Лекция 5. Развитие языкознания во второй половине XIX века

Развитие языкознания во второй половине XIX века

1. Развитие компаративистики

2. Лингвистическая концепция А. Шлейхера:

а) компаративистика;

б) натурализм.

3. Логико-грамматические школы середины XIX в.

1. Во второй половине XIX века языкознание выделилось как особая отрасль науки, уточнило свой предмет и метод, приобрело современное строение. Основными разделами языкознания стали общее языкознание, сравнительно-историческое языкознание и ча­стные языкознания. Но главным направлением XIX века оставалось сравнительно-историческое языкознание.

Быстрое развитие компаративистики, и прежде всего теории и практики сравнительно-исторических грамматик, привело к тому, что уже в середине XIX века оно стало рассматриваться не только как самая развитая и точная (благодаря высокому уровню форма­лизации) гуманитарная дисциплина исторического (и сравнитель­ного) цикла, но и как образец для ряда других наук, основанных на принципах историзма и компаративизма. Под влиянием успехов сравнительно-исторического языкознания и сравнительно-истори­ческого метода в языкознании оформляются такие направления в европейской науке второй половины XIX века, как сравнительная мифология, сравнительное право, сравнительное литературоведе­ние. Несмотря на быстрые успехи этих дисциплин, они не смогли достичь статуса, сопоставимого со статусом сравнительно-истори­ческого языкознания: одни из них оказались надежны лишь в той

степени, в какой они опирались на данные языка (см. напр., срав­нительную мифологию, исходившую прежде всего из имен богов на родственных языках), другие подменяли сранительно-историчес-ЮШ метод типологией форм в их историческом развитии (сравни­тельное литературоведение). Тем не менее сравнительно-истори­ческое языкознание продолжает оказывать влияние на эти отрасли пак в области общих идей, так и в области приемов и методов ис­следования, в структуре понятийного аппарата, в формах представ­ления своих результатов и г. п.

Более плодотворное и глубокое влияние компаративистика ока­зывает на другие лингвистические дисциплины, в частности на опи­сательную грамматику, типологию и теоретическое языкознание.

2а. Второй период в развитии сравнительно-исторического изу­чения индоевропейских языков связан с именами А. Шлейхера,

A. Потта, И. Мадвина и др.

Немецкий ученый А. Шлейхер (1821-1868) изучал, помимо язы­ков, философию и ботанику, что отразилось на его лингвистической концепции. А. Шлейхер продолжил и углубил начатое основополож­никами компаративизма изучение индоевропейских языков с помо­щью сравнительно-исторического метода. В 1860 году в работе "Не­мецкий язык" он изложил свои теоретические положения, имеющие принципиальное значение: роль фонетических законов, аналогии, си­стематичности языка, выражения в языке формы, функции и т. д.

В 1861-1862 годах выходит его "Компендиум сравнительной грамматики индогерманских языков" (компендиум — от лат. "сжа­то изложенное"). В этой книге обобщаются итоги сравнительно-исторического изучения индогерманских языков, около трети по­священо фонетике, которой прежде уделялось мало внимания.

В работах А. Шлейхера нашло развитие ранее высказанное

B. фон Гумбольдтом мнение о том, что в жизни языка есть два пе­
риода: период расцвета форм языка (прогресс) и период их упадка,
ослабления и исчезновения (регресс). А. Шлейхер утверждал, что
общество непрерывно прогрессирует, в истории языка наблюдает­
ся непрерывный регресс: "Можно даже объективно доказать, что
история и развитие языка находятся в обратных отношениях друг к

другу. Чем богаче и сложнее история, тем скорее происходит рас­пад языка, и чем беднее, медленнее и устойчивее первая, тем более верным остается себе язык". Это неправильное мнение было впос­ледствии подвергнуто критике.

