Тема 12. Социальное неравенство и стратификация

Раздел 4. Социальные процессы и отношения.

1.Сущность социальной стратификации.

2.Многомерность стратификации.

3.Динамика стратификации в современном мире.

1. Теории социальных структур со времен О. Конта, К. Маркса, Э. Дюркгейма сходятся в том, что все отношения в обществе размещены в системах разного ранга. Эти системы институциональных связей придают обществу ста­бильность.

Первоначально теории социальных структур основывались на идеях фран­цузских историков первой четверти ХIХ века о значении классов и классовой борьбы. Наиболее полно такой подход выражен у К. Маркса.

Но уже М. Вебер обратил внимание на расслоение внутри классов. Воз­никла необходимость углубить научный подход к изучению социальных струк­тур.

В 40-е годы ХХ века американские социологи К. Дэвис и У Мур предло­жили теорию социальной стратификации, которая к концу века утвердилась в мировой науке.

Под социальной стратификацией понимается распределение власти, богат­ства, прав и обязанностей, престижа. В иерархически организованном распреде­лении этих благ выражается сущность социального расслоения, посредством ко­торого осуществляется стимулирование одних видов деятельности, нейтрализа­ция других, подавление третьих. Социальное расслоение является важнейшим механизмом регулирования системы социальных действий, соответствующей или не соответствующей сложившемуся уровню развития производительных сил общества.

Социальное расслоение отражает исторически сформировавшееся социаль­ное неравенство. Однако его надо отличать от социальной дифференциации. По­нятие "социальная дифференциация" более широкое по объему и подразумевает любые социальные различия, в том числе и чисто функциональные, не связан­ные с неравенством социальных статусов, со стимулированием разных форм деятельности. Например, хобби выступает дифференцирующим качеством, но оно, как правило, нейтрально по отношению к социально значимым процессам расслоения. В то же время, если тем же вязанием или живописью, которые часто выступают в качестве хобби, люди занимаются профессионально, то тем самым они включаются в систему общественного разделения труда, в иерархию соци­альных статусов.

Иначе говоря, социальная стратификация (расслоение) отражает социально значимую дифференциацию занятий людей в рамках конкретной общественной системы.

В основе социальной дифференциации лежит неравенство доходов, отра­жающее различия в общественной оценке разных форм общественно полезной деятельности.

Альтернативой различия в доходах при современном уровне развития про­изводительных сил является уравнительное распределение общественных благ. Как доказал К. Кильбергер (США), уравниловка везде и всегда лишает людей стимула для социальной активности. Люди не видят необходимости в таких ус­ловиях прилагать усилия к тому, чтобы чего-то достигнуть. Все получают по­ровну при гарантии минимума потребления. Получить же чего-то больше, чем получают другие, нельзя.

В обществе, основанном на социальной стратификации, в зависимости от доходов распределяются социальные возможности. У богатых больше возмож­ностей получить качественное образование и воспитание, дающие возможность достичь престижных социальных статусов. С престижем социальных статусов связано распределение прав и обязанностей. С распределением прав и обязанно­стей в свою очередь связано распределение общественной власти.

Проще говоря, чем более значимые с точки зрения общества функции вы­полняет человек, тем выше его доходы. Чем выше доходы, тем больше социаль­ные возможности. Чем больше социальные возможности, тем больше влияние человека на других людей, на общество. Доход, образование, престиж, власть можно рассматривать в качестве основных измерений стратификации.

Естественная основа стратификации – социальные связи людей, историче­ски сложившиеся в данном обществе. Они отражают системно-функциональные целесообразности, в соответствие с которыми выстраивается иерархия статусов, ролей, норм. Это – целерациональная основа стратификации.

Другая основа стратификации – общественные представления о значении социальных функций и отражающих это значение статусов, ролей и норм. Это – ценностно-рациональная основа социальной стратификации.

Социальные действия, основанные на представлениях о том, что обществу полезно, а что обществе вредно, формируют систему мотиваций, поощряющих одни действия и отношения, и запрещающих другие. Это мотивационное осно­вание социальной стратификации задает пределы, в которых происходит обще­ственная оценка значений социальных функций, престижности статусов, меры общественного влияния.

