или иную сторону. Это колебание должно быть прервано, вследствие чего внутри этой границы появляется случайное и произвольное решение. Невозможно разумно определить или посредством применения проистекающей из понятия определенности решить, что более справедливо: наказать за проступок сорока ударами или на один удар меньше, наложить штраф в пять талеров или в четыре талера и двадцать три гроша, присудить к одному году тюремного заключения, или к тремстам шестидесяти четырем дням, или же к одному году и одному, двум, трем дням? И все-таки даже один лишний удар, один лишний или недостающий талер или грош, одной неделей, одним днем больше или меньше тюремного заключения - уже несправедливость. Сам разум признает, что случайность, противоречие и видимость обладают своей, хотя и ограниченной, сферой и своим правом, и не стремится такого рода противоречия довести до равенства и справедливости: здесь действует только заинтересованность в осуществлении, заинтересованность в том, чтобы вообще было принято определение и решение, пусть любым образом (внутри данной границы).

Дата добавления: 2014-01-04