Главной задачей сравнительной грамматики индоевропейских языков, по мнению А. Шлейхера, является восстановление реаль­ного праиндоевропейского языка в том самом виде, в каком он не­когда существовал — его лексики, грамматических форм и т. д. За­нимаясь этой реконструкцией, ученый написал басню на таком пра­языке. Отметим, что базой для реконструкции явился санскрит.

Avis akvasas ka².

Avis, jasmin varna na a ast, dadarka akvams, tam, vagham garum vaghantam, tam, bharam magham, tam, manum, aku bharantam. Avis akvabhjams a vavakat; kard aghnutai mai vidanti manum akvams agontam.

Akvasas a vavakant: kradhi avai, kara aghnutai vivdidvantsvas: manus patis varnarn avisams kamanti evabhjam gharmam vastram avibhjams ka varna na asti.

Tat kukruvants avis agram a bhudat.

Перевод на русский язык. Овца и кони.

Овца, (на) которой не было шерсти (стриженая овца), увидела коней, везущих тяжелую повозку (с) большим грузом, быстро несу­щих человека. Овца сказала коням: сердце теснится (во) мне (серд­це мое печалится), видя коней, везущих человека.

Кони сказали: послушай, овца, сердце теснится (от) увиденного (наше сердце печалится, потому что мы знаем): человек — госпо­дин, делает шерсть овцы теплой одеждой (для) себя и (у) овец нет шерсти (у овец больше нет шерсти, они острижены, им хуже, чем коням).

¹ Eine Fabel in indodermarischer Ursprache. "Beitrage zur vergl. Sprachforsihung", Bd. S, S. 206, 1868.

Услышав это, овца повернула (в) поле (она удрала, ретировалась).

Праязык А. Шлейхер не восстановил, что вполне естественно, так как, с одной стороны, праязык, даже если он и был, функциони­ровал длительное время, а потому обязательно развивался и изме­нялся; с другой стороны, носители этого праязыка расселялись на новых территориях, что неизбежно приводило к распаду его снача­ла на диалекты, а потом на их базе возникали новые языки.

Однако поставив перед собой в принципе невыполнимую зада­чу, А. Шлейхер внес большой вклад в развитие компаративистики, выработав систему законов звуковых соответствий, которые оста­нутся в силе до нашего времени.

Таким образом, А. Шлейхер был первым, кто пытался устано­вить как частные фонетические законы, действующие в пределах данного языка, так и всеобщие (универсальные) законы языка. Шлей-херовская реконструкция индоевропейского праязыка, по сути дела, уже предполагает всевластие лингвистических законов. Но сама трак­товка этих законов А. Шлейхером не могла быть принята следую­щим поколением компаративистов, хотя убеждение в исключитель­ной важности фонетических законов стало в 70-80 гг. XIX века об­щим тезисом младограмматического направления в сравнительно-историческом языкознании.

26. А. Шлейхер явился основоположником натуралистического (или биологического) направления в языкознании. Свои взгляды на язык он изложил в работах: "Язык Европы в систематическом осве­щении" (1850), "О морфологии языка" (1859), "Теория Дарвина и наука о языке" (1863, рус. пер. 1864), "Значение языка для есте­ственной истории человечества" (1865, рус. пер. 1868), и др.

Идеи натурализма развивал также М. К. Рапп ("Физиология язы­ка", 1836-41; "Сравнительная грамматика как естествоведческая наука", ч. 1-3, 1852-59), М. Мюллер, который трактовал положе­ния натурализма в наиболее упрощенной форме, утверждая, в част­ности, что мозг выделяет мысль, подобно тому как печень выделя­ет желчь)и др.

А. Шлейхер считал, что язык должен рассматриваться как со-ЗДание природы, потому что человек бессилен по своему произво-

лу изменить что-либо в языке, как он не может изменить строение своего тела.