Мотивы опираются на стимулы, которыми объективно может воспользо­ваться общество.

Таким образом, складывается следующая картина стратификационного процесса.

Общество располагает определенными возможностями стимулировать одни виды социальной деятельности и запрещать другие. Эти возможности опираются на исторически сложившуюся и объективно существующую систему функцио­нально – статусных и ролевых распределений. Но именно в силу разного обще­ственного положения у людей возникают различные представления о значении функций, престижности статусов. Те, кто пользуется большим влиянием, размер которого и определяется объемами контролируемых общественных ресурсов, имеют возможность направлять стимулы на то, чтобы мотивировать выгодные для себя действия и запрещать действия, не выгодные данным социальным субъектам. Так на объективной основе действиями господствующего в обществе субъекта формируется мотивационная основа стратификации. В ее рамках скла­дывается определенная ценностно-рациональная основа стратификации. Она в свою очередь посредством мотивирования и стимулирования статусно-ролевой динамики влияет на целерациональную основу социальной стратификации. Люди стремятся занять одни статусы и избегают других, хотя объективно избе­гаемые статусы и лежащие в их основе функции могут быть даже более важ­ными с точки зрения развития жизнеспособности общества в данной среде (адаптивные способности).

Таким образом, действительно существующая социальная стратификация вовсе не обязательно выражает объективные потребности общества в целом.

Но господствующему субъекту приходится сталкиваться с открытым или скрытым противодействием или даже сопротивлением других социальных групп. Они своими действиями влияют на процесс стратификации и тем самым тоже становятся социальными субъектами, участвующими в развитии общества.

Чем более выражены социальные противоречия, конфликты между различ­ными социальными субъектами, тем менее социальные процессы совпадают с чьими - то конкретными замыслами. Тем более процесс стратификации отклоня­ется от замыслов господствующего субъекта.

Чем более мотивационные и ценностно-рациональные основы стратифика­ции связаны с борьбой мнений и представлений различных социальных субъек­тов о пользе общества, тем менее вероятно их соответствие объективным по­требностям общества. Однако верно и другое. Чем менее выражена борьба ме­жду социальными субъектами, тем вероятнее, что контроль за социальной стра­тификацией, решение вопросов о том, кто и в какой мере нужен обществу, ока­зывается сосредоточенным в руках господствующего субъекта. А это тоже не дает гарантий соответствия стратификации адаптивным потребностям общества.

Вот почему французский социолог П. Бурдье решающим критерием стра­тификации считает власть, влияние на общество.

Если иметь в виду общество в целом, а не только экономику или даже эко­номическую выгоду, прибыль "здесь, сейчас, для меня", то Бурдье, конечно, прав: доход создает только материальное основание для власти, сам по себе ни­чего не решая.

Но в современном обществе различные измерения стратификации связаны с разными социальными субъектами.

Поэтому, если первой детерминантой социальной стратификации является институциональная система отношения общества и природы, то второй – инсти­туциональная система отношений между социальными субъектами в данном обществе.

Тем самым через механизмы социальной стратификации общество разви­вает новые формы социального взаимодействия, которые позволяют ему отзы­ваться на требования времени и вместе с тем сохранять себя как целое.

2. Основным понятием теории социальной стратификации является понятие "страта" – слой. Слой в обществе можно выделять по любому более или менее значимому признаку. Важнейшие из них становятся измерениями страти­фикации: доход, образование, престиж, власть. Эти признаки связаны между со­бой. Социальная стратификация приобретает неоднозначность. Ее нельзя свести к анализу различий между людьми, за основание которых взят какой-нибудь один социальный признак.

Вместе с тем в социальном положении индивида или группы всегда имеются узлы, точки пересечения ведущих, наиболее важных для жизнедеятель­ности субъекта, признаков. Они дают возможность определить ведущие при­знаки, их набор, выявить их взаимосвязь. Так, например, социальный статус гражданина США, определяющий его положение в стратификационной системе, определяется "по трем точкам координат": образование, профессия, доход. Такие "точки координат" называются индексом социальной позиции.

