Мотивация и личность лекция 48. Очень наивная, это игра, детская ролевая игра, в которой подростку представлялась возможность в игре

очень наивная, это игра, детская ролевая игра, в которой подростку представлялась возможность в игре, в игровых действиях изживать что-то, то есть открывать как бы клапан своей аффективности. Другая форма, более прямая, насколько я знаю, имеет американское происхождение. Это своеобразный, тоже воспитательный, терапевти­ческий прием, который заключается в следующем. Подростку говорят: вот теперь — круши, бей, делай что хочешь. Вот в это время, в этом помещении. Бушуют аффек­ты, понятно? Действительно, происходит деструктивная, выражаясь академическим языком, деятельность. А для того все и рассчитано, чтобы деструкция была, разру­шение. Изживание этих аффектов. Я предоставляю вам, товарищи, судить о нормаль­ной, разумной, такого рода эксплуатации наукой с огромным трудом накопленных фактов, о тщательном исследовании жизни аффективных комплексов.

Я могу высказать личное мнение. Я думаю, что и изживание в играх, и изжи­вание в этом бушующем аффекте, деструкции на самом деле выполняет другую, тай­ную функцию, которая, впрочем, по своим, внешне кажущимся эффектам похожа на ожидаемую канализацию, освобождение от груза аффективных следов. Потому что если уж вас спровоцировали на то, чтобы бушевала ваша деструктивная работа, то, конечно, в результате этого бушевания вы так или иначе сникнете, правда, по са­мым элементарным, простым основаниям. Что же касается аффектов, все-таки лич­ностных образований, что с ними делается в результате таких приемов — это еще очень большой вопрос. Я, конечно, ответа не даю. Очень интересно, но вместе с тем попытки катартического метода, метода изживания, метода игр, метода, наконец, неограниченного действия, агрессивного прежде всего, то, что приковывает к себе внимание воспитателей, — эти все приемы, представьте, парадоксально имеют под собой одно психологическое, дополнительное и неожиданное основание, состоящее в том, что имеется своеобразное отношение аффекта к сознанию и личности челове­ка, к самому субъекту.

Это отношение, если говорить очень коротко, состоит в том, что для субъек­та, для Я, аффекты всегда выступают не как то, что является моим, а как то, что происходит со мной. Понятно? То есть возникает известное отношение к самим аф­фективным переживаниям. Я говорю не «во мне чувство любви», я говорю «мое чув­ство любви», правда? Но я говорю и «меня охватил гнев», правда? То есть со мной что-то произошло. Во мне что-то. У меня есть отношение к аффекту. И это открывает еще одну страницу в проблемах аффектов и в понимании их функций, их жизненной роли, места в жизни. Они, оказывается, могут становиться и реально становятся объектом управления: учитесь властвовать собою. Правда, по-видимому, техника уп­равления аффектами является всегда очень косвенной, идет с помощью своеобраз­ной тактики. Есть такая психотехника управления аффектами. Психотехника в смысле Станиславского, а не в смысле психологии труда. Это и отвлечение внимания от аф-фектогенной ситуации, это и замещение невозможного действия, неадекватного, каким-то другим.

Если непонятно, о чем я говорю, я укажу на некоторые явления, которые я при этом разумею. Для пояснения мысли, для иллюстрации. Кто не знает, что легче прыг­нуть свернувшись, верно? Это управление? Управление. Вот так зажмурился и прыг­нул. Косвенное управление? Косвенное. Кто не знает, что когда трудно вытерпеть что-нибудь, то иногда говорят: «еще просчитаю до ста» или: «еще пройду сто шагов» — и отсчитывают аккуратно сто шагов. Если нужно дальше двигаться, наперекор аффекту, говорят — «ну, еще пятьдесят» и так до достижения конечного результата. Иногда по­лучается. Иногда срывается. В очень интересном изложении Толстого, перед Бородино очень было страшно солдатам — кто смотрит на повозку, которая где-то накреняется

ЭМОЦИОНАЛЬНЫЕ ЯВЛЕНИЯ. АФФЕКТЫ 469

или идет плохо и теряет колеса на дороге, кто чистит амуницию. Правда? Надо что-то делать. Это замещающее действие, восполняющее тот вакуум в типичной для аффекта ситуации, когда уже делать нечего. Сражение вот оно, здесь, медведь пришел. Вот оно, Бородино. Теперь ничто не может этого отвратить. Это не ожидание, это уже событие. Я говорю о событии не в физическом его явлении, а в его уже совершении для нас.

Я могу ответить на записку, которую получил. Итак, вопрос: «Как объединить знания, полученные физиологией и психологией, относящиеся к сфере аффектов?»

Просто, без украшений. Психологические знания — это знания тех процес­сов, тех явлений, которые обязательно (иначе они не существуют) реализуются теми или другими физиологическими механизмами, причем положенными на свой морфологический субстрат. Следовательно, знания физиологические всегда отвеча­ют на вопрос: как, посредством каких процессов и посредством участия каких моз­говых, морфологических элементов реализуются соответствующие процессы. Ника­кой другой связи, кроме этой содержательной связи, придумать и внести, по-моему, невозможно. И ни к чему. Давайте посмотрим простую штуку. Мы с вами открыли в результате многовековых наблюдений явление более или менее сложных ассоциа­ций. К нам пришли физиологи и выдвинули гипотезу: эти ассоциации являются продуктом образования связей, которые происходят следующим путем: одна гипо­теза говорит «путем проторения», другая еще как-нибудь там, ну, в общем, так или иначе физиологически. По законам движения процессов возбуждения и торможения в нервных центрах, в коре головного мозга. Очень хорошо. Больше того, мы получа­ем сведения, объясняющие, каким образом реализуется тот или иной процесс или известные законы этого процесса, даже законы, а не просто явления. Получая эти объяснения, мы получаем и положительный вклад, потому что мы получаем пред­ставления о возможностях реализующих механизмов, которые иногда идут дальше, чем действительность, которую они реализуют. И тем самым открывают для нас воз­можность, если хотите (я не боюсь этого слова) известного проектирования новых видов, скажем, человеческой деятельности. Новых возможностей осуществления, скажем, операций. Допустимо и обратное влияние. Вероятно, можно подобрать ил­люстрации к этому второму положению, когда продвинутые знания в области фи­зиологии открывают для нас некоторые дополнительные возможности. Правда, обычно чаще дело обстоит совсем наоборот. Дело все в том, что нужно знать явле­ния в их закономерной связи, я подчеркиваю, в их закономерной связи, в их суще­ственных связях, для того, чтобы ставить вопрос о том, по каким теперь уже физи­ологическим законам работают механизмы, эти законы реализующие.

Любой пример здесь годится. Вы, вероятно, слышали о законе Пуркинье. Вот явление, оно закономерно. Следует ему дать объяснение. Как оно происходит, почему. Что действует. Здесь то же самое. Я рассказываю вам про аффект, а как образуется аффективный комплекс? К сожалению, на это наши физиологические знания пока не отвечают. Они пока слишком общи. Мы понимаем участие в этих процессах ретикуляр­ной формации, таламических центров. Но это самое общее представление. По-видимо­му, нужно сильно продвинуть психологическое исследование процесса для того, что­бы уточнить, конкретизировать исследования их физиологических механизмов. Вот так я ответил на этот вопрос.

Дата добавления: 2013-12-13