А. Шлейхер писал: "Все языки, которые мы прослеживаем на протяжении длительного времени, дают основание для заключения, что они находятся в постоянном и беспрерывном изменении. Язы­ки, эти образованные из звуковой материи природные организмы, притом самые высшие из всех> проявляют свои свойства природно­го организма не только в том, что все они классифицируются на роды, виды, подвиды и т. д., но и в том, что их рост происходит по определенным законам".

После выхода в свет труда Ч. Дарвина "Происхождение видов и естественный отбор" (1859) А. Шлейхер утверждает понимание языка как живого организма, причем не метафорически, а буквально (от­метим, что у В. фон Гумбольдта организм — это система). На этом основании А. Шлейхер представление о жизни живого организма пе­реносит на жизнь языка: как отдельное животное или растение, язык рождается, достигает зрелости, дает потомство и умирает.

По образу и подобию классификации животных и растений (вспомним его образование ботаника), А. Шлейхер создает генеа­логическую классификацию индоевропейских языков: семейству животных или растений в биологии соответствует семейство язы­ков в языкознании; родам, на которые делятся семейства в биоло­гии, в языкознании соответствуют группы и подгруппы языков; ви­дам, на которые делятся роды, в языкознании соответствуют отдель­ные языки, а подвидам — наречия и диалекты. Отдельно же взято­му животному или растению соответствует язык отдельно взятого индивида.

Таким образом, впервые в истории языкознания А. Шлейхер представил историю индоевропейских языков в образе генеало­гического дерева в виде расщепления и дальнейшего развития, на­чиная с праязыка, причем каждый раз такое расщепление было разделением на две ветви, что также навеяно биологическими кон­цепциями.

А. Шлейхер считал, что семьи языков (индоевропейская, тюркс­кая и т. д.) каждая происходит от своего праязыка, и праязыки се-52

•действ не являются родственными (отметим: В фон Гумбольдт счи­тал, что все языки произошли из одного корня).

А. Шлейхер писал: "Так как языки все более и более исчезают и новые при этом не возникают, то следует предположить, что перво­начально было больше языков, чем ныне. В соответствии с этим и количество праязыков было, по-видимому, несравненно больше, чем yto можно полагать на основе еще живущих языков".

формулируя общие законы развития языка как естественного орга­низма, А. Шлейхер опирался на философию истории Г. В. Ф. Гегеля, з также на эволюционную теорию Ч. Р. Дарвина, однако А. Шлей­хер, как и другие представители натурализма, подчеркивал, что язык — исключительное свойство, привилегия человека, так как у животных нет языка, есть лишь "ужимки". Изменения языка раз-личны в трех эпохах его существования — "первоначальном созда­нии, развитии, жизни".

Поскольку материальной основой языка являются мозг, органы речи и чувств, постольку, по мнению А. Шлейхера, создание языка есть очеловечивание природы, т. е. формирование материального субстрата мышления и механизма говорения. Выработке рефлек­сов речевой деятельности способствуют звукоподражания и непро­извольные выкрики, однако это еще не язык, назначение которо­го — быть органом (аппаратом) мысли, мышлением в звуковой ма­терии.

Воплощение идеи в звук и есть развитие языка как собственно человеческого свойства; в доисторическую эпоху дух нашел свое В0влощение в членораздельных звуках и образовал множество пра-КЙиювых форм.

Язык как форма (организм) возникает только тогда, когда поня-1** и представления, материализуясь в звуках (корнях), становятся значениями, а их отношения выражаются суффиксами или флекси-ВДв. Так возникают корневые, агглютинативные и флективные клас-QB языковых организмов.

А. Шлейхер писал: "Если в первом классе мы встречали недиф­ференцированное тождество значения и отношения, чистое бытие зрения в себе, если во втором классе дифференцируются звуки,

обозначающие значение и отношение, отношение выступает в обо­собленном звуковом бытии для себя, то в третьем классе это разли­чие включается в единство, но в единство, бесконечно более высо­кое, потому что выросло из различия, имеет его своей предпосыл­кой и включает его в себя как снятый ею...". Таким образом, три различных класса праформ рассматривались не только с точки зре­ния морфологической классификации (о ней мы скажем чуть ниже), но и с точки зрения их развития и совершенности. Утверждалось, что в историческую эпоху происходил распад праформ под воздей­ствием фонетических процессов и аналогии; историческая эпоха породила дифференциацию языковых областей, привела к образо­ванию родственных языков и диалектов.