Индексы социальной позиции варьируются по сферам жизнедеятельности субъекта. Например, для сферы творческой деятельности более важным призна­ком, чем образование или доход, могут быть творческая одаренность и авторитет в среде специалистов или широкой публики. А при целостном анализе страти­фикации под углом зрения образа жизни на первый план выходят такие соци­альные признаки, как профессия, объем доходов и характер расходов, район проживания и тип жилья, способы проведения досуга и т.д.

Даже набор основных измерений стратификации может меняться. В каких-то отношениях важна связь дохода, престижа, образования, власти и т.д. Но в некоторых группах высокий доход вовсе не связан с образованием и даже не влечет за собой высокий престиж, признание общества. В других, напротив, вы­сокий уровень образования устойчиво сопровождается высоким престижем, но объемы дохода и властных полномочий очень незначительны.

Все это свидетельствует о том, что расслоение на разных уровнях социаль­ной организации, в разных сферах жизнедеятельности общества и даже в разных сферах жизнедеятельности человека имеет различный вид, конфигурацию. Кон­фигурация социальной стратификации отражает различия в значениях, в наборах признаков, по которым мы судим о расслоении общества и о принадлежности данного субъекта к тому или иному слою.

Поэтому реальные социальные слои являются очень сложными многомер­ными образованиями.

Но, как мы уже видели, стратификация – это процесс, который приводится в действие, в движение посредством того, что люди осуществляют или, по край­ней мере, стремятся осуществить какие-то конкретные устремления. Эти уст­ремления, так или иначе, всегда связаны с сохранением или изменением своего социального статуса, т.е. с положением субъекта в стратификационной системе.

Например, студент ходит на лекции, в конечном счете, для того, чтобы со­хранить достигнутый престижный статус, а в будущем сменить его на более вы­сокий.

Очень важно установить, способно ли общество предоставить возможности субъекту для реализации своих устремлений. Если этого нет, то возникают соци­альные напряжения, недовольство общественным устройством и, в результате, социальная активность, если и проявляется, то в направлении изменения соци­альных структур.

Выяснить, насколько ожидания субъекта совпадают с возможностями, ко­торые он имеет в рамках данной стратификационной системы, помогает по­строение профиля социальной стратификации, характерного для данного обще­ства.

Стратификация всегда предполагает наличие высших, средних и низших слоев. Она иерархически, т.е. вертикально, организована.

Схематично можно выделить три основных фигуры, которые образует ие­рархия каких угодно признаков.

Квадрат означает равномерное распределение членов общества по слоям.

Ромб характеризует преобладание среднего слоя.

Треугольник – преобладание низшего слоя.

Возникает вопрос: почему в одних обществах профиль социальной страти­фикации тяготеет к треугольнику, как, например, в России, а в других он ближе к ромбу, как, например, в Дании?

Очевидно, что это связано преимущественно с тем, каковы возможности передвижения субъектов из одного слоя в другой.

В треугольнике возможности продвижения снизу вверх ограничены.

В ромбе, напротив, ограничены возможности перехода из среднего слоя, как вверх, так и вниз.

Конечно, в стратификационно устроенном обществе всегда высшие слои (элита) будут численно уступать массе (низшим и средним слоям). Причина про­ста. Преобладание богатых, образованных, пользующихся общественным при­знанием, престижем, и, соответственно, общественным влиянием, властью, оз­начает упразднение самого социального неравенства как основы стратификации. Когда большинство обладает признаками высших измерений стратификации (доход, образование, престиж, власть), то само понятие расслоения теряет значе­ние для анализа общества.

Интересно, что устремления россиян в современном обществе соответст­вуют именно такому направлению развития социальной стратификации. Можно сказать, что россияне хотят жить в стратификационной системе, похожей даже не на квадрат, а на перевернутый треугольник.

Однако, может быть, возможно, если не преобладание высших слоев, то, хотя бы более или менее равномерное распределение населения по стратам?

3. Обратимся к динамике стратификации в современном обществе.

Можно выявить три группы процессов изменения систем социального рас­слоения.

Долговременные изменения связаны с существованием фундаментальных основ расслоения. Такими являются, например, отношения родства, понимание социальной роли частной собственности и социальной сущности богатства, ре­лигиозные верования и т.д. Все эти отношения очень прочные. Основанные на них процессы расслоения устойчиво воспроизводятся. Изменения в них проис­ходят очень медленно. Особенно медленно, незаметно происходят изменения в закрытых системах стратификации. Типичный пример закрытой системы – кас­товое общество.

