Понятие. Развитие обобщений в онтогенезе 379

лать некоторый путь, ведущий от более широкого понятия к более узкому, более конкретному и, наконец, к единичной вещи, представленной в образе. Этот путь противоположен по своему направлению тому, каким возникают общие понятия, представления, которые лежат за словом-понятием. Путь этот — объединение во все более крупные единицы этих первоначальных единичных впечатлений, единичных представлений, единичных образов — так точнее можно сказать. Это, следователь­но, восхождение от частных, единичных, конкретных представлений к более обоб­щенным. Этот процесс есть процесс индукции, от единичного к общему. И есть про­цесс нисхождения от общего к единичному, он описывается в логике термином «дедукция». Это можно представить себе как продукт работы то в направлении син­тезирования более конкретных представлений, то как путь анализирования — дроб­ления. Синтез—анализ, индукция—дедукция — процессы, которые реализуются моз­гом, могут быть физиологически истолкованы. Именно здесь-то уместны термины «синтез» и «анализ».

На этом основании учение о понятии было включено в психологию, причем под понятием подразумевали представления, формально-логические понятия. А с другой стороны, в самой формальной логике нередко процесс образования понятий, их движения психологизировался, субъективизировался, если хотите, то есть пред­ставлялся естественным порождением таких антропологических, физиологических процессов. «Логика строится по законам психологии», — писали логики-психологис­ты. «В психологии понятия не содержится более того, что содержится в логике — в формально-логическом учении о понятии», — писали психологи, стоявшие на точке зрения сведения психического образования в виде понятия к представлению о по­нятиях, которое навязывалось в формальной логике. Основной закон, формально­логический закон понятия при этом сохранял свою силу в обоих направлениях. Это знаменитый закон, согласно которому расширение объема понятия означает умень­шение его содержания. И напротив, сужение обозначает собой большую конкретиза­цию, большую содержательность. Очень конкретно и содержательно представление «Иванов». Оно несколько теряет в своей содержательности при расширении его до понятия «человек». Еще более оно опустошается, когда мы переходим к понятию жи­вотного, под которое подводится и понятие человек, разумеется, и, наконец, почти полностью теряет свое содержание, когда мы говорим о существе, о чем-то, что су­ществует. Количество признаков, которые входят в понятие, уменьшается с расши­рением его объема и с увеличением его абстракции.

Действительно, если вы возьмете старые-старые учебники, самого начала на­шего столетия, то без труда обнаружите там в главе о мышлении такого рода интер­претацию понятия, какую я сейчас несколько огрубил, упростил, сохранив основ­ные черты этой концепции.

Вместе с этим предпринимались и попытки проникнуть в самый процесс мышления посредством понятий, то есть в словесно-логическое мышление. Я об этом частью говорил, обращая ваше внимание на такие теории мышления, как теория, развивавшаяся на субъективной экспериментальной базе в Вюрцбургской школе. Бы­ли выявлены, как я тоже об этом говорил кратко и сейчас повторю это еще более кратко, очень важные моменты. Прежде всего, даже в отношении конкретных поня­тий мы не можем говорить о том, что за словом-понятием непосредственно открыва­ется некоторое образное содержание, то есть некоторое конкретное представление. Стали говорить о возможности безубразного логического мышления. Во-вторых, что было еще важнее, за этими процессами открылась обязательность некоторых усло­вий, без которых они не существуют. Такие условия видели в обязательном наличии

380 мышление и реЧ> лекция 40

задачи, которая возникает, детерминирующей тенденции, то есть цели. Была отк­рыта, в этом смысле, целенаправленность процесса. Иногда говорили «интенцио-нальность». По-разному понималась эта интенциональность в разных психологических направлениях, и одно дело — понимание интенции, скажем, в Вюрцбургской шко­ле, и другое дело — понимание той же, в сущности, интенциональности, когда речь шла об активной апперцепции у Вундта или об активном внимании, то есть о терми­нах, обозначавших ту особенность, которая как бы выводит психологию мышления в понятиях за пределы собственно объективно-логического (формально-логического, я всегда имею в виду) анализа понятия, его движения.

Надо отметить, что поистине важнейшим шагом в истории психологии поня­тия было открытие того факта, что словесные понятия имеют различное внутрен­нее строение, или, если говорить аккуратнее, могут иметь совсем разное внутрен­нее строение, разную структуру. Эта идея высказывалась еще в рамках Вюрцбургской школы, но она была отчетливо сформулирована несколько позже. Я имею в виду прежде всего два имени — тех исследователей, которые закрепили и вместе с тем широко развили представление о строении понятия.

Я имею в виду Выготского, посвятившего, вместе со своими сотрудниками, обширные исследования структурам значений. Под «значением» разумелось то обоб­щение, то есть понятие, иными словами, которое лежит за словом. И говоря о «зна­чении», Выготский подразумевал значение словесное. В генетическом исследовании, то есть в исследовании развития понятий у детей (Выготский всегда говорил: «зна­чений», что то же самое), обнаружилось, что в ходе развития существенно меняет­ся строение словесных понятий, то есть «значений», «значений слова», того, что лежит за словом, для чего слово является как бы «причалом», «носителем», если хотите, «вещественным субстратом».

Известно (и это очень отчетливо написано Выготским, который излагал опыты, проводившиеся непосредственно с Л.С.Сахаровым), что имеется множест­во этапов, по которым проходит развитие значений у ребенка. Из них важнейшим является такой этап, как этап обобщений, по своей структуре характеризующихся тем, что признаками объединения в единое значение единичных конкретных вещей являются признаки субъективно-чувственные, непосредственно-чувственные, — так называемые «синкретические» обобщения, «синкретические значения». Я не буду пе­ресказывать эти этапы, так как вы должны познакомиться с ними по главному ис­точнику, по главе, которая вошла в книгу Выготского «Мышление и речь»¹. Итак, синкреты: какой-то признак, чувственный признак, который является общим для различных объектов и который соединяет их так, что они получают одно и то же наименование. Это самый примитивный способ объединения впечатлений от объек­тов, следовательно, и самих объектов. Здесь центральное событие состоит в чувст­венном сближении. Мне не хочется выдумывать иллюстраций и не хочется припоми­нать те, которые приводились и приводятся авторами, описывающими синкрети­ческий характер обобщений. Кстати, само понятие «синкретического обобщения» использовалось у Выготского довольно широко. Оно описывалось многими исследо­вателями, и этот термин, который вошел в психологию, отнюдь не новый.

Например, мех на воротнике — нечто мягкое и пушистое, осязательно дающее известное ощущение, и кошка тоже «меховая вещь», потому что тоже обладает этим признаком. Значит, она может получить такое же наименование. Это такой банальный

¹ Выготский Л. С. Собр. соч.: В 6 т. М., 1982. Т.2. С.118-184.

Дата добавления: 2013-12-13