А. Шлейхер утверждал, что все языки мира, независимо от их происхождения и принадлежности к той или иной семье, идут по одному и тому же пути развития. Рядом с генеалогической класси­фикацией он строит типологическую (морфологическую) класси­фикацию по способу соединения слов в предложении.

Ученый писал: "Значение и отношение, совместно получившие звуковое выражение, образуют слово. Слова в свою очередь состав­ляют язык. В соответствии с этим сущность слова, а тем самым и языка, заключается в звуковом выражении значения и отношения. Сущность каждого языка в отдельности обусловливается способом, каким значение и отношение получают звуковое выражение... Точ­нее говоря, сущность слова, а тем самым и всего языка, определя­ется тремя моментами: звуком, формой и функцией".

Таким образом, А. Шлейхер различает в языке значения и отно­шения. Выражением значений являются значимые единицы — слова и словоформы; выражением отношений являются формальные эле­менты — суффиксы и флексии, которые выработал язык для связи слов между собой.

А. Шлейхер устанавливает три типа языков: аморфные (изоли­рующие), агглютинативные и флективные (напомним, что у В. фон Гумбольдта были еще полисинтетические языки).

У изолирующих языков (юго-восточная Азия — китайский, ти­бетский и т. п.) нет склонения имен и спряжения глаголов, нет флек-

сии. Слова представляют собой изолированные, т. е. свободные от каких-либо аффиксов корни. Это и дало основание А. Шлейхеру назвать такие языки бесформенными (аморфными), т. к. форма по­нималась узко — как наличие флексии.

В агглютинативных языках (тюркских, финноугорских и др., их большинство) уже появляются средства выражения отношений — прилепы, однако их связь со словом-корнем слабая.

Наиболее высоких способов выражения отношений достигают флективные языки (индоевропейские и семитские) с появлением в них флексий.

А. Шлейхер считал, что эти три типа языков представляют три последовательные ступени в их развитии: сначала все языки были бесформенными, затем из них развиваются языки агглютинатив­ные, а из них флективные.

Значение научных идей и трудов А. Шлейхера велико: он спо­собствовал выработке в историческом языкознании принципа сис­темности и метода реконструкции праязыка; морфологическая и ге­неалогическая классификации прочно вошли в общую теорию язы­ка; рассмотрение создания языка как очеловечивания природы ста­ло компонентом учения о происхождении языка и мышления. Од­нако такие положения теории натурализма как объяснение причин эволюции языка только биологическими факторами, характеристи­ка индоевропейских языков как самых современных, отрыв разви­тия и истории языка от функционирования и истории общества, подверглись критике уже с момента их выдвижения.

3. Теоретическое языкознание середины XIX века развивалось в Противоборстве логического и психологического направлений.

Логическое направление в лингвистике XIX века, в отличие от Всеобщих рациональных грамматик (например, "Грамматики Пор-Рояля") XVII века, обращало большее внимание на национальную специфику языковой формы, на единство логического и историчес­кого. Основное внимание уделялось синтаксису. Морфология рассмат­ривалась как этимология, лексическое значение — как понятие.

В 1827 году появилась грамматика К. Беккера "Организм язы­ка". Она по сути дела явилась приложением законов логики к мате­риалу современного немецкого языка.