Среднесрочные изменения связаны преимущественно с существованием таких оснований расслоения, как сословия, классы, регулирующие социальные отношения юридические нормы и пр. Они длятся иногда 50 – 150 лет. Даже формальные изменения, вносимые в эти отношения, например, законодателями, не исключают того, что "отмененные" отношения, нормы, представления будут еще долго существовать в видоизмененных формах. Такие изменения харак­терны для открытых обществ. Типичный пример открытого типа социальной системы – классовое общество, не исключающее радикальных изменений самого образа жизни класса, не говоря уже об образе жизни отдельных граждан.

На микроуровне, где речь идет о внешнем выражении статусов, социальных ролей и позиций, об общественных и индивидуальных шкалах оценок и пред­почтений, о многих элементах образа жизни и поведения индивидов, изменения происходят в течение активной жизни одного поколения (25 – 30 лет) и даже бы­стрее.

Факторами, вызывающими изменения в системе социального расслоения в современном обществе, выступают: социальные кризисы, направленные на мо­дернизацию общества реформаторские меры, процессы урбанизации и глобали­зации.

Исключительную роль в стратификации современного общества играют процессы информатизации.

Современные информационные технологии делают любую информацию в принципе общедоступной. Получение даже самой сверхсекретной информации – вопрос времени. Но информация становится все более специализированной и поэтому непонятной для непрофессионалов. В то же время эффективность лю­бых видов деятельности все больше зависит от умения не только получать, но и понимать информацию. В условиях рынка и его неотъемлемого свойства – кон­куренции, успех в возрастающей мере зависит от умения производить выгодную для себя информацию. Социальное происхождение и материальное положение как факторы расслоения уступают свое место и значение фактору информацион­ной компетентности, включая, конечно, навыки обновления своих профессио­нальных знаний и навыков. На первое место по значению с точки зрения стра­тификации выдвигается культурный капитал. Он позволяет сохранять социаль­ное лидерство, эффективно распоряжаться разного рода ресурсами, присваивать дефицитные блага и т.д.

Рост значения информации, понимание которой и навыки работы с которой нельзя купить, приводит к тому, центр тяжести социальных изменений переме­щается из сферы экономики в сферы науки, образования. Хотя, конечно, эконо­мика остается базисом общества потому, что без экономической базы, основы, невозможно нормальное функционирование ни науки, ни образования.

На основании этих представлений о современном обществе такие социо­логи ХХ века, как Д. Белл, П. Бурдье, Э. Гидденс, Р. Дарендорф, О. Тоффлер, А. Турен, Ю. Хабермас и др., разработали теорию постмодернизма или постинду­стриального общества. В этом обществе основным вектором социального рас­слоения становится расслоение по признаку информационной компетентности. Есть компетентные, - не в технологическом, а в содержательном смысле, - поль­зователи информации, способные ее правильно понимать и использовать. Есть люди, умеющие, в лучшем случае, пользоваться информационной техникой и технологиями на уровне "скачивания" из Интернета готовой продукции, ни по­нять, ни проверить достоверность и надежность которой, и уж тем более эффек­тивно применить которую они не могут. Первые составляют новую элиту обще­ства. Вторые становятся зависимыми от "информационных боссов" рабами, вся жизнь которых управляется теми, кто контролирует информационные потоки.

В постиндустриальном обществе престиж, власть и даже богатство оказы­ваются связанными со знанием, как со своим источником.

Конечно, в России мы имеем дело с обществом, где элементы постмодерна переплетаются не только с типичными чертами индустриального общества, ко­торое М. Вебер определил как "современное" (modern), но и с элементами тра­диционного общества, как, например, клановость, семейственность и пр. В опре­деленной степени эти черты переходной эпохи присущи всем современным странам и народам.