Язык понимается как система органических (полярных) проти­воположностей, т. е. таких противоположностей, которые не уничто­жают друг друга, а, напротив, взаимообусловлены и необходимы друг для друга в развитии организма как целого. Учение о предложении из логики и стилистики было перенесено в грамматику. Ф. И. Бус­лаев утверждает, что Беккеровская схема "правильно определила части речи и члены предложения". Логико-семантический принцип надолго стал ведущим в грамматиках современных языков. На За­паде логическое направление в грамматике известно под именем беккервянства.

Логико-семантическая школа получила распространение в ряде стран. В России видными представителями этого направления были Н. И. Греч ("Практическая русская грамматика", 1827 г; "Простран­ная русская грамматика", 1829 г.), И. И. Давыдов ("Опыт общесрав­нительной грамматики русского языка", 1852 г.).

К. С. Аксаков делил грамматику на 3 части: часть I — имя, оно отражает осознание предметов, бытия в покое; часть II — глагол, он отражает осознание действия, бытия в движении; часть III — речь (т. е. синтаксис), она отражает осознание жизни в ее целостно­сти. Всеобщие грамматики обычно не были последовательно логи­ческими, например в описании формообразования. В этом сказался опыт собственно лингвистических исследований, начатых римски­ми учеными (Присцианом, Э. Донатом и др.). Однако за основу при­нималась универсальная модель, составленная из выделенных в латыни грамматических категорий.

Влияние логической мысли (в версии аристотелевой формальной логики) было велико в интерпретации категорий синтаксиса. В определении И. И. Давыдова синтаксис "исследует или логичес­кие отношения понятий и их выражение, или логические отношения мыслей и их выражение". В дефинициях классов слов указывались не их формальные признаки, а их способность выполнять некоторую синтаксическую функцию. Так, существительные определялись как "слова подлежащего"; в особую группу выделялись слова, приспо­собленные для выполнения функции сказуемого (Л. Г. Якоб); пред­ложения анализировались по модели суждения (S есть Р).

Наиболее ярко логическое направление в отечественном языкоз­нании нашло свое выражение в грамматике академика Ф. И. Бусла- gga (1818-1897) — филолога с широким научным диапазоном: древ­нерусская литература, фольклор, палеография, русский язык и его история, хотя вопросы языкознания в кругу его научных интересов не были главными.

Свою деятельность Ф. И. Буслаев начал с гимназии. В то время в методике господствовало начетничество, слепое заучивание. Эта ситуация нашла отражение в рассказе И. Я. Франко "Абабагалама-га". Еще будучи учителем гимназии, Ф. И. Буслаев издал работу "О преподавании отечественного языка" (1844 г.), которая нашла широкий отклик среди русских читателей. В ней автор, добиваясь осмысленности в восприятии языковых фактов учащимися, знако­мит их с достижениями сравнительно-исторического языкознания, которое только и может обеспечить научное истолкование языко­вых фактов и установить их закономерность. Во второй части впер­вые был дан очерк истории русского языка.

Ф. И. Буслаев видел в языке выражение духа народа, придержи­ваясь взглядов В. фон Гумбольдта и Я. Гримма. Это нашло особен­но яркое воплощение в его магистерской диссертации "О влиянии христианства на русский язык. Опыт истории языка по Остромиро­вому евангелию" (1848 г.), в ней язык рассматривается как органи­ческий элемент истории, культуры, быта и мировоззрения народа. Перейдя на работу в Московский университет, Ф. И. Буслаев впер­вые в истории Московского университета вводит курсы сравнитель­ного языковедения и истории русского языка (1847 г.).

В1858 году вышел "Опыт исторической грамматики русского язы­ка" (в последующих изданиях — "Историческая грамматика русского языка"). Это первая действительно историческая грамматика русского языка, в которой излагается история образования морфологических форм современного русского языка, приводится огромный материал по этимологии отдельных слов. В этом плане грамматика Ф. И. Бусла­ева не потеряла своего научного значения и в наше время.