Вместе с тем, надо еще раз подчеркнуть, что в условиях рыночных отноше­ний базисное значение сохраняет имущественная дифференциация населения. По-прежнему имущественное положение играет определяющую роль в –получении качественного образования. Критерием имущественного расслоения, точкой отсчета в определении уровня материального благосостояния группы или инди­вида является прожиточный минимум. Однако важнейшее значение имеет и структура бюджета. В этом плане показательно, что до 60% даже имущих слоев населения основную часть доходов тратят на личное потребление, избегая инве­стировать свои средства в развитие производства товаров и услуг. Наша про­блема не только и даже не столько в бедности (Россия занимает 2-е место в мире по количеству миллиардеров), сколько в неэффективном использовании ресур­сов.

Государство у нас возглавляют выходцы из партократических кругов, ко­торые активно способствовали реформам с целью узаконить свое господствую­щее положение в обществе, сделать его юридически наследуемым и неотчуж­даемым иначе, как по суду. Для решения этой задачи им была нужна социальная база, которая и была создана в результате приватизации. Одним ударом реша­лись две задачи. Создание класса собственников создавало социальную базу ук­репления господства той же партократии, тоже превратившейся в собственни­ков. Под господство партократов была подведена новая экономическая база в форме юридического права собственности на контролируемые ею и раньше ре­сурсы. Но этим контролем пришлось поделиться. Началось формирование но­вого класса.

Но шоковая терапия привела к быстрому и резкому имущественному рас­слоению населения. До 60% граждан оказалось за чертой бедности. В СССР удельный вес этой категории населения составлял около 2%.

Стремление избежать мощного социального конфликта, способного смести "новых русских", привело к политике поддержки "среднего класса".

Половине обнищавшего населения были созданы условия для довольно существенного повышения своего материального благосостояния. Даже по наи­более пессимистическим оценкам, доля бедных у нас не превышает сейчас 30%.

"Средний класс" – это выходцы из бедноты, получающие доход за счет соб­ственного труда. При этом они преимущественно связаны с мелким и среднем бизнесом. Гарантии стабильности в условиях рыночного хозяйства существуют у "среднего класса" в целом, но отсутствуют у каждого его представителя в от­дельности. Этот класс самостоятельных и ничем не защищенных работников принимает на себя риски, связанные с кратковременными колебаниями конъ­юнктуры, внедрением новых видов товаров и услуг, освоением новых сегментов рынка и пр. Поэтому его существование выгодно крупному капиталу.

С другой стороны, "средний класс" боится вновь скатиться вниз по соци­альной лестнице. Во-первых, он стремится обеспечить себя на "черный день", становясь супер-потребителем. Во-вторых, "средний класс" становится еще и ак­тивным противником всяких изменений, раз они не гарантируют ему "роста" и не исключают его "падения". Тем самым "средний класс" превращается в опору стабильности и основную силу противодействия социальным изменениям.

Но в России продолжается относительное обнищание подавляющего боль­шинства населения. Оно выражается в том, что растет разница между доходами наиболее богатой части населения и его основной массы. А СМИ делают рек­ламу товарам, услугам и самому образу жизни именно "богатых". Основная масса населения все более остро чувствует и переживает свою "обделенность". Это уже явилось причиной "оранжевых революций" в ряде стран СНГ. По суще­ству, эти "революции" – форма "дворцовых переворотов", когда чем-то обижен­ная часть господствующего класса использует недовольство социальных низов в целях борьбы со своими преуспевающими конкурентами.

Протестный потенциал низов сдерживает ряд обстоятельств. Первое: отсут­ствует достаточно ясная по форме и приемлемая по содержанию "дальняя куль­турная альтернатива", т.е. программа выхода из сложившегося положения. Вто­рое: отсутствуют влиятельные и действительно оппозиционные организации, что тормозит становление протестных движений в качестве самостоятельной соци­альной силы. Третье: в этих условиях, когда некому доверять, поскольку власть почти исчерпала кредит доверия, других защитников не видно, а в свои силы нет оснований верить, в силу отсутствия практического опыта борьбы за собствен­ные интересы, массам не остается ничего иного, кроме веры в возможности бы­строго и успешного подъема по социальной лестнице в рамках существующей системы общественных отношений.

Важнейшее значение приобретает вопрос о действительно состоянии соци­альной мобильности в современном обществе.

Дата добавления: 2013-12-12