В данном случае нас, прежде всего, интересует логицизм Ф. И. Бус­лаева, проявившийся в синтаксисе, причем в наиболее характерной

для логического направления форме: здесь грамматические катего­рии отождествляются с логическими и подменяются ими.

Ф. И. Буслаев определяет предложение как выражение формаль­но-логического суждения; подлежащее — выражение субъекта суж­дения, сказуемое — выражение предиката.

В логической грамматике установилось ставшее традиционным деление членов предложения на главные (подлежащее, сказуемое) и второстепенные (определение, дополнение, обстоятельство).

В грамматике Ф. И. Буслаева предложение любого типа рассмат­ривалось как выражение суждения. Суждение мыслится как соеди­нение двух понятий или соединение представления с понятием, по­этому, чтобы каждое предложение представить как соединение двух понятий, логисты применили метод подстановки якобы опущенных, но легко подразумеваемых членов предложения, что нередко вело к искажению самих языковых фактов. Так, в логической грамматике нет рубрики "номинативные предложения" (Зима. Воры! и т. п.). они рассматриваются как неполные предложения — с наличеству­ющим подлежащим и якобы опущенным сказуемым, которое легко восстановить: "Зима пришла", "Воры явились". Но далеко не вся­кое предложение поддается такому преобразованию, например: "Пожар!". Отзвуки логицизма наблюдаются и в Грамматике-80, где в парадигме номинативного предложения форма "Зима." квалифи­цируется как настоящее время с опущенной в настоящем времени связкой.

Ф. И. Буслаев рассматривает причастные и деепричастные обо­роты как результат "сокращения" определительных и обстоятель­ственных предложений.

Предложения, которые сейчас квалифицируются как предложе­ния с однородными членами, Ф. И. Буслаев рассматривал как ре­зультат слияния нескольких предложений и называл их слитными. Например, Миша и Вася собирали грибы = Миша собирал грибы + Вася собирал грибы.

Ф. И. Буслаев создал учение о логико-формальной основе пред­ложения, методику логико-семантического анализа предложения, которой руководствуются в школе и вузе и по сей день.

Критика логических принципов анализа основывалась на сле-' дующих положениях: 1) далеко не все категории логики имеют язы-«овое соответствие (в языках не отражены важные для логики родо­видовые отношения, различие между истинными и ложными выс­казываниями и др.); 2) не все формы языка имеют логическое со­держание (так, не все предложения выражают суждение); 3) число логических и грамматических членов предложения не совпадает, вследствие чего объем логического и грамматического подлежаще­го и сказуемого различен (логически предложение членится на субъект и предикат, грамматика же выделяет в составе группы под­лежащего определения, а в составе группы сказуемого — дополне­ния и обстоятельства); 4) логические и грамматические характери­стики членов предложения могут не только расходиться, но и ин­вертироваться: сказуемое может получать функцию логического субъекта, а подлежащее — предиката (ср. актуальное членение пред­ложения); 5) применение логических определений к категориям грамматики (типа "суждение, выраженное словами, есть предло­жение") не корректно; 6) анализ предложений на основе единой ло­гической модели не позволяет описать реальные синтаксические структуры во всем их разнообразии (особенно индоевропейских языков), затемняя существующие между разными языками типоло­гические различия и индивидуальные особенности конкретных язы­ков; 7) логические описания оставляют не выявленными психоло­гический (эмоциональный, оценочный, волевой) и коммуникатив­ный аспекты речи; 8) логика не может дать надежного принципа классификации языковых форм.

Логическое языкознание 60-80-х годов XX века ощутило воз­действие предшествующего периода исследований: расширился круг рассматриваемых проблем, усовершенствовалась методика виализа. В лингвистике определились направления, одно из кото­рых тяготеет к собственно логическому анализу естественного язы­ка» Другое изучает логический аспект употребления языка, комму­никации и др. Последнее направление сблизилось с социолингвис­тикой и психолингвистикой, объединившись с философией обыден-вого языка.

Дата добавления: 2014-01-04